CC BY
19ГЛЕБОВ В.Г.,
профессор кафедры уголовного процесса Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, профессор
ХОЛОВ К.Б.,
адъюнкт Волгоградской академии МВД России 12.00.09 — уголовный процесс, криминалистика; оперативно-розыскная деятельность
УДК - 343 ББК - 67.52
ИНСТИТУТ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И РЕСПУБЛИКИ ТАДЖИКИСТАН
Аннотация. В статье проводится сравнительный анализ основных подходов к понятию уголовного преследования в уголовном процессе Российской Федерации и Республики Таджикистан. Анализируется основы становления и развития уголовного преследования, выделяются сходства и различия, выявляется проблематика исследуемого института в уголовно-процессуальном законодательстве, в заключении статьи дается авторская дефиниция уголовного преследования в современном уголовном процессе исследуемых государств.
Ключевые слова: уголовное преследование, УПК РФ, УПК РТ, законодательство, правовые нормы, реализация уголовной ответственности, состязательность уголовного судопроизводства, досудебное производство.
GLEBOV V.G.,
Professor, Department of criminal proceedings of Volgograd Academy of the MIA of Russia, candidate of legal Sciences, Professor
KHOLOV K.B.,
adjunct Volgograd Academy of the MIA of Russia
INSTITUTE OF CRIMINAL PROSECUTION IN THE CRIMINAL PROCESS OF THE RUSSIAN FEDERATION AND THE REPUBLIC OF TAJIKISTAN
Abstract. The article analyzes the main approaches to the concept of criminal prosecution in the criminal process of the Russian Federation and the Republic of Tajikistan, studies the foundations for the formation and development of criminal prosecution, highlights similarities and differences in legislation, gives the general concept of criminal prosecution in the modern criminal process of the states studied.
Keywords: criminal prosecution, Criminal Procedural Code of the Russian Federation, Criminal Procedural Code of the Republic of Tajikistan, legislation, legal norms, realization of criminal liability, the adversarial nature of criminal proceedings.
Институт уголовного преследования является одним из самых актуальных, сложных и дискуссионных в системе институтов российского и таджикского уголовного судопроизводства. Сущность и содержание понятия уголовного преследования многократно
подвергались научному осмыслению в науке уголовного процесса, но до настоящего времени единого понимания данного феномена не достигнуто.
Реформация, затронувшая уголовно-процессуальное законодательство исследуемых государств, актуализирует необ-
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 10 • 2017
ходимость более углубленного изучения данного правового института. Несомненно, содержание понятия уголовного преследования в современном уголовном процессе Российской Федерации и Республики Таджикистан не может быть идентичным.
Несмотря на принятие в 2009 г. нового УПК РТ, придающего особую значимость осуществлению функции уголовного преследования в досудебном производстве, в Республике Таджикистан до сих пор продолжается судебно-правовая реформа, оставляющая вопрос института уголовного преследования актуальным как в теоретическом, так и в практическом аспектах [9, с. 120].
Впервые функция уголовного преследования была отражена в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., позже уголовное преследование регламентировалось УПК РСФСР (1922, 1923), в УПК Таджикской ССР - в 1935. Тем не менее в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. термин «уголовное преследование» не упоминался, как не говорилось о нем и в принятых в соответствии с данными Основами УПК Таджикской ССР 1961 г. [2, с. 150].
В УПК РФ 2001 г., в п. 55 ст. 5, впервые была предпринята попытка законодательно закрепить определение понятия «уголовное преследование», что создало предпосылки для становления и развития в уголовном процессе нового правого института, регулирующего порядок изобличительной деятельности, реализуемой стороной обвинения в отношении подозреваемого, обвиняемого [5, с. 250].
В Республике Таджикистан институт уголовного преследования вновь получил свое развитие в ст. 25, 26 УПК РФ 2009 г. [8, с. 177].
Однако анализ правовых норм, регулирующих уголовное преследование, привел к неутешительному выводу о том, что правовое регулирование данного института не в полной мере отражает сущность функции уголовного преследования, а также пределы и особенности реализации уголовного преследования в досудебном производстве.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
Анализ большого количества трактовок термина уголовного преследования, встречающихся в научных трудах таких российских исследователей, как Ф.Н. Багаутди-нов, Л.М. Володина, Л.В. Головко, Д.Д. Донской, З.Д. Еникеев, С.В. Илюхина, Н.Н. Ков-тун, А.П. Лобанов, Е.Г. Мартынчик, А.П. Рыжаков, А.Г. Халиулин и других авторов, дает возможность выделить основные составляющие данной дефиниции.
Уголовное преследование - это законодательно регламентированная уголовно-процессуальная деятельность специально уполномоченных органов и должностных лиц в границах их компетенции, ориентированная на предоставление неотвратимости ответственности за совершенное преступное деяние или на определение оснований применения процессуального принуждения, включающая в себя:
- возбуждение уголовного дела в отношении определенного лица;
- сбор доказательств, изобличающих конкретное лицо в совершении преступного деяния или устанавливающих отягчающие его вину обстоятельства, в том числе, посредством проведения следственных действий, секвеструющих конституционные права граждан;
- резюмирование решения о совершении конкретным лицом преступления и обоснование его перед судом;
- применение к обвиняемому (подозреваемому) мер процессуального принуждения, обеспечивающих изобличение его в совершении преступного деяния и привлечения его к ответственности.
Дефиниция уголовного преследования в УПК Республики Таджикистан не содержит конкретного определения, что влекут за собой множественные правовые коллизии и неоднозначности.
Р.Р. Юлдошев трактует уголовное преследование как одну из форм уголовно-процессуальной деятельности, «реализуемой в досудебном производстве правоохранительными органами в лице органов дознания, дознавателей, руководителей органов и подразделений дознания, следователей, руководителей следственных органов и прокуроров, которая ориентирована на:
- возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица;
- задержание лица по подозрению в совершении преступного деяния;
- принятие решения о выдвижении подозрения;
- формулирование и предъявление обвинения конкретному лицу;
- избрание и применение мер пресечения и иных мер уголовно-процессуального принуждения в отношении подозреваемого, обвиняемого;
- производство следственных действий по собиранию доказательств обвинения;
- составление обвинительного заключения, утверждение прокурором обвинительного заключения;
- направление прокурором уголовного дела в суд» [7, с. 68].
Поскольку уголовное преследование в результате выступает средством осуществления уголовной ответственности, а по факту базой уголовного преследования является доказывание как единственный способ установления обстоятельств, обладающих значимостью для производства уголовного дела, следует согласиться с позицией ученых, трактующих уголовное преследование как исключительно процессуальную деятельность [1, 3, 5], а значит, включать в содержание уголовного преследования составляющие оперативно-розыскной и административной деятельности неприемлемо.
Особую значимость уголовное преследование обретает в связи с установлением в УПК Республики Таджикистан состязательного типа уголовного судопроизводства [6, с. 196].
В данном аспекте уголовное преследование в уголовном процессе Республики Таджикистан трактуется как функция, диаметральная функции защиты:
- как процессуальная деятельность, ориентированная на выяснение обстоятельств преступления, регулируемых уголовным законодательством, и изобличение совершившего преступное деяние лица;
- привлечение конкретного лица в качестве обвиняемого, а также реализация применения к обвиняемому мер пресече-
ния и в дальнейшем уголовного наказания [8, с. 180].
Однако, по нашему мнению, данное определение уголовного преследования содержит коллизионные моменты, так как ограничиваться деятельностью по привлечению лица, совершившего преступное деяние, в качестве обвиняемого и предусмотреть главную цель уголовного преследования - «установление деяния, запрещенного уголовным законодательством», — это, по сути, сводит все производство по уголовному делу исключительно к уголовному преследованию обвиняемого, что недопустимо.
Тем не менее законодатель приводит правоприменителей к вынужденному соблюдению при ведении уголовного преследования как прав и свобод личности, принимающей участие в уголовном процессе, так и интересов республики и социума [4, с. 102]. По этой причине двойственность вопросов, на решение которых нацелено уголовное преследование, приводит к неоднозначному пониманию роли этой функции в практической деятельности.
В соответствии с ч. 3 ст. 20 УПК РФ и ч. 2 ст. 24 УПК РТ предустановлены составы преступлений, уголовное производство по которым относится к категории частно-публичного обвинения, уголовные дела возбуждаются только по обращению потерпевшей стороны, однако отказу от уголовного преследования в связи с примирением сторон не подлежат. Исключение составляют случаи, регламентированные в ст. 25 УПК РФ и ст. 30 УПК РТ. Согласно ст. 25 УПК РФ и ст. 30 УПК РТ, прекращение уголовного производства выступает в виде права на принятия решения правоприменителем, а не его обязанностью, как в случае с производством по делам частного обвинения.
В данном аспекте следует актуализировать серьезную проблему, которая основана на том, что пострадавшая сторона зачастую не использует свое право на справедливое разбирательство. В части 3 ст. 20 УПК РФ, ч. 3 ст. 24 УПК РТ существует отсылка к ст. 25 УПК РФ и ст. 30 УПК РТ, где идет речь о прекращении уголовного производства по усмотрению суда, судьи,
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
прокурора, следователя с разрешения руководителя следственного органа, следователя и дознавателя с согласия прокурора, если данное производство носит характер небольшой или средней тяжести, что влечет за собой появление конфликтных ситуаций, когда после начала уголовного производства потерпевшая сторона отказывается от своих слов, дает ложные показания, пытаясь оправдать подозреваемое или обвиняемое в совершении конкретного преступления лицо, или каким-либо другим способом затрудняет изобличение подозреваемого и установление обстоятельств, подлежащих доказыванию.
В этой ситуации отказ от уголовного преследования по желанию потерпевшей стороны не может быть получен, и при изобличении подозреваемого уголовное дело направляется в судебное производство для его рассмотрения и принятия дальнейшего решения в судебном порядке.
Согласно ч. 1 ст. 20 УПК РФ, уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в частном, частно-публичном и публичном порядке, отчетливо разделяется уголовное преследование на досудебной и судебной стадиях уголовного процесса.
В отношении УПК РТ считаем справедливым дополнить ч. 1 ст. 24 УПК РТ и изложить ее в следующей редакции: «...в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления уголовное преследование и обвинение в суде осуществляется в частном, частно-публичном и публичном порядке».
Укрепление введенных состязательных аспектов в уголовном процессе, увеличение самостоятельности и разграничение формацией уголовного судопроизводства, формирование системы эффективной процессуальной деятельности по уголовным делам в виде ускоренного производства по УПК РТ и сокращенной форме дознания, согласно УПК РФ, позволит более продуктивно осуществлять уголовное преследование и обеспечивать защиту законных прав и интересов граждан.
Анализ правовых основ УПК Российской Федерации и Республики Таджикистан, регламентирующих уголовное пре-
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 10 • 2017
следование, позволяет прийти к заключению, что в процессе разработки правовых норм законодатели придерживались общего подхода, однако последующее реформирование уголовно-процессуального законодательства и непосредственно сама правоприменительная деятельность трансформировались под влиянием национальных особенностей исследуемой уголовно-процессуальной функции.
Таким образом, можно резюмировать, что систематизация уголовного преследования в досудебном производстве, согласно уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации и Республики Таджикистан, зависит от:
- объекта уголовного преследования (одинаково по законодательству обеих стран);
- от формы (согласно УПК РФ, дознание по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно, дознание в сокращенной форме, производство неотложных следственных действий и предварительное следствие; УПК РТ реализует производство по уголовному делу в общем порядке (дознание по уголовным делам, имеющим обязательное производство предварительного следствия; дознание по делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно, и предварительное следствие, а также в формате ускоренного производства).
В заключение приведем следующую дефиницию института уголовного преследования: это комбинационно интегрированный, общий институт уголовно-процессуального права, регламентирующий уголовное производство в отношении конкретного лица, обладающего определенным процессуальным статусом - подозреваемого или обвиняемого, согласно определенным законодательным нормам, специально уполномоченными государственными органами, должностными лицами, который ориентирован на возбуждение уголовного дела, задержание подозреваемого, избрание меры пресечения, производство следственных действий, составление обвинительного заключения и передачи дела в суд.
Список литературы:
[1] Донской Д.Д. Функция уголовного преследования на этапе досудебного производства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.
[2] Газиев М.С. Уголовный процесс. Душанбе: Деваштич (на тадж. яз.), 2009.
[3] Мазюк Р.В. Институт уголовного преследования в системе институтов российского уголовного судопроизводства // Сибирский юридический вестник. 2012. № 2 (57).
[4] Мониторинг влияния нового УПК РТ на соблюдение прав человека при отправлении уголовного правосудия: анализ законодательства и правоприменительной практики. Душанбе: Общественный Фонд «НОТАБЕНЕ», 2012.
[5] Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник. 7-е изд., перераб. М.: 2017.
[6] Уголовное судопроизводство Республики Таджикистан: Учебник / Под ред. Н.С. Ма-новой, Ю.В. Францифорова, Р.Р. Юлдошева. Душанбе: ТАДЖПРИНТ, 2017.
[7] Юлдошев Р.Р. Уголовное преследование в досудебном производстве по уголовно-процессуальному законодательству Республики Таджикистан и Российской Федерации. Москва, 2014.
[8] Юлдошев Р.Р. Современное состояние концепции уголовного преследования в доктрине уголовного судопроизводства Республики Таджикистан // В сборнике: Обвинение и защита по уголовным делам: исторический опыт и современность: Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения профессора Николая Сергеевича Алексеева. / Под редакцией Н.Г. Стойко. Санкт-Петербургский государственный университет, 2015.
[9] Юлдошев Р.Р., Власова С.В. Реформа предварительного расследования в России и Таджикистане: общее и различия // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 3 (35).
Spisok literatury:
[1] Donskoj D.D. Funkciya ugolovnogo presledovaniya na e'tape dosudebnogo proizvodstva: Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. Rostov n/D, 2005.
[2] Gaziev M.S. Ugolovny'j process. Dushanbe: Devashtich (na tadzh. yaz.), 2009.
[3] Mazyuk R.V. Institut ugolovnogo presledovaniya v sisteme institutov rossijskogo ugolovnogo sudoproizvodstva // Sibirskij yuridicheskij vestnik. 2012. № 2 (57).
[4] Monitoring vliyaniya novogo UPK RT na soblyudenie prav cheloveka pri otpravlenii ugolovnogo pravosudiya: analiz zakonodatel'stva i pravoprimenitel'noj praktiki. Dushanbe: Obshhestvenny'j Fond «NOTABENE», 2012.
[5] Smirnov A.V., Kalinovskij K.B. Ugolovny'j process: Uchebnik. 7-e izd., pererab. M.: 2017.
[6] Ugolovnoe sudoproizvodstvo Respubliki Tadzhikistan: Uchebnik / Pod red. N.S. Manovoj, Yu.V. Franciforova, R.R. Yuldosheva. Dushanbe: TADZhPRINT, 2017.
[7] Yuldoshev R.R. Ugolovnoe presledovanie v dosudebnom proizvodstve po ugolovno-processual'nomu zakonodatel'stvu Respubliki Tadzhikistan i Rossijskoj Federacii. Moskva,
2014.
[8] Yuldoshev R.R. Sovremennoe sostoyanie koncepcii ugolovnogo presledovaniya v doktrine ugolovnogo sudoproizvodstva Respubliki Tadzhikistan // V sbornike: Obvinenie i zashhita po ugolovny'm delam: istoricheskij opy't i sovremennost': Sbornik statej po materialam Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, posvyashhennoj 100-letiyu so dnya rozhdeniya professora Nikolaya Sergeevicha Alekseeva. / Pod redakciej N.G. Stojko. Sankt-Peterburgskij gosudarstvenny'j universitet,
2015.
[9] Yuldoshev R.R., Vlasova S.V. Reforma predvaritel'nogo rassledovaniya v Rossii i Tadzhikistane: obshhee i razlichiya // Yuridi-cheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorod-skoj akademii MVD Rossii. 2016. № 3 (35).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
