CC BY
171
УДК 343 ББК 67.51
ИНСТИТУТ МАЛОЗНАЧИТЕЛЬНОСТИ ДЕЯНИЯ КАК ОСОБЕННЫЙ ПРИЗНАК ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ
ВАЛЕРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЖАБСКИЙ,
доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
E-mail: vzhabskii@mail.ru; ОЛЕГ ИВАНОВИЧ КОРОТКОВ, аспирант Международного юридического института Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Наряду с институтом малозначительности деяния в статье рассматриваются вопросы, тесно связанные с еще одной проблемой уголовного права, в основе которой лежит дискуссия о соотношении преступления и уголовного проступка. Ключевые слова: малозначительность, общественно опасное поведения, преступное поведение, уголовный проступок.
Annotation. The article deals with the matter of minor offence and the corresponding issues of correlation between crime and minor offence.
Keywords: misdemeanor, antisocial behavior, criminal conduct, minor offence.
Проведенный нами анализ законодательства и правоприменительной практики позволяет выделить случаи, в которых деяние может быть признано малозначительным, а следовательно, и непреступным.
Во-первых, это юридическая модель преступного поведения (состав уголовного правонарушения), которая сконструирована таким образом, что охватывает изменения степени общественной опасности в широких пределах в силу доминирования в структуре состава оценочных признаков посягательства. В качестве примеров можно привести ст. 116, 128.1 УК РФ. Так, причинение малейшей физической боли в ходе детской игры формально соответствует составу преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ «Побои». При подобных ситуациях как основание применения ч. 2 ст. 14 УК РФ следует рассматривать низкую интенсивность общественно опасного поведения.
Во-вторых, необходимо помнить, что состав преступления не способен отразить реальную степень общественной опасности конкретного пре-
ступления, поскольку характеризует ее на видовом уровне. В силу этого большая часть исследуемых и оцениваемых судом фактических обстоятельств при вынесении решения по уголовному делу выходит за пределы состава преступления. Вместе с тем они нередко существенно влияют на общественную опасность содеянного, значительно снижая ее степень, что дает возможность применить норму о малозначительности. Круг указанных обстоятельств однозначно и максимально полно определен быть не может. Однако для ориентира допустимо использовать положения ст. 61 УК РФ, устанавливающей перечень обстоятельств, смягчающих наказание. Отметим, что решающую роль в определении преступности поведения играют криминологические факторы: объективные и субъективные причины и условия совершенного деяния, личность деятеля и т.д.
Например, за оставление части продолжительностью свыше трех суток был осужден рядовой П. Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дело в кассационном по-
рядке, установила, что П. привлечен к уголовной ответственности и осужден без достаточных к тому оснований. П. самовольно оставил часть с целью навестить больного отца, что подтверждается материалами дела. Кроме того, по делу установлено, что П. неоднократно обращался к командованию с просьбами о предоставлении ему краткосрочного отпуска, в чем ему было отказано, самовольно находился вне части непродолжительное время и самостоятельно возвратился к месту службы, в содеянном чистосердечно раскаялся, за время службы характеризовался положительно. С учетом этих обстоятельств Военная коллегия признала, что содеянное формально содержит признаки воинского преступления, однако в силу своей малозначительности не представляет общественной опасности и не может влечь уголовную ответственность. Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации приговор по делу П. отменила и дело прекратила за отсутствием в деянии П. состава преступления [1, с. 12—13].
Изложенное позволяет согласиться с мнением А.П. Соловьева, что юридическая модель конкретного состава преступления, исключающая (или допускающая в редких случаях) малозначительность деяния, должна обладать следующими признаками: высокой ценностью объекта посягательства (особенно в случаях когда содержание его социального основания четко определено, например, жизнь, общественная и государственная безопасность, основы конституционного строя), усложненной структурой непосредственного объекта, усеченной конструкцией состава преступления, материальной конструкцией состава с последствиями, установленными формально либо с использованием оценочных признаков, но с четко определенным нижним уровнем ущерба (существенный вред, тяжкие последствия), качественно усложненной композицией состава (сложное составное преступление или преступление с несколькими причинно связанными общественно опасными последствиями), включением в описание состава преступления признаков с четко обозначенными границами (либо только нижними пределами) [8, с. 161—162].
Обратим внимание на то, что содержание малозначительности связано не только с признаками состава преступления, предусмотренными Осо-
бенной частью УК РФ, но и институтами Общей части уголовного права. Например, как отмечается в научной литературе: «Оказание несущественного содействия исполнителю, в силу малозначительности не представляющего общественной опасности, не может рассматриваться как уголовно наказуемое деяние» [5, с. 37], а «в случае признания деяния исполнителя малозначительным... соучастник также не подлежит уголовной ответственности (естественно, если его умысел был направлен на совершение именно малозначительного деяния)» [6, с. 29].
С институтом малозначительности деяния тесно связана еще одна проблема уголовного права, в основе которой лежит дискуссия о соотношении преступления и уголовного (полицейского) проступка. Данный вопрос обсуждался теоретиками дореволюционного права, в частности С.П. Мокринским, Н.Д. Сергеевым, Н.С. Таганцевым. Однако при ближайшем рассмотрении он оказался настолько несущественным, что ученые вскоре перестали упоминать об этом вопросе в своих работах. Наибольшее распространение получила точка зрения Н.С. Та-ганцева: «Уголовные и полицейские посягательства представляются особой группой уголовно наказуемых деяний, а отнюдь не отдельными родами неправды» [9, с. 55].
В советский период развития уголовного права снова возникли споры по обозначенной проблеме. Высказывались мнения о необходимости выделения уголовного проступка в качестве хотя и самой маловажной, но все-таки самостоятельной категории преступлений. Пожалуй, одним из радикальных выводов ученых, придерживающихся этой позиции, стал тезис о целесообразности создания отдельного кодекса уголовных проступков (проект такого кодекса, изданный в 1973 г., был подвергнут жесткой критике). Развернувшаяся дискуссия в определенной мере имела законодательные основания. Так, Указом 1977 г. была изменена редакция ст. 43 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (далее — Основы). В соответствии с обновленным текстом закона лиц, совершивших преступления, не представляющие большой общественной опасности, а точнее их разновидности (малозначительные преступления), следовало привлекать не к уголовной, а к административной от-
ветственности. Кроме коллизий в правоприменении, данный факт обусловил появление ряда противоположных суждений о правовой природе уголовных проступков: превращаются они в административные правонарушения или нет.
13 августа 1981 г. положения ст. 43 Основ вновь подверглись изменениям, но уже терминологическим. Ранее в них упоминалось о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, теперь — о деяниях, содержащих признаки преступления, не представляющего большой общественной опасности. В результате анализа этой новеллы И.С. Ной пришел к заключению, что «возможность освобождения от уголовной ответственности в случаях, указанных в ст. 43 Основ, стала применима не к лицу, совершившему преступление, как было до принятия Указа от 13 августа 1981 года, а к лицу, совершившему деяние, содержащее признаки преступления. Это, во-первых. И, во-вторых, освобождение такого лица от уголовной ответственности отнюдь не требует, как было ранее, признания его виновным» [7, с. 91]. Таким образом, ученый исключал виновность из структуры деяния, содержащего признаки преступления, что фактически означало признание криминально значимым невиновного причинения вреда. В силу этого позиция И.С. Ноя не нашла поддержки в научной литературе, хотя его вывод был логичен, поскольку виновным в совершении преступления лицо мог признать только суд, а освобождение от уголовной ответственности в рассмотренном случае допускалось и на этапе предварительного следствия.
В дальнейшем дискуссия велась по вопросу о признании деяния, содержащего признаки преступления, уголовным проступком, то есть маловажным преступлением или иным правонарушением. Расставить все точки над <а» в данном случае мог лишь законодатель. В этом отношении большие надежды возлагались на УК РФ. При обсуждении проекта последнего было предложено ввести в систему наказаний такой их вид, как арест, который достаточно эффективно применяется в некоторых зарубежных странах в качестве «альтернативы» реальному лишению свободы (так называемая шоковая терапия). В этих целях предлагалось разделять массив преступлений на два вида: преступления и уголовные проступки, за совершение которых и на-
значается арест [2]. В настоящее время УК РФ содержит наказание в виде ареста, однако положения об уголовном проступке в него не включены.
Ряд ученых высказывается против такого положения дел. Например, А.И. Зубков, который пишет: «Многие статьи Особенной части УК РФ предусматривают широкую альтернативу санкций, в том числе наказаний в виде ареста и лишения свободы. В этом случае было бы логично считать, что речь должна идти об уголовном проступке, а не о преступлении. Это последовательно должно было быть проведено при применении различного рода досрочного освобождения, замене одного наказания другим и в ряде других случаев. Но этого не сделано, отсюда и получился таким усеченным данный правовой институт (наказания в виде ареста). Главное не ясно, в каких случаях необходимо применять арест, а в каких лишение свободы, то есть все отдано на безграничное судебное усмотрение» [4, с. 49].
На наш взгляд, основная идея выделения уголовного проступка состоит в том, чтобы более точно классифицировать преступления по степени их общественной опасности, установить те группы преступлений, по которым возможно полное или частичное неприменение уголовно-правовых санкций. Однако для этих целей вовсе не имеет значение, как будут называться группы преступлений: уголовными проступками, преступлениями небольшой тяжести или как-то иначе. Дифференциация назначения наказания вполне возможна и в рамках существующей классификации преступлений. В силу этого рассматриваемая проблема давно приобрела терминологический характер [3].
Литература
1. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2013. № 4.
2. Жабский В.А. Имплементация уголовного законодательства стран СНГ // Известия Южного федерального университета. Технические науки. 2007. № 2 (74).
3. Жабский В.А., Коротков О.И. Понятийно-терминологическое значение общественно опасного поведения в уголовном праве России // Вестник Московского университета МВД России. 2014. № 10.
4. Зубков А.И. Карательная политика России на рубеже тысячелетий. М., 2000.
5. Качалов В.В. Ответственность организатора преступления по российскому уголовному праву: монография. Орел: Орловский юридический институт МВД России, 2012.
6. Качалов В.В. Соотношение принципов ак-цессорности и самостоятельности ответственности соучастников преступления по российскому уголовному праву // Уголовное право. 2005. № 5.
7. Ной И.С. Новое в трактовке основных уголовно-правовых понятий // Советское государство и право. 1982. № 7.
8. Соловьев А.Н. Понятие преступления: теоретические, законодательные и правоприменительные аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2000.
9. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая: В 2 т. М., 1994. Т. 1.
References
1. Byulleten' Verkhovnogo Suda Rossiiskoi Federatsii. 2013. № 4.
2. Zhabskii V.A. Implementatsiya ugolovnogo zakonodatel'stva stran SNG // Izvestiya Yuzhnogo
federal'nogo universiteta. Tekhnicheskie nauki. 2007. № 2 (74).
3. Zhabskii V.A., Korotkov O.I. Ponyatiino-terminologicheskoe znachenie obshchestvenno opasnogo povedeniya v ugolovnom prave Rossii // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2014. № 10.
4. Zubkov A.I. Karatel>naya politika Rossii na rubezhe tysyacheletii. M., 2000.
5. Kachalov V.V. Otvetstvennost> organizatora prestupleniya po rossiiskomu ugolovnomu pravu: monografiya. Orel: Orlovskii yuridicheskii institut MVD Rossii, 2012.
6. Kachalov V.V. Sootnoshenie printsipov aktsessornosti i samostoyatel>nosti otvetstvennosti souchastnikov prestupleniya po rossiiskomu ugolovnomu pravu // Ugolovnoe pravo. 2005. № 5.
7. Noi I.S. Novoe v traktovke osnovnykh ugolovno-pravovykh ponyatii // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1982. № 7.
8. Solov>ev A.N. Ponyatie prestupleniya: teoreticheskie, zakonodatel>nye i pravoprimenitel>nye aspekty: dis. ... kand. yurid. nauk. Volgograd, 2000.
9. Tagantsev N.S. Russkoe ugolovnoe pravo. Lektsii. Chast' Obshchaya: V 2 t. M., 1994. T. 1.
J К
Адвокатская этика
Адвокатская этика. Учебник. Гриф УМЦ «Профессиональный учебник. Гриф НИИ образования и науки. / Под ред. Г.Б. Мирзоева, Н.Д. Эриашвили. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2016. 303 с.
Раскрываются содержание и социальная ценность профессиональной этики адвоката. Всесторонне рассматриваются этико-психологические особенности личности и деятельности адвоката, морально-психологические аспекты оказания им консультационных услуг, защиты прав и интересов граждан в суде. Даются практические рекомендации по формированию профессионального имиджа, преодолению профессио-нальной деформации, использованию методов правомерного психологического воздействия на участников уголовного и гражданского процесса. Освещаются вопросы истории этических установок в адвокатской деятельности и отношения к адвокатской профессии.
Для студентов и аспирантов, преподавателей юридических вузов, практикующих адвокатов, стажеров и помощников адвокатов, слушателей курсов повышения квалификации.
