CC BY
79
Мельников А.С.
Институт дворянства в Области войска Донского: становление, основные этапы развития
Исследование истории донского казачества имеет давнюю традицию. В правовой и исторической литературе сложились определенные подходы к проблеме, однако это не означает, что все вопросы решены. Например, история дворянства Области войска Донского. В XVIII в. русское дворянство окончательно складывается в привилегированное сословие. Похожие процессы проходят и на территории казачьих войск.
После разгрома восстания Кондрата Булавина, имевшего место на Дону в 1708 г., территория войска Донского стала входить в состав России. Верховная российская власть повела наступление на суверенитет Дона и его демократические институты. Если прежде отношения между Доном и Москвой строились на уровне посольств (Дон Москве не кланялся и как жить у нее не спрашивал) [1, с. 282], то с 1716 г. войско Донское находится уже «в заведовании» Сената. Высочайший указ, изданный 3 марта 1721 г., повелел донским казакам «во всех отношениях быть в ведении Военной коллегии» [2].
Отличившиеся на военном поприще казаки и казаки домовитые, став казачьими старшинами, постепенно стали утрачивать чувство казачьей солидарности. Они все больше заботились о личном благополучии и привилегиях.
Процесс выделения старшин из среды казачества начался на рубеже ХУН-ХУШ вв., когда российские цари взяли Дон под свою «твердую руку». Постепенно звания старшин становятся почти наследственными и жалованными (за заслуги отца сын получал старшинское звание). Этому во многом способствовали утрата в войске выборных демократических традиций, а также практически деспотический характер атаманского правления, бесконтрольный в рамках донской автономии. Атаман стал для всех казаков главным вождем не только в дни брани, но и в мирное время: все нити реального управления оказались в его руках. Так, в начале XVIII в. власть на Дону долгое время находилась у представителей рода атамана Фрола Минаева (сыновей и внуков его). На середину XVIII в. приходится «вечное атаманство» отца и сына Данилы и Степана Ефремовых. В последнюю четверть XVIII в. атаманский пернач надолго попал в руки «испытанного в верности» Алексея Ивановича Иловайского [3, с. 129].
Все высшие и важные должности войскового управления атаманы отдавали ближайшим родственникам, друзьям, верным сподручникам и выходцам из знатных казачьих семей. К концу XVIII столетия на Дону окончательно выкристаллизовался полностью монополизировавший все сферы власти узкий слой старшины (30-40 родов). Это была численно небольшая, но очень сплоченная социальная группа. Первоначально она рекрутировалась путем «естественного отбора», но со временем в силу передававшегося по наследству старшинского консерватизма проникновение желающих в этот круг избранных становилось делом все более трудным. Изучение генеалогических таблиц донского дворянства, составленных Л.М. Савеловым, позволяет сделать вывод о том, что представители старшинских родов с XVIII в. вступали в семейные отношения в основном лишь между собой [4; 5; 6; 7; 8; 9].
Звание старшины становилось как бы семейным, и донские рода стали делиться на старшинские и казачьи. Например, на 1776 г. насчитывалось около сотни старшин: Краснощековы, Фроловы, Ефремовы, Себряковы, Денисовы, Иловайские, Машлыкины, Яновы, Сулины, Грековы, Кутейниковы, Орловы, Поздеевы, Платовы, Сычевы, Кульбаковы, Красновы, Исаевы, Агеевы, Чернозубовы, Луковкины, Родионовы, Кумшацкие, Бобриковы, Мартыновы, Миллеры, Туроверовы, Ребриковы и др. [10, с. 15-17].
По документальным источникам четко прослеживается и неизменная ориентация донской верхушки на фигуру атамана и проводимую им политику. Отсюда вытекали сложившиеся правила иерархического чинопочитания и система социального поведения высших кругов казачества для сохранения и дальнейшего упрочения своего служебного и привилегированного положения. В конечном итоге, старшинский слой послужил в процессе своей эволюции базовым основанием для становления донского дворянства.
Сословие казаков-дворян на рубеже двух столетий проходило стадию юридического и социального оформления, имея перед глазами наглядный пример - правовые нормы и статус российского служивого дворянства. В XVIII в. старшинское звание не давало прав дворянства. К старшинам относились лишь представители выделившейся из казачьей массы верхушки («чиновники войска Донского»), занимавшие формально выборные должности хорунжих, сотников, есаулов, полковников, атаманов. Эти казачьи звания лишь соответствовали командным должностям, но не включались в Табель о рангах [11, с. 75].
Казачья старшина стала захватывать общественные земли в свое личное пользование и заселять их не только перебравшимися на Дон великорусскими и малороссийскими «приписными» крестьянами, но и крестьянами «покупными», т.е. приобретенными ими у русских помещиков. По 5-й ревизии в 1795 г. на Дону числилось 38 492 «малороссиян», проживавших на землях казачьих старшин [12]. Так как право владения населенными имениями в империи принадлежало лишь высшему сословию -дворянству, то казачья старшина принялась усиленно добиваться своего уравнивания в правах с российским дворянством.
Путей приобретения дворянского титула было несколько. Во-первых, путем высочайшего пожалования, т.е. получения его от самодержца. Во-вторых, путем производства в офицерский или в статский (гражданский) чин. И, в-третьих, право на дворянство стало давать награждение российским орденом. Однако донцы могли рассчитывать лишь на личное расположение самодержцев, т.к. их армейскими чинами не баловали и российскими орденами не жаловали. Чины войскового старшины, есаула, сотника либо хорунжего в табели о рангах не фигурировали и классными чинами не являлись. Награды казакам тоже вручались весьма своеобразные: ковши, сабли и медали «большей пропорции», изготовленные по специальному заказу для особо отличившихся. Награды такого рода повышали социальный статус казачьих героев, способствовали более быстрому их продвижению по службе, но дворянства им не приносили [13].
Звание старшины открывало широкие возможности для получения войсковых чинов и укрепляло личное положение старшины в войске, но не давало привилегий, которыми пользовались русские дворяне. Действие «Табели о рангах», «жалованной грамоты дворянству», на иррегулярные войска, т.е. на казаков, не распространялось. Став надежной опорой царской власти на своих территориях, старшины добивались закрепления за собой дворянских прав и привилегий. Но само русское дворянство долгое время не желало видеть в рядах своего сословия новых членов «неблагородного» происхождения. Оставался «окольный» путь - получить в качестве наград армейский чин или орден и тем самым лично вступить в дворянское сословие. Впервые такой чин получил старшина Иван Краснощеков [5, с. 29].
На Уложенной комиссии 1767 г. депутаты войска Донского настойчиво требовали уравнения казачьих чиновников-старшин в правах с великороссийским дворянством. Одной из причин было то, что на Дон усилился приток беглых с Украины, донские старшины заставляли их работать на себя. Но право закрепощать, покупать и продавать крестьян имели только дворяне, сами старшины таких прав не имели. После крестьянской войны 1773-1775 гг. правительство пошло навстречу притязаниям старшин. 14 февраля 1775 г. на Дон был направлен указ Екатерины II, по которому все старшины, командовавшие в походах полками, приравнивались к армейским штаб-офицерам. Казачий полковник становился «пониже майора, но повыше капитана» русской армии. Теперь в правах с дворянством уравнивалась значительная группа старшин.
Указ Екатерины II дал ход численному росту и укреплению донского дворянства. К концу ее царствования в 1796 г. армейские чины и патенты на них имели уже около 200 казачьих старшин. Все они в соответствии с «Табелью о рангах» были возведены в дворянское достоинство и получили соответствующие права и преимущества [14, с. 124].
Старшины стремились закрепить права дворянства не только за теми, кто имел высокие чины, но и за всеми казачьими чиновниками. Это произошло в царствование Павла I. 22 сентября 1798 г. вышел Высочайший указ на имя Военной коллегии, в котором говорилось: «Взирая всегда с удовольствием на ревность и службу войска Донскаго в знак признательности и благоволения Нашего к оному для уравнения чиновников в войске оном служащих повелеваем признавать их чинами по следующей табели, сохраняя им по службе прежние их название в войске Донском: войсковых старшин майорами, есаулов ротмистрами, сотников поручиками, хорунжих корнетами», - милость эта была объявлена атаману Василию Петровичу Орлову самим Государем [15, с. 12]. На основании этого 22 сентября 1798 г. считается днем официального возникновения донского дворянства.
Данное законоположение покончило с юридической и социальной неопределенностью донской старшины, упрочило общественный статус и способствовало ее дальнейшей инкорпорации в сословие российского дворянства. Произошло и фактическое узаконение самовольного захвата войсковых земель и крепостного закрепления проживавших на них иногородних.
Если к моменту издания Павлом I Указа в 1798 г. в войске Донском имелось около 200 находившихся на службе и отставленных от нее офицеров и генералов, то и число лиц, возведенных в дворянское достоинство, не должно было быть меньше этой цифры. Число же дворянских родов на Дону к 1812 г. достигало 400, а после окончания Отечественной войны и заграничных походов в 1815 г. число их удвоилось и достигло 800 [15, с. 17].
Таким образом, к концу XVIII века донская старшина превратилась в военно-служивое дворянство. Донское дворянство, имевшее военные чины, стало относиться к чиновникам; та же его часть, которая
имела еще и поселенных на войсковых землях «приписных» либо «покупных» крестьян, стала именоваться донскими помещиками.
В дополнение к этому указу в 1799 г. было установлено выдавать чиновникам войска Донского при удалении их более чем на 100 верст от своей области жалование такое же, как и чинам армейских полков. А в 1800 г. такой же порядок был введен в отношении провианта и фуража. Признание равных с великороссийским дворянством прав обеспечивало старшинам возможность получить «пожалование» от правительства землей или крестьянами за пределами казачьих областей. Многие старшины такие «пожалования» получили и стали настоящими русскими помещиками.
Однако донское дворянство в начале XIX в. обладало рядом отличий от российского. К примеру, на донских офицеров не распространялось действие 17 и 18 ст. «Манифеста о вольности дворянства», освобождавших представителей благородного сословия от обязательной государственной службы [14, с. 127].
По указу от 29 сентября 1802 г. они обязаны были выслуживать в офицерском звании на действительных походах не менее 15 лет, а после отставки исправлять должности по войску. Комплект офицеров при этом устанавливался по числу 80-ти пятисотенных полков, что значительно увеличило их число [14, с. 128].
Быстрый рост числа офицеров, получивших права дворянства в конце XVIII - начале XIX вв., привел к появлению в Донском крае большого числа беспоместных дворян, что не могло не создавать определенной проблемы.
Вместе с тем вплоть до 1835 г. не было легализовано поместное землевладение донских дворян, возникшее в результате земельных захватов XVIII в., а правительство предпринимало определенные меры по ограничению его роста. К числу последних относился, например, указ 1816 г., запрещавший донским дворянам приобретать крепостных в российских губерниях для вывоза на Дон [16, с. 142169].
Интеграция донцов с сословием российского дворянства в начале XIX в. происходила путем заключения взаимовыг.ных браков. Российские дворяне уже в первой трети XIX в. не без удовольствия вступали с донскими дворянами в родственные отношения, а среди женихов встречалось немало и титулованных особ.
Причина таких перемен весьма прозаическая: древнейшие дворянские роды вознамерились поправить свое пошатнувшееся материальное положение за счет новоиспеченного донского дворянства. Многим затея эта удалась, например, графиня М.И. Платова при бракосочетании с князем Г.Д. Голицыным в наследство получила 1500 душ крепостных, такое же количество душ получила в наследство и Е.В. Иловайская при бракосочетании с бароном Розеном. К 1852 г. представители 32-х российских дворянских родов для своих отпрысков избрали невест на Дону [17, с. 57].
Несмотря на вышедшие законоположения и официальную принадлежность к дворянству Российской империи, новообразованная прослойка (казаки-дворяне) в социальном плане не адаптировалась, продолжала иметь четко выраженную обособленность от главного господствующего класса государства и еще долго сохраняла местные доноцентристские настроения.
Литература
1. Савельев В.П. Древняя история казачества. М., 2005.
2. ПСЗ. Т. 10. № 7900.
3. Безотосный В.М. Из формулярных списков. Происхождение казачьего генералитета // Донской генералитет и атаман Платов в 1812 г. М., 2008.
4. Савелов А.М. Донские дворянские роды. M., 1902. Вып. I.
5. Савелов А.М. Донское дворянство. М., 1914. Вып. II.
6. Савелов А.М. Донские дворяне Егоровы. М., 1899.
7. Савелов А.М. Донские дворяне Иловайские. М., 1899.
8. Савелов А.М. Донские дворяне Кутейниковы. М., 1899.
9. Савелов А.М. Денисовский архив. М., 1902.
10. Савелов А. М. Донское дворянство. M., 1903. Вып. I.
11. Горбунова Н.В. Донское дворянство XVIII - первой половины XIX вв.: Дис. ... канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2009.
12. Столетие Военного министерства. СПБ., 1902. Т. XI.
13. Чернов П. Донское дворянство // Новочеркасск-город.т. 2009. 11 октября. Вып. № 40.
14. Водолацкий В.П., Скорик А.П., Тикиджьян Р.Г. Казачий Дон: Очерки истории и культуры. Ростов н/Д, 2005.
15. Савелов Л.М. Донское дворянство. М., 1905.
16. Кабузан В.М., Троицкий С.М. Изменение в численности, размещении и удельном весе российского дворянства в 1782-1855 гг. // История СССР. 1971. № 4.
17. Сидоров А. Краткая история донского казачества. Ростов н/Д, 1994.
