CC BY
170Humanity space International almanac VOL. 2, No 2, 2013: 376-385
«Инония» С.А. Есенина: библейская символика О.В. Юдушкина
Федеральное государственное бюджетное научное учреждение
«Институт художественного образования» Российской Академии Образования
119121, Москва, ул. Погодинская, д. 8, корп.1
Federal State Research Institution of the Russian Academy of Education «Institute of Art Education»
Pogodinskaya str. 8, building 1, Moscow 119121 Russia e-mail: oyudushkina@yandex.ru
Ключевые слова: Есенин, Библия, символ, герой-пророк, христианские источники, «маленькая поэма».
Key words: Esenin, the Bible, the symbol, the hero of the prophet, Christian sources, "little poem".
Резюме: Статья посвящена анализу библейской символики «маленькой поэмы» С.А. Есенина «Инония» (1918). Поэт активно пользуется христианской литературой, вводит ее образы и сюжетные мотивы, переосмысляя их, в свою поэму. Особого внимания заслуживает изображение героя-пророка: образ рассматривается в сложном метафорическом преломлении. Abstract: The article is devoted to the analysis of biblical symbolism of the s. Esenin's "little poem" "Inonia" (1918). Poet actively used Christian literature, introduced its images and narrative motifs, reinterpreting them in his poem. Special attention should be paid to hero-prophet image: the image is seen in the complex metaphorical refraction.
[Yudushkina O.V. S. Esenin's "Inonia" : Biblical symbolism]
«Маленькая поэма» «Инония» (январь 1918), полностью опубликованная в журнале «Наш путь» в мае 1918 года, вызвала много дискуссий среди современников поэта (откликов на поэму при его жизни выявлено свыше пятидесяти). И сейчас, когда есениноведение обращается к духовным основам поэтики «Инонии» и анализирует ее в контексте православных традиций, споры об этом лироэпическом стихотворении не утихают1. Принимая все точки зрения в опыте исследования этого произведения, мы обратимся к изображению героя-пророка и его воплощению в поэме с точки зрения библейской правды.
Главное отличие героя «Инонии» от героев других стихотворений поэта в том, что он - «пророк Есенин Сергей»2 (2: 61). Границы изображения лирического героя расширяются: этот художественный образ имеет конкретное имя. Авторская
позиция здесь идентична позиции героя. Примечательно, что от написания до публикации «маленькой поэмы» прошло порядка пяти месяцев. В поэме иносказательно отражены все события, произошедшие в это время в России. Повествование «Есенина-пророка» о переустройстве мира романтично, но идет в русле истории.
Поэма посвящена ветхозаветному пророку Иеремии, который обличал грехи соплеменников, предрекая возмездие. После того как Иудея была завоевана вавилонянами, а большинство ее жителей были пленены и превращены в рабов, Иеремия оплакал это несчастие. Само название - Инония -очевидно, происходит от слова «ино», то есть хорошо, ладно.
Время героя «града Инонии» «приспело». С первых строк поэмы он выражает протест: «Я иным Тебя, Господи, сделаю» (2: 62). Поэт-пророк открыто восстает против самих основ христианской религии, как бы пытаясь избыть ее из себя:
Не страшен мне лязг кнута.
Тело, Христово тело,
Выплевываю изо рта (2: 61).
А. Блок записал в своем дневнике комментарий самого Есенина по поводу этого стиха: «Я выплевываю Причастие (не из кощунства, а не хочу страдания, смирения, сораспятия)». Есенин ни в коей мере не богохульствует, говоря так о святыне: эти слова сказаны не в адрес религии, а в адрес происходящих событий. Поэт, в диалоге с Блоком, замечает, что не хочет принять кровопролитий, заплаченных народом в этой революционной схватке. Октябрьская революция станет крестом, на котором будет распята Русь. Есенин не хотел этого сораспятия.
Герой продолжает:
Не хочу я небес без лестницы,
Не хочу, чтобы падал снег (2: 61).
Лестница в христианском мире является символом связи между небом и землей, другими словами - символом
возможности подняться на небо, выражением живой связи между Богом и человеком. Подняться по этой лестнице может только духовно-чистый человек: либо христианин, исполненный добродетели, либо мученик. Объявив себя пророком, «Есенин» отвергает первый путь (ведь гордыня - один из смертных грехов в христианстве). Но и второй, мученический, путь Есенина не устраивает:
Не хочу восприять спасения Через муки его и крест: Я иное постиг учение Прободающих вечность звезд. Я иное узрел пришествие -Где не пляшет над правдой смерть. Как овцу от поганой шерсти, я Остригу голубую твердь (2: 61).
И далее еще одно подтверждение пророческой миссии лирического героя, представленное на уровне символов:
Я сегодня снесся, как курица, Золотым словесным яйцом (2: 62).
Яйцо всегда представляется как символ первоначального зародыша жизни, из которого впоследствии появился мир - то есть это символ первоначального творения. По библейской легенде Христос, восставший из гроба, сравнивается с цыпленком, вылупившимся из яйца. Золотое яйцо, в свою очередь, обозначало солнце. Таким образом, «золотое словесное яйцо» - это и предрекаемое пришествие воскресшего Иисуса Христа на землю, и одновременно сотворение нового, светлого, солнечного мира - Инонии.
Следовательно, пользуясь традиционными
христианскими символами, Есенин как художник интерпретирует их по-своему, наделяя этого героя способностью переделывать, перекраивать, творить мир и даже Бога по своему образцу:
Ныне на пики звездные Вздыбливаю тебя, земля! Протянусь до незримого города, Млечный прокушу покров. Даже Богу я выщиплю бороду Оскалом моих зубов. Ухвачу его за гриву белую И скажу ему голосом вьюг: Я иным тебя, Господи, сделаю, Чтобы зрел мой словесный луг! (2: 62)
Исследователь В.А. Сухов отмечает: «Вселенский размах того нового духовного учения, которое проповедовал в «Инонии» «пророк Есенин Сергей», требовал создания соответствующих гиперболических образов. Так рождались грандиозные есенинские метафоры, призванные подтвердить всемогущество «человекобога»: «Коленом придавлю экватор. / Пополам нашу землю-матерь / Разломлю, как златой калач» (2: 64)» (Сухов, 1995: 110).
В «ангелическом образе» поэмы Есенина: «Грозовой расплескались вьюгою / От плечей моих восемь крыл» (2, 62), узнается ангел Серафим, особо приближенный к престолу Бога и Его прославляющий. Но, по Библии, он шестикрыл, в поэтическом же образе мы видим усиление - восемь крыл - это еще раз указывает на божественную связь и сложное метафорическое понимание этого символа. Есенин не представляет «богоборца»: он указывает на светлого пророка, «горящего» ангела».
В Книге Пророка Исайи читаем: «Не радуйся, земля Филистимская, что сокрушен жезл, который поражал тебя, ибо из корня змеиного выйдет аспид, и плодом его будет летучий дракон» (Ис. 14: 29). Часто в библейских источниках этого ангела ассоциируют с «змееподобной молнией», творящей высший суд. То есть, если ориентироваться на это понимание образа, Есенин указывает нам на героя-пророка, пришедшего осудить неверующих:
Ныне на пики звездные
Вздыбливаю тебя, земля! (2: 62) Проклинаю я дыхание Китежа (2: 62). Проклинаю тебя я, Радонеж (2: 63).
Стоит остановиться на образе мессианистического града Китежа. В народном сознании этот город ассоциируется с символическим местом духовного соединения с жизнью иного, до поры скрытого мира. Только чистые сердцем и душой люди найдут путь в Китеж. Есенин представляет данный образ в поэме также в духе революционного времени: создание Инонии не приемлет присутствия посторонней веры, даже в виде «протеста социальных низов против церковной и светской власти» (КЛЭ, 1966 (3): 577).
Мотив отречения от святыни («Языком вылижу на иконах я / Лики мучеников и святых» (2: 62) показан в параллели с мотивом новой веры:
Чтобы поле его словесное Выращало ульями злак, Чтобы зерна под крышей небесною Озлащали, как пчелы, мрак (2: 63).
«Пророк в «Инонии» активно преобразует мир, -отмечают исследователи В. Костюк и А. Чернопиский, - в отличие от героев библейских книг. Именно в этом преобразовании, по мнению лирического персонажа, заключается миссия новоявленного пророка, в осуществлении трансцендентально-мистического перехода из неблагополучного общественного положения в царство добра и справедливости. Христианская традиция не знает пророков, имевших задачи такого глобального уровня. В этом новшестве проявляется «религиозный ревизионизм» Есенина. Заявленный в первых строках пророк далее перерастает в мессию - спасителя и преобразователя мира. В этом, возможно, проявляется двойственное отношение С. Есенина к православию. Демонстративный отказ от мученического идеала христианства заключается в предложенном варианте спасения «без Христа и мук». Но выйти за пределы христианской символики автору не
удается» (Костюк, Чернопиский, 1996: 26-28).
С позицией исследователей можно полемизировать: не стоит забывать, что «Инония» - это романтическое произведение и мысли, прозвучавшие в ней, созвучны авторскому «я». Через метафорические образы проводится мысль не о спасении мира, а о новом жизневосприятии в изменившихся условиях. Есенин мастерски привлекает библейскую культуру, как бы предсказывая завтрашний день эпохи.
Во второй главке поэмы строки «На реках вавилонских мы плакали, / И кровавый мочил нас дождь» (2: 63) являются почти дословным переложением 136-го псалма Псалтыри: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе». Сион - гора в Иерусалиме, символизирующая царство Божие на небесах и земле.
В третьей главке облик героя приобретает черты христианского святого Ильи-пророка: «Возгремлю я тогда колесами» (2: 66). По народному поверью именно от небесной колесницы святого Ильи бывает гром. Упоминается в стихотворении и другой библейский символ - Назарет («Новый в небосклоне / Вызрел Назарет» (2: 68). По Евангелию, именно там прошло детство и отрочество Иисуса Христа. В контексте поэмы Назарет становится своеобразным воплощением новой эры, нового учения.
Трансформация миропорядка представлена в образах из Бытописания: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1, 1). У Есенина это показано метонимически:
И вспашу я черные щеки
Нив твоих новой сохой (2: 66).
И заря, опуская веки,
Будет звездных ловить в них рыб (2: 67) и др.
Метафорическая система поэмы, к интерпретации которой исследователи отнеслись с большим вниманием, при различном ее понимании доказывает концепцию Есенина об «образе образа»3. В «маленькой поэме» поэт использует символ «Солнце» 8 раз. «Солнце в Библии - это дневное светило,
сотворенное Богом (Быт 1: 16; Пс 135: 8) и покорное Ему (Иер 31: 35; Мф 5: 45), знамение власти Творца и образ Его славы (Пс 83: 12; Мф 17: 2; Откр 1: 16). Господь определяет путь С. (Пс 73: 16; 103: 19; ср. также Нав 10: 12-14; Иов 9: 7). "Под солнцем" происходит жизнь на этой земле (Еккл 1: 9; 2: 11 и др.). В день суда Божьего солнце померкнет (Ис 13: 10; 24: 23; Иез 32: 7 и след.; Ам 8: 9; Иоил 2: 10, 31; Мф 24: 29; Откр 6: 12; 9: 2; ср. Мф 27: 45 и пар.); а по свершении всего уже не будет солнца, поскольку тогда Сам Бог станет солнцем Своего народа (Ис 60: 19 и след.; Откр 21: 23; 22:5)» (Библейский словарь Брокгауза). «Заставочные образы» - космические элементы:
Чтобы плугом он в зори ранние Распахивал с солнцем нощь (2: 63). Колесами солнце и месяц Надену на земную ось (2: 65).
«Корабельные образы» - сравнения:
Я главу свою власозвездную Просуну, как солнечный блеск. И четыре солнца из облачья, Как четыре бочки с горы (2: 64-65). И, как жерди златые, вытянет Солнце лучи на дол (2: 66). А солнышко, словно кошка, Тянет клубок к себе (2: 67).
«Ангелический образ»:
Все равно - он иным отелится Солнцем в наш русский кров (2: 64).
Здесь солнце - символ Творца. Героя не покидает вера в божественную силу, в Боговоплощение. Через это метонимическое сочетание переданы мысли самого поэта: надежда на изменения в социальном порядке, касающегося жизни людей.
Итак, поэт активно пользуется библейской литературой, вводит ее образы и сюжетные мотивы, переосмысляя их, в свои произведения. Этот процесс творчества поэта понятен, когда его рассматриваем в контексте русской литературы. Вопрос религии, Бога становится ведущим у символистов, М. Горького и других. Есенинская страна «мужицкой мечты» - новая, иная Русь - Инония - это «ключ к пониманию поэтом эпохи военного коммунизма» и «яркое свидетельство искренности его безбожных и революционных увлечений», - считает Г. Иванов, представитель Русского зарубежья (Иванов, 1990: 9).
К концу 1917 года Есенин под влиянием левых эсеров, объяснивших ему, что грядущая Русь, грезившаяся поэту, - это новое государство, основывавшееся на религии. Но на религии не языческой или христианской, а социалистической. «Новая вселенская идея (Социализм) будет динамитом, она раскует цепи, еще крепче прежнего заклепанные христианством на теле человечества <...> В христианстве страданиями одного Человека спасался весь мир: в Социализме грядущем - страданиями спасен будет каждый человек» (Ходасевич, 1996: 136).
В это же время Р.В. Иванов-Разумник интенсивно развивал тему христианства и «нового миросозерцания» в статьях «Испытание в грозе и буре» и «Россия и Инония». Взгляды критика и Есенина во многом сходны. «Духовный максимализм» первохристиан Иванов-Разумник
противопоставляет позднейшему церковному христианству и заводит речь о необходимости нового понимания образа Христа, необходимости борьбы «не с Христом <...> а с тем лживым подобием его, под властной рукой которого двадцать веков росла и ширилась историческая церковь» (Иванов-Разумник, 1920: 20). В этой борьбе Иванову-Разумнику видится «не богохульство, а богоборчество; всякое же богоборчество есть и богоутверждение нового Слова» (Иванов-Разумник, 1920: 24). Есениным эта позиция была разработана в философских размышлениях лирического героя, проанализировавшего государственные изменения на пульсе современных событий.
Есенин в революционных поэмах отбрасывает прочь звучавшие ранее мотивы смирения и покорности. Высокая патетика, пророческий и глубоко антихристианский пафос,
большая метафоричность образов - вот черты нового художественного стиля Есенина.
В противопоставлении всеединству, созиданию, любви, взаимопониманию, выступает мотив незнакомого ранее человечеству гражданского повиновения, нового жизнестроительства. Оттого и образ нового града, созданный поэтом в «маленькой поэме», изображен правдиво.
Каков же он - народный, мужицкий «рай на земле», сказочно-романтический «град Инония, где живет божество живых»? С одной стороны, несмотря на яростное отрицание всего прошлого, этот прекрасный новый мир до боли напоминает есенинскую Русь, которая взрастила его:
Вижу нивы твои и хаты,
На крылечке старушку мать;
Пальцами луч заката
Старается она поймать (2: 67).
Концовка «маленькой поэмы» показывает, что от той Руси не осталось ничего, кроме светлых воспоминаний поэта-романтика. Вера, которая господствует в новом чудесном граде, - вера романтическая, революционная. Инония - страна, где нет места страданиям и Кресту, где:
Новый на кобыле
Едет к миру Спас.
Наша вера - в силе.
Наша правда - в нас! (2: 68)
Литературная критика и читательская аудитория восприняли «Инонию» неоднозначно. Одни отмечали гениальность произведения, другие обвиняли Есенина в кощунственном богоборчестве, в «яростном бунте против старого неба и старого Бога» (7 (2): 347), третьи - в измене идеалам революции.
Не следует, однако, воспринимать Сергея Есенина революционером, поэтом революции. Думается, что мучительные раздумья обо всем, что происходит в стране, и
наивные попытки создать новый образец веры, и неизбежные разочарования объясняются известной и простой истиной: когда рушится мир, поэт не может остаться безучастным.
СНОСКИ
1. Акаткин В.М. Певец Инонии и Китежа // Филологические записки (вестник
литературоведения и языкознания). Воронеж, 1995; Воронова О.Е. Сергей Есенин и русская духовная культура. М., 2002; Кононова Н.В. «Инония» С. Есенина как народно-социальная утопия // Славянская филология. Творчество С.А. Есенина. Традиции и новаторство. Рига, 1990; Костюк В., Чернопольский А. Структура утопического сознания (на материале поэмы С. Есенина «Инония») // С. Есенин. Научные статьи и материалы международной конференции. Киев, 1996; Семенова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-1930 годов. Поэтика -Видение мира - Философия. М., 2001; Сухов В.А. Поэма С. Есенина «Инония» в свете идей о «русском мессианизме» Н. Бердяева. С. 109112; Солнцева Н.М. Китежский павлин: Филологическая проза. Документы. Факты. Версии. М., 1992 и др.
2. Есенин С. Полн. собр. соч. В 7 т., 9 кн. М., 1995-2001 (в дальнейшем ссылки
на это издание даются с указанием тома и страницы).
3. Есенин С.А. «Ключи Марии».
ЛИТЕРАТУРА
Библейский словарь Брокгауза // Электронный источник - «Цитата из Библии». Есенин С. Полн. собр. соч. В 7 т., 9 кн. М., 1995 - 2001.
Иванов Г.В. Сын «страшных лет России» // Русский рубеж (Спецвыпуск
еженедельника «Литературная Россия»), No 3, 1990. Иванов-Разумник Р.В. Россия и Инония. Берлин: Скифы, 1920. Краткая литературная энциклопедия в 9 т. М., 1966.
Костюк В., Чернопиский А. Структура утопического сознания (на материале поэмы С. Есенина «Инония») // Есенин С.А.: Научные статьи и материалы международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения поэта. Киев, 1996. Сухов В.А. Поэма С. Есенина «Инония» в свете идей о «русском мессианизме» Н. Бердяева // Есенин С.А.: проблемы творчества, связи: Межвузовский сборник научных трудов. Рязань, 1995. Ходасевич В.Ф. О Есенине // Некрополь. М., 1996.
Получена /Received: 02.04.2013 Принята/Accepted: 05.04.2013
