CC BY
102
Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 2 • 2012
Теории, Концепции, парадигмы Theories, Conceptions, Paradigms / Theorien, Konzeptionen, Paradigmen
УДК 14[32(075)]
Елишев С.О.
Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
Елишев Сергей Олегович, кандидат социологических наук, доцент кафедры истории и теории социологии социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
E-mail: elishev@list.ru
Религиозные конфессии и организации являются вторым по значимости после государства институтом политической системы общества. В традициях русской политологической школы (прежде всего, в работах К.П. Победоносцева, Б.Н. Чичерина и Л.А. Тихомирова) рассмотрение данного института, обозначаемого как «Церковь», происходило сквозь призму взаимоотношения Церкви с государством. В настоящее время применительно к системе взаимоотношений государства и религиозных конфессий и организаций употреблять понятие «Церковь» будет не совсем корректно, поскольку в системе религиоведческих дисциплин, и прежде всего социологии религии, стало общепринятым выделять четыре типа религиозных организаций: церковь, секту, деноминацию, культ.
Ключевые слова: религиозные конфессии и организации, Церковь, симфония Церкви и государства, признанная Церковь, государственная Церковь.
Вторым по значимости после государства институтом политической системы общества, безусловно, являются религиозные конфессии и организации, хотя в современной учебной российской политологической литературе данный факт подлежит всяческому замалчивания, подчёркнутому игнорированию и своеобразному «табуированию». В данной литературе мы можем найти большое количество материала о других негосударственных институтах политической системы общества: политических партиях, общественных организациях, корпорациях, тайных обществах и даже группах влияния, но вот упоминание о религиозных конфессиях и организациях в качестве весомого института политической системы общества мы не встретим практически нигде. В лучшем случае найдем несколько строк, в которых упоминается о них как о разновидностях общественно-политических организациях, без раскрытия их сущности и роли в общественно-политических процессах.
Причина такого подхода кроется, конечно же, не только в последствиях и «наследии» долгое время господствующего в России агрессивно атеистического режима, но и в навязываемых нам Западом процессах секуляризации1, а также
1 Секуляризация (от лат. «saecularis» — мирской, светский) —1) отчуждение церковной собственности и земель в пользу государства; 2) особенность и направление развития западноевропейской культуры, проявляющаяся в процессе лишения религиозной мысли, практики и институтов изначально присущих им социальных функций, влияния и значения.
в привнесённых к нам с того же Запада и активно продвигаемых секулярных идеологических концепциях, значительно укоренившихся в системе российских общественно-политических и гуманитарных наук.
Что характерно, в обоснование «правильности» подобного подхода со стороны его апологетов часто звучат слова о том, что в соответствии с Конституцией РФ Российская Федерация есть государство светское и что, дескать, религиозным конфессиям и организациям не место в политике. Ущербность подобных аргументов очевидна.
Во-первых, принцип светскости государства отнюдь не означает его атеистичности и принципиальной враждебности укреплению и самой констатации факта влияния религиозных конфессий и организаций, в том числе и на политические процессы.
Во-вторых, игнорирование влияния традиционных религиозных конфессий и организаций на политические процессы, в силу господства в современных общественно-политических и гуманитарных науках различных «секулярных» идеоло-гем приводит к отрицанию и игнорированию огромного количества фактов, свидетельствующих об обратном, а значит — к искажению объективной истины.
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
В-третьих, отрицать факт влияния традиционных религиозных конфессий и организаций на политическую жизнь общества значит отвергнуть весь исторический опыт развития российского общества и государства (с ведущей ролью в нём Русской Православной Церкви, с которой не могут быть сравнимы никакие политические партии, общественные организации и корпорации), а также богатое наследие русской политологической школы.
Поэтому, используя обширное наследие русской политологической школы, необходимо приложить все усилия к восстановлению исторической справедливости и возрождению в системе общественно-политических и гуманитарных наук традиции рассмотрения религиозных конфессий и организаций как особо-значимого, первого после государства института политической системы общества.
И в этом отношении нельзя, конечно же, проигнорировать работы таких выдающихся русских мыслителей-политологов, как К.П. Победоносцев, Б.Н. Чичерин и Л.А. Тихомиров, которые уделяли большое внимание изучению данного института, обозначая его как «Церковь», — что было вполне естественно и органично для дореволюционной России и тогдашнего состояния научного знания в системе общественно-политических и гуманитарных наук.
Размышляя о специфике положения Церкви как значимого института политической системы общества они рассматривали его прежде всего сквозь призму взаимоотношения Церкви с государством, отмечая его двойственную природу «как нравственно-религиозного и как юридического союза» [Чичерин 2006, с. 294], что является крайне актуальным и для настоящего времени.
По мнению К.П. Победоносцева, одним из знаменательных явлений современного ему общества являлась «борьба церковных начал с государственными», основным источником которой являлась «искусственно создаваемая теория отношений между государством и церковью» [Победоносцев 2009, с. 15].
В соответствии с данной теорией «...политическая наука построила строго выработанное учение о решительном отделении церкви и государства, учение, вследствие коего, по закону не допускающему двойственного разделения центральных сил, церковь непременно оказывается на деле учреждением, подчиненным государству» [Победоносцев 2009, с. 18]. При этом церковь «представляется не чем иным, как учреждением, удовлетворяющим одной из признанных государством потребностей населения — потребности религиозной, и новейшее государство обращается к ней с правом своей авторизации, своего надзора и контроля, не заботясь о веровании. Для государства как для верховного учреждения политического такая теория привлекательна, потому что обещает ему полную автономию, решительное устранение всякого, даже духовного, противодействия и упрощение всех операций церковной его политики» [Победоносцев 2009, с. 18].
Церковь it Гвеударетво.
I.
aurmr *ЫПСТО к|и»г ЛЯ — IV-р-
vwnirt иид ex fnc* мргтш NMUim K«r« пячяиагг»
АириЛ* И.Н'М U1UI If liMHO-ptMltriiKIIIUXt., Ц-ЦДЦПЩФ
(ныгчяТать. менян аргдклпян она огряяяявтгя я «мм* liejtrrru шилт n crta; до ы г)1 у хя*
ягтгл мар* cTjwTrt, вцмиппмянм' <тм*|нигк ад
■ Квинна Uг жшротмг Промни ияродляк. пн-удяр гтвгяяо* иягтм пга'ишин ждещп гяпя трИЬмашл я
1ГТЯЛ"ЫДТ\ Г ММ НрМЯЛЯ СЪ Ы Vusni*' М-ЦфЛжтк'ГМ»,
не ■мтттитя тмни otmttuui* ■ ДjrXMUtim патргб-«<чтг§. гь «'Псрыяъ яг дищуеемгг щшлелигл гдиигитят* хяеги mpuuoi Кщ л*» ям Айал грмидяы tutu-n н*т-дяргтяеяяял, яяя уттеряияета не нл яямп чему яжяг яя ядМгпА 1ГКОВЯЯГ» гяя'кмвяяи urm tr лярлдояъ ■ пря-явтг4м*пютгк пя irtpi пярп1я'»1: м»т «одсяяныгггя п. то1
■ МЯ^ТЫ. клкг МЯЧЯПЯГТГ4 ряЛДЯЖ’ЯИ1 *т«гч>. ЯЯ ffipk ОСШ1-ЯЯПЯЯП1. г пап 4 ми Няродг, п. MMefltv л рогудяргтшшг.
япот шшгг* вояггтя mntnri, МОГо нижсть JttJlift я отдать го^удярстягяяи* «ияпя OjHltfU IOJMW ПХ)ДЯрСТ»Г*-
Победоносцев Константин Петрович (1827—1907), пра- Победоносцев К.П. Московский сборник. М.: Синодальная Типография, 1900.
вовед, историк церкви; обер-прокурор Святейшего Синода Титульный лист и первая страница работы «Церковь и Государство» (с. 6). Из со-
(1880—1905), член Государственного совета (с 1872), по- брания РГБ. Фото с сайта http://www.knigafund.rU/books/126855/read#page3 четный член Императорской Академии наук (1880).
Критически осмысливая положения данной теории, К.П. Победоносцев утверждал, что «государство безверное есть не что иное, как утопия невозможная к осуществлению, ибо безверие есть прямое отрицание государства. Религия, и именно христианство, есть духовная основа всякого права в государственном и гражданском быту и всякой истинной культуры. Вот почему мы видим, что политические партии самые враждебные общественному порядку партии, радикально отрицающие государство, провозглашают впереди всего, что религия есть одно лишь личное, частное дело, один лишь личный и частный интерес» [Победоносцев 2009, с. 26—27].
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
Анализируя исторические примеры и системы взаимоотношений государства и церкви, К.П. Победоносцев выделяет три системы взаимоотношений, в соответствии с которыми эти отношения исторически себя проявили в западноевропейской истории.
Первая система, «самая древняя и известная — система установленной или государственной церкви. Государство признаёт одно вероисповедание из числа всех истинным вероисповеданием и одну церковь исключительно поддерживает и покровительствует, к предосуждению всех остальных церквей и вероисповеданий. Это предосуждение означает вообще, что все остальные церкви не признаются истинными или вполне истинными; но практически выражается оно в неодинаковой форме, со множеством разнообразных оттенков и от непризнания и отчуждения доходит иногда до преследования. Во всяком случае, при действии этой системы чужие исповедания подвергаются некоторому, более или менее значительному умалению в чести, в праве и преимуществе, сравнительно со своим, с господствующим исповеданием. Этой системе следуют ныне за немногими исключениями, все европейские государства» [Победоносцев 2010, с. 60].
Вторая система предполагает одинаково беспристрастное отношение государства ко всем вероисповеданиям: «вне всякого покровительства, равно как и вне всякого предосуждения, ни одной церкви не признавая ни своей, ни чужою, и предоставляя каждой ведать и устраивать свои дела и обряды как угодно. Это система равенства церквей, или по новейшей формуле изобретённой Кавуром2, система "свободной церкви в свободном государстве", любимая система нынешней партии
2 Камилло Бенсо ди Кавур (1810—1861) — итальянский государственный деятель, премьер-министр Сардинского королевства, способствоваший созданию единого Итальянского королевства.
либералов в мире. Она принята прежде всего и полнее всего осуществляется в Североамериканских Соединённых Штатах, а в последнее время допущена английским законодательством относительно Ирландии. На бумаге и в теории система эта представляется простейшею и совершеннейшею: поборники её верят и утверждают, что рано или поздно она будет введена повсюду, как единственное средство к верному и справедливому разрешению отношений меду государством и церковью» [Победоносцев 2010, с. 60—61].
В основе этой теоретически отвлечённой системы, по мнению К.П. Победоносцева, лежит «не начало веры, а начало религиозного индифферентизма, или равнодушия к вере» [Победоносцев 2009, с. 27]. Эта система «поставлена в необходимую связь с учениями, проповедующими нередко не терпимость и уважение к вере, но явное или подразумеваемое пренебрежение к вере, как к пройденному моменту психического развития в жизни личной и национальной. В отвлеченном построении этой системы, составляющей плод новейшего рационализма, церковь представляется тоже отвлеченно построенным политическим учреждением с известною целью или частным обществом, для известной цели устроенным, подобно другим, признанным в государстве, корпорациям. Сознание этой самой цели представляется тоже отвлеченным, ибо на нем отражаются многообразные оттенки связанных с тем или другим учением представлений о вере, начиная с отвлеченного уважения к вере как к высшему моменту психической жизни до фанатического презрения к верованию как к низшему моменту и к началу вреда и разложения» [Победоносцев 2009, с. 27].
Третья система подразумевает воздержание государства «от всякого предпочтения или покровительства тому или другому вероисповеданию или верованию, только ограничивает или устраняет вовсе такие верования, которые признаёт положительно ложными или вредными для общества. Система эта основана на том предположении, что несравненно легче и удобнее рассудить какое верование ложно, чем определить, какая вера истинна. Такой системы держится великобританское правительство в ост-индских владениях» [Победоносцев 2010, с. 61].
В истории, как отмечал К.П. Победоносцев, можно наблюдать примеры соединения первой системы с третьей (т.е. «признание одного вероисповедания господствующим с терпимостью для всех прочих и с устранением вредных верований» [Победоносцев 2010, с. 61]), а также и второй системы с третьей (на примере отношения правительства США к мормонскому вероучению). По мнению К.П. Победоносцева, «все эти системы действуют на практике в разных государствах, ни одна из них нигде не представляется бесспорною: напротив, именно в настоящую пору, повсюду, действующая система составляет предмет горячих пререканий и споров, и повсюду идёт речь об изменении и преобразовании принятой системы» [Победоносцев 2010, с. 61].
В свою очередь Б.Н. Чичерин выделял четыре возможных системы, определяющие взаимоотношения и положение церкви в государстве. Это: «1) теократия, или подчинение государства церкви; 2) господствующая церковь; 3) признанные церкви; 4) церкви терпимые. Различные системы могут существовать совместно, в отношении к разным вероисповеданиям» [Чичерин 2006, с. 296].
«Теократия, — пишет Б.Н. Чичерин, — есть общественное устройство, в котором религия владычествует в гражданской области. Здесь является сознание высшего порядка, которому должны подчиняться люди; но этот порядок основан не на единстве общественного тела, а на религиозном учении, обязательном как для правителей, так и для подданных» [Чичерин 2006, с. 129]. Теократия характерна для большинства религий древнего мира, а также ислама, «который, хотя и позднейшего происхождения, но является лишь повторением старых теократических типов», обнимая «человека всецело, не ограничиваясь одними верховными нравственными началами, не определяя и всю внешнюю жизнь людей» [Чичерин 2006, с. 130]. «Теократия противоречит существу христианства, которое касается только внутреннего человека, предоставляя внешнюю область светским властям и отношениям. Христианство имеет в виду цель небесную, а не земную; оно действует
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
убеждением, а не принуждением. Истинная область его есть церковь, а не государство. Поэтому в христианском мире теократическое начало всегда было неполное или водворялось в силу особенных условий» [Чичерин 2006, с. 130].
— m —
мг аияюсивя илдъ собою вмсмиио одкоіід, п подчиняющаяся тоаип
ДОІЧЙІЙІИЮЧу НЯЧАТу и.:и ВМІШІКЙ
*>»0 lirycTpoftcTUO МОЛЬНЫХ^ обШИНЪ И было причино» ИГіиС^МІіЄТ* маго их*ь плдеи ні. ОігЬ- ругтлнг*. уступам viurro puremtm. <i>a|ur,m. І Гг торі г< произнесла мя.ть ними своя присодор-ь. lie ігп» Ніогь об)*но-ШжЧ riObtJH Г«м:у.'.1;ір?іі»л. Л нэп. могчиїг**. котрыл Cih.jh |ііч-р^ииі|11іп Kp-fcrj’ir. ПОТЛИV ЧТО ВЛЛДМЧВСТВУЮШЛЯ nn.in fiW.’U'i OJTIiSt. Это TUbHUfi UCTOptWfCKlft фиктії. Наи(к>:ішум K^rln<MTL пмкли oGuilBHM іфМСТОКрОТІІ'іГГЬІМ, І'Д* ВЛВСТЬ СОГрСЛМТПЧИВІІЛЛСІї въ веиьшпп. MO.Wt£CІВІ; рук-1- Вь 1ГИ«Ъ гусіюдстпулгоіит. РЮ'пивовгь были ИР ОВО-бс ди. а модчиїмчііс закону. Ст. і ліквмтіеж'Ь въ Lupom. rocy.uip-СТШ.МГМЫХ1. формі., нрнстокрнтичегкія вольння обгцхик ОбрПЭОваЛ» наг.то«ііиія гогу:ідрс*ва. которыл сохранились атчпсти cjvt'Ait акру-жлмшн-ft ПХі. НСішіб жи:«ии Т.і|(ішч Гш.ти ЙСІї'ІІІЯ, ГсНVII, Ціііі; Оіі-'РСКІ*' аристократи >и>скі«* ини/онм. >гТколоры< h1ut««jkU' города. Пнрвмс дні: |vr ііуб.іцхи її їли; LLIu* П)г;«(іви \v трлмлагч. на гон»-р]шчіло ио/іикт. )млл-ЛЛХГі BV Гортаній ЖС hClVfl ДоЛІХ* СОЇрЛЬІІЛИСН М ЬСИОДМіО ВОЛЬНЫХ J :т:^ю.тпиіі, каки оґі-іг.іміаі от».іініШ‘А старшім.
Про пп-ИТ. ТТШТ., ШПІ-КК1 РОДІ.МЬІХЛ. СіГіїНИ'ГІ» НС пришло If I. МфО* іи-ЯскоЯ шютя дир|лст- Изп. мит. in. .«пачнті лі.лч»и «itwni рплпнлип. комстмтукгоинпл свобода. Подчинявшись государству. CMlfc WK-ГЛИ к» к*п> rfc начала самоуправления, которыми о ні руководствовались вь «'восяъ шіуїреіііісіг бмтТ.; на эти намя іл Лили нрпсмосо6.**«ы м. »р<*-боїіанінші, гогударстлміной житии. Въ двкженйяхъ срсдмев'&копмх'ь иояьимчл» оОщмп> историки основательно ьндяп»:«*чить и новаго пред• гтнвитслЫтваь
г;л л Ш Y,
'ТвУяр&іїЯ-
Тс m фаті я есть оСиісстврииор устройство. щ> китоунлчгь ужлмпн вхі-дмhvctbv(і »і в-». гриждаипсоА облягти. Уд'і.к является ітиімніе ямс ЦШГО порядка, которому ДКПЦІК ПОДЧИНЯТЬСЯ людн; JH* :>Т0Г1. tHtp»|~ ДОісЬ ОСНОНЯВЪ *1С JUI СДИМСТЯФ обЩССТВ^НННГО ТЬМ. <1 НЯ р*\'НІІ'І<М-
ікш> учені її обива^елмкигь, кит* для правителей так і, v ,1л* под-дайны к.'Ъ.
Теократія СОСТО«Л1ІСП» ОДО у ц:гь СЯМЫХЪ npomruvu ГИСрИрсткен* huxi формі., иГю лдЪ"к аоАодл • юлоп-кіга їм* еіпікнпітси щ. мротивс* р’ІЧІв СЬ у-ірСЖДЄМ4ЛМІІ. ЧеЛОПІИП> подчиняется Вґ-С-Ь, П bhI.ujijiR к яиутргимій. По яато >тп гпмлл кглп.тижп.ія нл> кіі^г імоиТнч»-* скижт. <(ор<чъч кбо свобода єсть начало дваіж«мїя. 1 Іо существу свомву. -.ггл форил прііилд.іся<ятт- ррлигіимт. древнято ліра, котрыя пііни-
Чичерин Борис Николаевич (1828—1904), русский историк, юрист, философ, профессор государственного права Московского университета, почетный член Петербургской Академии наук (1893).
Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Часть I. Общее государственное право. М.: Типография Выс. утв. Т-ва И.Н. Кушнерев и Ко, 1894. Титульный лист и начало главы «Теократия» (с. 122). Фото с сайтаhttp://www.knigafund.ru/books/24264/read?keywordpage1
Для системы взаимоотношений церкви и государства, которую Б.Н.Чичерин обозначил как «господствующую церковь», характерен принцип, в соответствии с которым «государство оказывает преимущественное покровительство одной только церкви, получающей высшее политическое положение; остальные только признаны или терпимы, или даже вовсе не терпимы. Через это господствующая церковь прямо получает значение государственного установления. Оставаясь нравственно-религиозным союзом помимо государства, она, в качестве политической корпорации, вводится в состав государства, становится членом его организма и получает в нем привилегированное место. Основание то, что известное вероисповедание, исторически сросшееся с жизнью народа, признается существенным государственным интересом; в нем государство ищет нравственной опоры. Привилегии, даруемые господствующей церкви, могут быть более или менее значительными. При совершенной нетерпимости они могут простираться до исключения всякого другого вероисповедания из государства. При меньшей степени нетерпимости стеснения могут касаться только сект, отделившихся от господствующей церкви, а потому более или менее ей враждебных. Привилегии могут состоять в ограничении гражданских и политических прав лиц, принадлежащих к другим исповеданиям» [Чичерин 2006, с. 306].
Для системы взаимоотношений церкви и государства, названной Б.Н. Чичериным «признанной церковью», характерна ситуация, когда «государство оказывает одинаковое покровительство всем церквам, признанным государственными корпорациями. Таково, например, положение церквей во Франции, где различные вероисповедания, католическое, протестантское, даже еврейское и магометанское, пользуются одинаковым покровительством и пособиями со стороны государства. Признанные церкви могут существовать и совместно с господствующей. Так, например, у нас господствующая церковь есть православная; но рядом с ней признаны католическая, протестантская, еврейская и магометанская, каждая с своим законным устройством и официальным положением. Признанные церкви составляют государственные корпорации так же, как и господствующая; но они не связываются исключительно с государством. Последнее становится от них независимым; оно видит в них существенный интерес известной части народонаселения, дает им защиту, пособия, права, даже участие в управлении, но не привилегированное положение. При равноправии церквей, гражданская область совершенно изъемлется из ведения церкви; это — общее поле для всех вероисповеданий» [Чичерин 2006, с. 307—308].
В системе взаимоотношений церкви и государства, получившей название «терпимые церкви», «...церковь теряет характер государственной корпорации; она остается частным союзом. Государство может допускать или не допускать подобные союзы. Мы видели, что свобода вероисповедания ограничивается требованиями нравственности и государственного порядка. Государство не обязано терпеть сект безнравственных или отрицающих государственную власть. Однако, за этими исключениями, всякое вероисповедание должно быть терпимо, в силу свободы совести. Терпимость может быть оказана в больших или меньших размерах. Основание здесь двоякое: религиозные общины могут быть допущены или как товарищества, или как частные корпорации, то есть как настоящие церкви» [Чичерин 2006, с. 308].
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
Как видно из вышеизложенного, практически единственное различие классификации систем возможных моделей взаимоотношений церкви и государства у К.П. Победоносцева и Б.Н. Чичерина — представителей противоположных консервативного и либерального направлений русской политологической мысли — состоит лишь в том, что К.П. Победоносцев специально не выделял, а Б.Н. Чичерин выделял теократию как отдельную систему. В остальном же, за исключением некоторых отличий в наименованиях (обозначениях) систем типологии взаимоотношений Церкви и государства, эти концепции по своей сути и содержанию схожи.
В свою очередь Л.А. Тихомиров, рассматривая историю развития монархических форм государственности, выделил три типа отношений государства к религии:
«1. Превращение верховной государственной власти в центр религии. Тут происходят различные степени обожествления монарха. Наиболее типично такое отношение в языческих государствах. В христианских же оно проявляется в различных степенях так называемого цезаропапизма,
2. Полную противоположность этому типу государственно-религиозных отношений составляет подчинение государства церковным учреждениям. Сюда относятся различные формы жрецократии, иерократии, папоцезаризма. Здесь, в сущности, нет монархической власти.
3. Третий тип отношений составляет союз государства с Церковью, который достигается подчинением монарха религиозной идее и личной принадлежностью к церкви, при независимости его государственной верховной власти. Это можно назвать истинным выражением теократии (а не иерократии), то есть владычеством Бога в политике посредством царя. Богом (а не церковной властью) делегированного» [Тихомиров 1992, с. 466].
Л.А. Тихомиров отмечал, что в истории христианских государств «в исторической практике... возникло несколько форм взаимоотношений Церкви и государства. В римском католицизме возобладала идея подчинения государства церковной власти. В крайнем развитии этой идеи предполагается, что Папы имеют верховную власть над всем миром. Императоры и короли получают от Папы свои владения на данном праве как вассалы апостольского престола, так, что подчинены Папе не только в церковных, но и в светских делах. Светская же власть не имеет права вмешательства ни в какие духовные дела.. В протестантизме явилась обратная идея государственно-церковных отношений. Возникла она вследствие того, что, по учению Лютера, Церковь состоит из совершенно равных членов, без различия иерархических благодатных даров. Власть епископская принадлежит им коллективно. Священническая благодать принадлежит каждому христианину. Церковная власть принадлежит тому же обществу, которому принадлежит и государственная власть, так что если оно вручает эту власть Государю, то переносит на него и епископские права. Государь становится обладателем как политической, так и церковной власти. в Византии государственно-церковные отношения были построены на идее, не имеющей ничего общего с протестантскою, а именно на союзе Церкви и государства» [Тихомиров 1997, с. 271—272].
сь Шалт-дн ка ыебесахъ. Верховгсдп власть, токшп. обршомх, я пирааьмл-ь mux ajxt., врсдаийт, в^рошпйя и идеала
ir.ipu.(ii . - 1 ..
Нравственный йшвчатонъ реплп'оэмой идеи.
РдЭЛВЧТв р&2 It lill ИГО It КДОК, ШПИКДШгЛ Я.1йС?ь ЕеЪ 3158ЧОШО
КфХМмиИ—оридаегь леолшеакомо нравственной дисгони-ство. Даже среди жипдтсисгичшлих-ь рслпНй не act. даюгь оди-в в нов но сщпржвто тому идеалу, служете котврочу ох»д»<гтг H.ijiiuairy» власть Miitiiijixa. Tkii-ь ттишлАП— одшгь. Buciflio ядоали щшпдк п гфюствонпоств—токе только одни- Испшлал
ПИШИСЬ C&MOCTOH'n'tI.HtliriU 'IPJBIirlilCl lib rnpi)Wcl'ilfe CBOOlt жнз-
mr—nwwj тадикр идти, tov <5h iru ил унютчтюлк iuii im уменьшала степени сечи:а иь дМетввтсдь-
miictu она,- рпа-пгш, твкопл, икь это соэдвао l»i>ro*n., яъ сво-m Иогтоиу нахвали;lh*, ираыиыти руьиводство
ибщастяиияоН ходил, in. биту it in. амктпсЬ, длпп. ли пп. то риишпоояое THKvrt.ftcmio, которое люди аолучаюгъ огь Иетипиато EOffL Вс!) ОСпДлЬЯШ! ILlill llisi, ФОЭДЭПОТСЯ ЛЯ ПНЯ )1И11111МЪ Ц|>-otfparonie-Hb или гачасшроыывияг. возд-ЬОитвшзи- квкнхъ-лвб\> другШь ^aApl^uJoati'jL'Cciixb cjlix- -Оудуп. ониипатг .vbi&iniuu (koto ИЛИ v<nrl.D ЯСБ&КСШЮв.
Посеку шингфкнчбскос илчагн, каст, tseju.oiiuoe, 1ш4ипь пй одинаковую стегать мравствэшгдго детмнетр» и обптоствоя-unit лольлы. Эр> обусилиивадтсд сод<'рэ;аипмп. таю piuutiOu-iuro начала, которое солбауио дьнноЛ Monapxisi оя ворховшю
Г< 11! Т ,1ДрСТВ1.! IlltO I! 311ДЧ«ЧПр.
Свяодаюе Moiupiiif. пп. верховкоО влвстя, сь iroBiaovolt божлстлмшнА cji.iofl, иояс-iruxii ирош'гтгмшиихъ iwrjftaitifl—соо-даегъ извращенную Maiiapiito, сь д^н: и ата чес аи ы ь харастерохъ.
Тута всо, остоттпмшо, СВОДИТСЯ кт» лmпости прмштсли. Ми и&блюдаеяь л<иь ram. яъ aatiajnuixt. ьистачныгъ. Гр о м ад п сад
Тихомиров Лев Александрович (1852— 1923), русский политический деятель, литератор, религиозный мыслитель.
Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. Ч. 1. М.: Университетская типография, 1905. Титульный лист и начало главы «Нравственный отпечаток религиозной идеи» (с. 93). Фото с сайта http://www.knigafund.rU/books/31047/read#page95
Оптимальной формой взаимоотношения Церкви и государства Л.А. Тихомиров считал их союзнические взаимоотношения, характерные прежде всего для православных монархий. Только там, на его взгляд «и возможно сохранение независимости религиозно-этического начала от государственного без разрыва между Церковью и государством» [Тихомиров 1992, с. 466]. И это и есть единственно верная и правильная идея, хотя «фактическое её осуществление более всего
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
зависит от степени искренности взаимоотношений, а это, в свою очередь, определяется глубиной и искренностью веры в народе и в представителях власти церковной и гражданской» [Тихомиров 1997, с. 273].
Описывая активно проявляющиеся секулярные тенденции в жизни современных ему обществ, Л.А. Тихомиров отмечал: «Почти повсюду начинается прекращение союза государства с Церковью. Религиозные настроения народов ослабляются, и государства начинают отвергать для себя обязанность руководиться в своей деятельности принципами христианства. При таком положении вещей для Церкви становится уже бесцельно оставаться в подобии союза, который только связывает её, но ничего не даёт для её сознательной деятельности» [Тихомиров 1997, с. 276].
Таким образом, возникает ещё одна система взаимоотношений Церкви и государства, характерная, прежде всего не для монархий, а для демократий, а именно система отделения Церкви от государства. При такой системе взаимоотношений «государство не берет на себя излишней и непосильной обузы руководить религиозными отношениями. Оно снимает с себя всякую ответственность за действия Церкви, предоставляя следить за ними самим ее членам. Для государства остается тогда лишь следить за действиями Церкви с такой же точки зрения, как за деятельностью всякой другой корпорации, то есть пресекать в ней все нарушающее общие для всех граждан государственные законы, не делая никакого различия между нарушителями закона, будут ли это верующие или неверующие, духовные или светские» [Тихомиров 1992, с. 477—478].
Однако, такая система взаимоотношений Церкви государства целесообразна в том случае «когда нация, которой держится государство, не имеет общего верования» [Тихомиров 1992, с. 478]. В случае, если подданные или граждане государства не принадлежат к одной церкви и являются не единоверными, на взгляд Л.А. Тихомирова, возможны два пути решения проблемы:
«1. Совершенно отрешить политику государства от связи с религией и устанавливать исповедную политику на каких-либо общих политических или философских основаниях.
2. Почерпнуть разумные способы государственного отношения к иноверцам из учения своей собственной веры.
Историческое решение исповедной политики, вообще говоря, держалось второго пути. Наиболее распространенное современное решение основано, напротив, на отделении церкви и веры от Государства, т. е. на стремлении поставить Государственные отношения вне связи с отношениями исповедными» [Тихомиров 1992, с. 481].
«Но если, — полагает Л.А. Тихомиров, — отделение церкви от государства исходит из преднамеренной тенденции отрезать политические отношения от воздействия религиозно-этических, то это система крайне вредная для нации, для развития народа и общественных отношений» [Тихомиров 1992, с. 478].
В настоящее время применительно к системе взаимоотношений государства и религиозных конфессий и организаций, употреблять понятие «Церковь» будет не совсем корректно, поскольку в системе религиоведческих дисциплин и, прежде всего, социологии религии, стало общепринятым выделять четыре типа религиозных организаций: церковь, секту, деноминацию, культ.
Церковь представляет собой тип крупной религиозной организации, объединяющей в своих рядах, как духовенство, так и мирян одного вероисповедания (или какой-либо его ветви, например, православия или католичества), обладающей централизованным иерархическим правлением, общими основными положениями религиозного вероучения, канонического права, системой ценностей и правилами совершения культовых обрядов3. Церковь, как правило, находится в позитивных
3 Помимо этого значения категория церковь используется для обозначения христианского культового здания, имеющего алтарь, помещения для богослужения.
отношениях с обществом и имеет большое количество последователей; не имеет постоянного и строго контролируемого членства. Принадлежность к церкви определяется скорее и часто традицией, фактом своего рождения в той или иной религиозной среде (когда на основе определённого обряда (например, Крещения, индивид автоматически включается в данную религиозную общность), а не свободным и сознательным выбором индивида.
Секта представляет собой сравнительно небольшой по численности и предрасположенный к изоляционизму и замыканию в пределах своей общины, тип религиозной организации, характеризующийся негативным настроем к инакомыслящим и оппозиционностью к обществу и господствующей в обществе церкви; настроениями избранничества; претензиями на исключительность собственных доктрин, ценностей и роли; стремлением к нравственному самосовершенствованию; строгим соблюдением предписанных норм и установок; подчеркиванием равенства всех ее членов, часто, в сочетании с отсутствием деления на духовенство и мирян. Для сект характерно добровольное постоянно контролируемое членство. Большая часть членов той или иной секты включается в ее состав не по факту рождения, а примыкает к сектам в молодом и зрелом возрасте, часто отпадая от церкви на основе изменения вероучения и культа.
Деноминация являет собой промежуточный тип религиозной организации, способный соединять в себе черты церкви и секты в зависимости от особенностей характера образования и тенденций развития. Деноминация отличается от церкви меньшей степенью универсальности, в то же время заимствуя у неё относительно высокую систему централизации и иерархический принцип управления, под руководством элиты религиозной общины. Подчеркивая свою избранность, в сочетании с претензией на исключительность собственных доктрин, ценностей и роли, деноминации демонстрируют отказ от изоляционистской позиции сект, практически участвуя в жизни общества, достигая компромисса со светской властью и церковью. Деноминации не претендуют, подобно церкви на охват своим влиянием всех членов общества, но и не
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
замыкаются, подобно сектам внутри своей «избранной» религиозной группы (например, баптисты), признавая возможность духовного возрождения, а, следовательно и спасения души для всех верующих. Как и в сектах, членство в деноминации основано на принципе добровольности, постоянстве и строгом контроле, хотя их деятельность и ограничена классовыми, национальными, расовыми или другими рамками.
Культ (харизматический культ) представляет собой тип малочисленной, крайне недолговечной, локальной, часто экстремистской, отличающейся эклектизмом, фанатизмом, мистицизмом вероучения религиозной организации, группы с неразвитой организационной структурой, во главе с харизматическим лидером. Культ создается вокруг конкретной харизматической личности, являющейся основателем и руководителем этой организации, объявляемой себя либо Богом, представителем Бога или какой-либо сверхъестественной силы (например, Сатаны). При наличии благоприятных обстоятельств культ может развиться в секту. Имея основные характеристики секты, культ имеет ряд существенных особенностей, связанных, прежде всего, с процессом его формирования. Последователями культа являются люди, отвергнувшие ценности окружающего их мира со схожим индивидуальным опытом и образом мысли, предписываемой манерой поведения. Им обычно не воспрещается поддерживать отношения с другими религиозными организациями или связывать себя обязательствами по отношению к другим религиям.
Обозначенная классификация существующих типов религиозных организаций является в значительной степени условной и основанной на опыте изучения развития христианской традиции, являющейся самой изученной в социологии религии и религиоведении. Понятие «церковь» не может быть применимо в описании типов религиозных организаций в остальных мировых религиях, поскольку они не образуют в своем развитии церковь в его классическом понимании. На примере анализа развития ислама, иудаизма и индуизма хорошо видно, что вне христианства очень сложно применять понятия церкви и деноминации, а также проводить четкое разграничение между ними и другими типами религиозных организаций и институтов. А вот, что можно сказать с большой уверенностью, так это то, что процессы образования тех или иных типов религиозных организаций, происходившие на протяжении всей человеческой истории в последнее время значительно активизировались (прежде всего, культов и сект). Но если традиционные для того или иного общества, культуры, нации или группы религии оказывают конструктивное влияние на процесс жизнедеятельности общества, то возникший в последнее время целый ряд религиозных новообразований, активно распространяющих свое влияние на молодое поколение на Западе и территории бывшего СССР, в значительной степени носит антиобщественный и антигосударственный характер. Речь в данном случае идёт о деятельности целого ряда религиозных организаций, в отношении характера деятельности которых постепенно входят в научный обиход термины «тоталитарная секта» и «деструктивный культ» (например, АУМ Сенрике, различные сатанинские культы и секты).
Поэтому для обозначения данного института политической системы общества, целесообразнее будет применять термин «религиозные конфессии и организации», при этом понимая под религиозными конфессиями традиционные для данной страны религии (церкви и деноминации). Именно этот, на наш взгляд, «нейтральный» термин отображает всю внешнюю сторону многообразия религиозной жизни, которая сложилась в сложнейшую систему исторически традиционных религий и нетрадиционных вероучений. Применительно к ситуации с религиозными объединениями в Российской Федерации, традиционными для России следует признать религиозные конфессии (организации и объединения) православия, ислама, буддизма, иудаизма, а также другие конфессиональные религиозные объединения и организации (например, католичество). Использование этого термина позволит снять и преодолеть некоторые нестыковки в научной типологии и классификации религиозных организаций и объединений, а также выйти за рамки сухого и поверхностного законодательного определения понятия религиозных организаций и объединений (содержащегося в Федеральном Законе от 26.09.1997 г. «О свободе совести и религиозных объединениях»4 и не отображающего все аспекты и
4 В соответствии со статьями 6 и 8 Федерального закона от 26.09.1997 г. «О свободе совести и религиозных объединениях» религиозными объединениями и организацией признаются «добровольное объединение граждан РФ, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории РФ, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры» и (для религиозного объединения) «обладающее соответствующими этой цели признаками: вероисповедание; совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей» (для религиозной организации), «в установленном законом порядке зарегистрированное в качестве юридического лица».
многообразие религиозной жизни современного российского общества).
Самой крупной по численности среди традиционных конфессий России является Русская Православная Церковь Московского Патриархата, влияние которой в последнее время, в особенности после воссоединения с РПЦЗ и активизации её деятельности внутри страны, чрезвычайно возросло.
Второй по численности религиозной конфессией в России является ислам, не имеющий в РФ в настоящее время единого духовного центра5.
5 Спецификой ислама как религии является то, что он не предполагает обязательность четкой духовной иерархии, характерной для ряда христианских церквей, а также наличия единого духовно-административного центра в масштабах государства.
На территории РФ действуют два Духовных управления мусульман: Духовное управление мусульман Европейской части России и Сибири (г. Уфа), охватывающее все группы татар и башкир, и Духовное управление мусульман Северного Кавказа
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
(г. Махачкала), которое объединяет народности Дагестана, чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, кабардинцев, адыгов, черкесов и абазинов. В последние годы наблюдалась борьба между Центральным Духовным управлением мусульман России и европейских стран СНГ и Советом муфтиев России за главенство над проживающей в России мусульманской общиной. Иудаизм исторически ограничен численностью еврейских общин. Ареал распространения буддизма как ещё одной традиционной нехристианской конфессии регионально локализован: буддизм традиционно исповедуется коренным населением Калмыкии, Бурятии, Тувы. Среди протестантских церквей в России самой крупной деноминацией является Церковь Евангельских христиан-баптистов; в нее входит свыше 500 тыс. взрослых членов, объединенных в 387 религиозных общества.
Судить о численности приверженцев традиционных религий и деноминаций в России очень сложно. «В общественной и политической жизни нашей страны в основном заметны лидеры «этнических» религий. Для политиков и религиозных лидеров представление о количестве верующих в современном обществе — это свидетельство о степени влияния христианских церквей, мусульманских и буддистских объединений и т.д. Прежде всего, цифры, которые часто упоминаются в прессе, формируют представление о силе и влиянии самих религиозных лидеров» (см.: [Филатов, Лункин 2005, с. 44]). «При высоких показателях уровней религиозности, фиксируемых исследователями на основе самооценки респондентов, выявляется их несоответствие характеристикам религиозного сознания и поведения...Религиозность же тех, кто считает себя верующими, часто носит ситуативный характер, в ней проявляется скорее не устойчивая мировоззренческая позиция, а умонастроение, отличающееся значительной подвижностью. Нередко люди называют себя православными или мусульманами, воспринимая эти религии как существенный элемент культурной традиции того народа, к которому они принадлежат» [Гараджа 2007, с. 327—328]. Иными словами, декларируя свою принадлежность к определённой религиозной конфессии и традиции, человек вовсе не обязательно разделяет её вероучение, участвует в таинствах, обрядах, является членом религиозной общины. Фактически он обозначает свою принадлежность к той или иной группе, культурной среде и национальному образу жизни (русский — значит православный; башкир — значит мусульманин; еврей — значит иудей и т.д.), хотя соответствующая религия и имеет для его сознания особую, по сравнению с другими религиями, ценность.
Такую же ситуацию мы наблюдаем и в других традиционных конфессиях. Например, в иудаизме: где большинство еврейской общины России не считает себя иудеями (т.е. евреями не просто связанными с еврейской религиознокультурной традицией и организациями её формирующими, но при этом и верящими в Бога). Социолог О.Е. Казьмина, исследуя конфессиональный состав населения Российской Федерации, отмечает, что определить реальную численность иудаистов, среди российских евреев нелегко, поскольку «значительная часть российских евреев не религиозна, хотя в последние годы уровень религиозности российских евреев заметно возрос» [Казьмина О.Е. Конфессиональный состав ...]. Говорить о численности буддистов ещё сложнее, поскольку в буддизме отсутствует представление об обязательной для каждого почитателя Будды религиозной практике.
Обращаясь же к проблеме взаимоотношений религиозных конфессий и организаций с государством на современом этапе, следует отметить, что значительное количество государств официально и демонстративно позиционируют себя как «светские», стремясь не связывать себя какими-либо обязательствами во взаимоотношениях с религиозными конфессиями и организациями, ограничивая взаимодействие с ними определёнными сферами и стараясь не вмешиваться во внутренние дела друг друга. Такая позиция отнюдь не означает принципиальной враждебности государства к институту религии и стремления государства окончательно секуляризировать все сферы человеческой жизнедеятельности. Поэтому и неудивительно, что как в странах Запада, так и вне пределов распространения западноевропейской культуры можно встретить различные модели взаимоотношения государства и религиозных конфессий и организаций, о которых писали классики русской политологической школы, — это и теократия (Ватикан и Исламская республика Иран), и господствующая религиозная конфессия (Греция, Великобритания, Финляндия и скандинавские страны), а также признаваемые (Испания, Италия) и терпимые (США, Франция) конфессии и религиозные организации, пользующиеся различного рода (в том числе и финансовой) поддержкой со стороны государства.
Выбор той или иной модели взаимоотношений между собой этих институтов зависит от исторической традиции их взаимодействий, характерных для той или иной страны и общества, а также от занимаемой позиции руководства государства и религиозных конфессий.
Для православной Российской империи до эпохи Синодального периода истории Русской Православной Церкви была характерна модель союза (симфонии) Церкви и государства, привнесённая из Византии. В Синодальный период своей истории Русская Православная Церковь являлась фактически господствующей церковью, сочетающей лишь некоторые принципы концепции симфонии Церкви и государства со своим новым правовым статусом, низведённым до особой части государственной системы. В постсоветской России Русская Православная Церковь, как и другие традиционные религиозные конфессии в условиях светского государства, существуя как отделённый и независимый от государсва институт и корпорация, стремится взаимодействовать с государством в рамках разработанной ею концепции «соработничества» — сотрудничества Церкви и государства (применяя концепцию симфонии к новым для неё условиям).
В соответствии с «Основами социальной концепции Русской Православной Церкви», «областями соработничества Церкви и государства в нынешний исторический период являются:
а) миротворчество на международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами и государствами;
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
б) забота о сохранении нравственности в обществе;
в) духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание;
г) дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ;
д) охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране памятников истории и культуры;
е) диалог с органами государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимым для Церкви и общества, в том числе в связи с выработкой соответствующих законов, подзаконных актов, распоряжений и решений;
ж) попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание;
з) труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы;
и) наука, включая гуманитарные исследования;
к) здравоохранение;
л) культура и творческая деятельность;
м) работа церковных и светских средств массовой информации;
н) деятельность по сохранению окружающей среды;
о) экономическая деятельность на пользу Церкви, государства и общества;
п) поддержка института семьи, материнства и детства;
р) противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества» [Основы социальной концепции РПЦ].
При этом Русская Православная Церковь определила ряд областей, где её структуры и священнослужители не идут на сотрудничество с государством. К таковым относятся:
«а) политическая борьба, предвыборная агитация, кампании в поддержку тех или иных политических партий, общественных и политических лидеров;
б) ведение гражданской войны или агрессивной внешней войны;
)v v/ V/ ^ V/
непосредственное участие в разведывательной и любой иной деятельности, требующей в соответствии с государственным законом сохранения тайны даже на исповеди и при докладе церковному Священноначалию.
Традиционной областью общественных трудов Православной Церкви является печалование перед государственной властью о нуждах народа, о правах и заботах отдельных граждан или общественных групп. Такое печалование, являющееся долгом Церкви, осуществляется через устное или письменное обращение к органам государственной власти различных ветвей и уровней со стороны соответствующих церковных инстанций» [Основы социальной концепции РПЦ].
При этом оговорено, что в случае, «если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении» [Основы социальной концепции РПЦ]. «Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни. В осуществлении своих социальных, благотворительных, образовательных и других общественно значимых программ Церковь может рассчитывать на помощь и содействие государства. Она также вправе ожидать, что государство при построении своих отношений с религиозными объединениями будет учитывать количество их последователей, их место в формировании исторического культурного и духовного облика народа, их гражданскую позицию» [Основы социальной концепции РПЦ].
Взаимодействие государства и традиционных религиозных конфессий и организаций носит в настоящее время в Российской Федерации разноплановый характер. Однако, поскольку, многочисленные социологические опросы свидетельствуют о возросшем доверии наших сограждан к Русской Православной Церкви (см., напр.: [Зубок, Чупров 2008, с. 110]) и другим традиционным религиозным конфессиям, игнорировать и не признавать как значимый институт политической системы общества религиозные конфессии и организации, являющиеся одновременно крупными и влиятельными корпорациями, в корне неверно.
ЛИТЕРАТУРА / REFERENCES
2.
3.
Федеральный закон от 26.09.1997 г. N 125-ФЗ (ред. от 01.07.2011) «О свободе совести и религиозных объединениях» // База «Консультант+». [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_115879/ Гараджа В.И. Социология религии. М.: ИНФРА-М, 2007.
Зубок Ю.А., Чупров В.И. Социальная регуляция в условиях неопределённости. Теоретические и прикладные проблемы в исследовании молодёжи. М.: ACADEMIA. 2008.
Казьмина О.Е. Конфессиональный состав населения России / ИЭА РАН // Народы и религии мира. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.cbook.ru/peoples/index/welcome.shtml.
1.
2.
3.
4.
Federal'nyi zakon ot 26.09.1997 g. N 125-FZ (red. ot 01.07.2011) «O svobode sovesti i religioznykh
ob"edineniyakh». Baza «Konsul'tant+». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_115879/ Garadzha V.I. (2007). Sotsiologiya religii. INFRA-M, Moskva. Zubok Yu.A., Chuprov V.I. (2008). Sotsial'naya regulyatsiya v usloviyakh neopredelennosti. Teoreticheskie i prikladnye problemy v issledovanii molodezhi. ACADEMIA, Moskva. Kaz'mina O.E. Konfessional'nyi sostav naseleniya Rossii. IEA RAN. Narody i religii mira. URL:
http://www.cbook.ru/peoples/index/welcome.shtml.
1
Елишев С.О. Институт религиозных конфессий и организаций с позиций русской политологической школы
5. Основы социальной концепции РПЦ // Официальный сайт 5.
Московской Патриархии. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.mospat.ru/ru/documents/social-concepts/iii/
6. Победоносцев К.П. Вера и церковь // Победоносцев К.П. «Будь 6.
твёрд и мужественен...». СПб., 2010.
7. Победоносцев К.П. Церковь и государство // Победоносцев 7.
К.П. Московский сборник. Перепечатано с издания 1901 г., с исправлениями и дополнениями. СПб.: Русская симфония,
2009.
8. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб.: АО 8.
«Комплект», 1992.
9. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. М.: 9.
«Москва», 1997.
10. Филатов С., Лункин Р. Статистика российской религиозности: 10.
магия цифр и неоднозначная реальность // Социологические исследования. 2005. № 6. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.religare.ru/2_20662.html
11. Чичерин Б.Н. Общее государственное право / Под редакцией и 11. с предисловием В.А. Томсинова. М.: «Зерцало», 2006.
Osnovy sotsial'noi kontseptsii RPTs. Ofitsial'nyi sait Moskovskoi Patriarkhii. URL: http://www.mospat.ru/ru/documents/social-concepts/iii/
Pobedonostsev K.P. (2010). Vera i tserkov'. In: Pobedonostsev K.P. «Bud' tverd i muzhestvenen...». Sankt-Peterburg. Pobedonostsev K.P. (2009). Tserkov' i gosudarstvo. In: Pobedonostsev K.P. (2009). Moskovskii sbornik. Perepechatano s izdaniya 1901 g., s ispravleniyami i dopolneniyami. Russkaya simfoniya, Sankt-Peterburg.
Tikhomirov L.A. (1992). Monarkhicheskaya gosudarstvennost'. AO «Komplekt», Sankt-Peterburg.
Tikhomirov L.A. (1997). Religiozno-filosofskie osnovy istorii. «Moskva», Moskva.
Filatov S., Lunkin R. (2005). Statistika rossiiskoi religioznos-ti: magiya tsifr i neodnoznachnaya real'nost'.
Sotsiologicheskie issledovaniya. N 6. URL: http://www.religare.ru/2_20662.html
Chicherin B.N. (2006). Obshchee gosudarstvennoe pravo. Pod redaktsiei i s predisloviem V.A. Tomsinova. «Zertsalo», Moskva.
INSTITUTION OF RELIGIOUS FAITHS AND ORGANIZATIONS
FROM THE POSITION OF THE RUSSIAN SCHOOL OF POLITICAL SCIENCE
Sergey O. Elishev, PhD (Sociology), Associate Professor at the Chair of History and Theory of Sociology, Lomonosov Moscow State University Sociological Faculty
E-mail: elishev@list.ru
Following of the state, religious confessions and organizations are the second most important institution of the political system of the society. It is a traditions of the Russian school of political science (especially in the works of Konstantin Pobedonostsev, Boris Chicherin, and Lev Tikhomirov) to scrutinize the institution, that denoted as the "Church" in the light of the relationship between church and state.
According to K. Pobedonostsev, one of the significant events of contemporary society was the struggle between ecclesiastical principles and state ones, and the main source of this struggle was "the artificially created theory of the relationship between church and state". K. Pobedonostsev identifies three systems of relationships between church and state, according to which those relations were manifested in the West European history. The first system is a system of state church. The state recognizes one religion and provides supports and protects one 'true' church, not recognizing other churches as true in various forms. The second system presupposes equally impartial attitude of the state to all faiths without recognizing or persecuting of any church. This state policy gives to each church to arrange their affairs and ceremonies at their own discretion. It is a system of equality of churches, or a system of "free church in a free state". The third system implies that the state refrains from any preference or patronage to a particular religion or belief, the only limits or prohibits such beliefs that recognizes false or harmful to society. This system is based on the assumption that much easier to determine which belief is false than which one is true.
In his turn, Boris Chicherin identifies four possible systems that define the relationship and the situation of the church in the state. These are: (1) a theocracy, which is subjection of state to church, (2) the dominant church, (3) the recognition church, and (4) the bearable church; different systems may co-exist with respect to different religions. Classification of theocracy as particular type of relationship between the state and the church is just only difference in classifications of K. Pobedonostsev and B. Chicherin despite the fact that they are the representatives of opposing tendencies of conservative and liberal trends of Russian political science.
L. Tikhomirov, considering the history of the monarchical form of statehood, identified three types of relations between the state and religion: (1) transformation of the supreme state power to the center of religion with varying degrees of deification of the monarch (paganism, caesaropapism), (2) the state institutions' subjection to the church (the power of the priests, papocaesarism), (3) an alliance of the state and the Church, which is achieved by the subordination of monarch to the religious idea and by the fact that he himself belongs to the church, whilst maintaining of his sovereignty. L. Tikhomirov considered that the optimal form of the relation between church and state is allied relationship which is inherent primarily to Orthodox monarchy. Only in those states, in his view, is possible to preserve the religious ethical principles' independence from the state ones without estrangement between the Church and the State.
In this context, author believes, that currently is not quite correct to use the term "church" applied to the system relations between state and religious confessions and organizations, because it is become generally accepted in the religious studies disciplines, especially the sociology of religion to distinguish four types of religious organizations, such as church, sect, denomination, cult. Author also analyzes the relationship between the Russian state and the traditional Russian confessions and discusses some difficulties in the exactly determining of the number of adherents of traditional religions and denominations.
Keywords: religious denominations and organizations, the Church, the symphony of church and state, recognized church, the state church.
