CC BY
72
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 343 ББК 67.311
ИНСТИТУТ ИСТИНЫ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ: ОТ УСТАВА УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ДО ДЕЙСТВУЮЩЕГО УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
ЗАКОНА
АНДРЕЙ АЛЬБЕРТОВИЧ ШИШКОВ,
профессор кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент E-mail: [email protected]
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Представлены цели доказывания при производстве по уголовному делу. Анализируется отечественное процессуальное законодательство с точки зрения гарантий вынесения законных, обоснованных и справедливых приговоров и иных процессуальных решений. Высказывается мнение, что действующий УПК уже содержит достаточно норм, обязывающих суд и других властных участников уголовного процесса устанавливать обстоятельства, подлежащие доказыванию всесторонне, полно и объективно. Критически оценивается законопроект о внесении изменений и дополнений в УПК в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу.
Ключевые слова: объективная истина в уголовном процессе, доказывание, судебное разбирательство, Устав уголовного судопроизводства, суд, приговор.
Annotation. Considered the purpose of proof in the criminal proceedings. Analyzed domestic procedural law from the point of view of safeguards rendering legal, reasonable and fair judgments and other procedural decisions. It has been suggested that the current Criminal Procedure Code already contains enough provisions obliging the court and other authorities involved in criminal proceedings to establish the circumstances to be proven comprehensively, fully and objectively. Critically evaluate the bill on amendments and additions to the Criminal Procedure Code in connection with the introduction of the establishment of objective truth in the criminal case.
Keywords: objective truth in criminal proceeding, proof, judicial proceeding, Charter of criminal proceedings, the court verdict.
Под истиной в уголовно-процессуальной науке принято понимать соответствие выводов, изложенных в процессуальном решении (приговоре, постановлении), фактическим обстоятельствам исследуемого события. При этом единого мнения о понятии истины в уголовном судопроизводстве за весь период кодификации уголовно-процессуального законодательства по-прежнему не сложилось. Нет и единства взглядов на виды истины и ее содержание.
Первые упоминания в уголовно-процессуальном законодательстве термина «истина» можно встретить в Уставе уголовного судопроизводства, юбилей которого Россия отмечает в текущем году.
150 лет назад в 1864 г. император Александр II подписал известный многим Указ о введении Судебных уставов, которые были призваны «водворить суд скорый, правый, милостивый и равный, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить то уважение к закону,
без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем всех и каждого, от высшего до низшего»1.
Положения Устава уголовного судопроизводства послужили началом формирования правового института истины, целью которого - всестороннее и объективное исследование всех обстоятельств дела, имеющих значение для правильного его разрешения.
В целом ряде статей Устава говорилось об обязанности судебного следователя и суда (судьи) «открывать» или «раскрывать» истину. Например, ст. 294 Устава разрешала судебному следователю при исследовании преступления или проступка производить следственные действия в другом участке того же уезда или в другом уезде, если это необходимо для открытия истины. Статья 406 Устава устанавливала, что если обвиняемый откажется отвечать на данные ему вопросы, то следователь, отметив о том
в протоколе, изыскивает другие законные средства к открытию истины. А ст. 613 Устава предписывала председательствующему судье направлять ход дела к тому порядку, который наиболее способствует раскрытию истины. Были и другие статьи, где также говорилось о необходимости устанавливать истину при производстве по уголовному делу.
По УПК 1922 и 1923 гг. в ходе досудебного и судебного производства также необходимо было решать задачу раскрытия истины (например, ст. 117, 261 УПК 1922 г. и ст. 147, 257 УПК 1923 г.).
Преемственность цели доказывания - установления истины при производстве по уголовному делу - не была нарушена и в последнем советском кодифицированном акте - УПК 1960 г. (см., например, ст. 89, 243, 246 и др.). Таким образом, в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве сложилась традиция формулирования цели доказывания при производстве по уголовному делу.
При подготовке первого российского уголовно-процессуального кодекса его разработчики пересмотрели положения о доказывании обстоятельств преступления и, в частности, вообще отказались от употребления понятия истины, вызвав, тем самым, волну критики среди научной общественности и практических работников.
Новый всплеск дискуссии о целях доказывания в уголовном судопроизводстве возник после внесения в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации депутатом-едино-россом Александром Ремезковым законопроекта (№ 440058-6) «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу», в разработке которого Следственный комитет Российской Федерации принимал самое активное участие. Именно поэтому законопроект и получил название «проект Следственного комитета Российской Федерации».
Основная идея авторов законопроекта - возвращение к традиционным представлениям о целях доказывания в уголовном судопроизводстве, возвращение к институту объективной истины.
Обосновывая необходимость изменений и дополнений УПК, авторы утверждают, что действующее законодательство: а) не содержит требования о принятии всех возможных мер, направленных на отыскание истины; б) препятствует установлению истины реализованная в УПК модель состязательности, которая, по их мнению, тяготеет к чуждой традиционному российскому уголовному процессу англо-американской доктрине - так называемой чистой состязательности; в) не обязывает судью принимать меры к выяснению действительных обстоятельств уголовного дела, а поэтому приоритетной является не объективная, а формально-юридическая истина, определяемая позицией стороны, победившей в споре, даже если она не соответствует действитель-
ности; г) ставит в заведомо не равное положение стороны в части собирания доказательств, а потому сторона обвинения представляет суду больше доказательств, чем сторона защиты, у которой возможность «искать» оправдательные доказательства появляется только в судебных стадиях. Имеется и другие аргументы.
Попытаемся проанализировать положения законопроекта и ответить на вопрос: действительно ли правовой институт объективной истины ликвидирован в действующем уголовно-процессуальном законе и без внесения изменений и дополнений в УПК уже невозможно или затруднительно выносить законные, обоснованные и справедливые судебные решения.
Под объективной истиной авторы проекта предлагают понимать соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения (ст. 1 проекта). В этом смысле сложившееся в теории уголовного процесса представление об истине как выводе, соответствующем действительности, правильно отражающем реальные, фактические обстоятельства дела, с указанным определением в целом совпадает.
Устанавливать объективную истину проект обязывает властных участников уголовного процесса (суд, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, орган дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя), которые для достижения этой цели принимают все предусмотренные УПК меры к всестороннему, полному и объективному выяснению обстоятельств, подлежащих доказыванию (п. 3 ст. 1 Проекта).
Сами по себе эти изменения и дополнения не вызывают принципиального возражения, однако, если их рассматривать в контексте уже существующих норм, возлагающих на властных участников обязанность устанавливать все обстоятельства, подлежащие доказыванию, то в этом случае в целесообразности этих новелл можно усомниться.
Здесь уместно вспомнить положения прежних кодифицированных актов, где принцип всестороннего, полного и объективного выяснения обстоятельств всегда соотносился с необходимостью устанавливать как изобличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его вину обстоятельства. В действующем кодексе эти положения сохранились в полной мере. Более того, можно с уверенностью сказать, что в ст. 73 УПК они изложены более обстоятельно чем, например, в Уставе или УПК 1960 г. В частности, УПК РФ требует установления обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния (п. 5 ст. 73); обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (п. 6); обстоятельств, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (п. 7); обстоятельств, подтверждающих, что имущество, подлежащие конфискации получено
в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, экстремисткой деятельности, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации) (п 8). Все эти положения с учетом иных требований УПК (например, ст. 21) можно при желании интерпретировать как требование всестороннего и полного исследования обстоятельств преступления, т.е. необходимости устанавливать истину по делу.
Далее в проекте предлагается усилить гарантии вынесения судом обоснованных и справедливых решений, основанных на фактических обстоятельствах дела, а не на мнении сторон. Например, предлагается дополнить УПК ст. 16.1, где во второй части указать, что «суд не связан мнением сторон. При наличии сомнений в истинности мнения сторон суд принимает все необходимые меры к установлению действительных фактических обстоятельств уголовного дела в целях обеспечения отправления справедливого правосудия». Часть первую ст. 243 также предлагается изложить в новой редакции «Председательствующий руководит судебным заседанием, принимая необходимые меры к всестороннему, полному и объективному выяснению всех обстоятельств уголовного дела, а также обеспечивая состязательность и равноправие сторон». Также предложено расширить перечень оснований отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке, включив в ст. 389.15 УПК «односторонность или неполноту судебного следствия». А ниже дополнить еще одной новой статьей, объясняющей это новое основание. Так, в соответствии с проектом односторонним или неполным признается судебное следствие, в ходе которого остались невыясненными обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда и установление объективной истины по уголовному делу.
Напомним, что в перечне оснований, изложенных в ст. 389.15 УПК на первой месте стоит «несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции». Иными словами, суд не установил истину, не смог обосновать свои выводы достоверными доказательствами. Рассуждая от обратного, обоснованным, т.е. истинным, следует считать приговор суда, содержащий выводы, соответствующие фактическим обстоятельствам дела.
Кроме того, напомним, что УПК предъявляет ряд требований к приговору. В частности, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверж-
дена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК). Здесь уместно сказать о том, что сами доказательства, положенные в основу приговора, должны быть достоверными, т.е. истинными, а их исследование - всесторонним и полным. В этом смысле, на наш взгляд, закон уже содержит достаточные гарантии для законного, обоснованного и справедливого приговора.
Кстати, Пленум Верховного Суда Российской Федерации, еще задолго до появления анализируемого проекта, в своих решениях указывал, что «обвинительный приговор постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана... обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены»2.
И последнее. В проекте содержится ряд положений, расширяющих основания для возвращения судом уголовного дела прокурору как на стадии назначения судебного заседания, так и ходе судебного разбирательства. В частности, предлагается дополнить ст. 237 УПК новой ч. 1.1 в соответствии с которой уголовное дело возвращается прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом в случаях: а) неполноты предварительного следствия или дознания, которая не может быть восполнена в судебном заседании, в том числе, если такая неполнота возникла в результате признания доказательства недопустимым и исключения его из перечня доказательств, предъявляемых в судебном разбирательстве; б) наличия оснований для предъявления обвиняемому нового обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении или обвинительном акте. При этом важно отметить, что возвратить дело прокурору по этим основаниям суд может только по ходатайству стороны.
Полагаем, что целесообразность данных новелл также сомнительна. Во-первых, в них уже содержатся противоречия. В частности, в вышеизложенном случае возвратить дело прокурору суд может исключительно по ходатайству стороны, а в соответствии с предложенной новой ч. 3 ст. 252 УПК это же решение суд может принять и по собственной инициативе. Во-вторых, данные новеллы, как представляется, утратили актуальность после внесения изменений и дополнений в ст. 237 УПК Федеральным законом от 21 июля 2014 г. № 269-ФЗ. Теперь суд по собственной инициативе или по ходатайству сторон может возвращать уголовное дело прокурору в случаях, если фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте, обвинительном постановлении или постановлении о направлении уголовного дела в суд для примене-
ния принудительной меры медицинского характера, свидетельствуют о наличии оснований для квалификации действий обвиняемого, лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, как более тяжкое преступления, общественно опасного деяния либо в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства установлены фактические обстоятельства, указывающие на наличие оснований для квалификации действий указанных лиц как более тяжкого преступления, общественно опасного деяния. Иными словами, если суд пришел к выводу, что не установлена объективная истина, он по собственной инициативе или по ходатайству стороны возвращает дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения.
Таким образом, суждение о том, что в действующем УПК была реализована англо-американская модель чистой состязательности, в соответствии с которой судья не должен проявлять активность в сборе доказательств, а стоит как бы над сторонами, наблюдая за их процессуальным спором, после чего выносит решение на основании позиции той стороны, чьи аргументы были сильнее и таким образом,
априори истина его не интересует, на наш взгляд, является ошибочной. В этом смысле традиции отечественного процессуального законодательства, заложенные Уставом уголовного судопроизводства, по-прежнему находят свое отражение в действующем законодательстве.
Между тем, необходимо заметить, что статья не претендует на всестороннее исследование все аспектов установления объективной истины, поскольку данный институт сложный и многогранный. Автор лишь предпринял попытку проанализировать некоторые положения законопроекта о внесении изменений и дополнений в УПК в связи с введением института установления объективной истины.
1 Указ императора Александра II Правительствующему Сенату об обнародовании Учреждения судебных установлений, Устава уголовного судопроизводства, Устава гражданского судопроизводства и Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (20 ноября 1864 г.).
2 Пункт 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 г. № 1 (ред. от 16 апреля 2013 г. № 11) «О судебном приговоре» // СПС «Консультант +».
Наследственное право: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. О.Ю. Ильиной, Н.Д. Эриашвили, М.В. Самойловой. -е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. 311 с. (Серия «Dura lex, sed lex»).
Наследственное upa ни
В новом издании пособия учтены последние нормативные правовые акты по наследственному праву. Раскрываются понятие и значение наследственного права, дается характеристика оснований наследования (по завещанию и по закону), обозначена роль нотариата в оформлении наследственных прав. Анализируются положения, связанные с выделением супружеской доли из состава наследственного имущества, а также с особенностями наследования отдельных видов имущества (предприятий, жилых помещений, земельных участков и других объектов). Рассматриваются вопросы наследования интеллектуальных прав, регулируемых частью IV ГК РФ, а также изменения законодательства по наследованию выморочного имущества.
Приведены образцы документов, составляемых в процессе наследственного правопреемства, размеры государственной пошлины, уплачиваемой за совершение нотариальных действий (за удостоверение завещаний, принятие мер по охране наследства, выдачу свидетельства о праве на наследство). Отдельная глава посвящена судебному рассмотрению дел по наследственным правоотношениям.
Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических вузов и факультетов, курсантов и слушателей образовательных учреждений МВД России, практикующих юристов и всех тех, кто интересуется вопросами наследственного права.
