CC BY
71
УДК 482-03
ИНОЯЗЫЧНЫЕ ВКРАПЛЕНИЯ В ЭПИСТОЛЯРНОМ ДИСКУРСЕ А.И. ГЕРЦЕНА
Е.Р. Сасимович, Лешутина И.А.
Статья представляет собой фрагмент научного исследования, целью которого является изучение лексических заимствований в эпистолярном дискурсе А.И. Герцена. Иноязычные вкрапления наряду с заимствованной лексикой - заметный сегмент лексического наполнения писем писателя. Случаи употребления подобной лексики, определение ее функционально-стилистической нагрузки и прагматической направленности в контексте письма являются важной составляющей проблемы изучения лексического состава русского литературного языка. Эпистолярное наследие, в свою очередь, наиболее приближено в историческом аспекте к разговорной речи и отражает идиолект и идиостиль адресанта.
Ключевые слова: заимствованная лексика, эпистолярный дискурс, идиолект, идиостиль, языковая личность.
Изучение иноязычной лексики в составе русского литературного языка остается актуальной проблемой лингвистики, как в историческом, так и в современном аспектах изучения. Исследователями отмечается давняя и прочная традиция введения иноязычных слов и выражений в контекст русского языка [1, 2, 3, 5]. В эпистолярном наследии художников слова заимствования выполняют определенную функционально-стилистическую нагрузку и имеют заданную прагматическую направленность. Это объясняется тем, что наряду с образцовым владением родным русским языком адресанты и адресаты писем знали несколько иностранных языков, нередко были билингвами и долгие годы жили за границей России.
Творчество А.И. Герцена как писателя□ билингва представляется нам перспективным для выявления лексических заимствований 40-х - 70-х годов XIX в., включенных в его письма, с целью их анализа функционирования и лингвопрагматического использования. Эпистолярный дискурс формирует идиолект писателя, выделяет автора среди корреспондентов как писателя-билингва и дает представление о значительном вливании иноязычной лексики в русский литературный язык изучаемого периода.
Проникновение заимствований в русский язык во многом объясняется не только историческими предпосылками, но и ментальностью, сложившейся в конкретную историческую эпоху. Репрезентантом ментальности, отражающим на когнитивном уровне языковую картину мира, всегда является языковая личность. «Свойства языковой личности обнаруживаются и во взаимодействии языка личности и языка эпохи (в отношении лексического состава), проявляются в мере усвоения языка социума, для классового общества изучаемого периода - его корпоративных групп, «погружение» в которые неизбежно для носителя идиолекта» [4, с. 55]. В эпистолярных текстах языковая личность становится проводником новых лексических единиц как в функционально-стилистическом, так и в когнитивно-прагматическом аспектах их употребления. Прагматическая направленность писем определяется мотивами и целями их написания, а идиолект адресанта отражает не только общую для корреспондентов когнитивную базу, но и является полем экспликации индивидуализированной языковой картины мира. «Воздействие языкового корпоративного пространства переписки на личность равно как и рефлексия воздействия личности на корпоративное пространство, носит индивидуализированный характер. Это проявляется в эпистолярной репрезентации отличительных идиостилевых констант» [4, с. 53]. Одной из таких идиостилевых констант является широкое использование заимствованной лексики в письмах А.И. Герцена.
Обращение к творчеству А.И. Герцена, изучение его эпистолярного наследия, идиолекта и идиостиля художника слова, выявление и анализ заимствований в переписке писателя определяет новизну исследования в контексте изучения актуальной лингвистической проблемы становления и развития лексического состава русского литературного языка.
Кросскультурное взаимодействие, экономическое, политическое, военное развитие России во многом объясняет значительное вливание иностранных слов в русский язык. По справедливому замечанию Ю.С. Сорокина, «судьба заимствованных слов находится в прямой зависимости от хода процесса семантического приспособления, от того, насколько их введение оправдано потребностью выражения особых понятий, новых значений и смысловых оттенков» [6, с. 64]. Существующие на сегодняшний день в лингвистике классификации заимствованной лексики обусловлены многоаспектностью подхода к ее исследованию. Вслед за Л.П. Крысиным мы принимаем структурнофункциональную классификацию иноязычных слов, включающую заимствованные слова, экзотическую лексику и иноязычные вкрапления [2, с. 56]. Ученый определяет иноязычные
вкрапления как «слова чужого языка, которые используются в речи в иноязычном графическом, грамматическом и фонетическом оформлении, с иноязычной семантикой» [2, с.63]. Подобная нетранслитерированная лексика ярко выделяется в русскоязычном графическом окружении и притягивает взгляд исследователя. Экспликация таких языковых единиц в эпистолярных текстах сигнализирует об определенном этапе формирования языковой личности автора, его социальной принадлежности и когнитивно-прагматических установках.
Круг адресатов, в письмах к которым А.И. Герцен использует иноязычные вкрапления, достаточно широк. Практически нет ни одного письма, в котором бы не встречались иноязычные вкрапления. Спектр иностранных языков, к лексике которых обращается писатель, разнообразен и во многом определен билингвизмом адресанта, силой сложившейся традиции, оправдан воздействием кросскультурного взаимодействия и прагматической установкой автора письма. В изучаемых текстах нами выявлены слова и выражения из французского языка (exclusivement - “исключительно”, a bas -“домой”, bien aimee - “горячо любимая” и т.п.), из английского (horrible - “ужасный”), из немецкого (zum Zeitvertreib - “для препровождения времени”, zu Hause - и“дома” и т.п.), из итальянского (corpo di bacco - “черт возьми”), из латинского (seasorium commune - “средоточие чувств”, sui generis -и“своего рода” и т.п.).
Как видим, иноязычные вкрапления в письмах А.И. Герцена разноообразны не только этимологически, но и структурно и представляют собой несколько разнородных групп.
1. Отдельные слова различных частей речи.
Имена существительные собственные, называющие имена корреспондентов (Natalie, Emilie, Pauline), художественные и философские произведения (“Notre Dame de Paris , “Chants du Crepuscule”, “Histoire du droit”) и имена их авторов (Lerminier, Hugo, Thierry, Michelet, Montesquieu и т.п.). Например, в письме от 7 августа 1835 года к своей постоянной эпистолярной собеседнице и будущей жене Н.А. Захарьиной А.И. Герцен рассуждает о вечных понятиях любви и дружбы, говорит о своем разочаровании в людях и в качестве иллюстрации внутренних переживаний приводит строки из романа Виктора Гюго «Собор Парижской богоматери», настоятельно советуя его прочитать: «Что такое дружба? - Два пальца на одной руке, соединенные, - отвечала Эсмеральда. - Что такое любовь? - Два существа, соединяющиеся для доставления одного ангела. <... > Прочти этот роман, “Notre Dame de Paris”» [7, т. 21, с. 47].
В письме к Н.П. Огареву от 5 июля 1833 года А.И. Герцен рассказывает о своих занятиях переводом, упоминая работу французского юриста и публициста XIX в. Эжена Лерминье «Философия права»: «Вторым занятием я назначил что-нибудь перевести, например “Histoire du droit”par Lerminier. Как думаете, милостивый государь?» [7, т. 21, с. 18].
В декабре 1835 года в письме к университетскому товарищу к Н.Х. Кетчеру А.И. Герцен интересуется литературными новинками: «Почему ты мне не сообщаешь ничего о новых книгах иностранных? Я, может, и выписал бы кое-что, но не имею понятия. Например, каковы новые драмы Hugo, его книга “Chants du Crepuscule”. Здесь есть русские книги, но иностранных - нигде, а русские книги всего менее годятся для чтения и всего более для оберток. Напиши еще мне какие-нибудь подробности о нынешних литературных партиях» [7, т. 21, с. 50].
Заметим, что только имена французских авторов А.И. Герцен дает в графике языка-источника. При этом фамилии немецких и итальянских писателей и философов даны на русском языке (Гете, Шиллер, Шеллинг, Вико и т.п.). В письме к Н.П. Огареву от 19 июля 1833 года А.И. Герцен эксплицитно высказывает прагматическую задачу, векторно определившую цель его будущих жизненных занятий политикой: «Я теперь крепко занимаюсь политическими науками, т.е. одно начало. Читал Lerminier, буду читать Вико, Montesquieu ... и пр. Это моя вокация. <... > Огарев, ты открыл новый мир в Шеллинге... » [7, т. 21, с. 20].
Согласно эпистолярной традиции XIX в. в письмах А.И. Герцена при упоминании какого-либо лица, при обращении к адресатам активно используются аналитические формы, состоящие из двух лексем-существительных: m-me Wittberg, m-selle Trompeter.
Имена существительные нарицательные и предложно-падежные сочетания: prolixite (фр.) -“многословность”; der Bestandteil (нем.) - “фундамент”; desperatio (лат.) - “отчаяние”; Alter Ego (лат.)
- “второе я”; par malheur (фр.) - “к несчастью”; dans le cas (фр.) - “в случае”. В письме А.И. Герцена к Н.Х Кетчеру от 22-25 ноября 1835 года читаем: «Да, они кончены, времена безотчетной мечты и юношества! Но der Bestandteil нашего бытия остался цел и невредим» [7, т. 21, с. 56]. Отметим, что грамматическая форма предиката остался соответсвует русскому переводу der Bestandteil -“фундамент”.
Имена прилагательные: gentle (англ.) - “нежный, мягкий”; gonoris causa (лат.) - “почетный”;
carissimo (итал.) - “дрожайший”.
Глаголы: viaggiare (итал.) - “путешествовать”; spazieren (нем.) - “гулять”. В письме к членам студенческого кружка и единомышленникам Н.И. Сазонову и Н.Х. Кетчеру от 18 июля 1835 года А.И. Герцен рассуждает: «Voila la question. <... > Можно ли служить, ежели можно, то дожно, ежели нет, то уложить чемодан и viaggiare, а не пустят, тогда что делать?» [7, т. 21, с. 46]. Обращение к французскому выражению Voila la question (фр.) - “Вот в чем вопрос” предваряет последующие вопросы к адресату письма.
2. Словосочетания.
Les devoirs de la societe (фр.) - “светские обязанности”; lehrjahre (нем.) - “годы обучения”; corpo di bacco ( итал.) - “черт возьми” и т.п. Из письма к Н.Ч. Кетчеру от 22-25 ноября 1835 года: «Я вам повторял много раз, что 1834 год окончил наши lehrjahre...» [7, т. 21, с. 56].
3. Отдельные предложения.
Заканчивая письмо к Н.П. Огареву от 24-27 июня 1833 года и с удовольствием ощущая свободу своих действий и дел после окончания университета, адресант восклицает по-французски «Ах, это хорошо, это очень хорошо!»: «Огарев! Ты не знаешь, что такое чувство воли, после долгой неволи; я еще доселе не могу себе вообразить, что я могу делать что хочу, что не нужно именно сегодня заниматься механикой, а завтра химией, что не нужно идти в университет, что можно спать, когда захочу. Ah, c'est bien, c'est tres bien!» [7, т. 21, c. 15].
В письме к Н.Х. Кетчеру от 22 января 1836 года А.И. Герцен перемежает русский и французский тексты, демонстрируя пример эпистолярного билингвизма: «Сама же m-me Левашова [хозяйка литературного салона в Москве. - Е.С.] пишет следующим образом о Замятине: “Toutefois madame Levachov est assure que m-r Herzen ne mettra jamais la vigilance de son cousin a lepreuve”» (фр. “Во всяком случае г-жа Левашова уверена, что г. Герцен никогда не станет подвергать испытаниям бдительность ее кузена”) [7, т. 21, с. 65]. Как нам представляется, приведенная фраза является прямым цитированием из написанного по-французски письма самой m-me Левашовой.
4. Этикетные формулы приветствия и прощания.
В письме к Н.А. Захарьиной от 10-17 февраля 1835 года, прощаясь, А.И. Герцен пишет по-французски: «J'ai l'honneur de voces saluer» (фр. “Имею честь кланяться вам”) [4, Том 21, с.33].
Из письма к Н.П. Огареву от 19 июля 1833 года, вспоминая общих знакомых, заканчивает письмо: «Савич тебе кланяется, Вадим сам, кажется, пишет. Addio, carissimo. Твой Alter Ego. Алекс. Герцен» [7, т. 21, с. 20]. Этикетная форма прощания на итальянском языке является, на наш взгляд, не типичной для переписки XIX в.
Как видим, эпистолярный дискурс А.И. Герцена включает значительное количество иноязычных вкраплений отдельных слов, словосочетаний, нередко встречаются синтаксические модели и целые абзацы иноязычного текста, перемежающиеся с абзацами текста на русском языке. Это, в первую очередь, воспринимается как средство отражения билингвизма автора, что реализуется, например, в свободном цитировании фрагментов из произведений иностранной литературы. В письме к Н.А Захарьиной от 5-12 декабря 1835 г. А.И. Герцен пишет: «Давно я не писал к тебе: что делать - давно не была душа моя чиста и светла. Une mer y passerait, sans laver sat ache, Car l'abome est immense et la tache est an fond» [4, Том 21, с.58]. Адресант приводит цитату из поэмы французского поэта Альфреда де Мюссе «La coupe et les levres» (фр. “Чаша и уста”), имплицитно выражая свои чувства и переживания (фр. “Целое море прошло бы там, не смыв его пятна, ибо бездна огромна, а пятно находится в глубине”).
Функционально-стилистическая нагрузка иноязычных вкраплений и их когнитивнопрагматическое использование в письмах разнообразны. С одной стороны, лексика иноязычного происхождения (в основном из французского языка) иллюстрирует жизнь русского дворянства XIX в., иноязычные «салонные» фразы носят традиционный характер, являются разговорными штампами, насыщенными этикетными лексемами вежливости (ma chere, madame, mademoiselle и т.п.), с другой стороны, лексическое включение в эпистолярное полотно немецких, итальянских, латинских слов и выражений отражает намерение адресанта заострить внимание своих корреспондентов на понимании смысла значимых фраз письма.
Нетранслитерированная лексика из французского, немецкого, итальянского, латинского языков в эпистолярном дискурсе А.И. Герцена контрастируют с графической системой русского языка. Очевидно, что исконный облик слова указывает не только на его языковую принадлежность, но и усиливает прагматический момент: подчеркивает динамичность речевого потока, определяет общую когнитивную составляющую адресанта и адресатов, придает тексту оттенок экспрессии.
Таким образом, иноязычные вкрапления являются яркой приметой идиостиля А.И. Герцена.
Их использование наряду с традиционным вербально-семантическим характером имеет когнитивную и прагматическую направленность. Языковая личность художника слова проявляет себя в эпистолярном жанре во всей совокупности производимых и потребляемых ею текстов, в которых отражается своеобразное наложение и взаимодействие различных языков и культур.
The given article is part of the research devoted to the study of loan words. The article deals with cases of usage of borrowings and their functions. The material for linguistic analysis was taken from the letters written by A.I. Herzen.
The key-words: loan words, epistolary discourse, idiolect, personal style, linguistic personality.
Список литературы:
1. Колосова H.A. Нетранслитерированная лексика в языке Пушкина (На материале прозы) // Поэтика и стилистика. - Саратов: Саратовский гос. ун-т, 1980. - 160с.
2. Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке. - М., “Наука”, 1968. - 208 с.
3. Леонтьев A.A. Иноязычные вкрапления в русскую речь // Вопросы культуры речи. - М., 1966. - Вып. 8. - С. 60-68.
4. Лешутина И.А. Константы и переменные русской «почтовой прозы» первой трети XIX столетия. - М.: МГОУ, 2006. - 254 с.
5. Листрова Ю.Т. Иноязычные слова и выражения в произведениях Пушкина // Русская речь.
- 1976.- № 3.- С. 28-33.
6. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка 30-90-е годы XIX века. - М.-Л.: «Наука», 1965. - 565 с.
7. Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 томах // URL:http://www.philolog.ru.
Об авторе
Сасимович Е.Р. - аспирантка Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского. E-mail: ninkom@rambler.ru.
Лешутина И.А. - доктор филологических наук, доцент СГМА.
