2. Краткий словарь по эстетике / Под ред. М.Ф. Овсянникова, В.А. Разумного. - М., 1963.
3. Краткий словарь / Под ред. А.П. Алексеева. - М., 1998.
4. Словарь иностранных слов / Под ред. Петрова. - М., 1989.
5. Столович Л.Н. Философия. Эстетика. Смех. - СПб., 1999.
6. Энциклопедический словарь [Электронный ресурс] / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. - Режим доступа: www.rubricon.com (Дата обращения: 29.10.09).
ИНОЯЗЫЧИЕ В РОМАНЕ Б. ХАЗАНОВА «ВЧЕРАШНЯЯ ВЕЧНОСТЬ»
© Кожевникова М.А.*
Сибирский федеральный университет, г. Красноярск
В статье приводится анализ иноязычных элементов по выполняемой ими функции в художественном произведении. Источником материала послужил текст романа Б. Хазанова «Вчерашняя вечность».
Известно, что иноязычие как выразительное средство широко используется в художественном тексте. Говоря о языке Бориса Хазанова, можно отметить, что он также использует широкую палитру иноязычных элементов, которые особенно характерны для эмигрантского периода. Так, при анализе романа «Вчерашняя вечность» [М., 2008. - 366 е.] было выявлено, что автор продуктивно применяет обилие заимствований для осуществления определённых художественных задач, т.е. иноязычные элементы реализуют в тексте различные функции: функцию речевой характеристики и экспрессивно-оценочную, языковой игры, а также номинативную. Интересен тот факт, что иноязычие используется в большинстве случаев при описании событий Великой Отечественной войны и в характеристике персонажей.
Так, образ героя художественного произведения включает различные компоненты, например: черты характера и внешности, круг общения, увлечения и др. Речь героя является основополагающим элементом, который способен в полной мере раскрыть образ. Вкрапления, используемые в функции речевой характеристики персонажей, имеют своей задачей стать характерным признаком героя, создать запоминающийся образ, выделив его на фоне других, подчеркнуть особенности воспитания, происхождения, возраста.
В романе автор вкладывает в речь Тарнкаппе французские элементы, тем самым делая акцент на её социальном происхождении, принадлежности к аристократии.
- «Veuillez avoir l'obligeance de ne pas mecre vos pieds sur le canapé». (фр. Убедительная просьба не забираться с ногами на диван) [с. 7].
* Старший преподаватель кафедры «Маркетинг».
Анна Яковлевна свободно владеет как французским, так и русским языками, поэтому ей не представляет труда свободно переходить с одного на другой:
- Veuillez m'expliquer... благоволите объяснить, что это такое» [с. 12].
- «Où est votre compliment? Где же ваш комплимент. В таких случаях, да будет тебе известно, полагается сказать даме комплимент [с. 23].
Наделяя Анну Яковлевну способностью изъясняться на немецком языке, автор ещё раз заостряет внимание на немецких корнях баронессы, хотя героиня с неохотой говорит на языке «врага»:
- И она ответила автоматически: das bin ich (это я) [с. 27];
- «Видите ли, mein Herr...» - и осеклась. (нем. сударь) [с. 31].
В речи главного персонажа также обнаруживают себя многочисленные заимствования. Несмотря на мешанское происхождение и отсутствие высшего образования, герой свободно изъясняется на французском языке, что характеризует его как образованного человека. Перед читателем предстаёт не образ советского гражданина, воспитанного в духе коммунизма, а творческая натура, способная видеть и ценить прекрасное. Главный герой легко перескакивает с одного языка на другой, о чём свидетельствуют следующие примеры:
- «Простите, Анна Яковлевна, - сказал писатель. - Je craindrais d'offenser vos oreilles». (фр. Боюсь, что это не для ваших ушей) [с. 124];
- «Un instant, s'il vous plaît», - сказал писатель (фр. одну минуту) [с. 194].
Свободное владение языком культуры и искусства проявляется также
в диалоге главного героя с француженкой:
- При том, что роман носит несколько странный характер. Да ещё этот эпиграф из Августина... Вы, - она запнулась, - vous êtes donc catholique? (фр. Разве вы католик?)
- Bien sûr que non. (фр. Нет, конечно) [с. 199].
Помимо этого, в речи главного героя встречаются латинские вкрапления:
- «Вот видите, - сказал писатель, показывая глазами на нищего. -Помолчим немного. Un homme averti en vaut deux» (лат. Бережёного Бог бережёт) [с. 195].
Говоря о нерусскоязычных персонажах капитане Вернике и француженке, следует подчеркнуть тот факт, что автор применяет частичные иноязычные вкрапления либо в начале, либо в середине или в конце фразы, заполняя образовавшийся вакуум русскими лексемами. Тем самым Б. Ха-занов преследует две цели: определение национальности персонажей и облегчение восприятия читателем текста:
- «Капитан Вернике. Я знал, что тут кто-то есть... Herr Doktor spricht deutsch?» (нем. Господин доктор говорит по-немецки?) [с. 31];
- «Un instant, я хочу включить...» (фр. минуточку) [с. 200].
Транслитерированные иноязычные элементы в речи русскоязычных
персонажей, создающие эффект русского произношения, являются маркером низкого уровеня образованности последних:
- «Яволъ. Айн момент», - сказал Яша по-немецки и явился через несколько минут с харчами и пивом. (нем. Jawohl. Ein Moment - Конечно. Одну минуту) [с. 184].
Кроме того, иноязычные элементы могут выполнять экспрессивно-оценочную функцию. В каждом языке существует экспрессивно-оценочная лексика, которая, по словам В.В. Виноградова, отражает личность (индивидуальную или коллективную) и переливает красками социальной среды [Виноградов, 1986: 25]. Поэтому одной из важнейших функций слова, параллельно с функцией номинации, является коннотативная, как считает Ю.Д. Апресян, - «узаконенная в данном языке оценка объекта действительности, именем которой является данное слово» [Апресян, 1992: 47].
Как полагает Ж.А. Вардзелашвили, «эмоциональный компонент коннотации слова отражает факт эмоционального переживания субъектом определенного явления действительности», в то время как «оценочный компонент, как правило, связанный с эмоциональным, заключается в выражении одобрительной / неодобрительной оценки предмета речи» [Вардзелашвили, 2000: 18].
Иноязычная лексика, также как и русская, может включать коннотации, так как использование иноязычия не ограничивается только передачей какой-либо информации. Часто автор при помощи иноязычных элементов выражает эмоции, чувства, даёт оценки. Следует отметить, что у иноязычных лексем в языке-доноре коннотации могут отсутствовать, но в языке-реципиенте в контексте такая лексема наделяется дополнительными экспрессивными и оценочными семами:
- Окончен краткий спич духовного лица, взметнулся, помавая семо и овамо, просторный рукав чёрной шёлковой рясы [с. 189]. (курсив мой. - М.К.).
«Спич» (англ. speach - речь) в английском языке является нейтральным словом и отражает лишь денотативное значение. Употреблённое же в русском окружении данное слово получает отрицательную коннотацию.
Кроме того, Б. Хазанов продуктивно использует иноязычные лексемы в качестве эмоционально-окрашенных обращений и восклицаний:
- Mein Führer! Вы сказали: «Венк, я вручаю тебе судьбу Германии» [с. 41];
- «Mon Dieu, как я всё-таки постарела. Сколько мне можно дать, как ты думаешь?» (фр. боже мой!) [с. 22].
Выполняя функцию языковой игры, иноязычные элементы способны создавать комический эффект. Как полагает И.В. Цикушева, «в художественном тексте языковая игра стимулирует динамику создаваемых образов и активизирует процесс восприятия, привлекая внимание к парадоксальности суждений, внешнему алогизму, за которым нередко скрывается подтекст, важный для осознания художественного смысла» [Цикушева, 2009: 225].
Среди приёмов языковой игры, в которых Б. Хазанов использует иноязычие, можно отметить словообразовательную игру:
- «Эх... семь бед, один ответ. Положите-ка мне ещё...» «Битте-дрит-те!» [с. 191].
Функция авторского самовыражения заключается в создании писателем субъективной картины окружающей действительности в пределах определенного художественного пространства. При создании образов реальности, писатель опирается на художественные приёмы, переосмысливая, переоценивая сопоставляя факты, объекты и явления окружающего его мира. Одним из способов самовыражения является иноязычие. Реализуя творческое задание, Б. Хазанов вводит в произведение в качестве эпиграфов, заглавий или авторских замечаний цитаты всемирно известных авторов в графико-орфографической форме исходного языка, основной установкой которых является апеллирование к фоновым знаниям читателей и формирование у них субъективной картины отражаемой реальности:
- Fugaces labuntur anni! (Уносятся быстротечные годы. (Гораций) [с. 142].
В ряде случаев, в размышлениях повествователя употребляются латинские вкрапления, сопровождающиеся контекстуальным русским переводом:
- Нет, это не genius loci, дух места, или как там это называется; её, эту душу, создало наше воображение [с. 35].
Кроме того иноязычные лексемы выполняют номинативную функцию, обозначая денотаты, отсутствующие в русском языке. В романе можно выделить 4 группы иноязычных единиц этого типа: 1) военная лексика; 2) топонимы; 3) антропонимы; 4) реалии повседневного быта.
Военная лексика. При описании военных событий, для формирования картины военной действительности, автор вплетает в художественный текст немецкие лексемы, отражающие иноязычную атмосферу. По сходству ситуативного употребления они могут быть разделены на 2 подгруппы: воинские чины и звания, непосредственно военные термины.
Несмотря на то, что в русском языке существуют лексемы, номинирующие военные чины, последние не раскрывают полностью те понятия, которые характерны для немецкой действительности:
- «с кубиками тауптштурмфюрера в левой петлице» (Hauptsturmführer (нем.) - капитан войск СС в фашистской Германии) [с. 38];
- комнаты лейб-профессора медицины Штумпфеггера, комнаты леиб-оечарки Блонди [с. 38].
Относительно последнего примера можно сказать, что в немецком языке лексема Leibprofessor мало употребительна, вместо неё используется слово Leibarzt (нем. личный врач). Автор намеренно добавляет к слову профессор префикс лейб, делая акцент на том, что фюрера лечит не рядовой врач, а светило медицины. Тем саркастичнее звучит сочетание префикса лейб с лексемой овчарка.
Другую подгруппу образуют непосредственно военные термины, обозначающие виды оружия, манёвров.
Лексемы данной группы немногочисленны (4) и представлены в следующих примерах:
- «В котле?» (нем. in den Kessel geraten - попасть в окружение) «Это у немцев так называлось. В окружении» [с. 151];
- Со стороны Рангсдорфа равномерные залпы флаков (нем. Flak сокр. от Flugzeugabwehrkanone - зенитная пушка; зенитная артиллерия) [с. 52].
Топонимы охватывают иносистемные элементы, основной нагрузкой которых является создание иноязычной атмосферы, образование у читателей ассоциативных связей с Германией. Для передачи немецких географических названий автор руководствуется правилами немецко-русской транскрипции, принятыми до 1974 г., согласно которым немецкий [h] передавался русским г:
- вдоль всего помпезного фасада, по ходу Фосс-штрассе до пересечения с Герман-Геринг-штрассе. (нем. Voßstraße; Hermann-Gö-ring-Straße) [с. 39].
В ряде случаев Б. Хазанов вводит в произведение русские кальки немецких топонимов:
- на углу площади императора Вильгельма - от барочного дворца Старой имперской канцелярии остался только фасад (нем. KaiserWilhelm-Platz; Alte Reichskenzlei) [с. 40].
Антропонимы выполняют при описании военных событий ту же функцию, что и топонимы, т.е. создают иноязычный фон, характеризующий место происходящих событий:
- творение ваятеля-лауреата АрноБрекера [с. 38];
- гроссадмирал Дёниц на севере и фельдмаршал Кесселъринг на юге возьмут врага в стратегические клещи [с. 40].
Помимо этого, антропонимы дают характеристику некоторым русскоязычным героям романа. Русские имя и отчество у Анны Яковлевны Тарн-каппе определяют её русское происхождение, в то время как фамилия (нем. Tarnkappe - шапка-невидимка) свидетельствует о немецких корнях баронессы. Кроме того, наделяя Анну Яковлевну звучной фамилией, автор как бы намекает на то, что, несмотря на смену власти в стране и гонения людей дворянского происхождения, героиня живёт в своём отчем доме как в «шапке-невидимке», не вызывая интереса у представителей советской власти.
Четвёртую группу образуют иноязычные лексемы, отражающие культуру и быт инороссийских государств:
- На ней был «дирндль», что значит деревенская девчонка, любимый фюрером баварский наряд: белоснежная блузка с короткими рукавами-фонариками, корсаж и просторная юбка из тёмнокрасного муара, клетчатый, болотного цвета шурц-передник. (нем. Dirndl; Schürze) [с. 42].
- Вы имеете представление о парижском Salon du livre?» (фр. Еже-годнаявесенняякнижнаяярмарка) [с. 195].
В следующих примерах, несмотря на то, что русский язык содержит лексемы для номинации данных денотатов, автор намеренно инкорпорирует в текст их иноязычные эквиваленты, ещё раз указывая на инороссий-ское пространство, где происходит действие:
- но дом в югенд-стиле уцелел. (нем. Jugendstil - немецкое название стиля «модерн») [с. 44];
- Локфюрер спал, опустив голову в форменном картузе... (нем. Lokführer - машинист) [с. 46].
Подводя итоги можно сказать, что Б. Хазанов активно использует в своём произведении многочисленные иносистемные элементы, осуществляя авторские интенции. Иноязычная лексика насыщает контекст экспрессивностью, характеризует героев романа, отражая их определённый культурный уровень; наполняет текст выразительностью, создавая колорит иноязычной среды, а также интенсифицирует авторскую речь. Иноязычие функционирует в романе как в графико-орфографической форме языка-донора, так и в транслитерированной графике языка-реципиента.
Список литературы:
1. Апресян Ю.Д. Коннотация как часть прагматики слова (лексикографический аспект) // Русский язык. Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. Виноградовские чтения XIX-XX. - М., 1992. -С. 45-64.
2. Вардзелашвили Ж.А. Коннотация и ее роль в метафоризации // Славистика в Грузии. - Тб.: ТГУ, 2000. - Вып. 2. - С. 18-23.
3. Виноградов В.В., Золотова Г.А. Русский язык. - М., 1986.
4. Цикушева И.В. Феномен языковой игры как объект лингвистического исследования // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - СПб., 2009. - С. 224-229.
ВЛИЯНИЕ СЕМЕЙНОГО ОБЩЕНИЯ НА СТАНОВЛЕНИЕ РЕЧЕЖАНРОВОЙ КОМПЕТЕНЦИИ ДЕТЕЙ ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
© Кощеева О.В.*
Педагогический институт Саратовского государственного университета,
г. Саратов
Статья посвящена проблеме становления коммуникативной компетенции личности в онтогенезе.
* Ассистент кафедры Логопедии и психолингвистики.