CC BY
491
4. Турчин Д.А. О разработке теории следственной ситуации // Следственная ситуация. - М., 1985.
5. Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия. -М., 1997.
6. Коновалов С.И. Теоретико-методологические проблемы криминалистики. -Ростов-на-Дону, 2001.
7. Головин А.Ю. Системные средства и методы в криминалистической науке. - Тула,2013.
Бондаренко Юрий Алексеевич, преподаватель кафедры криминалистики и правовой информатики, bondarenko_yuri@mail.ru, (Россия, Краснодар, КубГУ).
THE CONCEPT AND TYPICAL SITUATION IN CASES OF VIOLATION OF FIRE
SAFETY Y.A. Bondarenko
The article analyzes the forensic investigation of the situation and determine the typical examining the situation developing in the initial stage of the investigation of violations of fire safety requirements.
Keywords: investigative situation, the initial stage of the investigation, fire, violation of fire
safety.
Bondarenko Y.A., the Lecturer, Department of Criminology and Legal Informatics, bondarenko_yuri@mail.ru, (Russia, Krasnodar, Kuban State University).
УДК 343.35
ИНОСТРАННЫЕ ДОЛЖНОСТНЫЕ ЛИЦА И ДОЛЖНОСТНЫЕ ЛИЦА ПУБЛИЧНЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ КАК СУБЪЕКТЫ КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПО УГОЛОВНОМУ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РФ
Н.В. Бугаевская
В статье рассматриваются особенности законодательной регламентации признаков иностранного должностного лица и должностного лица публичной международной организации в свете имплементации международных антикоррупционных норм. Указывается на трудности их применения в отечественной следственной и судебной практике в виду несоответствия российскому пониманию должностного лица, на проблемы законодательного урегулирования процедуры их уголовного преследования.
Ключевые слова: иностранное должностное лицо; должностное лицо публичной международной организации; коррупция; подкуп иностранных должностных лиц; международный договор; международные антикоррупционные нормы.
Мировая практика свидетельствует о том, что необходимо не только сформировать атмосферу всеобщей нетерпимости к коррупции, но и создать условия реального противодействия ей, используя такие способы и методы, которые будут эффективны и в отдельно взятой стране, и за ее пределами с учетом процессов глобализации. Транснациональные проявления коррупции заставляют модифицировать нормы уголовного права таким образом, чтобы они могли не только соответствовать объективной действительности, но и быть действенным инструментом борьбы с коррупцией, включающей «иностранный элемент» [11, С. 12]. Одними из первых борьбу с проявлениями международной коррупционной преступности стали осуществлять США, где в 1994 г. был принят закон «О коррупционной деятельности за рубежом»[10, С. 14]. Европейские страны также активно подключились к данному процессу, заключив ряд международных соглашений.
В виду ратификации Россией Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию [4] и Конвенции ООН против коррупции [3] преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного управления приобрели нового субъекта, введенного отечественным законодателем в уголовно-правовую материю, а именно - иностранных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций. При этом изначально примечание 5 к ст. 285 устанавливало правило, согласно которому иностранные должностные лица и должностные лица публичных международных организаций, совершившие любые преступления, предусмотренные статьями главы 30 УК РФ, должны были подлежать уголовной ответственности в случаях, предусмотренных международными договорами Российской Федерации [5]. Это обусловливало возможность рассмотрения данных лиц в качестве субъектов злоупотребления полномочий, превышения полномочий, нецелевого расходования бюджетных средств, служебного подлога и других преступлений, хотя вероятность совершения таких преступлений данными лицами ничтожна. При этом была очевидна рассогласованность представленного нового субъекта с объектом деяний, четко обозначенного в названии главы 30 УК РФ. Интересы государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления может нарушить только лицо, которое задействовано в данных механизмах власти в качестве его звена, одним из требований к которому является гражданство Российской Федерации [2]. Иностранные должностные лица не могут осуществлять государственную власть или быть государственными служащими, служащими органов местного самоуправления.
Более того специальных международных договоров, которые бы предусматривали ответственность иностранных граждан за коррупционные деяния Российская Федерация не заключала, а общее правило квалификации их деяний было отражено в статьях 11 и 12 Уголовного кодекса РФ еще при его создании в 1996 г.: иностранные граждане подлежат уголовной ответственности по статьям УК РФ, если преступление совершено на
территории РФ и вне пределов территории РФ, если направлено против интересов РФ и в случаях, предусмотренных международным договором.
Позднее законодателем было осознано, что криминализация деяний иностранных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций была осуществлена слишком широко и что закрепленное правило не работает, так как судебная практика по его исполнению отсутствовала, и в 2011 г. данные лица были введены в качестве субъектов только в такие составы преступлений как получение взятки (ст. 290 УК РФ), дача взятки (ст. 291 УК РФ) и посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ) [6]. Такие изменения в уголовный закон уже более четко отражали требования международных конвенций, которые и предусматривали привлечение к ответственности иностранных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций только в рамках взяточничества (активного и пассивного подкупа). Выполнение обязательства по имплементации данных норм было осуществлено буквально, в том плане, что в примечании 2 к статье 290 УК РФ дословно был воспроизведен текст статьи 2 Конвенции ООН против коррупции. В нем указывается, что «под иностранным должностным лицом в настоящей статье, статьях 291 и 291.1 настоящего Кодекса понимается любое назначаемое или избираемое лицо, занимающее какую-либо должность в законодательном, исполнительном, административном или судебном органе иностранного государства, и любое лицо, выполняющее какую-либо публичную функцию для иностранного государства, в том числе для публичного ведомства или публичного предприятия; под должностным лицом публичной международной организации понимается международный гражданский служащий или любое лицо, которое уполномочено такой организацией действовать от ее имени».
Отсылки к международным договорам были справедливо устранены, так как любые международные нормы не могут подменять собой национальное право. Именно в уголовном праве страны должны быть изложены условия привлечения к уголовной ответственности, вторящие конвенционным требованиям, и «международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно» [8, п. 6].
С введением примечания к статье 290 УК РФ, где помещены определения иностранных должностных лиц и должностных лиц публичных международных организаций, мировое сообщество было заверено в том, что российское законодательство способно адекватно реагировать на новые виды проявления коррупции. Ограничение ответственности за коррупцию с иностранным элементом теперь только взяточничеством более стало более верно отображать современные реалии и возможности привлечения к уголовной ответственности иностранных коррупционеров и корруптеров.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» содержится несколько разъяснений относительно исследуемых
субъектов преступлений. В частности в п. 1 постановления цитируется редакция примечания 2 к статье 290 без его разъяснения и лишь указываются примеры иностранных должностных лиц. Так, к иностранным должностным лицам относятся такие как министр, мэр, судья, прокурор, которые по -видимому, по замыслу авторов постановления должны олицетворять соответственно деятельность законодательного, исполнительного, административного или судебного органа иностранного государства, как того требует дефиниция. Однако никто из названных лиц не принадлежит к законодательной ветви власти, министр имеет прямое отношение к исполнительным органам, мэр и прокурор скорее к исполнительным, судья -представляет судебную власть, то есть пример не полным образом иллюстрирует закон. Очевидно, что данные категории субъектов взяты из ратифицированной Россией Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию (27 января 1999 г.).
При этом представляется, что толкование должностных лиц, имеющих принадлежность к иностранному государству, не должно быть шире, нежели российских, однако именно так и есть. Если лица, занимающие какую-либо должность в законодательном, исполнительном, административном или судебном органе иностранного государства, укладываются в понятие должностного лица, свойственного отечественному законодательству, то лица, которые выполняют какую-либо публичную функцию для иностранного государства, в том числе для публичного ведомства или публичного предприятия, уже в это понятие не вписываются. Как известно, согласно уголовно-правовому пониманию должностных лиц, лица, выполняющие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции на предприятии, к должностным лицам не относятся. Как лица, работающие в коммерческих структурах, они признаются выполняющими управленческие функции в коммерческих или иных организациях, то есть субъектами коммерческого подкупа. Хотя согласно отечественному административному законодательству, несмотря на и деятельность на предприятиях, они признаются должностными лицами [9].
Должностные лица публичных международных организаций пояснены в постановлении Пленума через такие категории лиц как члены парламентских собраний международных организаций, участником которых является Российская Федерация, а также лица, занимающие судебные должности любого международного суда, юрисдикция которого признана Российской Федерацией. Скорее всего данное разъяснение нужно соотносить с требованием примечания 2 к статье 290, где указывается, что должностным лицом публичной международной организации следует признавать международных гражданских служащих или любых лиц, которые уполномочены такой организацией действовать от ее имени. Только при таких условиях получение незаконного вознаграждения, например, сотрудником Секретариата Совета Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств, который уполномочен действовать от лица данной
организации [1, ст. 13], можно квалифицировать как получение взятки должностным лицом в рамках ст. 290 УК РФ за действие или бездействие, связанные с его служебными обязанностями или за незаконные действия в таковом качестве.
Лица, занимающие судебные должности любого международного суда, юрисдикция которого признана Российской Федерацией, могут являться международными гражданскими служащими, что отражено в некоторых документах, так и не быть ими, при этом выполняя функции данного судебного органа. В частности, судьи согласно международным документам не причисляются к международным служащим и не считаются ими в целом [16, С. 32], но тем не менее они выполняют судейскую функцию от имени данной организации, например, от имени Суда Евразийского экономического сообщества. Международными гражданскими служащими являются другие лица, например, сотрудники секретариата суда. Так, в ст. 10 Статута Суда Евразийского экономического сообщества они прямо названы таковыми. На лицо снова расширение понятия должностного лица относительно его отечественной трактовки, где есть некий водораздел между должностными лицами и государственными и муниципальными служащими, должностными лицами не являющимися. Последние согласно примечанию 4 к статье 285 УК РФ несут уголовную ответственность в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями УК РФ, причем статьи о взяточничестве к таковым не относятся.
Вместе с тем, несмотря на внесение изменений в уголовный закон, упущения со стороны законодателя имеют место быть. Текст примечания 2 к ст. 290 УК РФ остался все же сложным для понимания, вызывая целый ряд вопросов. Несоответствие между субъектным составом и объектом осталось. Ясно, что чиновники Европы, США и других стран, осуществляя свои полномочия, нарушают интересы службы той, на которой они состоят как иностранные должностные лица. Если они получают взятку, то только за действия, входящие в круг их обязанностей, определенных законодательством иностранного государства, следовательно они действуют против интересов государственной службы своей страны, в том числе в том случае, когда получают незаконное вознаграждение за незаконные действия [12, С. 21]. В связи с этим ряд авторов предлагает введение новой главы в УК РФ, например «Преступления против интересов международного сотрудничества государств» [13, С. 10] или «Преступления против международного правопорядка» [11, С. 12], где и разместить новые составы преступлений, в том числе и посягательства на интересы службы иностранных государств и публичных международных организаций.
В феврале 2012 г. был принят Федеральный закон № 3 -ФЗ «О присоединении Российской Федерации к Конвенции по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок» [7], что было связано со стремлением Российской Федерации стать членом Организации экономического сотрудничества и
развития (ОЭСР). Согласно требованиям данной Конвенции ОЭСР в национальном законодательстве необходимо закрепить ответственность иностранных должностных лиц за следующее коррупционное преступление: «умышленное предложение, обещание или предоставление любым лицом прямо или через посредников любых неправомерных имущественных или иных преимуществ иностранному должностному лицу, в пользу такого должностного лица или третьего лица с тем, чтобы это должностное лицо совершило действие или бездействие при выполнении своих должностных обязанностей для получения или сохранения коммерческого или иного неправомерного преимущества в связи с осуществлением международной коммерческой сделки». Также Конвенцией установлена обязанность установить свою юрисдикцию и уголовное преследование лиц, которые подкупают иностранных должностных лиц внутри страны и за ее пределами, осуществлять взаимное сотрудничество между странами-участниками конвенции по данным вопросам.
Ревизия российского законодательства рабочей группой ОЭСР по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок показала, что оно удовлетворяет тем требованиям, которые предъявлены Конвенцией ОЭСР. Тем не менее ситуацию с правоприменением данное обстоятельство не изменило: до сих пор в России нет практики привлечения к уголовной ответственности за коррупцию иностранных должностных лиц [14]. В странах-участницах Конвенции также имеет место тенденция привлечения к ответственности только за подкуп иностранных должностных лиц (в Германии, Великобритании, Швейцарии и Франции), но не за взяточничество с их стороны [15, С. 77].
Неоспоримо, что нужно искать способы международного взаимодействия на пути решения проблемы транснациональной коррупции, но они требуют тщательного законодательного обеспечения, которое может направить практические действия в верное русло.
Список литературы:
1. Конвенция о Межпарламентской Ассамблее государств -участников Содружества Независимых Государств от 26.05.1995, ст. 13: сотрудники Секретариата Совета Межпарламентской Ассамблеи государств -участников СНГ обязаны осуществлять от имени Межпарламентской Ассамблеи права, которыми данная организация как юридическое лицо их наделила.
2. О государственной гражданской службе Российской Федерации: федеральный закон РФ от 27.07. 2004 № 79-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 31. Ст. 3215.
3. О ратификации Конвенции ООН против коррупции: федеральный закон от 8.03.2006 № 40-ФЗ // Российская газета. 2006. 21 марта. № 56.
4. О ратификации Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию: федеральный закон от 25.07.2006 № 125 -ФЗ // Российская газета. 2006. 28 июля. № 164.
5. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции от 31 октября 2003 года и Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 года и принятием Федерального закона «О противодействии коррупции»: федеральный закон от 25.12. 2008 г. № 280-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».
6. О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и Кодекс РФ об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции: федеральный закон РФ от 4.05.2011 № 97-ФЗ // Российская газета. 2011. 6 мая.
7. О присоединении Российской Федерации к Конвенции по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок: федеральный закон РФ от 02.2012 № 3 -ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 6 (ч. I). Ст. 622.
8. О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 // Российская газета. 2003. 2 декабря.
9. В примечании к статье 2.4 КоАП РФ содержится несколько отличное от уголовно-правового определение термина «должностное лицо»: иначе сформулирован именно критерий «место осуществления должностным лицом своих функций»: указываются не государственные и муниципальные учреждения, а «государственные и муниципальные организации», охватывающие и предприятия.
10. Бакатин Д.В., Ковалева Т.К. Закон США о коррупционной деятельности за рубежом. Некоторые вопросы применения и толкования. -М., 2001.
11. Богуш Г.И. Подлежат ли иностранные должностные лица ответственности по УК РФ? // Уголовное право. 2010, № 4.
12. Егорова Н. Постановление Пленума Верховного суда РФ о злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий // Уголовное право. 2010, № 2.
13. Жук М.С. Ответственность иностранных должностных лиц и системное единство институтов уголовного права // Законность. 2011, № 1.
14. Савенков А.А. Нормы международной конвенции о подкупе иностранцев в российском праве // Международное публичное и частное право. 2013, № 1.
15. Федоров А.В. Антикоррупционная составляющая присоединения Российской Федерации к Организации Экономического Сотрудничества и Развития // Ученые записки СПб филиала РТА. 2011, № 3(40).
16. Яни П.С. Новое постановление Пленума Верховного Суда о взяточничестве // Законность. 2013, № 9.
Бугаевская Наталья Валентиновна, канд. юрид. наук, доцент, докторант Академии ФСИНРоссии, тел. +79109415901, bugaevskaja.natalia@yandex.ru (Россия, Рязань, Академия ФСИН России)
FOREIGN OFFICIALS AND OFFICIALS OF PUBLIC INTERNATIONAL ORGANIZATIONS AS SUBJECTS OF CORRUPTION OFFENCES UNDER THE CRIMINAL LEGISLATION OF THE
RUSSIAN FEDERA TION N. V. Bugaevskaya
The article deals with the peculiarities of legal regulation of signs of foreign public officials and officials of public international organizations in the light of the implementation of international anti-corruption norms. Indicates the difficulty of applying them in the domestic investigative and judicial practice in view of the inconsistency of the Russian understanding of officials to the problems of legal regulation of the procedure of criminal prosecution.
Keywords: foreign official; an official of a public international organization; corruption; bribery of foreign officials; international contracts; international anti-corruption norms.
Bugaevskaya N.V., candidate jurid. Sciences, associate Professor, doctoral the Academy of the Federal penitentiary service of Russia, +79109415901, bugaevskaja.natalia@yandex.ru, (Russia, Ryazan, Academy of the Federal penitentiary service of Russia)
УДК 343.98
ЗАДЕРЖАНИЕ ПОДОЗРЕВАЕМОГО НА МЕСТЕ КРАЖИ НЕФТИ И НЕФТЕПРОДУКТОВ ИЗ ТРУБОПРОВОДОВ
А.С. Булатецкий
В статье рассматриваются разновидности следственной ситуации, связанной с задержанием подозреваемого на месте совершения кражи нефти и нефтепродуктов из трубопроводов, анализируются возникающие при этом проблемные вопросы организации и тактики их разрешения.
Ключевые слова: типичная следственная ситуация, первоначальный этап расследования, кража нефти и нефтепродуктов из трубопроводов, подозреваемый, задержание.
Кража нефти и нефтепродуктов из трубопроводов, за которую предусмотрена уголовная ответственность (п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ), безусловно, является одним из наиболее трудно выявляемых, раскрываемых и доказываемых видов преступлений. Главным образом это обусловлено ее сложным механизмом, специфичностью способов его реализации и необходимостью преодоления порой мощного противодействия со стороны преступных групп, обладающих высокой организацией, значительным интеллектуальным и материальным потенциалом.
