CC BY
139
УДК 343.13(470)
ИНСТИТУТ РЕАБИЛИТАЦИИ В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ПРАВЕ РОССИИ
© Тертычный Е. М., 2009
В статье рассматривается вопрос реабилитации лиц, которым был нанесен вред незаконными и необоснованными действиями органов дознания, предварительного следствия и суда; приводятся положения, регулирующие вопросы реабилитации, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом РФ, гражданским законодательством, а также действующим законодательством советского периода. Также приводятся примеры противоречия действующего законодательства в части регулирования вопросов реабилитации и возмещения физического и морального вреда, даются рекомендации о совершенствовании действующего уголовно-процессуального законодательства.
Ключевые слова: институт реабилитации; возмещение имущественного и морального вреда, нанесенного органами дознания, предварительного следствия и суда; реабилитированный; право на реабилитацию.
Глава 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает ряд принципиально новых для отечественной правовой системы положений, касающихся восстановления в правах и возмещения причиненного ущерба, лицу, пострадавшему от действий правоохранительных органов и суда, т. е. реабилитации. Данный термин законодателем введен впервые, хотя фактически правоотношения по возмещению государством причиненного вреда существовали и ранее. Между тем, проанализировав правовую базу, а также представления о реабилитации со стороны практических работников и ученых, можно сделать вывод о разобщенности представлений и точек зрения на этот, хотя и востребованный с точки зрения современных требований к правовому государству, но достаточно проблемному по своей природе правовому явлению.
Вплоть до конца XX в. в уголовно-процессуальном праве России, как, впрочем, и во всей российской правовой системе, не получал законодательного признания принцип государственной ответственности за ущерб, причиненный вследствие незаконного и необоснованного уголовного преследования, хотя о целесообразности возложения на государство таких функций говорилась в трудах ученых-юристов дореволюционного времени: Лазаревского Н. Н., Люблинского П. И., Розина Н. Н. и др.
Предопределил появление института реабилитации указ Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» и утвержденное этим указом Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда [1]. А в 1983 г. в УПК РСФСР была включена статья 58.1, название которой говорило само за себя — «Обязанность органа дознания, следователя, прокурора и суда по принятию мер к возмещению ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями».
С принятием в 1993 г. Конституции Российской Федерации право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53) официально закреплено среди основополагающих прав и свобод человек и гражданина, т. е. приобрело наивысший государственный статус. Помимо этого, право на реабилитацию гарантируется рядом международно-правовых актов, например Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (ст. 5 ч. 5); Международным пактом о гра-
жданских и политических правах 1966 г. (ст. 9 ч. 5, ст. 16 ч. 6) и т. д.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, принятый в соответствии с общепризнанными нормами международного права, впервые официально закрепляет такие понятия, как реабилитация и реабилитированный, а также дает им легальное определение. Так, в соответствии с п. 34 УПК РФ под реабилитацией понимается порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно и необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного вреда. Таким образом, исходя из вышеприведенного определения, можно сделать вывод, что законодатель понимает реабилитацию как некий процесс, т. е. последовательность действий в определенный промежуток времени, в течение которого лицо, незаконно и необоснованно подвергнутое уголовному преследованию получает возмещение со стороны государства за нарушение его прав и свобод.
Подробный анализ гл. 18 УПК приводит к выводу, что реабилитация по своей сути является правоотношением с присущими ей субъектами, объектами и содержанием. Однако в правовой науке до сих пор не решен вопрос и природе данного правоотношения. В настоящее время можно выделить 3 основных точки зрения на природу правоотношений по реабилитации [2]. Представители гражданского права отстаивают их сугубо гражданско-правовую природу, мотивируя это, прежде всего, тем, что в соответствии со ст. 1069, 1070 ГК РФ возмещение вреда, причиненного уголовным преследованием, строится исключительно как гражданско-правовая деликтная ответственность государства. Однако, с другой стороны, как порядок определения размера вреда, так и порядок возмещения этого вреда, носят ярко выраженный публично-правовой характер, в связи с чем представители публичного права считают реабилитацию уголовно-процессуальным правоотношением. Существует также и третья точка зрения, сторонники которой считают реабилитацию особой формой публично-правовой ответственности государства. Не останавливаясь подробнее на всех плюсах и минусах вышеизложенных суждений, хотелось бы высказать собственную точку зрения на правовую природу реабилитации. Исходя из положений ст. 133 ч. 1 УПК РФ право на реабилитацию включает в себя:
• право на возмещение имущественного вреда;
• право на устранение последствий морального вреда;
• право на восстановление в трудовых пенсионных, жилищных и иных правах.
Указанные выше права, гарантированные реабилитированному лицу, составляют в целом единое понятие — право на реабилитацию и являются, по сути, объектом правоотношений по реабилитации, так как именно в целях их реализации и возникает само правоотношение.
Право на возмещение имущественного вреда является сугубо публично-правовым явлением, так как процедура возмещения причиненного реабилитированному лицу вреда кардинально отличается от процедуры искового судопроизводства и, исходя из смысла п. 5 ст. 135 УПК РФ, представляет собой одну из составляющих исполнительного производства, завершающего производство по делу. Восстановление трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав также производится в порядке, установленном ст. 399 УПК РФ на стадии исполнения приговора. И даже восстановление чести и достоинства опороченного незаконным и необоснованным уголовным преследованием лица происходит в строго предусмотренных УПК формах, причем в случае несогласия реабилитированного с действиями и решениями дознавателя, следователя, прокурора и суда, они обжалуются в порядке, предусмотренном гл. 16 УПК РФ. Лишь в двух случаях, предусмотренных гл. 18 УПК, решение вопросов реабилитации производится в порядке гражданского судопроизводства. Так, согласно ч. 2 ст. 136 УПК РФ, иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства. Решение вопроса о компенсации морального вреда в данном случае решаются в порядке ст. 1099—1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также иных актов, конкретизирующих положения вышеуказанных статей [3] с учетом требований ст. 1069—1070 ГК и гл. 18 УПК РФ. Положения ч. 5 ст. 133 УПК РФ, согласно которой вопросы, связанные с возмещением вреда и не урегулированные ст. 133 УПК РФ решаются в порядке гражданского судопроизводства, вообще малоприменимы на практики по той простой причине, что таких случаев практически не
остается [4]. Хотелось бы сразу уточнить, что в данном случае речь идет о положениях, прямо предусмотренных законодательством, о реальном же действии данных законодательных норм, как и вообще о возможности применения закрепленных правил возмещения имущественного вреда на практики хотелось бы остановиться отдельно. В любом случае, при коллизии норм уголовно-процессуального и гражданского законодательства РФ суд, прокурор, следователь и дознаватель должны при решении вопроса о возмещении вреда руководствоваться правилами гл. 18 УПК РФ [5].
Таким образом, исходя из анализа всех составляющих права на реабилитацию, можно прийти к выводу о преимущественно публично-правовом характере правоотношения, при котором не гражданин на условиях равенства сторон пытается восстановить свои нарушенные или оспариваемые права, а государство в лице своих органов и должностных лиц принимает на себя обязанность по заглаживанию вреда реабилитированному лицу, за которым оно само и признает право на реабилитацию.
Пунктом 2 ст. 133 УПК устанавливается субъектный состав лиц, имеющих право на реабилитацию, к которым относятся:
• подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;
• подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного или частного обвинителя от обвинения;
• подозреваемый, обвиняемый, осужденный, уголовное преследование в отношении которых прекращено:
а) за отсутствием события преступления;
б) за отсутствием в деянии состава преступления;
в) за отсутствием заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за исключением случаев, когда такое дело на законном основании (ч. 4 ст. 20 УПК) возбуждено в порядке публичного обвинения ввиду того, что преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами;
г) ввиду отсутствия согласия суда на воз-
буждение уголовного дела или на привлечение в качестве обвиняемого лица, в отношении которого УПК (п. 1—5, 10 ч. 1
ст. 448) установлена особая процедура уголовного преследования (имеются в виду члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы, Генеральный прокурор РФ, судьи Конституционного Суда РФ, судьи судов общей юрисдикции и арбитражных судов, депутаты законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, следователи и адвокаты);
д) ввиду непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления;
е) ввиду наличия в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению, либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению;
ж) ввиду наличия в отношении подозреваемого или обвиняемого неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела;
з) вследствие отказа Государственной Думы в даче согласия на привлечение к уголовной ответственности Уполномоченного по правам человека в РФ;
и) вследствие отказа Государственной Думы в даче согласия на лишение неприкосновенности Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий и (или) отказа Совета Федерации в лишении неприкосновенности данного лица.
Право на реабилитацию имеют также:
• осужденный — в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела ввиду непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершенному преступлению, ввиду отсутствия события или состава преступления и некоторых других оснований (п. 3—6 ч. 1 ст. 24 УПК). Существенное отличие подобных ситуаций от оправдания в суде заключается в том, что ошибка в виде уголовного преследования невиновного обнаруживается позже, т. е. при пересмотре обвинительного приговора в кассационном, апелляционном порядке, в порядке судебного надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам. При этом если обвинительный приговор отменен и дело прекращено не полностью, а частично, то и восстановительно-компенсационные правоотношения, связанные с реа-
билитацией, также складываются лишь на той части обвинительного приговора, в которой он отменен;
• лицо, в отношении которого были применены принудительные меры медицинского характера, — в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры.
Вышеприведенный субъектный состав лиц, имеющих право быть признанными реабилитированными, вызывает достаточно большое количество споров. Следует согласиться с мнением авторов, которые считают этот список необоснованно расширенным1. Действительно, реабилитация по своей правовой природе тесно связана с категорией невиновности и справедливости. При таких обстоятельствах государство должно являться должником исключительно к тем лицам, кто действительно, будучи невиновным и непричастным к совершению преступления, пострадал от незаконных и необоснованных действий органов дознания, предварительного следствия и суда. Как можно признать право на реабилитацию, например, за лицом, уголовное дело в отношении которого было прекращено из-за отсутствия обязательного заявления со стороны потерпевшего (т. е. дела частного обвинения), ведь в данном случае факт совершения преступления не оспаривается. Равно, по нашему мнению, невозможно реабилитировать лицо в отношении которого получен официальный отказ на возбуждение уголовного дела, так как и в этом случае факт невиновности лица вызывает при разных обстоятельствах большие сомнения.
Достаточно неоднозначно воспринимаются и причины реабилитации лица, в отношении которого незаконно и необоснованно были применены меры процессуального принуждения (ст. 133 ч. 3 УПК РФ), хотя государство в таких случаях официально признало за такими лицами это право. Между тем логика законодателя здесь вполне понятна — государство обязано загладить любой вред, причиненный своими органами и должностными лицами и об этом достаточно очевидно говорится в ст. 1070 ГК.
Основанием возникновения права на реабилитацию считается любой из случаев, предусмотренных ст. 133 УПК РФ, основанием же признания этого права за лицом является один из процессуальных документов, перечисленных в п. 1 ст. 134, а именно
приговор, постановление, определение суда, постановление следователя, либо постановление дознавателя. Причем вынесение дополнительного акта о реабилитации УПК не предусматривает [6]. То есть, если в оправдательном приговоре суда, либо в постановлении о прекращении уголовного преследования за лицом не было признано право на реабилитацию, то подобное упущение возможно восполнить лишь путем обжалования данного акта в порядке, предусмотренном УПК. Определением Конституционного Суда Российской Федерации предусмотрена дополнительная гарантия соблюдения конституционных прав граждан на возмещение вреда, причиненного со стороны государства. Согласно легальному толкованию норм права, касающихся возмещение вреда, действующее законодательство в единстве различных его предписаний не исключает принятие судом решения о возмещении имущественного и морального вреда, причиненного гражданину в результате, в частности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, в том числе в случаях, когда органом предварительного расследования, прокурором или судом не принято решение о полной реабилитации подозреваемого или обвиняемого [7].
Далее хотелось бы провести соотношение между понятиями «реабилитация», «право на реабилитацию» и «возмещение вреда». Исходя из вышеприведенного легального определения, реабилитацией признается именно порядок восстановления прав и свобод человека, а для того, чтобы этот порядок воплотился в реальной действительности в отношении конкретного лица, необходимы определенные условия, которыми выступает право на реабилитацию. Право на реабилитацию возникает у лица в случаях, предусмотренных ст. 133 УПК, однако до признания его в установленном порядке данное право номинально, реально же человек может воспользоваться данным правом лишь в случае официального его за ним признания на основании ч. 1 ст. 134 УПК РФ. С признанием права на реабилитацию у лица (который в соответствии с законом приобретает статус реабилитированного, т. е. лица имеющего права на возмещение причиненного вреда) появляется возможность обратиться с требованием о возмещении причиненного ему вреда, однако этим правом реабилитированный может и не воспользоваться.
Исходя из вышеизложенного, возникает ряд неразрешимых противоречий. Во-первых, несколько необоснованно говорить о праве реабилитированного на возмещение вреда, а также ставить во главу угла волеизъявление человека на то, чтобы вред, будь то имущественный или моральный был ему возмещен. Получается некий парадокс — реабилитированное лицо, незаконно вовлеченное в деятельность уголовно-процессуальной машины государства, и уже униженное незаконным и необоснованным уголовным преследованием, должно и дальше добиваться, чтобы причиненный ему вред был возмещен. Описанный в законе «просительный характер» возмещение имущественного вреда реабилитированному на наш взгляд недопустим. Если уж государство признало за лицом право на реабилитацию, то вся остальная деятельность государственных органов и должностных лиц по возмещению и (или) заглаживанию вреда должна проходить без участия реабилитированного. Признавая право на реабилитацию, должностные лица и органы самостоятельно обязаны высчитать сколько государство «должно» невиновному гражданину, чтобы хоть как-то скрасить моральные, физические, или имущественные страдания, при этом за реабилитированным неумолимо должно признаваться право оспорить количество или «качество» (в случае восстановление в правах или устранения последствий морального вреда в неимущественной форме) возмещенного ему ущерба. Именно при такой процедуре реабилитации, на наш взгляд, максимально будут соблюдаться права реабилитированного, предусмотренные конституцией и общепризнанными нормами международного права.
Во-вторых, как представляется, в ст. 5 УПК несколько неудачно сформулированы сами легальные определения реабилитации и реабилитированного. На наш взгляд, реабилитация не может рассматриваться как некий порядок восстановления прав и свобод личности. Действительно, разве важна личности та процедура, по которой будет высчитываться причиненный ему ущерб или восстанавливаться его права? Гораздо более важен результат, будь то сумма, взысканная в его пользу для заглаживания вреда, или действия по устранению последствий морального вреда. В связи с этим определение реабилитации в ст. 5 УПК РФ
должно выглядеть следующим образом: реабилитация — восстановление прав и свобод лица, незаконно и необоснованно подвергнутому уголовному преследованию и возмещение причиненного ему вреда. Согласно такой логике реабилитированным будет признаваться лицо, получившее справедливое и соразмерное возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным и необоснованным уголовным преследованием. Даже исходя из правил русского языка, реабилитированный — это человек, реабилитация в отношении которого завершилась, имеющаяся же в настоящее время формулировка за лицом признает лишь право на возмещение вреда, а это несколько нелогично. Ведь законодатель не называет осужденным лицо, обвинительный приговор в отношении которого еще не оглашался, или обвиняемым человека, обвинение которому еще не предъявлено. А потому, на наш взгляд, стоит пересмотреть установленную уголовно-процессуальным законом позицию.
Говоря о значении и сущности реабилитации можно выделить три основные функции: политическую компенсационную и
нравственную [8]. Политическая функция была и остается актуальной по сей день, так как институт реабилитации просто необходим для формирования в России правового государства, чему в последнее время уделяется первоочередное значение со стороны руководства страны. Ведь именно в правовом государстве обеспечиваются защита прав личности и возмещение вреда, причиненного незаконными действиями органов и должностных лиц.
Компенсационная функция направлена на обеспечение возмещения лицу вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц в уголовном судопроизводстве, устранение последствий, связанных с незаконным уголовным преследованием, осуждением, применением мер процессуального принуждения и лишением свободы невиновных лиц, т. е. совершение таких действий, при которых лицо действительно почувствовало себя реабилитированным.
Наконец, нравственная функция вытекает из двух предыдущих и представляет собой осознание гражданином своей защищенности со стороны закона, твердым осознанием того, что в случае умаления его прав и незаконным, необоснованным уголовным преследованием, государство само-
стоятельно и в полном объеме возместит причиненный ему имущественный вред, восстановит его в правах, устранит последствия морального вреда.
В заключение хотелось бы еще раз отметить, что законодателю следует определиться с применением норм о возмещении вреда, закрепленных, уголовно-процессуальным, гражданским и действующим законодательством советского периода. Как отмечалось выше, подобное «трио» на практике вызывает большое количество вопросов, ответы на которые в конечном итоге закрепляются в рекомендательных актах высших судов, которые, как известно, источниками отечественного права не являются и носят сугубо разъяснительный характер.
Институт реабилитации в российской правовой системе не должен играть роли некоей ширмы, показывая международному сообществу факт признания и соблюдения общепризнанных норм международного права как главного показателя демократического правового государства. Примеры большого количества дарованных Конституций прав при абсолютном несоблюдении большинства из них в реальной жизни, нам хорошо известны из курса отечественной истории. Лишь реальное воплощение в жизнь законодательно-гарантированных норм может свидетельствовать о зрелости государства и степени демократизации общества. □
1. Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. № 21. Ст. 741.
2. Михайленко О. В. О юридической природе отношений по возмещению вреда реабилитированному / / Юрист. 2006. № 11.
3. См., напр.: Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда : по-
становление Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 г. № 10 // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочно-правовая система.
4. Безлепкин Б. Т. Настольная книга судьи по уголовному процессу. 2-е изд. М., 2008.
5. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 11. С. 23-24.
6. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1.03.2005 г. по делу Титова // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 1. С. 19.
7. Определение Конституционного Суда РФ от 21.04. 2005 г. № 242-О // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочно-правовая система.
8. Бойцова Л. В. Реабилитация незаконно осужденных граждан. Л., 1990. С. 12.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См., например, работы Б. Т. Безлепкина, касающиеся возмещения вреда, причиненного судебно-следственными органами.
Rehabilitation Institute in Criminally-procedural Law of Russia
© Tertichniy Y., 2009
In article are considered a question of rehabilitation of persons to which harm has been done by illegal and unreasonable actions of bodies of inquiry, preliminary investigation and court, the positions regulating questions of rehabilitation provided by the Criminally-remedial code of the Russian Federation, are resulted by the civil legislation, and also the current legislation of the Soviet period. Also examples of the contradiction of the current legislation regarding regulation of questions of rehabilitation and compensation of physical and moral harm are resulted, recommendations about perfection of the operating criminally-remedial legislation are made.
Key words: Institute rehabilitation; compensation of the property and moral harm put by bodies of inquiry; preliminary investigation and court; the rehabilitated; the right to rehabilitation.
