CC BY
122
Известия высших учебных заведений. Поволжский регион
УДК 94(47)
Н. Г. Карнишина
ИНСТИТУТ ГУБЕРНАТОРСТВА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В 1850-1890 гг.
Аннотация.
Актуальность и цели. В статье анализируются место и роль института губернаторства в Российской империи во второй половине XIX в. Исследование генезиса правового и социального статуса губернатора в России на протяжении второй половины XIX в. позволяет выявить тенденции и перспективы развития данного института в современной России.
Материалы и методы. Исследование проведено на базе архивных источников, статистических данных, опубликованных и неопубликованных воспоминаний современников. Автор проводит исследование с использованием сравнительно-исторического, статистического методов.
Результаты. Основная задача - провести анализ института губернаторства в структуре управления в Российской империи. Анализ эффективности деятельности губернатора рассмотрен в период подготовки и проведения крупномасштабных реформ в стране.
Выводы. Исследован генезис правового статуса наместника губернии. На основе изучения формулярных списков составлен социальный портрет хозяина губернии. Изучены методы и формы работы губернатора на местах и его место в бюрократической системе Российской империи.
Ключевые слова: губернатор, бюрократия, структура управления, формулярные списки.
N. G. Karnishina
THE INSTITUTION OF GOVERNORSHIP IN THE RUSSIAN EMPIRE IN 1850-1890
Abstract.
Background. The article analyzes the place and role of the institution of governorship in the Russian empire in the second half of XIX century. The investigation of the genesis of the legal and social status of a governor in Russia during the period of the second half of XIX century allows to reveal trends and perspectives of development of this institution in modern Russia.
Materials and methods. The research was conducted on the basis of archival sources, statistic facts, published and unpublished memories of contemporaries. The author conducted the investigation using the comparative-historical and statistic methods.
Results. The main task was to conduct the analysis of the institution of governorship in the management structure in the Russian empire. The author analyzed the effectiveness of governors’ work during the period of preparation and conduction of large reforms in the country.
Conclusions. The author researched the genesis of the legal status of provincial governors. On the basis of the study of records the researcher drew a social portrait of a provincial governor. The methods and forms of governors’ work in offices and their place in the bureaucracy system of the Russian empire were studied.
Key words: governor, bureaucracy, structure of management, records.
12
University proceedings. Volga region
№ 2 (34), 2015
Гуманитарные науки. История
Губернатор в Российской империи был наместником императора на своей территории, с другой стороны - являлся государственным служащим, который осуществлял общий надзор вне обычной министерской иерархии. В то же время губернатор был главным губернским агентом МВД, обязанным писать отчеты и дублировать работу департамента полиции, осуществляя через чиновников по особым поручениям координацию работы губернского жандармского управления.
И. Андреевский писал: «Губернатор председательствует в пятнадцати присутственных местах, имеет в своем ведении всю правительственную часть в губернии и надзор за присутственными местами целой губернии, надзор за правильным действием допущенных законом корпораций, всю полицию в обширном смысле, т.е. все заботы о благосостоянии и безопасности, большую часть финансового управления, уголовного суда и наблюдение за правильным действием гражданских судей». И. Андреевский выводил специфику власти губернатора из «начала исторического», из тех начал, другими формами которых являлись воеводы и наместники [1, с. 129].
Данный подход поддерживался многими современниками И. Андреевского. Так, А. Е. Тимашев, будучи министром внутренних дел, в одном из докладов императору за 1876 г. писал: «Положение начальников губерний беспрерывно усложнялось по мере изменяющихся условий губернаторской службы и отношений с представителями разных ведомств и учреждений [2, л. 7]. Подобные выводы звучали рефреном в официальных записках на протяжении второй половины XIX в. В частности, наиболее часто встречается следующее определение: «Губернатор - хозяин своей губернии, начальник и опекун» [3, л. 1-176].
Внимание к положению и значению губернаторской должности в период реформ заметно увеличилось при подготовке и проведении крестьянской реформы 1861 г. Анализируя положение дел в провинции, В. Кочубей в 1863 г. писал: «Дела начальника губернии в настоящую минуту приобретают огромное значение, так как в эпоху реформ и нововведений действия исполнительной власти едва ли менее важны законодательных начертаний». По мнению автора статьи, на деле губернаторы остаются прежде всего чиновниками Министерства внутренних дел или «механическими снарядами, служащими подобно телеграфным аппаратам для передачи распоряжений министерств, для дальнейшего хода текущих дел». Причины, по которым происходит обезличивание человека на подобной должности В. Кочубей видел в постоянном увеличении роли полиции на местах, в непомерном объеме делопроизводства, когда все силы и время губернатора уходят «на подписывание исходящих бумаг и подорожных, причем по мере вводимых реформ этого дела прибавляется» [4, л. 1-39; 5].
Вплоть до 1864 г. губернаторы разделялись на гражданских и военных. Иногда допускалось объединение в одном лице двух этих должностей. Фактическое же их объединение произошло в 1864 г. Министерство внутренних дел не только не противилось расширению власти начальников губерний, но и всячески этому способствовало.
По мнению автора, в пореформенный период сохранились все характеристики юридического положения губернаторов (неопределенность их статуса перед столичной властью, отсутствие порядка при назначении, огромная
Humanities. History
13
Известия высших учебных заведений. Поволжский регион
роль протекции, большой объем переписки). Особо отмечался многими авторами факт огромного значения личных качеств и характеристик начальника губернии, что было связано с отсутствием образовательного ценза на занятие должности. Бюрократическая карьера и ее интересы в конечном счете стали преобладающим началом в деятельности любого губернатора. Главным образом должность губернатора была средней ступенькой в карьере правительственного чиновника. После службы начальником губернии в случае, когда не было особых неприятных происшествий, чиновник получал высокий пост в столице.
Большую роль играли сложившиеся принципы взаимоотношений губернаторов с МВД. Начальники губерний должны были информировать Министерство внутренних дел о положении дел на подведомственной им территории. Помимо подробных отчетов по формам от 1853 г. губернаторы с 1864 г. должны были представлять в МВД еженедельные записки о происшествиях в губернии по форме 1 и 2. Форма 1 включала в себя сведения о происшествиях, каких-либо недоразумениях в губернском дворянском собрании, происшествиях, скандалах, сплетнях, слухах; сообщения о пожарах, стихийных бедствиях, уголовных преступлениях, несчастных случаях, буйствах и неповиновении законному начальству, с перечислением мер, принятых для исправления положения. Отдельной строкой столичное начальство требовало изложение «толков о действиях должностных лиц». Форма 2 использовалась в случае, если ничего заслуживающего внимания МВД в губернии не произошло, и состояла из формулы «ничего не произошло». Форму 2 чаще всего и использовали губернаторы, и без того заваленные исходящей документацией.
Инициатива предоставления еженедельных отчетов принадлежала министру внутренних дел П. А. Валуеву, стремившемуся таким образом получить полную достоверную информацию с мест в кратчайшие сроки. П. А. Валуев с этой же целью довольно широко практиковал запросы по конкретным вопросам и рассылку анкет губернаторам для выяснения их мнения по проектам готовящихся реформ. Это могли быть проблемы миграции крестьян, меры по борьбе с голодом, предоставление более точных данных по земельным владениям помещиков. В начале 1860-х гг. губернаторов приглашали в столицу для участия в работе комиссий по подготовке проектов реформ. В дальнейшем высшие должностные лица губернии должны были предоставлять сведения для составления какой-либо записки министра внутренних дел. После убийства в 1881 г. Александра II губернаторам было приказано собирать сведения о настроениях в обществе [6, л. 6].
МВД требовало от губернатора информацию по таким вопросам, как состав, численность населения, состояние дел в сельском хозяйстве на транспорте, в торговле, промышленности, медицинских учреждениях и положении дел в церквях. Ежегодные отчеты включали в себя таблицы по различным конкретным вопросам, таким как состояние делопроизводства в губернских учреждениях, отчетность по финансам, пожарному делу, происшествиям. И этот список постоянно пополнялся. Форма отчета губернатора с таблицами и приложениями, включавшими такие обязательные пункты, как обеспечение продовольствием, народное хозяйство и экономическая деятельность населения, подати и повинности, общественное благоустройство и благочиние, на-
14
University proceedings. Volga region
№ 2 (34), 2015
Гуманитарные науки. История
родное здравие, народное образование, земские, городские и сословные учреждения, была принята в 1870 г. Исправления и дополнения в нее были внесены только в 1897 г. С этого времени отчеты губернаторов достигали объема 500 и более страниц, причем основное место занимал не анализ настроений умов в губернии, а именно статистические данные по губернии.
В период реформ 1860-1870-х гг. компетенция губернаторов была несколько сужена: они потеряли право ревизии судебных мест. Отдельно от их ведомства создавались новые учреждения: контрольные палаты, губернские акцизные управления и т.д. Однако власть начальника губернии от этого существенно не ограничилась. Губернатор являлся председателем до полутора десятков различных совещательных учреждений: присутствий, комитетов, комиссий, составленных из чиновников губернии, часто с представителями земских и городских учреждений. В ряде присутствий министерствами назначались непременные члены. С помощью этих учреждении губернатор осуществлял надзор за новыми пореформенными учреждениями. В их число входили: губернское и уездное по крестьянским делам присутствие, губернское присутствие, губернское по городским делам присутствие и губернское по земским и городским делам присутствие, губернское по фабричным делам присутствие, губернское по воинской повинности присутствие, губернское по питейным делам присутствие, губернский распорядительный комитет.
В 1866 г. губернаторы получили право ревизии всех гражданских учреждений независимо от ведомства, а в 1876 г. - право для «правильного исполнения узаконений о благополучии и безопасности» издавать так называемые «обязательные постановления», т.е. запрещать в своей губернии издание органов печати, закрывать собрания и т.д. В 1889 г. губернатор становится председателем губернского присутствия и органов надзора за ними, т.е. земских начальников.
Правовой статус начальника губернии был конкретизирован в середине XIX в. Закон от 22 июля 1866 г. ставил губернаторов в положение, исключительное по сравнению с другими должностными лицами в империи: «все служащие в губерниях лица, даже не подчиненные в служебном отношении губернатору, несмотря на сравнительное их, по классу, должности или чину, старшинство или особый характер их служебной деятельности, в случае вызова их или приглашения губернатором обязаны немедленно подчиниться его законным требованиям и оказывать ему должное уважение, на которое он, как представитель высшей в губернии власти, имеет неотъемлемое право» [7, с. 254-257].
Нечеткая формулировка понятия «должное уважение» в законе привела к широким трактовкам его губернаторами по своему усмотрению. Часто это зависело от личных качеств губернатора, понимания им своих задач и его взаимоотношений с другими должностными лицами губернии.
Являясь прямыми представителями царя на местах, губернаторы редко имели возможность прямого контакта с монархом. Бюрократическая элита Петербурга сделала все возможное, чтобы ослабить связь императора с его наместниками в провинции. Личные аудиенции с царем каждого губернатора были очень редкими и ограниченными по времени, хотя изначально предполагалось, что наместники будут иметь право личного доклада монарху. Многие губернаторы не могли свободно войти без предварительного доклада
Humanities. History
15
Известия высших учебных заведений. Поволжский регион
в столичные кабинеты, в частности Министерства внутренних дел, не говоря уже о личной встрече с императором. Все в конечном счете зависело от закона «идеальной бюрократии» - связей и протекции. Губернаторы, зная о том, что царь внимательно изучал их ежегодные отчеты, стремились заявить о себе, сделать предложения, которые в случае одобрения их царем должны по процедуре быть представленными в Комитете министров. Вносимые предложения чаще всего касались местных дел. Среди отчетов губернаторов, носивших аналитический характер, с предлагаемыми планами мероприятий по реформированию страны, основанных на глубоком изучении местных условий, можно выделить отчеты А. П. Энгельгардта и позже П. А. Столыпина. Так, разрабатывая программу развития своей губернии, архангельский губернатор А. П. Энгельгардт предложил целую программу по улучшению работы местных учреждений и внес предложения экономического характера. По сути, он разработал программу дальнейшего реформирования страны, опираясь на опыт проведения реформ в своей губернии. Отстаивая необходимость предоставления большей самостоятельности местным учреждениям, ратуя за расширение функций земских и городских учреждений, А. П. Энгельгардт считал, что совместными усилиями с коронной администрацией они смогут решать транспортные проблемы, проблемы торговли, образования, медицинского обслуживания. По его мнению, именно власти на местах при тесном сотрудничестве с центром способны более продуктивно решать вопросы экономического, политического и культурного развития провинции, избегая мелочной опеки из Санкт-Петербурга [8, с. 200].
В результате сложившегося исторически положения губернатора, по меткому выражению губернатора П. П. Стремухова, «между Сциллой бездействия и Харибдой превышения власти» [9, л. 2-14], в силу относительной независимости от центральной власти, от личности губернатора, его политических взглядов зависело в губернии очень многое.
Формулярные (послужные) списки генерал-губернаторов (8 человек), губернаторов и начальников областей (72 человека) по состоянию на 1 января 1879 г. показали, что из числа лиц данной должностной категории (всего 64 человека) 62 принадлежали к потомственному дворянству. Из них около 1/5 имели титулы (князей - 5, графов - 3, баронов - 4). Из этого общего числа (80 человек) 34, или 42,5 %, имели генеральские и штаб-офицерские чины и 19 человек, т.е. более 3/5 всех военных, числились в императорской свите (2 генерал-адъютанта, 7 свитских генерал-майоров и 1 флигель-адъютант). Из 46 гражданских губернаторов 12 человек (26 %) имели придворные звания и чины. Из 64 губернаторов не имели недвижимой собственности 19 человек, т.е. 29,7 %. У 30 человек (66 %) недвижимая собственность была родовой и у 15 % - благоприобретенной или же родовой собственностью, размеры которых (они известны у 41 человека) составляли: менее 500 десятин - 8 человек (17,7 %); от 501 до 1 тыс. десятин - 5 человек, до 2 тыс. десятин - 3 человека; 3 тыс. десятин - 5 человек; до 4 тыс. десятин - 6 человек; до 5 тыс. десятин - 5 человек, от 5 тыс. до 10 тыс. - 5 человек; до 20 тыс. десятин -1 человек и свыше 20 тыс. десятин - 3 человека. Из 45 губернаторов - владельцев земли 28 человек имели от 2 тыс. десятин и больше. Вместе с тем следует отметить, что более половины губернаторов в 1879 г. не имели круп-
16
University proceedings. Volga region
№ 2 (34), 2015
Гуманитарные науки. История
ной недвижимости или же она являлась не родовой, а благоприобретенной [10, с. 13-17; 11].
В 1879 г. из 58 губернаторов высшее образование имел 31 человек, или 53,4 %; среднее - 25 человек, или 43,1 %; начальное - 2 человека, или 3,4 % [12, с. 1].
В 1892 г. из 51 губернатора высшее образование имел 31 человек, или 60,7 %; среднее образование - 17 человек, или 33,3 %, и начальное образование было у 3 губернаторов, или у 5,9 % [9, л. 16-18].
При распределении образовательных показателей можно выделить их четыре вида: общее, военное, юридическое и техническое. Так, по данным на 1879 г. из 41 губернатора 17 имели общее образование, что составило 41,5 %, военное образование имели 16 человек, или 39 %, юридическое - 4 человека, или 9,7 %, и техническое - 4 человека, или 9,7 %. Соответственно, по данным на 1892 г. из 51 губернатора общее образование имели 19 человек, или 37,2 %; военное образование было у 18 человек, или у 35,3 %; юридическое образование имели 10 человек, или 19,6 %; техническое образование было у 4 человек, или у 7,8 % [12, с. 1-19].
Несмотря на распространение протекции при назначении на высшие бюрократические посты, МВД сохраняло на всем протяжении исследуемого периода достаточно высокие требования к кандидатам на пост губернатора. Это касалось и образовательного уровня, и выслуги лет, и отзывов с предыдущих мест службы чиновников. Достаточно высокий уровень требований, предъявляемых к кандидатам на пост губернатора, большая ответственность, возлагаемая на начальника губернии, привели к частой сменяемости этих должностных лиц в пределах всех губерний.
Так, например, за период с 1866 по 1878 г. в Московской губернии сменилось 7 губернаторов, в 5 губерниях - по 5 губернаторов, в 15 - по 4 губернатора, в 18 - по 3 губернатора, в 2 - по 2 и только в трех губерниях (Иркутской, Курской и Новгородской) губернаторами являлись лица, получившие это назначение ранее 1866 г. За этот же период на генерал-губернаторских должностях (всего их было 8) перебывал 21 человек, а на губернаторских постах - 171 человек. Суммируя эти данные, можно сделать вывод, что должность губернатора, особенно в пореформенный период, не была стабильной, так как более половины всех губернаторов (55,6 %) занимали ее менее четырех лет, из них свыше 1/6 занимали губернаторский пост менее одного года. И только 1/3 губернаторов находилась в этой должности от 5 и более лет [13, л. 1-16].
Такая частая смена губернаторов не только свидетельствовала о высоких требованиях к кандидатам на этот пост, но и была отражением общей направленности правительственной политики, предполагавшей кадровые перестановки как следствие изменений во внутренней политике.
Непосредственно перед назначением в 1879 г. из 50 губернаторов 30 человек были вице-губернаторами, 4 занимали генеральскую должность, в земских учреждениях работали двое, 3 человека были в столичных органах управления, а 5 - в провинциальных учреждениях, 6 человек были на военной службе. Подавляющее большинство вновь назначенных губернаторов (60 %) были непосредственно перед этим вице-губернаторами. Среди них военные составляли 20 % (8 % - генералы, 12 % - военные чины ниже ран-
Humanities. History
17
Известия высших учебных заведений. Поволжский регион
гом). Особо следует отметить, что среди губернаторов в 1879 г. очень маленький процент (всего 14 % человек) составляли чиновники, назначенные из провинциальных учреждений. Так, с поста вице-губернатора были назначены 25 человек, т.е. 49 % от общего числа; с генеральских должностей - 5 человек; из центральных учреждений - 6 человек; из провинциальных учреждений - 5 человек; с военной службы - 10 человек. Из земских учреждений на эту высшую должность в губернии не попал ни один человек. В целом если анализировать первоначальную службу лиц, назначенных губернаторами, то в 1879 г. из 50 начальников губерний только 9 человек, или 18 %, служили до назначения в провинциальной администрации, а в 1892 г. эта цифра составила - 8 человек из 51 губернатора, т.е. 15 %. Лица с воинскими званиями в губернаторском корпусе составляли в 1879 г. из 50 - 23 человека, или 46 %, а в 1892 г. эта цифр возросла и составила 27 человек из 51, или 53 %, т.е. более половины [14, л. 116].
По данным формулярных списков на 1879 г. из 50 губернаторов были назначены на эту должность с других административных постов 27 человек (54 %), из них из органов центральной администрации 2 человека, или 22 %. Соответственно в 1892 г. из 51 губернатора 24 человека (47 %) - это назначенцы с других административных постов. Из них: из нейтральных учреждений - 10 человек (19,6 %) и из провинциальных учреждений - 8 человек, или 15 %.
Итак, наметившаяся еще с николаевского периода тенденция сохранения самого малого процента среди губернаторов чиновников провинциальных учреждений имела актуальность вплоть до начала 1890-х гг. Губернаторы, непосредственно перед назначением служившие в провинциальной администрации, чаще всего были представителями министерств на местах или поверенными из юридического ведомства, так или иначе имевшими хорошие связи в столичных коридорах власти. Процент губернаторов, пришедших непосредственно из провинциальной администрации, менялся, но не поднимался выше 10 % от общего числа назначенцев.
Большей частью губернаторы являлись выходцами из рядов столичной бюрократии, связанной с МВД. Так, в 1879 г. 6 % губернаторов были назначены непосредственно из столичных учреждений, к 1913 г. эта доля выросла до 10 %. Практически у всех начальников губерний был за плечами опыт штатской или военной службы в столице. В 1879 г. из 44 губернаторов у 6 чиновников продолжительность службы в провинции составляла от 0 до 5 лет, т.е. 13,6 %; у 17 человек - соответственно от 6 до 10 лет, т.е. 38,6 %; у 12 человек срок службы в провинции составил от 11 до 15 лет, или 27,3 %, и, наконец, у 9 человек этот срок составил более 15 лет. В 1892 г. из 40 губернаторов у 8 человек срок службы в провинции составлял от 0 до 5 лет, это 20 % от общего числа; у 12 человек этот срок был от 6 до 10 лет, т.е. 30 %; у 9 человек этот срок службы был от 11 до 15 лет, т.е. 22,5 %, а у 11 губернаторов продолжительность провинциальной службы составляла более 15 лет. Эти чиновники составляли 27,5 % от общего числа, достаточно высокий процент составляли губернатор, бывшие до назначения вице-губернаторами. В 1879 г. эта цифра составляла 60 %, а в 1892 г. - 49 %. Эта еще одна устойчивая тенденция в назначениях всего пореформенного периода. На 1879 г. из 24 вице-губернаторов 5 человек (20,8 %) до назначения состоя-
18
University proceedings. Volga region
№ 2 (34), 2015
Гуманитарные науки. История
ли на военной службе, 4 (16,7 %) были из столичной администрации и 14 (62,5 %) - из провинциальной администрации. По данным на 1892 г. 62,5 % вице-губернаторов были назначены из бюрократии губернского уровня [9, л. 2].
«Провинциализация» губернаторского корпуса с середины 1890-х гг. была связана частично с процессом старения кадров, частично с переводом лиц из одной губернии в другую. Безусловно, с усложнением и увеличением функций губернатора в 1880-1890-х гг. появилась потребность в людях, имеющих опыт практической работы в провинции и знающих местные условия. Если в предыдущие годы, особенно в конце николаевского периода, эти соображения перекрывались откровенным протекционизмом со стороны столичных чиновников МВД, то в дальнейшем в результате нескольких откровенно неудачных назначений карьерные соображения немного отошли в сторону, хотя в целом протекция в российском бюрократическом механизме сохранила свои позиции на всех уровнях властных структур.
Предшествующие 25 лет николаевского царствования характеризовались сходными тенденциями в структуре и характеристиках высшего губернского управления. Так, из числившихся на 1 января 1853 г. 58 губернаторов 30 были отставными генералами, что составляло 51,7 %. Остальные губернаторы в 1853 г. либо служили ранее в министерстве внутренних дел, либо занимали высшие должности в губернских учреждениях. Подавляющая часть губернаторов относилась к чинам 4-го класса, т.е. были советниками (3 человека), действительными статскими советниками (20 человек), статскими советниками (6 человек) и один губернатор был в чине титулярного советника [15, л. 202 об.].
Согласно «Списку чинов первых 4 классов» и данным 73 формулярных списков, все губернаторы николаевского периода были потомственными дворянами, среди которых 12 человек имели титулы: 7 графов, 4 князя и 1 барон, а 11 человек - придворные звания: 1 церемониймейстер, 1 егермейстер, 8 камергеров и один состоял в свите Его Императорского Величества. По уровню образования на конец николаевского царствования 16 губернаторов (21,6 %) имели высшее образование, 22 - среднее (29,7 %), а 36 ограничились домашним обучением (48,6 %) [16, л. 26 - 26 об.].
В рассматриваемый период наблюдалась тенденция частой сменяемости губернаторов. Из 87 губернаторов свою должность занимали менее года 23 человека, менее двух лет - 28. Таким образом, 58,6 % чиновников оставались на этом посту совсем недолго, что негативно сказывалось на работе губернского правления, вносило элемент нестабильности в местное общество. Среди других губернаторов 19 человек выполняли свои обязанности от 2,5 до 5 лет, 11 человек - 5-10 лет и более 10 лет - всего пятеро. Среди губернаторов, дольше других остававшихся на своем посту, называли начальника Пензенской губернии, тайного советника А. А. Панчулидзе, который занимал эту должность 30 лет - с 1830 по 1860 г. Длительное пребывание губернаторов на своем посту было характерно для столичных и окраинных губерний.
По возрастным характеристикам принципиальных расхождений с более поздним периодом также не прослеживается. Из 87 губернаторов в возрасте от 36 до 40 лет вступили в эту должность лишь 6 человек, в возрасте от 41 до 45 лет - 14, от 46 до 50 лет - 24, от 51 до 55 лет - 19, от 56 до 60 лет - 12, от 61 до 65 лет - 7, от 66 до 70 лет - 5, от 71 до 74 лет - 2 [17, с. 187].
Humanities. History
19
Известия высших учебных заведений. Поволжский регион
Практика частых переводов начальников губерний с одного места службы на другое и относительная самостоятельность губернатора в своих действиях на местах приводили к усилению бюрократического, формального подхода к управлению. Правитель канцелярии губернатора, отвечавший за своевременную подготовку бумаг по разным ведомствам, считался во все времена вторым человеком в губернии. Он был «распорядителем судеб подвластных губернатору должностных лиц различных учреждений, собирал обычные с разных концов вольные и невольные приношения на имя губернатора и давал последнему много свободного времени для собственных дел и безделья» [18, л. 252 об.]. Тем самым правитель канцелярии выполнял основную функцию губернаторского правления - правильно и быстро отвечал на поступающие циркуляры и распоряжения из столицы и рассылал соответствующие письма по уездам.
Исходя из рассмотренного круга источников, можно сделать вывод, что в основе характеристик главы местной администрации провинциальной России лежали черты «идеального бюрократа» с его стремлением доложить по инстанции, соблюсти иерархию, выказать лояльность. Реформаторская политика, зародившись на вершине иерархической пирамиды, волнами прошлась по провинции. Высоту этих «волн» на местах во многом определяли местные хозяева губерний. Личные политические убеждения губернаторов, особенно в начале 1860-х гг. влияли на темпы крестьянской реформы, как это было, например, в ситуации с В. А. Арцимовичем в Калужской губернии, или на взаимоотношения с новыми учреждениями, как, например, в случае с архангельским губернатором А. П. Энгельгардом, активно поддерживавшим реформы нововведений. Сказалась и появившаяся в начале реформ мода среди правительственных чиновников покритиковать существующее положение дел. Но она была скоротечна. Привычка подчиняться вышестоящему начальству являлась в конечном счете более прочным фундаментом всей внутренней политики. Российский чиновник на любой ступеньке иерархии в пореформенный период проводил реформы на местах «циркулярно и секретно», рассылая по инстанции соответствующие инструкции и распоряжения. Губернатор, являясь наместником царя в губернии, ставился тем самым в особое положение в чиновничьей иерархии. Сохраняя лояльность бюрократическому центру, губернаторы по мере накопления опыта и ознакомления с местными условиями, начинали действовать на свой страх и риск, рассчитывая на свои связи в столице и лояльность губернского общества.
Список литературы
1. Список гражданским чинам первых четырех классов на 1853 год. - СПб., 1854. -
Ч. 21. - 348 с.
2. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1381. Оп. 2. Д. 329.
3. Центральный государственный исторический архив г. Москвы (ЦГИА г. Москвы). Ф. 54. Оп. 176. Д. 2725.
4. РГИА. Ф. 1378. Оп. 1. Д. 316.
5. РГИА. Ф. 1385. Оп. 1. Д. 41.
6. РГИА. Ф. 651. Оп. 1. Д. 936.
7. Haxthausen, A. Studies on the interior of Russia / A. Haxthausen ; ed. and with introduction by S. Frederick Starr. - Chicago, 1972. - 379 с.
8. Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (ХУШ -начало XX в.) / Б. Н. Миронов. - СПб., 1999. - Т. 2. - 319 с.
20
University proceedings. Volga region
№ 2 (34), 2015
Гуманитарные науки. История
9. РГИА. Ф. 1275. Оп. 1. Д. 109.
10. Список гражданским чинам первых шести классов по старшинству (1844, 18481858). - СПб., 1844-1858. - 412 с.
11. РГИА. Ф. 1275. Оп. 1. Д. 109.
12. Корф, П. Л. Ближайшие нужды местного управления / П. Л. Корф. - СПб., 1888. - 324 с.
13. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 677. Кн. 1. Д. 487.
14. ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 487.
15. РГИА. Ф. 1380. Оп. 1. Д. 154.
16. РГИА. Ф. 1385. Оп. 1. Д. 52.
17. Фадеев, А. М. Воспоминания 1790-1867 / А. М. Фадеев. - Одесса, 1897. -Т. 1. - 298 с.
18. РГИА. Ф. 1381. Оп. 1. Д. 606.
References
1. Spisok grazhdanskim chinam pervykh chetyrekh klassov na 1853 god [List of civil ranks of first four classes in 1853]. Saint-Petersburg, 1854, part 21, 348 p.
2. Rossiyskiy gosudarstvennyy istoricheskiy arkhiv (RGIA) [Russian State Historical Archive (RGIA)]. F. 1381. Op. 2. D. 329.
3. Tsentral’nyy gosudarstvennyy istoricheskiy arkhiv g. Moskvy (TsGIA g. Moskvy) [Central State Historical Archive of Moscow (TsGIA)]. F. 54. Op. 176. D. 2725.
4. RGIA. F. 1378. Op. 1. D. 316.
5. RGIA. F. 1385. Op. 1. D. 41.
6. RGIA. F. 651. Op. 1. D. 936.
7. Haxthausen A. Studies on the interior of Russia. Chicago, 1972, 379 p.
8. Mironov B. N. Sotsial’naya istoriya Rossii perioda imperii (XVIII - nachalo XX v.) [Social history of Russia in the imperial period (XVIII - early XX centuries)]. Saint-Petersburg, 1999, vol. 2, 319 p.
9. RGIA. F. 1275. Op. 1. D. 109.
10. Spisok grazhdanskim chinam pervykh shesti klassov po starshinstvu (1844, 1848-1858) [List of civil ranks of first six classes by seniority (1844, 1848-1858)]. Saint-Petersburg, 1844-1858, 412 p.
11. RGIA. F. 1275. Op. 1. D. 109.
12. Korf P. L. Blizhayshie nuzhdy mestnogo upravleniya [Immediate needs of local selfgovernment]. Saint-Petersburg, 1888, 324 p.
13. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii (GARF) [State Archive of the Russian Federation (GARF)]. F. 677. Bk. 1. D. 487.
14. GARF. F. 677. Op. 1. D. 487.
15. RGIA. F. 1380. Op. 1. D. 154.
16. RGIA. F. 1385. Op. 1. D. 52.
17. Fadeev A. M. Vospominaniya 1790-1867 [Memories 1790-1867]. Odessa, 1897, vol. 1, 298 p.
18. RGIA. F. 1381. Op. 1. D. 606.
Карнишина Наталья Геннадьевна
доктор исторических наук, профессор, кафедра истории Отечества, государства и права, Пензенский государственный университет
(Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Karnishina Natalia Gennadievna Doctor of historical sciences, professor, sub-department of history of Russia, state and law, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Humanities. History
21
Известия высших учебных заведений. Поволжский регион
УДК 94(47)
Карнишина, Н. Г.
Институт губернаторства в Российской империи в 1850-1890 гг. /
Н. Г. Карнишина // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2015. - № 2 (34). - С. 12-22.
22
University proceedings. Volga region
