CC BY
221Трибуна молодого ученого
ПОЛ
А.О. ДЖУНУСОВА,
магистрант 2 курса КазГЮУ
ИНСТИТУТ ЭКСТРАДИЦИИ В СОВРЕМЕННОМ МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ: ОБЗОР ПРОБЛЕМ И ТЕНДЕНЦИЙ
Под экстрадицией в литературе принято понимать выдачу лиц, виновных в совершении преступных деяний, запрашивающему государству для суда над ними или исполнения наказания [1, с. 24-25]. Во многом под влиянием этого подхода в юридическом обиходе закрепилось определение экстрадиции как «отдельного института выдачи подозреваемых в совершении преступлений и осужденных преступников» [2, с. 69].
В научной, учебной и методической литературе концепция экстрадиции, лежащая в основе анализа ее понятия, целей, содержания, нормативной регламентации и процедур, нередко ограничивается аспектами выдачи лиц, объявленных в международный розыск в связи с совершенными преступлениями, или передачи одним государством другому осужденных для отбывания наказания.
Такое понимание экстрадиции, сводящее ее к выдаче, оказывается во многом спорным. Экстрадиция и выдача - не тождественные понятия. Экстрадицию нельзя сводить к выдаче и объяснять ее выдачей, прежде всего потому, что в современных условиях выдачей преступников экстрадиция не ограничивается. Как известно, процедура экстрадиции может завершаться и отказом в выдаче.
Кроме того, нормы уголовно-процессуального законодательства выделяют, с одной стороны, выдачу для уголовного преследования (этим вопросам посвящена гл. 55 УПК РК), а с другой - передачу лица, осужденного к лишению свободы, для отбывания наказания (регламентируется в гл. 56 УПК РК) [3].
Передача осужденных из одного государства в другое для отбывания назначенного наказания согласуется с положениями Европейской конвенции о выдаче 1957 г., которыми, в частности, предусматривается не только передача, но также такие ее разновидности, как отсроченная передача и передача с условиями [4, с. 593].
Кроме того, ст. 78.1 Минской конвенции предусматривается передача на время лица, находящегося под стражей или отбывающего наказание в виде лишения свободы [5, с. 537-538].
В настоящее время Республикой Казахстан ратифицирована Конвенция СНГ о передаче осужденных к лишению свободы для дальнейшего отбывания наказания от 6 марта 1998 г.
Передача, таким образом, не сводится к выдаче. Различна у них и нормативно-правовая база. Нормами уголовно-процессуального законодательства вопросы передачи и выдачи регламентируются как вполне самостоятельные формы экстради-ционной деятельности государства. Передача - это передача, а выдача - это выдача, и такова позиция отечественного законодателя по данному вопросу. С этим обстоятельством необходимо считаться также и в теории. Поэтому есть все основания к
тому, чтобы относить передачу наряду с выдачей к самостоятельным формам экстрадиции.
Следовательно, экстрадиция шире выдачи преступников, она выходит за рамки выдачи, охватывает собой также и такую форму реализации, как передача осужденных.
Далее, хорошо известно, что не всякая процедура экстрадиции обязательно заканчивается выдачей запрашиваемых лиц. В этих случаях процедура экстрадиции налицо, но реальная выдача отсутствует. Следовательно, экстрадиция не равнозначна выдаче еще и по той причине, что она может завершаться как выдачей, так и отказом в выдаче. Это еще один аргумент, не позволяющий рассматривать выдачу как самостоятельный институт права. Выдача представляет собой лишь форму реализации процедуры экстрадиции [6, с. 94-95].
Анализ законодательных и иных нормативно-правовых актов, регламентирующих вопросы экстрадиции, а также данные практики показывают, что экстрадиция отличается от выдачи и передачи, прежде всего по своему содержанию, поскольку включает в себя стадию возбуждения инициативы о передаче (выдаче) лица; процесс принятия решения данного вопроса компетентными органами двух государств; стадию обжалования принятого решения; собственно процесс передачи (выдачи) лица; легализацию приговора судом того государства, которое приняло лицо, и др. Каждое из перечисленных составляющих экстрадиции имеет свое реальное выражение.
В этой связи следует выделять следующие формы реализации экстрадиции: 1) выдача, 2) отказ в выдаче, 3) отсрочка выдачи, 4) временная выдача, 5) экстрадиционный транзит, 6) передача. Все они связаны с экстрадицией, охватываются ее нормами, но к выдаче преступников не сводятся. Вследствие этого представляется достаточно спорной высказанная в диссертационных исследованиях и в юридической литературе точка зрения, согласно которой именно выдача представляет собой отдельный институт права. Более обоснованным было бы говорить об экстрадиции как об отдельном комплексном и самостоятельном институте права [6, с. 95].
Вопросам экстрадиционной деятельности, а не просто вопросам выдачи преступников посвящены многие важные международно-правовые документы и решения. В их числе документы ООН (например, Типовой договор о выдаче, принятый на 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 14 декабря 1990 г.; Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. и др.), конвенции (Европейская конвенция о выдаче 1957 г., Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г., Берлинская конвенция о передаче лиц, осужденных к лишению свободы,
182 7 4 (16) 2009 г. Вестник Института законодательства Республики Казахстан
для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются 1978 г.) и межгосударственные договоры [6, с. 93].
Экстрадицию часто определяют как выдачу преступников. В значительней степени это неверно Экстрадиция - выдача одним государством другому лиц, подозреваемых в совершении преступлений, обвиняемых в их совершении либо осужденных (для исполнения наказания). Только в последам случае можно говорить о выдаче преступников. Обвиняемый или, тем более, подозреваемый - не преступник.
Следует подчеркнуть, что экстрадиция до сих пор остается преимущественно договорным институтом. Обычных норм международного права в этой области мало и относятся они, в основном, к вопросу о выдаче лиц, подвергшихся преследованиям по политическим мотивам. Обязанность выдать конкретное лицо или группу лиц, вытекающая из норм международного права, в принципе существует только в том случае, если это предусмотрено международным договором и, разумеется, на условиях, в нем предусмотренных.
Наблюдается тенденция устанавливать судебный контроль при вынесении решения о выдаче. Во внутреннем праве ряда государств это типичное явление: окончательно решение вопроса о выдаче выносит суд. Данное правило, определенные государства стали применять и в тех случаях, когда связывающие их договорные положения, касающиеся экстрадиции, не предусматривали вынесения судебного решения по соответствующим вопросам. Приходится констатировать, что даже лицо, о выдаче которого поступает запрос, подпадает под все предусмотренные в договоре условия, необходимые для положительного решения о выдаче, остается место для судебного усмотрения. Таким образом, нельзя с уверенностью говорить об автоматизме выполнения государством вытекающей из договора обязанности выдать то или иное лицо.
Договоры об экстрадиции строятся по двум принципам. Одни из них содержат перечисление преступлений, влекущих выдачу (умышленное убийство, изнасилование и т.д.). Другие предусматривают в общей форме, что преступлениями, влекущими выдачу, являются деяния, признаваемые преступными по законодательству договаривающихся сторон, наказание за которые должно назначаться в виде лишения свободы не ниже срока, установленного в законодательстве каждой из договаривающихся сторон. Казахстан участвует в договорах второго типа.
Не все договоры, регламентирующие экстрадицию, посвящены исключительно экстрадиции. Есть немало договоров, как двусторонних, так и многосторонних, посвященных широкому кругу вопросов о правовой помощи (по уголовным, гражданским и семейным делам), в которых имеются и положения, относящиеся к экстрадиции. В любом случае современные договоры, регулирующие вопросы экстрадиции, содержат статьи, ограничивающие обязанность выдачи. Например, в них предусматривается недопустимость выдачи, если лицо, в отношении которого поступил запрос о выдаче, уже отбыло наказание за совершенное преступление. Часто в такого рода договорах встре-
чается положение, не допускающее выдачу собственных граждан. Все, в конечном счете, зависит от законодательства государств, заключающих договоры об экстрадиции. В этих договорах в той или иной форме часто закрепляется правило, согласно которому выдача не производится, если она запрещена законодательством стороны, являющейся адресатом запроса о выдаче, или же если соответствующее лицо получило на территории запрашиваемой стороны политическое убежище. Дело, однако, не только в законодательстве участников договора. Общепризнанная норма международного обычного права - положение, налагающее на государства обязанность не выдавать лицо, получившее политическое убежище на их территории, тому государству, в котором оно подвергалось преследованиям по политическим мотивам, причем судит о том, подвергалось ли данное лицо таким преследованиям, государство, предоставившее убежище. Чтобы рассматриваться в качестве лица, преследуемого по политическим мотивам, не обязательно подвергаться уголовному преследованию за свои убеждения, политическую или религиозную деятельность и т.п. Можно лишиться по этим причинам работы или вообще оказаться в таких условиях, когда невозможно нормальное существование. Необходимо также иметь в виду, что ряд многосторонних договоров исключает из числа лиц, преследуемых по политическим мотивам, тех, кто совершил определенные действия, руководствуясь политическими соображениями. К ним отнесены, например, те, кто посягал на безопасность гражданской авиации, и на лиц, пользующихся международной защитой, независимо от того, добивались ли совершившие эти действия достижения политических целей или нет.
Почти универсальными стали нормы Конвенции о статусе беженцев 1951, Протокола, касающегося статуса беженцев, 1967 г. и Устава Управления Верховного комиссара ООН по делам Беженцев, практически приравнивающие в отношении невыдачи тех, кто признан на их основании беженцем, к лицам, получившим политическое убежище. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных и или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. обязывает ее участников не выдавать какое-либо лицо другому государству, если есть основания полагать, что ему будет угрожать там применение пыток [7].
Отсутствуют четкие нормы, ограничивающие право выдавать лиц, просивших о предоставлении им политического убежища или статуса беженца, но получивших отказ, государству, в котором они подвергались или могли подвергнуться преследованиям.
Во многих многосторонних договорах, посвященных сотрудничеству государств в борьбе с определенными преступлениями, содержатся положения, предусматривающие, что соответствующие деяния рассматриваются как влекущие выдачу. Это особенно важно в тех случаях, когда эти деяния совершаются по политическим мотивам. Однако указанные положения не предусматривают в категорической форме обязанности выдавать со-
Трибуна молодого ученого
Œ7
вершивших их лиц, если государство, в котором они находятся, не привлекает их к уголовной ответственности по своим законам. Даже в отношении пиратов, на которых распространяется универсальная юрисдикция (любое государство может захватить пиратское судно и пиратский летательный аппарат), не предусмотрена обязанность их выдачи государствам, чьи суда, летательные аппараты и граждане пострадали. Более того, в ст. 105 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. говорится лишь о том, что любое государство может (но не обязано) захватить пиратов [8, с. 363-364]. Целесообразно в международных договорах, регулирующих межгосударственное сотрудничество в борьбе с наиболее опасными преступлениями, более последовательно предусматривать принцип «Или выдай, или суди».
Существуют проблемы и в тех случаях, когда возникает конкуренция запросов об экстрадиции. Нет единообразной договорной практики при решении вопроса о том, какому запросу следует отдавать предпочтение. Обычно его решение оставляется на усмотрение запрашиваемого государства. Естественно, это не способствует повышению эффективности института экстрадиции. Здесь явно нужна более точная регламентация, установление более ясных критериев. Например, приоритет мог бы иметь запрос, относящийся к более тяжкому преступлению или, если все конкурирующие запросы относятся к одному и тому
же преступлению, запрос, поступивший от государства, на территории которого совершено преступление и т.д.
Несмотря на расширение сети договоров об экстрадиции, не все государства ими связаны. Если просьба о выдаче адресована государству, которое не участвует в договоре об экстрадиции с государством, направившим просьбу (в этой ситуации именно просьбу, а не запрос), то, строго юридически, запрашиваемое государство не обязано удовлетворять такую просьбу. Если же оно решает ее удовлетворить, то оно действует не на основе международного права, а в духе доброй воли. Оно может оговорить свое согласие на выдачу какими-либо условиями, например, получением заверений от запрашивающего государства, что к выдаваемому лицу не будет применена смертная казнь и т.п. В этом случае фактически между заинтересованными государствами достигается соглашение ad hoc (т.е. касающееся конкретного дела).
Нормативное регулирование экстрадиции на международно-правовом и внутригосударственном уровне еще не сложилось в полном объеме: оно, как и экстрадиционная практика, переживает период интенсивного развития с учетом вызовов международному сообществу со стороны преступности и терроризма. То, что было отмечено выше, позволяет прийти к выводу, что в вопросах экстрадиции государствам предстоит еще многое сделать.
Список использованной литературы
1. Богачева Е. Экстрадиция // Законность, 2000. - N 5.
2. Васильев Ю.Г. Институт выдачи преступников (экстрадиции) как отдельный институт права // Государство и право, 2003. - N 3.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13 декабря 1997 г. N 206 с изменениями на 30 августа 2009 г. // www.e.gov.kz
4. Европейская конвенция о выдаче от 13 декабря 1957 г. / Международные акты о правах человека. Сборник документов / Сост. В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева. - М., 2000.
5. Минская конвенция «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» от 22 января 1993 г. / Сборник документов по международному праву. Том I. / Под общ. ред. К.К. Токаева. - А., 1998.
6. Романов А.К., Лысягин О.Б. Институт экстрадиции: понятие, концепции, практика // Право и политика, 2005. - N 3(63).
7. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных и/или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. //www.un.org/ru/
8. Конвенция ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г. / Действующее международное право. Том 3. / Сост. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. - М., 1997.
Осы мацалада автор цаз1рг1 замандагы халыцаралыц цщыцтагы экстрадиция институты-ныц озект1 мэселелер1 мен урд1стерт царастырады.
В данной статье автор рассматривает актуальные проблемы и тенденции института экстрадиции в современном международном праве.
In given article the author considers the actual problems and tendencies of institute of extradition in contemporary international law.
