CC BY
87
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2013. № 3 (36). С. 43-48.
УДК 340
ИНСТИТУТ СУДЕБНЫХ ПАЛАТ В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ БЕЛОГВАРДЕЙСКИХ
ПРАВИТЕЛЬСТВ (1917-1920 гг.)
THE TRIAL CHAMBERS INSTITUTION IN THE LEGAL SYSTEM OF WHITE GUARD
GOVERNMENTS (1917-1920)
А. А. САПУНКОВ (A. A. SAPUNKOV)
Исследуется созданный судебной реформой 1864 г. правовой институт Судебных палат, который в рамках страны был ликвидирован в 1917 г., но продолжал функционировать на территориях, контролируемых белогвардейскими правительствами до 1920 г.
Ключевые слова: судоустройство, судопроизводство, судебная реформа 1864 г., Судебные палаты, белогвардейские правительства.
The legal institution of The Trial chambers established by the judicial reform of 1864 was officially liquidated in 1917. Nevertheless it had been functioning on the territories controlled by White Guard governments until 1920.
Keywords: Judicial system, rule-making, judicial reform 1864, White Guard governments.
Судебная реформа 1864 г. создала в Российский империи систему общих судов, состоящих из Судебных палат и окружных судов. Значение «новых судов» для системы управления страны оказалось огромным. По мнению М. В. Немытиной, «судебные преобразования в России второй половины XIX -начала XX вв. имели непреходящее значение. Суть их состоит не только в обеспечении условий правильного разрешения дел в суде, но и в гарантиях свободы личности, элементах разделения властей, положивших начало конституционному развитию страны» [1].
Концентрация высокопрофессиональных юридических кадров в системе общих судов, в особенности в Судебных палатах, стала базой для качественного функционирования судебной власти. Проведённый Т. Л. Курас анализ назначения на судебные должности с 1896 по 1917 г. показал, что Санкт-Петербургская палата была кузницей кадров для занятия руководящих должностей в окружных судах, в других судебных палатах и для Правительствующего Сената (около 15 чинов было назначено в Сенат). С другой стороны, палата, роль которой в реализации политики само-
державия была очень высока, усиливалась кадрами из Сената (около 10 чел.) [2].
События февраля 1917 г. не отразились на целостности системы правосудия. Сохранились свидетельства о смещении отдельных неугодных судейских чинов, например, прокуроров Нимандер и Левберг в Иркутске [3]; фактах изменении отношения населения к судебным служащим; попытках создания народных судов, но система функционировала. Симптоматично, что во время «февральских событий» в столице в Сибири продолжались процессы судебного строительства. Председатель Петропавловского окружного суда и голова г. Николаевска-на-Амуре ходатайствовали перед Иркутской Судебной палатой о переносе окружного суда с Камчатки в Николаевск. Старший председатель Иркутской палаты Н. П. Ераков проект не поддержал -признав необходимость создания окружного суда в Николаевске, он подчеркнул, что вопрос об этом может быть решён только после завершения войны, а Камчатская область без суда обойтись не сможет [4]. Таким образом, Николаевский проект стал уже третьим Сибирским окружным судом, после Ишима
© Сапунков А. А., 2013
и Верхнеудинска, планы открытия которого были сорваны войной.
После «октябрьского переворота» ситуация меняется кардинально. Престиж пореформенных судов во многом определил их судьбу - новая власть, сохранив, по существу, в низовом звене прежнюю судебную систему, устраняла потенциального соперника через ликвидацию системы общих судов.
Декретом «О суде (№ 1)» Совета народных комиссаров РСФСР от 24 ноября 1917 г. была упразднена вся система общих судов: окружные суды, Судебные палаты и Правительствующий сенат со всеми департаментами (ст. 1), институты судебных следователей, прокурорского надзора, а ровно и институты присяжных и частных поверенных (ст. 3). Вместо окружных судов учреждались рабочие и крестьянские Революционные трибуналы, избираемые губернскими и городскими Советами (ст. 8). Декретом «О суде (№ 2)» Всероссийского центрального исполнительного комитета от 7 марта 1918 г. для рассмотрения дел, превышающих подсудность местных судов, создавались окружные народные суды. Округа соответствовали прежним дореволюционным округам (ст. 1). Аналог Судебных палат не предусматривался, поскольку апелляция отменялась (ст. 4); следовательно, суд второй инстанции не требовался.
Декретом «О суде (№ 1)» СНК от 24 ноября 1917 г. действие института мировых судей приостанавливалось (ст. 2 п. 1), но за судьями, через процедуру выборов Советами или прямых демократических выборов, сохранялось право принять участие в формировании новых местных судов (ст. 2 п. 3) [5].
Традиционно исследования, посвящён-ные «пореформенным судам», ограничиваются 1917 г., когда они якобы прекратили своё существование. «Посмертная история» -деятельность правовой системы - в части территории страны и сложной обстановке гражданской войны является логическим продолжением периода предыдущего её развития и может дать информацию о жизнеспособности, приспособляемости, востребованности населением правовых институтов.
В архивных фондах, к сожалению, сохранилось незначительное количество документов. На территории белых правительств,
как правило, восстанавливалась дореволюционная система органов и возобновлялось действие всех нормативных актов, регламентирующих их деятельность. Поэтому не было необходимости в масштабной правотворческой деятельности. Правоприменительные документы либо не хранились, либо сознательно уничтожались.
Архивные материалы по деятельности белогвардейских правительств в 1922-1940 гг. изымались из местных архивов и концентрировались в отделе секретных фондов Архива Октябрьской революции (АОР), правопреемником которого в настоящее время является Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Учёным материалы стали доступны в 1988 г. после рассекречивания [6].
В конце XX - начале XXI в. появилось достаточно большое количество исследований, в том числе диссертационных, посвя-щённых белому движению. Однако вопрос о деятельности общих судов и сейчас остаётся недостаточно изученным.
Концептуальной является работа юриста А. Я. Малыгина и историка А. Н. Никитина (1997), где в научный оборот были введены рассекреченные материалы белогвардейских и эмигрантских фондов ГАРФ. Рассматривался весь круг органов, связанных с юстицией: министерства юстиции, юридические отделы правительств; суды - военно-полевые, чрезвычайные, общие, мировые, станичные и волостные; органы прокуратуры; судебные следователи и чрезвычайные судеб-но-следственные комиссии; милиция. Были приведены примеры о событиях на Севере (Архангельск, Мурманск), Северо-Западе (Псков), на Юге (Новочеркасск, Ростов, Ставрополь, Воронеж, Полтава), в Поволжье и на Урале (Уфа, Самара, Оренбург, Бузу-лук), в Сибири (Омск, Иркутск, Тобольск, Барнаул, Красноярск, Семипалатинск).
К сожалению, события не были рассмотрены последовательно, а попытка описать одновременно деятельность множества различных органов с обилием территориальных особенностей создаёт эффект «лоскутного одеяла» и затрудняет выявление общих признаков. Соответственно, в качестве вывода было предложено признать, что белым правительствам в большинстве не удалось воссоздать дореволюционную систему су-
дебных и следственных органов, а в обстановке войны большую роль играли чрезвычайные (временные) органы [7].
Необходимо упомянуть ряд учёных, которые в своих диссертационных исследованиях предпринимали попытки обобщить опыт антибольшевистских правительств в области государственного строительства (В. П. Федюк (1995), В. Д. Зимина (1998), Я. В. Бутаков (1998), А. Д. Сухенко (2000), О. В. Кондрашенко (2001), В. Б. Лобанов (2003)). Данные работы помогают восстановить ход событий, вводят в научный оборот неизученные документы из центральных и Донских архивов, но вопросов правового строительства касаются вскользь.
Примечательна диссертационная работа сибирского историка О. Г. Бузмаковой (2004), посвящённая всему периоду возникновения и функционирования пореформенных судов в Сибири, но исследование не заканчивается октябрем 1917 г., а белогвардейские суды рассматриваются в контексте продолжения жизни единой судебной системы. Предложенная структура исследования представляется принципиально важной. Автор изначально не претендовала на полноту изучения вопроса. Ценность работы ещё в том, что в ней широко использованы фонды региональных сибирских архивов - Омска, Иркутска, Томска, Красноярска, Новосибирска, Тюмени. Изучены неопубликованные документы, в частности о прекращении деятельности Иркутского окружного суда в январе 1918 г. [8].
Судебные органы и правовая практика белого движения на Юге России - тема диссертации кандидата исторических наук В. М. Зиновьевой (2005). Исследователь сосредоточилась на изучении взаимного влияния институтов политической власти, правосудия и общественности. Соответственно, исторический аспект исследования превалирует над правовой составляющей. В работе большая роль отводится воспоминаниям современников, периодической печати, но используются материалы только центральных архивов (ГАРФ, РГВА - Российский государственный военный архив).
Проведённый историографический анализ показывает значительные научные успехи в плане полноты изучения событийного ряда по проблематике, выявления и исследо-
вания архивной документации. В то же время недостаточно освещены вопросы разграничения полномочий и межинституционального взаимодействия.
Распространёнными заблуждениями можно признать следующие: во-первых, необоснованно утверждается, что, упразднив общие суды, большевики в начале 1918 г. полностью разрушили систему общих судов - разгромив канцелярии и физически уничтожив судей; во-вторых, считается, что власть белых правительств в условиях хаоса гражданской войны опиралась исключительно на военно-полевые суды.
Архивные данные свидетельствуют, что белогвардейские правительства не могли пренебречь авторитетом судебной системы у населения. Люди нуждались в суде правом, милостивом и равном для всех, каким он был провозглашен при Александре II Освободителе. Анализ деятельности возрождённых общих судов показывает, что они в первую очередь были заняты не борьбой с большевизмом, а защитой жителей от произвола военных и мародеров, требовали соблюдения законности и процессуальных гарантий при судопроизводстве и сборе доказательств; занимались социальной защитой населения -вопросами опеки, взыскания с мужей денег на содержание детей, компенсацией ущербов.
Судебные палаты и окружные суды, исполняя декрет СНК, прекратили свою деятельность в начале 1918 г. Однако при смене власти судьи, прокуроры, адвокаты просто возвращались на прежние рабочие места и деятельность судов возобновлялась.
В Иркутске 2 января 1918 г. казначейство отказало окружному суду и Судебной палате в финансировании, а 5 января прибыл комиссар Андерсен с целью конфискации помещения и имущества на нужды организации новых судов. Необходимо отметить, что после захвата судов большевиками преемственность сохранялась, продолжали функционировать канцелярия и касса, велись прошивка и архивация дел. Значительная часть канцелярских чиновников согласились продолжить работу в том же качестве в реорганизованных судах [9].
В Таганроге 31 января 1918 г. в окружной суд явился комиссар Афанасий Варелас и под угрозой военной силы пресек его дея-
тельность. Революционный Трибунал функционировал 2,5 месяца и носил откровенно криминальный характер, успел санкционировать сотни расстрелов (в ходе дальнейшего следствия проводилась эксгумация). 17 апреля 1918 г. город заняли немецкие войска, и окружной суд на следующий день возобновил работу [10].
В Самаре судебные учреждения были закрыты 2 января 1918 г. В течении 5 месяцев функционировал Революционный Трибунал. С 8 июня по 8 октября 1918 г. окружной суд опять работал; первоначально под властью Комитета членов Всероссийского учредительного собрания (Комуч), а с 23 сентября - Уфимской директории.
В Архангельске члены окружного суда были уволены только 25 марта 1918 г., а через 4 месяца город заняли войска интервентов - суд возобновил работу и функционировал до марта 1920 г. на территории, подвластной Временному правительству Северной области.
Вместе с подчинёнными окружными судами возобновили работу Судебные палаты -Омская, Иркутская, Новочеркасская, Харьковская. Видимо, то же можно сказать об Одесской и Казанской палатах, сохранились свидетельства о деятельности подчиненных им Киевского, Пермского, Уфимского окружных судов. Ташкентская палата, надо полагать, не работала; по крайней мере, отчёты о законности деятельности Закаспийского временного правительства и Комитета общественного спасения прокурор Ашхабадского окружного суда направлял в Управление юстиции при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России г. Екатеринодара. Не могли функционировать Петроградская, Московская, Саратовская палаты; что не помешало трудиться входившим в их округа Архангельскому, Самарскому и Оренбургскому судам.
Примечательно, что в столь сложный период судебное строительство не прекращается, был сознан новый окружной суд в Но-вониколаевске.
В Сибири после падения правительства А. В. Колчака деятельность Читинского окружного суда продолжалась под властью атамана Г. М. Семенова, а Владивостокского - под властью Правительства Приморья.
В дальнейшем оба вошли систему юстиции Дальневосточной республики.
Отдельный вопрос - это судьба Пограничного (до 1906 г. Порт-Артурского) окружного суда, базировавшегося в г. Харбине. В 1910 г. был создан Особый совет, осуществляющий власть в зоне отчуждения, который состоял из помощника Управляющего по гражданской части, Генерального консула в Харбине, председателя и прокурора Пограничного суда. Такой порядок административного управления действовал до 5 марта 1920 г., пока сохранялась экстерриториальность для русских. 1 октября 1920 г. российское судопроизводство было отменено китайскими властями, но русские полиция и суд продолжили своё функционирование в статусе китайских чиновников. Самоуправление в городах линии отчуждения, основанное на российских законах, сохранялось до 30 марта 1926 г., и только 1 ноября 1926 г. были созданы новые муниципальные органы [11].
Документы свидетельствуют, что значительная часть полномочий палат была направлена на разрешения конфликтов между военными и гражданскими по имущественным вопросам. Большое внимание уделялось вопросом комплектования судейского корпуса, прокуратуры и адвокатуры. Велись дисциплинарные расследования в отношении лиц судебного ведомства и решались вопросы их материального обеспечения. Рассматривались жалобы на решения окружных судов. Многочисленные факты говорят о деятельности по обузданию «скорострельных» чрезвычайных судов и пресечению произвола, проверке обоснованности арестов и правомерности вынесенных приговоров.
В докладе министра юстиции правительства Северо-Западной области России от 4 октября 1919 г. говорилось, что министерство юстиции было вынужденно создать специальную комиссию для изучения вопроса о разграничении подсудности между военно-судебными и общими судебными установлениями, которая пришла к выводу, что военно-полевые суды учреждены в порядке, не предусмотренном законом, и предложила немедленно прекратить их деятельность [12].
Об этом же свидетельствует представление прокурора Пограничного окружного
суда прокурору Иркутской Судебной палаты о незаконности создания военно-полевых судов, необоснованности выносимых ими приговоров, внесудебном произволе военных властей Особого Маньчжурского отряда 5-го Отдельного Приамурского корпуса (19 окт. 1918 - 11 февр. 1919) [13]; переписка Управления юстиции с прокурорами окружных судов и судебных палат о надзоре за действиями местных властей, судебным следствием, за исполнением судебных приговоров, содержанием заключенных в тюрьмах; среди них об отступлениях от закона военных и гражданских властей г. Владикавказа (июнь 1919) [14].
Деятельность Судебных палат взаимосвязана с окружными судами «снизу» и Правительствующим сенатом «сверху» (в роли кассационного органа). Сенат невозможно было восстановить подобно судам, пришлось создавать заново.
На Дону, уже в мае 1918 г. были изданы приказы Всевеликого Войска Донского (ВВД) о возложении на Новочеркасскую Судебную палату и окружные суды разрешения дел, относящихся к ведомству Правительствующего сената.
Донской сенат был учреждён на I сессии Большого войскового круга ВВД постановлением от 20 сентября 1918 г. В задачи Сената входил надзор за содержанием и исполнением законов и за действиями судебной и исполнительной власти.
С 10 июня 1919 г. Донской сенат стал именоваться Правительствующим сенатом. Действовал он на основании Учреждения Правительствующего сената от марта 1917 г. и судебных уставов 1864 г. Последнее документальное упоминание о Правительствующем сенате относится к 10 декабря 1919 г. [15].
В Сибири первое время в качестве высшего судебного учреждения выступала Омская Судебная палата. Прообраз возрождённого Сената - учреждение Временным сибирским правительством 7 сентября 1918 г. Сибирского Высшего суда. Однако открытие Высшего суда было сначала отложено, а в январе 1919 г. он был уже упразднён в связи с открытием временных органов Правительствующего сената.
Совет Министров 24 декабря 1918 г. постановил «впредь до восстановления деятельности Правительствующего Сената в полном её объёме открыть в г. Омске Временные Присутствия Первого и Кассационных департаментов Правительствующего Сената». Сенат прекратил своё существование вместе с падением правительства Колчака [16].
В Северной области ситуация была сложнее, в наличии был только окружной суд, ранее относившийся к округу Московской Судебной палаты. Управляющий отделом юстиции А. И. Гуковский 2 августа 1918 г. предложил немедленно приступить к организации в Архангельске «судебной палаты и Сената». Однако из-за организационных трудностей не было создано апелляционной и кассационной инстанции в сфере «гражданской юстиции». Судам пришлось ограничиться формулировкой «обжалованные приговоры будут рассмотрены в Омске при первой к тому возможности» [17].
Ряд исследователей рассматривают историю пореформенных судов как череду кризисов. Отдельные учреждения в течение нескольких лет могут проходить периоды подъема и упадка, связанные с недостатком финансирования, кадров и пр. Правовые институты должны рассматриваться в более длительной ретроспективе, отдельные организационные неурядицы не позволяют говорить о кризисных явлениях. Институциональный подход подразумевает большую степень обобщения в изучении внутренних и внешних взаимосвязей объекта.
Приведенные примеры свидетельствуют, что правовой институт Судебных палат не мог находиться в состоянии кризиса. Даже в условиях крушения государственности общие суды демонстрировали свою живучесть и востребованность населением. Необходимо согласится с мнением, что «современному законодателю следует учитывать накопленный положительный исторический опыт, применявшийся в пореформенной царской России» [18].
1. Немытина М. В. Суд в России: вторая половина XIX - начало XX вв. - Саратов : СЮИ МВД РФ, 1999. - С. 251.
2. Курас Т. Л. Назначение и перемещение членов Судебных палат в Российской империи // Власть. - 2010. - № 10. - С. 122-124.
3. Бузмакова О. Г. Судебная власть в Сибири в конце XIX - начале XX века : дис. ... канд. ист. наук. - Томск : Томский государственный университет, 2004. - С. 195-204.
4. Там же.
5. Титов Ю. П. Хрестоматия по истории государства и права : учеб. пособие. - М. : Проспект, 2005. - С. 285-287.
6. Путеводитель. Т. 4: Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции. - М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004.
7. Малыгин А. Я., Никитин А. Н. Следственные и судебные органы белых правительств // Юрист. - 1997. - № 6. - С. 37-46.
8. Бузмакова О. Г. Указ. соч.
9. Бузмакова О. Г. Указ. соч.
10. Путеводитель. Т. 4: Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции.
11. Аблова Н. Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае: международный и политический аспекты истории (первая половина XX в.) : дис. ... д-ра ист. наук. - М., 2005. - 556 с.
12. Малыгин А. Я., Никитин А. Н. Указ. соч. -С. 37.
13. Путеводитель. Т. 4: Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции.
14. Там же.
15. Там же.
16. Там же.
17. Малыгин А. Я., Никитин А. Н. Указ. соч. -С. 37-38.
18. Курас Т. Л. Указ. соч.
