CC BY
151
ИНОЯЗЫЧНЫЕ ВКРАПЛЕНИЯ КАК КОМПОНЕНТ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА (ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
М.А. Кожевникова
Ключевые слова: художественный текст, иноязычные
вкрапления, стилистическое средство.
Keywords: belles-lettres, foreign inclusions, stylistic means.
Использование иноязычных вкраплений в художественных текстах имеет длительную традицию. В языке художественной литературы иноязычные элементы - это, как правило, стилистически окрашенная лексика, знаки инонациональной культуры. И, как считает Л.В. Чернец, «именно в этом качестве их призван заметить и оценить читатель, профессиональный критик, литературовед» [Чернец, 2004, с. 6].
Функции иноязычных компонентов могут варьироваться от текста к тексту в зависимости от того, какие цели преследует автор в каждом конкретном случае. Иногда иноязычие применяют для характеристики героя как чужака, деревенского или городского жителя. Немецкие исследователи полагают, что если герой романа говорит на латинском - это определяет его как учёного. Использование действующим лицом французского языка позиционирует его как представителя буржуазного общества. Никакое другое стилистическое средство не является таким эффективным при характеристике иностранца, как употребление им иноязычных элементов. Помимо этого, иноязычные компоненты служат для создания экзотической атмосферы, особенно если они остаются непоняты.
По мнению учёных, уже в Раннее Средневековье в Германии каждый конкретный язык выполнял в художественном тексте определенные функции. Так, герои произведений пели на итальянском, на латинском вели научные беседы. Французский существовал для светских разговоров. Влюблённые «ворковали» на испанском. Языком «грубиянов» был признан английский [Schmeling, Schmitz-Emans, 2002, s. 16].
На сегодняшний момент нельзя с уверенностью назвать тексты художественной литературы, которые содержали первые иноязычные вкрапления. Однако известно, что ещё римский поэт Авсоний (ок. 310-395) применял принцип смешения греческого и латинского языков для создания стихотворных текстов. В XV веке, как полагает М. Шмелинг, опыт Авсония переняли итальянские поэты. Грамматика и синтаксис в их стихотворных текстах заимствовались из латинского; лексика же, напротив, была представлена простонародными диалектными элементами. Этот приём помогал авторам высмеивать педантичную скучную латынь. Сегодня подобные произведения принято называть «макароническими» [Schmeling, Schmitz-Emans, 2002, s. 16].
Термин «макаронический» восходит к эпосу «Makaronea» Ти-фи Одази из Падулы. Однако наиболее значимое макароническое произведение под названием «Baldus» было создано Теофило Фо-ленго. Позднее традиции макаронистов продолжили Франко Робе-лаис и Мольер. Именно они, как считает М. Шмелинг, внесли элементы драматизма в комическое содержание [Schmeling, Schmitz-Emans, 2002, с. 16].
В русской традиции стилистический приём введения в художественный текст иноязычных вкраплений имеет длительную и богатую историю. По мнению М.И. Чернышевой, первые иноязычные элементы в графике исходного языка появились одновременно с зарождением русской литературы в памятниках ранней славянской письменности X-XI веков [Чернышева, 1983, с. 223]. Как отмечают исследователи, литература этого периода была преимущественно переводной. Часто «переводы предшествовали созданию оригинальных произведений того же жанра» [Лихачёв, 1980, с. 36]. Так, М.И. Чернышёва в статье «К характеристике славянского перевода «Хроники» Иоанна Малалы» пишет, что «Хроники» Иоанна Мала-лы» - один из первых немногочисленных письменных памятников с иноязычными вкраплениями. Переводчик использовал иноязычие, преимущественно латинского и македонского происхождения. Иноязычные элементы вводились в текст, главным образом, для акцентирования внимания на отдельных словах - названиях, прозвищах, обращениях и т. д. [Чернышева, 1983, с. 223].
Стоит отметить, что как в этот период времени, так и в последующие, авторы отдают предпочтение не иноязычным вкраплениям, а их транслитерированным вариантам. Так, В. Сайнбаяр в своей работе «Иноязычная лексика и особенности её использования в путевых записках Петровского времени» отмечает, что одним из доми-
нирующих жанров XI-XVII веков были «Хождения», которые содержали обилие лексических заимствований [Сайнбаяр, 2007, с. 12].
Эта тенденция доминирует и в «Петровскую эпоху». Несмотря на то, что литература того времени изобилует иноязычными элементами, сохраняется традиция их кириллического написания. Подтверждением этому служат работы отечественных исследователей, в частности Г.О. Винокура «Доклад о Ломоносове», где автор писал, что «литераторы <...> чаще всего прибегали к крайне беспорядочной, неорганической и искусственной смеси из двух основных типов прежнего письменного языка, густо сдабривая ее к тому же обильными и некритическими заимствованиями из западноевропейских языков» [Винокур, 1997, с. 322].
Следующий этап использования вкраплений в русской культуре начинается на рубеже XVШ-XIX веков, когда на развитие русской литературы большое влияние оказывает французский язык. Говоря о его главенствующей роли в среде великосветского общества, Ю.М. Лотман в статье «Текст в тексте» писал, что в тот период времени французский приобретает статус социального знака, который свидетельствуюет о «причастности к некоторой закрытой для профанов корпорации» [Лотман, 1981, с. 202].
Так, учёные отмечают, что А.С. Пушкин, воспитанный на языке Мольера, активно вводит французские вкрапления в тот или иной контекст как стилистический приём, разработав принципы их отбора и использования [Листрова-Правда, 2001, с. 119]. По мнению других исследователей, «стремясь выработать в своих произведениях нормы простой и выразительной разговорной речи», он ориентируется «на отточенные формы французского языка, не подражая им, но сплавляя лучшие черты французской традиции с богатейшим фондом русской народной речи» [Колосова, 2009, с. 71]. Н.Л. Васильев и Е.В. Савина в свою очередь акцентируют внимание на том, что в целом ряде произведений Пушкина отражены не только многочисленные французские, но также латинские, итальянские, английские и немецкие вкрапления [Васильев, Савина, 2002, с. 99].
Непосредственно английские вкрапления, как указывает О.Г. Сидорова, А. Пушкин приводит в большинстве случаев в публицистике и письмах. В художественных текстах они встречаются довольно редко, тем не менее, англицизмы чрезвычайно выразительны и их подбор не случаен. Выполняя художественную задачу, английские лексемы определяют устойчивые представления и стереотипы об Англии. Набор таких вкраплений ограничен и включает
следующие слова: gentleman (англ. господин), comfort (англ. утешение, успокоение), speech (англ. речь), spleen (анг. хандра, уныние), vulgar (англ. грубый, пошлый), blue stocking (англ. синий чулок), beef-steak (англ. бифштекс), roast-beef (англ. ростбиф - жареный кусок говядины), dandy (англ. франт, щёголь) [Сидорова, 1999, с. 73]. Среди латинских и итальянских вкраплений наиболее употребительны такие, как: bis, dixi, ergo, errata, ibid,in folio; addido, a parte, casino, con amore и др. [Васильев, Савина, 2002, с. 99].
Однако смешение французского с русским на рубеже XVIII-XIX веков (по определению А.С Грибоедова - «смешение... французского с нижегородским») образует новое явление - «дамский» язык. Б.А. Успенский характеризует речь светских дам второй половины XVIII - начала XIX века как «по преимуществу макароническую» [Успенский, 1985, с. 57]. Этот социальный феномен находит отражение в литературных текстах. Писатели и поэты широко применяют вкрапления, пародируя неправильное употребление французских слов.
Ярким примером макаронического использования вкраплений является стихотворение М.Ю. Лермонтова, обращенное к А.А. Углицкой:
Ma chere Alexandrine,
Простите, же ву при,
За мой армейский чин Все, что je vous ecris;
Меж тем, же ву засюр,
Ich wunsche счастья вам,
Surtout beacoup d'amour,
Quand vous serez Мадам.
(Франц. и нем.: Моя милая Александрина, простите, я вас прошу, за мой армейский чин все, что я вам пишу. Меж тем, я вас уверяю, я желаю счастья вам, а главное много любви, когда вы будете Мадам.) [Чернец, 2004, с. 6].
Однако, как считает Ю.М. Лотман, очевидно, что французский язык выполняет для русского образованного общества роль языка научной и философской мысли. Так, роман Л.Н. Толстого «Война и мир» изобилует французскими вкраплениями, которые подчеркивают особенности речи русских дворян. Характерно, что речь французов в большинстве случаев дается на русском языке. Иноязычие вводится лишь в начальных репликах для определения национальной принадлежности героя [Лотман, 2000, с. 65].
Одним из примеров полифункционального применения французских вкраплений в художественном тексте служит творчество И.С. Тургенева. Так, в некоторых случаях писатель высмеивает смесь русского с французским, например: «... военные танцевали усердно, особенно один из них, который прожил шесть недель в Париже, где он выучился разным залихватским восклицаниям вроде «Zut» (фр. чёрт возьми!, вот ещё!), «Ah fichtrre» (фр. чёрт возьми!; ай! ай!; ну и ну!), «Pst, pst, mon bibi» (фр. «Пст, пст, моя крошка») etc. Он произносил их в совершенстве, с настоящим парижским шиком, в то же время говорил: si j’aurais (фр. я бы) вместо si j’avais (фр. если бы я), «absolument» в смысле «непременно»... -словом, выражался на том великорусском-французском наречии, над которым так смеются французы, когда они не имеют нужды уверять нашу братию, что мы говорим на их языке, как ангелы, comme des anges» ([пер. мой. - М.К.]) [Тургенев, 2006, с. 68].
Помимо этого, как свидетельствует Д.Л. Спивак, И.С. Тургенев в романе «Отцы и дети» при помощи французских и латинских вкраплений акцентирует внимание на противостоянии двух поколений: «Вам все желательно шутить, - ответил Павел Петрович. -Я не отрицаю странности нашего поединка, но я считаю долгом предупредить вас, что я намерен драться серьезно. A bon entendeur, salut! (имеющий уши да слышит!) - О, я не сомневаюсь в том, что мы решились истреблять друг друга; но почему же не посмеяться и не соединить utile dulci (приятное с полезным)? Так-то: вы мне по-французски, а я вам по-латыни» [Спивак, 2005, с. 265].
Кроме того, Ю.О. Квартовкина в работе «Речь английской и русской аристократии в произведениях художественной литературы XIX века», приводит пример из произведения И.С. Тургенева, где галлицизмы выполняют в тексте эвфемистическую функцию. Так, Варвара Лаврецкая в романе «Дворянское гнездо» выражает свое мнение о Марье Дмитриевне Калитиной, используя эвфемистическую зашифровку: «Elle n’a pas invente la poudre, la bonne dame» (Пороха она не изобрела, эта милая дама) [Квартовкина, 2004, с. 14].
Во второй половине XIX века, по словам Н.А. Колосовой, французский язык уже больше не является признаком принадлежности к определённому сословию, получая культурно-бытовое распространение, т. е. знание французского становится обязательной характеристикой образованного человека. Подтверждение этому можно найти в романе Н.Г. Чернышевского «Что делать?». Автор
«вплетает» в ткань текста французские вкрапления в виде вывесок на французском языке названий книг и т. д., подразумевая, что реципиент знаком с данной лексикой и она не требует авторского перевода, например: «На Невском явилась новая вывеска: «Au bon travail. Magasin des Nouveautes» (фр. магазин, хорошо исполняющий заказы, магазин модных товаров) [Колосова, 2003, с. 75].
В начале XX века вкрапления становятся особенно актуальными в творчестве авангардистов, заполоняя затем тексты дадаистов и футуристов, которые находят скучным использовать описательные средства только одного языка. Литература того периода представляет собой некий комплекс, составленный по модульному принципу из нескольких языков. Особенно это характерно для стихотворных произведений, где иноязычные компоненты заставляют текст звучать на разные мотивы и интонации, образуя красочное явление с буйством красок и многоголосием.
Наиболее масштабно, как отмечают О.В. Тищенко и Н.А. Фатеева, иностранные вкрапления представлены в стихотворных текстах русских поэтов Серебряного века. Например, И. Северянин вводит в название одного из своих произведений французский компонент «Berseuse осенний» (фр. колыбельная песнь) (1912). Иноязычное заглавие ещё несколько раз появляется в тексте в рифмообразующей позиции:
День алосиз. Лимонолистный лес Драприт стволы в туманную тунику.
Я в глушь иду, под осени berceuse,
Беру грибы и горькую бруснику.
Поёт душа, под осени berceuse,
Надёжно ждёт и сладко-больно верит,
Что он придёт, галантный мой Эксцесс,
Меня возьмёт и девственно озверит.
Иду, иду под осени berceuse...
Помимо отдельных вкраплений поэты включают в свои тексты иноязычные цитаты. Так, эпиграф к «Итальянским стихам» А. Блока восходит к надписи под часами в церкви Santa Maria Novella во Флоренции:
Sic finit occulte sic multos decipit aetas Sic venit ad finem quidquid in orbe manet Heu heu praeteritum non est revocabile tempus Heu propius tacio mors venit ipsa pede.
(Итал.: Так незаметно многих уничтожают годы, / Так приходит к концу все сущее в мире; / Увы, увы, невозвратимо минувшее время, / Увы, торопится смерть неслышным шагом) [Тищенко, Фатеева, 2005, с. 220].
В послереволюционное время, которое известно как период борьбы с низкопоклонством перед западом, количество иноязычных вкраплений в художественных произведениях резко сокращается. Кроме того, прослеживается тенденция использования иноязычия в русской графике. Ситуация незначительно меняется после Великой Отечественной войны, когда, как отмечает Г.Н. Скребов, возрастает интерес к немецким вкраплениям, реализующих в тексте широкий диапазон задач [Скребов, 1997, с. 19].
Очередной всплеск иноязычных вкраплений в художественной литературе приходится на период «оттепели», когда американская культура оказывает большое влияние «на умы и настроения «шестидесятников». Так, В. Аксёнов, у которого прослеживается интерес к английской культуре и языку, проникается западническим настроением, создавая такие произведения, как «Ожог» и «Остров Крым», насыщенные явлениями английского языка, например: «. и перешел на английский: - It’s going to be what the Americans call a swell party. (Предположим, это будет то, что американцы называют роскошной вечеринкой) [Колесова, 2005, с. 131].
Последний этап применения вкраплений ознаменовался началом перестройки, когда в Россию хлынул поток английских заимствований, что нашло отражение в произведениях современных писателей. В своей статье «Познание гламура дискурсом» И.В. Кабанова приводит анализ многочисленных вкраплений английского происхождения в романе В. Пелевина «Empire V». Произведение русского писателя представляет собой частный случай общей тенденции применения иноязычных элементов, которые, по словам лингвиста, передают «дух времени»: «Мы с матерью занимали небольшую двухкомнатную квартирку вроде тех, что в закатных странах называют «one bedroom». В этой самой bedroom я и вырос»; «современное рабочее место в офисе - cubicle - даже внешне не похоже на стойло... » [Кабанова, 2007, с. 47].
Обилие иноязычных вкраплений характерно и для поэтических текстов. Подтверждением этому может служить творчество Т. Щербиной, которая вводит в произведения иноязычные элементы, заимствованные преимущественно из английского и французского языков. Она включает в стихотворение «Кончается мой кар-
тридж» (май 1996) окказионализм, содержащий элементы из английского и французского языков:
Кончается мой картридж, bcbj-02,
кому теперь расскажешь, что в сердце у меня, -мне говорит Тошиба...
(bc-02 - картридж для принтера Canon-bj, bcbg - аббревиатура bon chic bon genre для обозначения людей буржуазного стандарта. Левой интеллигенцией употребляется только иронически) [Щербина, 1997, с. 51].
Таким образом, можно заключить, что иноязычные вкрапления существуют в художественном тексте с давних времён, в том числе в русском с момента возникновения книжной традиции. Они применяются как выразительное художественное средство для достижения различных целей. Как правило, их использование непосредственным образом зависит от культурных, религиозных контактов России с другими странами и народами, от ситуации, политической и экономической.
Литература
Васильев Н.Л., Савина Е.В. Варваризмы в языке Пушкина // Филологические науки. 2000. № 2.
Винокур Г.О. Доклад о Ломоносове // Вопросы литературы 1997. № 3.
Кабанова И.В. Познание гламура дискурсом: язык в романе В. Пелевина «Empire V» // Известия Саратовского университета. 2007. Вып. 1.
Колесова Н.В. Заимствования в идиостиле В. Аксенова : дис. ... канд. филол. наук. Красноярск, 2005.
Колосова Н.А. Французская традиция в российском культурном пространстве // Спецкурсы по романской филологии. Саратов, 2003.
Квартовкина Ю.О. Речь английской и русской аристократии в произведениях художественной литературы XIX века : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2004.
Листрова-Правда Ю.Т. Отбор и употребление иноязычных вкраплений в русской литературной речи XIX-XX вв. // Вестник ВГУ. Сер. 1, Гуманитарные науки, 2001.
Лихачёв Д.С. История русской литературы X-XVII веков. М., 1980.
Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин : Биография писателя. Л., 1981.
Лотман Ю.М. Текст в тексте (Вставная глава) // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000.
Сайнбаяр В. Иноязычная лексика и особенности её использования в путевых записках Петровского времени : автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2007.
Сидорова О.Г. Англоязычные вкрапления в текстах А.С. Пушкина // Известия Уральского государственного университета. 1999. № 11.
Скребов Г.Н. Иноязычные вкрапления в послевоенной художественной литературе (1945—19б9) : автореф. дис. ... канд. фил. наук. Воронеж, 1997.
Спивак Д.Л. Метафизика Петербурга : Французская цивилизация. СПб., 2005.
Тищенко О.В., Фатеева Н.А. Иноязычные элементы в составе заголовочного комплекса и способы их взаимодействия с текстом (на материале русской поэзии XX века) // Поэтика заглавия. М., 2005.
Тургенев И.С. Отцы и дети: роман. М., 2006.
Успенский Б.А. Из истории русского литературного языка XVIII-начала XIX века. М., 1985.
Чернец Л.В. Иноязычная речь в художественном произведении II Русская словесность. 2004. № 7.
Чернышева М.И К характеристике славянского перевода «Хроники» Иоанна Малалы (Роль иноязычных вкраплений) II Византийский Временник Российской Академии Наук. 1983. N° 44.
Щербина Т. Жизнь без : стихи. СПб., 1997.
Schmeling M., Schmitz-Emans M. Multilinguale Literatur im 20. Jahrhundert. Wurzburg, 2002.
