CC BY
156
Д. В. Мурзин
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург)
ИНОЕ ИМУЩЕСТВО В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ: ОБЪЕКТЫ АБСОЛЮТНЫХ И ОТНОСИТЕЛЬНЫХ ПРАВ*
В ходе реформы российского гражданского законодательства существенному изменению подверглась классификация объектов гражданских прав в ст. 128 Гражданского кодекса РФ, прежде всего в части жесткого разграничения вещей и иного имущества. При этом без четкого ответа остается вопрос о том, к объектам каких прав - абсолютных или относительных - относится иное имущество.
В статье подвергнуты системному анализу признаки объектов гражданских прав на предмет их относимости к абсолютному праву. Иное (нематериальное) имущество считается объектом абсолютного права, если это имущество можно долгосрочно или повторно использовать. Автор доказывает, что наличные деньги и документарные ценные бумаги являются объектами вещных прав, но безналичные деньги относятся к объектам обязательственных прав, а бездокументарные ценные бумаги - к объектам абсолютных прав. Корпоративные права, обособленные в виде «доли участия» (в том числе акции и доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью), являются не субъективными правами, а объектом абсолютных прав. Цифровые права, напротив, представляют собой субъективные гражданские права на имущество и уже в зависимости от вида этого имущества делятся на абсолютные или относительные.
Автор делает вывод, что квалификация иного имущества в качестве объектов абсолютных прав служит предпосылкой для разработки виндикационной модели - общего способа защиты всякого нарушенного абсолютного права, направленного на восстановление господства над утраченным имуществом в зависимости от способа легитимации правообладателя, предусмотренного для различных объектов абсолютных прав.
Ключевые слова: объекты гражданских прав, абсолютное право, вещи, иное имущество, корпоративные права, цифровые права
Для цитирования
Мурзин Д. В. Иное имущество в гражданском праве: объекты абсолютных и относительных прав // Российское право: образование, практика, наука. 2021. № 5. С. 18-28. DOI: 10.34076/2410 2709 2021 5 18.
УДК 347.2/.3
Открытый перечень объектов гражданских прав дан в ст. 128 Гражданского кодекса РФ. Отечественные теоретики права всегда отмечали, что в гражданском праве термин «имущество» многозначен: это, во-первых, материальные (телесные) вещи, во-вторых, вещи и имущественные права, в-третьих, совокупность вещей, имущественных прав и обязанностей (долгов). Первое (узкое) значение имущества как материальной вещи применимо к объектам права собственности. Вплоть до 1 октября 2013 г. к объектам гражданских
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-2915016.
DOI: 10.34076/2410_2709_2021_5_18
прав относились «вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права».
Статья 128 ГК РФ подверглась кардинальным изменениям в ходе реформы гражданского законодательства1. Появилось жесткое разграничение имущества на материальное и нематериальное: с 1 октября 2013 г. к объектам гражданских прав относятся: 1) вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, 2) иное имущество, в том числе имущественные права (включая безна-
1 Федеральный закон от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ «О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
личные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права)1. Цель подобного разграничения заключается в том, чтобы ограничить имущество, могущее быть объектом права собственности.
В ожидаемых изменениях раздела ГК РФ о вещных правах разделение объектов получит закономерное развитие: объектами владения и вещных прав будут признаваться только вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги (п. 1 ст. 211, п. 1 ст. 222 проекта федерального закона № 47538-6/5 «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации»2). Тем самым российское законодательство приблизится к достижениям немецкого права конца XIX в.: § 90 ГГУ гласит, что «вещами в смысле закона признаются лишь материальные предметы». Российский законодатель избрал вариант правового регулирования, при котором круг объектов владения и права собственности жестко ограничивается вещами, но одновременно разрабатываются специальные способы защиты обладателей прав на иное имущество. Правда, эти специальные способы появляются в законодательстве «задним числом» и направлены на разрешение конкретных проблем. Например, п. 3 ст. 65.2 ГК РФ посвящен возврату доли участия в коммерческой корпорации, а ст. 149.3-149.4 ГК РФ - истребованию бездокументарных ценных бумаг.
В обобщенном виде признаки объекта имущественных гражданских прав могут быть определены как «направленность действий субъектов на соответствующее явление, ценность, возможность господства, ограниченность, дискретность, признание правом и состояние присвоенности» [Васильев 2005: 5]. Это позволяет на научной основе квалифицировать как объекты гражданских прав новые «субстанции», не имеющие материальной оболочки.
Смысл выявления и закрепления новых объектов заключается в привязке их к конкретным субъективным гражданским правам. Особый интерес вызывает квалификация какого-либо имущества в качестве объектов абсолютных прав, что влечет возможность истребования этого имущества из чужого незаконного обладания по общим для всех
1 Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-Ф3 «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации».
2 URL: http://privlaw.ru/povestka-47/ (дата обраще-
ния: 30.05.2021).
абсолютных прав правилам, основанным на виндикационной модели защиты прав. В настоящей работе «иное» (нематериальное) имущество считается объектом абсолютного права, если это имущество можно долгосрочно или повторно использовать.
Бесспорными абсолютными правами в отечественной науке и практике признаются вещные и интеллектуальные права. Таким образом, для целей настоящей работы исследованию подлежат только права на иное имущество, как указанное в ст. 128 ГК РФ, так и не указанное в ней. Статья 128 ГК РФ включает в иное имущество безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права. Следует также в качестве иного имущества рассмотреть «корпоративные права» и долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.
1. Безналичные денежные средства. Конституционный Суд РФ указывает следующее: «Статья 128 ГК РФ относит к числу объектов гражданских прав вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, а также иное имущество, в том числе безналичные денежные средства. Из этого следует, что безналичные денежные средства, будучи разновидностью имущества, не относятся к вещам, а потому не могут являться объектом вещных прав в гражданско-правовом смысле, - по своей природе безналичные денежные средства, существующие в виде записи на банковском счете кредитора (их обладателя), представляют собой его обязательственное требование на определенную сумму к кредитной организации, в которой открыт данный счет»3.
В отечественной доктрине взгляд на безналичные денежные средства как на права требования к банку преобладает со времен, когда это мнение было высказано Л. А. Лун-цем в 1948 г. [Лунц 1999: 291]. Наличные деньги признаются объектами вещных прав в силу своей материальности. Оппозицией подобной трактовке выступает «вещно-обязательственная правовая теория денег», признающая одинаковую природу всех видов денег как единого объекта гражданских прав [Арнаутов, Ерохина 2019]. Но по данной теории природа прав на безналичные денежные
3 Постановление Конституционного Суда РФ от 10 декабря 2014 г. № 31-П по делу о проверке конституционности частей шестой и седьмой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой закрытого акционерного общества «Глория».
средства является полностью неопределенной, поэтому предпочтение следует отдать концепции безналичных денег как прав требования.
2. Бездокументарные ценные бумаги.
Как объект гражданских прав бездокументарные ценные бумаги по-прежнему порождают дискуссии. Согласно классической теории ценные бумаги обладают двойственной правовой природой: они «суть воплощенное в документе обязательство» [Нерсесов 1999: 139]. Соответственно «в бумагах на предъявителя, как вообще в ценных бумагах, следует различать право на документ от права из документа... первое обсуживается по началам вещного права, второе - по началам обязательственного права» [Там же: 206]. Образно выражаясь, это означает, что право овеществляется в бумаге [Победоносцев 2003: 242-243; Агарков 1994: 177-178].
У бездокументарных ценных бумаг отсутствует материальная оболочка. В связи с этим положения ст. 128 ГК РФ о том, что бездокументарная бумага относится к имущественным правам, представляют собой не более, чем констатацию факта. Но при этом бездокументарная ценная бумага сохранила сущность юридической конструкции ценных бумаг. В отношении бездокументарной бумаги по-прежнему остаются в силе положения о «праве на бумагу» и «праве из бумаги». Современные исследователи подчеркивают, что «для гражданских отношений не имеет значения, на каком именно праве принадлежит акция, каким образом осуществляется легитимация обладателя этого права. Важен сам факт легитимации, законность обладания, сохранение принципа: тот, кто имеет законное „право на бумагу", может осуществлять „права из бумаги"» [Козлова, Филиппова 2014: 18].
В современной отечественной литературе указывается, что бездокументарная бумага представляет собой форму (способ) фиксации имущественного права [Суханов 2017; Витрянский 2018]. Однако, если быть более точным, фиксации подлежат права на сами бездокументарные ценные бумаги: это способ легитимации в системе учета прав лица, которому принадлежат имущественные права из ценной бумаги (п. 6 ст. 143 ГК РФ). Способ установления правообладателя имущества еще не предопределяет характер права на это имущество. Поэтому, например, в литературе отмечается, что «право-
вое регулирование безналичных денежных средств существенно отличается от такового в отношении наличных денег», а особенности бездокументарных ценных бумаг связаны исключительно с порядком учета [Никонова 2016: 8-9].
В связи с изложенным нельзя согласиться с мнением, будто бездокументарные ценные бумаги имеют тот же правовой режим, что и безналичные денежные средства, т. е. являются относительными правами требования к лицу, ведущему учет этих объектов [Белов 2018; Лисаченко 2014]. Учет безналичных денежных средств, принадлежащих кредитору-клиенту, ведет банк, который одновременно выступает должником клиента по договору банковского счета или вклада. Учет бездокументарных ценных бумаг, принадлежащих правообладателю, ведется регистратором или депозитарием, статус которых определяется как статус лица, «производящего записи о переходе прав на бездокументарные бумаги и обременение таких бумаг» (п. 3 ст. 149, ст. 149.2 ГК РФ). Статус регистратора (депозитария), осуществляющего учет прав на бездокументарные ценные бумаги, идентичен по своим функциям, связанным с возникновением прав на имущество, со статусом государственного регистратора прав на недвижимость. Лицо, ведущее учет прав (даже связанное договором с правообладателем, как депозитарий) не является должником правообладателя по правам требования, удостоверенным бездокументарной бумагой.
Введение правового режима бездокументарных ценных бумаг означает только, что право на такие бумаги не считается вещным правом, но остается правом абсолютным. Право на бездокументарные ценные бумаги имеет все признаки абсолютного права: правообладатель осуществляет по своему усмотрению и в своих интересах независимо от других лиц полное господство над непосредственно ему принадлежащими имущественными правами, которые можно долгосрочно использовать.
3. Доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью. Она традиционно относится к объектам гражданских прав, хотя никогда не была специально упомянута в их перечне в ст. 128 ГК РФ [Лапач 2006; Новоселова 2007: 208; Ломакин 2008; Гонгало 2011: 227; Глушецкий 2017]1.
1 См. также: абз. 3 п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2019 г. № 24 «О при-
В литературе [Ломакин 2020] и судебной практике1 подчеркивается, что доля в уставном капитале не является вещью, но и не может быть просто сведена к имущественному праву (совокупности прав). Наиболее распространен подход, согласно которому доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью представляет собой совокупность закрепленных за лицом определенных имущественных и неимущественных прав и обязанностей участника общества и входит в состав такой группы объектов гражданских прав, как иное иму-щество2.
В отечественной теории нет единого мнения о том, какова природа прав участника общества на долю в уставном капитале Р. С. Бевзенко считает, что у участника нет никаких прав (права собственности либо каких-то других абсолютных прав) на долю в уставном капитале [цит. по: Зинченко 2015]. Кроме того, долю в уставном капитале рассматривали как объект права собственности, как часть обязательственного права требования участников хозяйственного общества к самому обществу, как имущественное право, как субъективное право особого рода, которое выражается через совокупность правомочий участника общества [Ситдикова, По-мазкова 2020].
Представляется, что все альтернативные трактовки права на долю в уставном капитале призваны найти для доли иной правовой режим, чем право собственности. Черту под дискуссией подводит Л. А. Новоселова, которая пишет: «Право уступить долю другому участнику можно было бы с полным правом отнести к вещным, если только сам объект этого права обладал бы вещной природой. Ввиду непрекращающихся дискуссий о возможности установления вещного права на право ограничимся выводом о том, что такое право участника есть право абсолютное» [Новоселова 2007: 208]. А. В. Майфат
менении норм международного частного права судами Российской Федерации».
1 Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 2014 г. № 1564-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Соловьевой Татьяны Алексеевны на нарушение ее конституционных прав положением пункта 2 статьи 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».
2 Постановление Президиума Высшего Арбитраж-
ного Суда РФ от 15 июля 2014 г. № 3640/14 по делу
№ А31-2337/2013.
обращает внимание на одинаковую правовую природу акций и долей в уставном капитале [Майфат 2020: 118]. В связи с этим указывается, что на долю в уставном капитале существует абсолютное право - такое же, как на бездокументарные акции [Филиппова, Шиткина 2019]. Данный подход следует признать правильным, поскольку право на долю в уставном капитале обладает теми же признаками абсолютного права на бездокументарные ценные бумаги, к которым относится и акция.
4. Корпоративные права. С 1 марта 2013 г. действуют изменения, внесенные в п. 1 ст. 2 ГК РФ в ходе реформы гражданского законодательства3. В соответствии с ними гражданское законодательство «регулирует отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения)». С 1 сентября 2014 г. в Гражданском кодексе РФ появились положения о корпоративных правах и обязанностях4.
В силу п. 2 ст. 65.1 ГК РФ корпоративные (членские) права и обязанности имеют участники юридического лица - корпоративной организации (корпорации) - в отношении корпорации в связи с участием в ней. В ст. 65.2 ГК РФ содержится открытый перечень прав и обязанностей участников корпораций: право участвовать в управлении делами корпорации, право на получение информации, право обжаловать решения органов корпорации и т. д. Для участников корпораций конкретных видов могут быть предусмотрены специальные корпоративные права: например, члены хозяйственных товариществ и обществ имеют право на участие в распределении прибыли товарищества или общества и право на ликвидационную квоту (п. 1 ст. 67 ГК РФ). Акции, доли и паи в уставном (складочном) капитале коммерческой корпорации являются объектами оборота. Корпоративные права участников некоммерческих организаций необоротоспособны.
3 Подп. 2 п. 5 ст. 1 Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 302-Ф3 «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
4 Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации».
Тем не менее проблема защиты прав участника на принадлежащую ему долю участия может быть актуальна и для участников некоммерческих корпоративных организаций.
В ст. 128 ГК РФ корпоративные права не упоминаются. Вообще, неясно, считаются ли корпоративные права объектами гражданских прав или являются субъективными гражданскими правами с собственным объектом. В связи с этим ведется дискуссия о правовой природе корпоративных отношений: высказываются мнения об абсолютном [Ушницкий 2016] и относительном характере [Бородкин 2017; Подузова 2020: 93]. При этом в науке нет единства по поводу того, что является
Относительные корпоративные права, воплощенные в доле участия, являются объектом гражданских прав и принадлежат участнику корпорации на абсолютном праве
объектом корпоративных отношений: сам управляемый субъект (корпорация) [Гутни-ков 2019], участие (членство) [Лаптев 2019], деятельность субъектов, направленная на получение материальных благ [Корпоративное право 2015]. В то же время исследователи отмечают, что корпоративные права могут воплощаться в особых объектах гражданских прав - акциях (долях, паях), и тогда имущественные и неимущественные права участников (членов) коммерческой корпорации образуют единый комплекс, который становится самостоятельным объектом гражданского оборота (участник корпорации может осуществить их отчуждение) [Ломакин 2020].
Давно отмечено, что ценная бумага, будучи самостоятельным объектом, представляет собой «оболочку» для имущественных прав [Степанов 2000: 133]. Акция - «оболочка» для корпоративных прав акционера. Очевидно, такой же «оболочкой» для корпоративных прав участника общества с ограниченной ответственностью служит доля в уставном капитале. «Оболочкой» для корпоративных прав участников иных коммерческих корпораций являются доля в складочном капитале (хозяйственные товарищества, хозяйственные партнерства), пай (производственные кооперативы). Поскольку правовая природа акций, долей и паев в уставном (складочном) капитале едина,
А. В. Габов предлагает распространить на любые права участия правовой режим ценной бумаги [Габов 2010: 180]. Это означает, что права участия (корпоративные права), воплощенные в акциях, долях, паях, признаются самостоятельными объектами гражданских прав, на которые у их обладателей (участников корпорации) существует абсолютное право.
В связи с защитой корпоративных прав российский законодатель употребляет термины «права участия» и «доля участия» (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ). Доля участия означает идеальный объем прав, который участник имеет по отношению к корпорации, в то время как права участия могут трактоваться как формальное количественное определение этих прав (например, конкретное количество акций). В связи с этим необходимо использовать категорию «доля участия» для обозначения той «оболочки», в которую облечены корпоративные права.
Таким образом, относительные корпоративные права, воплощенные в доле участия, являются объектом гражданских прав и принадлежат участнику корпорации на абсолютном праве.
5. Цифровые права. С 1 октября 2019 г. в ст. 128 ГК РФ в числе объектов гражданских прав появились цифровые права как разновидность имущественных прав (которые сами входят в иное имущество). Гражданский кодекс РФ дополнен ст. 141.1 «Цифровые права» (Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ). В п. 1 данной статьи закреплено определение цифровых прав: ими признаются «названные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам». Здесь же содержится указание на оборотоспособность цифровых прав и наличие своеобразной системы регистрации. В п. 2 говорится, что «обладателем цифрового права признается лицо, которое в соответствии с правилами информационной системы имеет возможность распоряжаться этим правом». Видимо, упоминания об обо-ротоспособности цифровых прав и о правообладателе призваны подтвердить квалификацию цифровых прав как самостоятельных объектов гражданских прав. Но ведь это неизбежно поднимает вопрос о «допустимости
каких-либо гражданских прав на сами цифровые права» [Лоренц 2020: 58].
При описании феномена цифровых прав используется понятие «токен»: «В странах общего и континентального права процесс „оцифровки" объектов гражданских прав, придания им новой формы и, как следствие, нового правового значения получил название „токенизация", а сами оцифрованные объекты - токены (знаки)» [Новоселова, Полежаев 2019].
Отечественные исследователи, основываясь на формулировках ГК РФ, приравнивают цифровые права к имуществу. Так, О. А. Городов пишет, что цифровые права - это «цифровые эквиваленты материальных и нематериальных активов» [Городов 2019: 8]. Однако специальное российское законодательство определяет следующие виды цифровых прав (утилитарных цифровых прав): 1) право требовать передачи вещи (вещей); 2) право требовать передачи исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и (или) прав использования результатов интеллектуальной деятельности; 3) право требовать выполнения работ и (или) оказания услуг1. В финансовой сфере под цифровыми правами как разновидностью цифровых финансовых активов понимаются «денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права участия в капитале непубличного акционерного общества, право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг»2.
Исходя из систематизации видов токенов, известных зарубежной практике, российское законодательство предусматривает «обеспеченные» токены, «которые представляют собой оцифрованные в виде записи в блок-чейне права на традиционные объекты гражданских прав (товары, работы, услуги, права на результаты интеллектуальной деятельности и др.)» [Лоренц 2020: 58]. «В зависимости от вида таких объектов можно говорить о токенах, отражающих права их владельца на работы, услуги, вещи (движимые и не-
1 Статья 8 Федерального закона от 2 августа 2019 г. № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
2 Пункт 2 ст. 1 Федерального закона от 31 июля
2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
движимые), ценные бумаги, долю в уставном капитале, иные объекты» [Новоселова, Полежаев 2019].
Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства дал следующую характеристику цифровых прав: «То, что понимается под цифровыми правами, на самом деле является лишь оформлением традиционных имущественных прав, причем совершенно разной природы - вещных прав, обязательственных прав, корпоративных прав, исключительных прав и даже личных неимущественных. Все эти права могут существовать в электронной форме, не создавая нового вида гражданского права»3. В юридической литературе указывается, что «введение в законодательство понятия „цифровые права" является в принципе терминологически не вполне точным, а их отнесение к объектам гражданских прав - и вовсе ошибочным» [Конобеевская 2019: 333].
Действительная специфика токенов заключается в особой системе учета прав (цифровых прав) - блокчейне. Л. А. Новоселова отмечает, что «в большинстве систем блок-чейна, применяемых для реализации коммерческих проектов, токен является способом фиксации определенных имущественных прав, и его принадлежность конкретному лицу характеризует владельца как обладателя этого имущественного права» [Новоселова 2017]. В данном контексте цифровые права определяются как «имущественные права их обладателя, который может распоряжаться ими без обращения к третьему лицу» [Андреев 2020]. Выражение «без обращения к третьему лицу» означает такой учет прав, при котором отсутствует необходимость действовать через регистратора, что свойственно традиционным системам регистрации или учета прав (ЕГРН, ЕГРЮЛ, реестр акционеров и т. п.). Согласно ст. 11 Федерального закона от 2 августа 2019 г. № 259-ФЗ «информационные технологии
3 Экспертное заключение по проекту федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации»: принято на заседании Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 23 апреля 2018 г. // URL: http://privlaw.ru/wp-content/uploads/2018/04/meeting-190418-zakonoproekt-2-project-conclusion.pdf (дата обращения: 30.05.2021).
инвестиционной платформы осуществляют в автоматическом режиме (без участия человека) поддержание тождественности информации, содержащейся в базах данных инвестиционной платформы, на всех узлах инвестиционной платформы».
В связи с этим когда в отечественной литературе предлагается считать режимом цифровых прав «учет в открытом реестре на блокчейн-платформе, предусматривающей алгоритм перехода цифровых прав, аналогичный переходу прав по бездокументарной ценной бумаге» [Василевская 2019: 116], имеется в виду не сходство цифровых прав с ценной бумагой, а принадлежность цифровых прав к группе прав на регистрируемое имущество. Но в действительности субъективными правами выступают сами цифровые права, и уж они могут быть абсолютными или относительными в зависимости от объекта этих прав: например, относительное цифровое обязательственное право требовать передачи вещи или абсолютное цифровое право собственности на недвижимость. Особенности цифровых прав проявляются только в системе их учета. Поэтому, по словам Л. А. Новоселовой, «более правильным представляется на данный момент регулирование именно особых систем учета, позволяющих фиксировать права на объекты и результаты их передачи. Собственно, новыми являются механизмы подтверждения имущественных прав, их передачи, прекращения, а не сущность закрепленных в системе распределенных реестров прав» [Новоселова 2017].
Подводя итоги рассмотрения правовой природы прав на иное имущество, необходимо констатировать, что разделение в ст. 128 ГК РФ объектов на вещи и иное имущество решает только вопрос об отнесении вещей к объектам вещных прав, но не отвечает на вопрос о том, к объектам каких прав -абсолютных или относительных - относится иное имущество. Так, наличные деньги и документарные ценные бумаги (вещи) являются объектами вещных прав, но безналичные деньги входят в число объектов обязательственных прав, а бездокументарные ценные бумаги - в число объектов абсолютных прав. Корпоративные права, обособленные в виде доли участия (в частности, акции и доли в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью), являются не субъективными правами, а объектом абсолютных прав. Цифровые права, напротив, представляют собой субъективные гражданские права на имущество и уже в зависимости от вида этого имущества делятся на абсолютные или относительные.
Квалификация иного имущества в качестве объектов абсолютных прав служит предпосылкой для применения виндикационной модели защиты нарушенных прав правообладателя, т. е. влечет возможность истребования этого имущества из чужого незаконного обладания по общим для всех абсолютных прав правилам - посредством восстановления легитимации правообладателя с целью возврата ему господства над утраченными объектами абсолютных прав.
Список литературы
Агарков М. М. Основы банкового права. Учение о ценных бумагах. М.: БЕК, 1994. 350 с.
Андреев В. К. Динамика правового регулирования применения искусственного интеллекта // Журнал российского права. 2020. № 3. С. 58-68.
Арнаутов Д. Р., Ерохина М. Г. Цифровые активы в системе российского права // Российский юридический журнал. 2019. № 4. С. 148-157.
Белов В. А. Digital Private Law & Rights: размышления о преобразованиях, уже произведенных в частном праве развитием глобальной компьютерной сети Интернет, и о реформах, его скоро и неминуемо по той же причине ожидающих // Право в сфере Интернета: сб. ст. / отв. ред. М. А. Рожкова. М.: Статут, 2018. С. 256-310.
Бородкин В. Г. Гражданско-правовое регулирование корпоративного договора в российском праве: моногр. М.: Юстицинформ, 2017. 224 с.
Василевская Л. Ю. Токен как новый объект гражданских прав: проблемы юридической квалификации цифрового права // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 5. С. 111-118.
Васильев А. С. Гражданско-правовое регулирование отношений по использованию радиочастотного спектра: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. 26 с.
Витрянский В. В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. 2-е изд., испр. и доп. М.: Статут, 2018. 520 с.
Габов А. В. Общества с ограниченной и дополнительной ответственностью в российском законодательстве. М.: Статут, 2010. 253 с.
Глушецкий А. А. Открытые и закрытые корпорации. Особенности оборота долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью: правовой и экономический аспекты. М.: Статут, 2017. 192 с.
Гонгало Б. М. Доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью как объект гражданского оборота // Проблемы развития частного права: сб. ст. к юбилею
B. С. Ема. М.: Статут, 2011. С. 224-239.
Городов О. А. Цифровое правоотношение: видовая принадлежность и содержание // Право и цифровая экономика. 2019. № 3. С. 5-10.
Гутников О. В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: моногр. М.: ИЗиСП, КОНТРАКТ, 2019. 486 с.
Зинченко С. А. Акции (доли) хозяйственных обществ и корпоративный договор: правовая природа, взаимодействие // Гражданское право. 2015. № 1. С. 23-26.
Козлова Н. В., Филиппова С. Ю. Понятие, признаки и виды акционерных обществ в свете реформирования ГК РФ // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2014. № 6.
C. 3-25.
Конобеевская И. М. Цифровые права как новый объект гражданских прав // Известия Саратовского университета. Новая сер. Сер. Экономика. Управление. Право. 2019. Т. 19. Вып. 3. С. 330-334.
Корпоративное право: учеб. / отв. ред. И. С. Шиткина. 2-е изд., стереотип. М.: Кнорус, 2015. 1080 с.
Лапач Л. Доля в уставном капитале как «иное имущество» в системе объектов гражданских прав // Хозяйство и право. 2006. № 12. С. 58-68.
Лаптев В. А. Корпоративное право: правовая организация корпоративных систем: мо-ногр. М.: Проспект, 2019. 337 с.
Лисаченко А. В. Право виртуальных миров: новые объекты гражданских прав // Российский юридический журнал. 2014. № 2. С. 104-110.
Ломакин Д. В. Доли участия в уставных капиталах хозяйственных обществ как особые объекты гражданского оборота // Хозяйство и право. 2008. № 2. С. 44-57.
Ломакин Д. В. Коммерческие корпорации как субъекты корпоративных правоотношений: учеб. пособие. М.: Статут, 2020. 146 с.
Лоренц Д. В. Цифровые права в сфере недвижимости: юридическая природа и способы защиты // Российская юстиция. 2020. № 2. С. 57-60.
Лунц Л. А Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. М.: Статут, 1999. 352 с.
Майфат А. В. Инвестирование: способы, риски, субъекты: моногр. М.: Статут, 2020. 176 с.
Нерсесов Н. О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М.: Статут, 1999. 286 с.
Никонова М. Ю. Безналичные деньги и бездокументарные ценные бумаги в составе конкурсной массы должника: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2016. 23 с.
Новоселова Л. А. «Токенизация» объектов гражданского права // Хозяйство и право. 2017. № 12. С. 29-44.
Новоселова Л. А. Оборотоспособность доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью // Объекты гражданского оборота: сб. ст. / отв. ред. М. А. Рожкова. М.: Статут, 2007. С. 197-230.
Новоселова Л. А., Полежаев О. А. Цифровые знаки как объекты гражданских прав // Предпринимательское право. 2019. № 4. С. 3-12.
Победоносцев К. П. Курс гражданского права: в 3 ч. М.: Статут, 2003. Ч. 3: Договоры и обязательства. 748 с.
Подузова Е. Б. Право как объект гражданских правоотношений в контексте цифровой среды и экономики совместного потребления // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 2. С. 86-93.
Ситдикова Л. Б., Помазкова С. И. Сравнительный анализ правовой природы права на долю в уставном капитале и права на ликвидационную долю (квоту) // Юрист. 2020. № 6. С. 56-63.
Степанов Д. Современное российское правопонимание ценных бумаг // Журнал российского права. 2000. № 7. С. 123-134.
Суханов Е. А. Вещное право: научно-познавательный очерк. М.: Статут, 2017. 560 с.
Ушницкий Р. Р. Статья 65.2 ГК РФ и природа корпоративного правоотношения // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2016. № 2. С. 57-60.
Филиппова С. Ю., Шиткина И. С. Продажа или приобретение бизнеса: правовое сопровождение сделки: моногр. М.: Статут, 2019. 191 с.
Дмитрий Витальевич Мурзин - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Уральского государственного юридического университета. 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: grpravo@usla.ru.
ORCID: 0000-0002-0384-4351
Other Property in Civil Law: Objects of Absolute and Relative Rights
In the course of the reform of the Russian civil legislation, the classification of objects of civil rights in Article 128 of the Civil Code of the RF has undergone significant changes, primarily in terms of strict distinction between things and other property. The purpose of such distinction is to define tangible things as the only objects of ownership rights. At the same time, the question remains without a clear answer as to which objects of rights - absolute or relative - other property belongs.
The author substantiates the thesis that the identification and fixation in the legislation of new objects of civil circulation has legal value only in the case of binding objects to specific subjective civil rights. The paper analyzes systematically the characteristics of the objects of civil rights in terms of their relevance to the absolute right. Other (intangible) property is considered an object of absolute right, if this property can be used or reused in the long term. The author proves that cash and certificated securities are the objects of proprietary rights, but non-cash money refers to the objects of liability rights, and uncertificated securities - to the objects of absolute rights. Corporate rights isolated in the form of participatory interest (including shares and stakes in the authorized capital of limited liability companies) are not subjective rights, but objects of absolute rights. Digital rights, on the contrary, are subjective civil rights to property, and depending on the type of this property digital rights are divided into absolute or relative.
The author concludes that the qualification of other property as objects of absolute rights serves as a prerequisite for the development of the vindication model - a general way to protect any violated absolute right, aimed at restoring dominion over the lost property, depending on the method of legitimization of the right holder, provided for different objects of absolute rights.
Keywords: objects of civil rights, absolute right, things, other property, corporate rights, digital rights
Recommended citation
Murzin D. V. Inoe imushchestvo v grazhdanskom prave: ob"ekty absolyutnykh i otnositel'nykh prav [Other Property in Civil Law: Objects of Absolute and Relative Rights], Rossiiskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka, 2021, no. 5, pp. 18-28, DOI: 10.34076/2410_2709_2021_5_18.
References
Agarkov M. M. Osnovy bankovogo prava. Uchenie o tsennykh bumagakh [Fundamentals of Banking Law. The Doctrine of Securities], Moscow, BEK, 1994, 350 p.
Andreev V. K. Dinamika pravovogo regulirovaniya primeneniya iskusstvennogo intellekta [Dynamics of Legal Regulation of the Use of Artificial Intelligence], Zhurnal rossiiskogo prava, 2020, no. 3, pp. 58-68.
Arnautov D. R., Erokhina M. G. Tsifrovye aktivy v sisteme rossiiskogo prava [Digital Assets in the Russian Legal System], Rossiiskii yuridicheskii zhurnal, 2019, no. 4, pp. 148-157.
Belov V. A. Digital Private Law & Rights: razmyshleniya o preobrazovaniyakh, uzhe proizve-dennykh v chastnom prave razvitiem global'noi komp'yuternoi seti Internet, i o reformakh, ego skoro i neminuemo po toi zhe prichine ozhidayushchikhh [Digital Private Law & Rights: Reflections on the Transformations Already Made in Private Law by the Development of the Global Computer Network Internet, and on the Reforms That Are Waiting for It Soon and Inevitably for the Same Reason], Rozhkova M. A. (ed.) Pravo v sfere Interneta [Internet Law], Moscow, Statut, 2018, pp.256-310.
Borodkin V. G. Grazhdansko-pravovoe regulirovanie korporativnogo dogovora v rossiiskom prave [Civil Law Regulation of a Corporate Contract in Russian Law], Moscow, Yustitsinform, 2017, 224 p.
Filippova S. Yu., Shitkina I. S. Prodazha ili priobretenie biznesa: pravovoe soprovozhdenie sdelki [Sale or Acquisition of a Business: Legal Support of a Transaction], Moscow, Statut, 2019, 191 p.
Gabov A. V. Obshchestva s ogranichennoi i dopolnitel'noi otvetstvennost'yu v rossiiskom za-konodatel'stve [Limited and Additional Liability Companies in the Russian Legislation], Moscow, Stat-ut, 2010, 253 p.
Glushetskii A. A. Otkrytye i zakrytye korporatsii. Osobennosti oborota dolei v ustavnom kapitale obshchestva s ogranichennoi otvetstvennost'yu: pravovoi i ekonomicheskii aspekty [Open and Closed Corporations. Peculiarities of Turnover of Shares in the Authorized Capital of a Limited Liability Company: Legal and Economic Aspects], Moscow, Statut, 2017, 192 p.
Gongalo B. M. Dolya v ustavnom kapitale obshchestva s ogranichennoi otvetstvennost'yu kak ob"ekt grazhdanskogo oborota [Share in the Authorized Capital of a Limited Liability Company as an Object of Civil Turnover], Problemy razvitiya chastnogo prava [Problems of Private Law Development], Moscow, Statut, 2011, pp. 224-239.
Gorodov O. A. Tsifrovoe pravootnoshenie: vidovaya prinadlezhnost' i soderzhanie [Digital Legal Relationship: Type and Content], Pravo i tsifrovaya ekonomika, 2019, no. 3, pp. 5-10.
Gutnikov O. V. Korporativnaya otvetstvennost' v grazhdanskom prave [Corporate Responsibility in Civil Law], Moscow, IZiSP, KONTRAKT, 2019, 486 p.
Konobeevskaya I. M. Tsifrovye prava kak novyi ob"ekt grazhdanskikh prav [Digital Rights as a New Object of Civil Rights], Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya ser. Ser. Ekonomika. Upravlenie. Pravo, 2019, vol. 19, iss. 3, pp. 330-334.
Kozlova N. V., Filippova S. Yu. Ponyatie, priznaki i vidy aktsionernykh obshchestv v svete reformirovaniya GK RF [The Concept, Features and Types of Joint-Stock Companies in the Light of the Reform of the Civil Code of the Russian Federation], Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 11. Pravo, 2014, no. 6, pp. 3-25.
Lapach L. Dolya v ustavnom kapitale kak «inoe imushchestvo» v sisteme ob"ektov grazhdanskikh prav [Share in the Authorized Capital as «Other Property» in the System of Objects of Civil Rights], Khozyaistvo i pravo, 2006, no. 12, pp. 58-68.
Laptev V. A. Korporativnoe pravo: pravovaya organizatsiya korporativnykh sistem [Corporate Law: Legal Organization of Corporate Systems], Moscow, Prospekt, 2019, 337 p.
Lisachenko A. V. Pravo virtual'nykh mirov: novye ob"ekty grazhdanskikh prav [The Law of Virtual Worlds: New Objects of Civil Rights], Rossiiskii yuridicheskii zhurnal, 2014, no. 2, pp. 104-110.
Lomakin D. V. Doli uchastiya v ustavnykh kapitalakh khozyaistvennykh obshchestv kak osobye ob"ekty grazhdanskogo oborota [Participation Shares in the Authorized Capital of Economic Companies as Special Objects of Civil Turnover], Khozyaistvo i pravo, 2008, no. 2, pp. 44-57.
Lomakin D. V. Kommercheskie korporatsii kak sub"ekty korporativnykh pravootnoshenii [Commercial Corporations as Subjects of Corporate Legal Relations], Moscow, Statut, 2020, 146 p.
Lorents D. V. Tsifrovye prava v sfere nedvizhimosti: yuridicheskaya priroda i sposoby zashchity [Digital Rights in Real Estate: the Legal Nature and Methods of Protection], Rossiiskaya yustitsiya, 2020, no. 2, pp. 57-60.
Lunts L. A. Den'gi i denezhnye obyazatel'stva v grazhdanskom prave [Money and Monetary Obligations in Civil Law], Moscow, Statut, 1999, 352 p.
Maifat A. V. Investirovanie: sposoby, riski, sub"ekty [Investing: Methods, Risks, Subjects], Moscow, Statut, 2020, 176 p.
Nersesov N. O. Predstavitel'stvo i tsennye bumagi v grazhdanskom prave [Representation and Securities in Civil Law], Moscow, Statut, 1999, 286 p.
Nikonova M. Yu. Beznalichnye den'gi i bezdokumentarnye tsennye bumagi v sostave konkursnoi massy dolzhnika [Non-Cash Money and Undocumented Securities as Part of the Debtor's Bankruptcy Estate]: autoabstr. of cand. jur. sc. thesis, Saint Petersburg, 2016, 23 p.
Novoselova L. A. «Tokenizatsiya» ob"ektov grazhdanskogo prava [«Tokenization» of Civil Law Objects], Khozyaistvo i pravo, 2017, no. 12, pp. 29-44.
Novoselova L. A. Oborotosposobnost' doli v ustavnom kapitale obshchestva s ogranichennoi otvetstvennost'yu [Turnover of the Share in the Authorized Capital of a Limited Liability Company], Rozhkova M. A. (ed.) Ob"ekty grazhdanskogo oborota [Objects of Civil Turnover], Moscow, Statut, 2007, pp. 197-230.
Novoselova L. A., Polezhaev O. A. Tsifrovye znaki kak ob"ekty grazhdanskikh prav [Digital Signs as Objects of Civil Rights], Predprinimatel'skoe pravo, 2019, no. 4, pp. 3-12.
Pobedonostsev K. P. Kurs grazhdanskogo prava [Civil Law Course]: in 3 parts, Moscow, Statut, 2003, pt. 3, 748 p.
Poduzova E. B. Pravo kak ob"ekt grazhdanskikh pravootnoshenii v kontekste tsifrovoi sredy i ekonomiki sovmestnogo potrebleniya [Law as an Object of Civil Legal Relations in the Context of the Digital Environment and the Economy of Shared Consumption], Aktual'nye problemy ros-siiskogo prava, 2020, no. 2, pp. 86-93.
Shitkina I. S. (ed.) Korporativnoe pravo [Corporate Law], Moscow, Knorus, 2015, 1080 p.
Sitdikova L. B., Pomazkova S. I. Sravnitel'nyi analiz pravovoi prirody prava na dolyu v ustavnom kapitale i prava na likvidatsionnuyu dolyu (kvotu) [Comparative Analysis of the Legal Nature of the Right to a Share in the Authorized Capital and the Right to a Liquidation Share (Quota)], Yurist, 2020, no. 6, pp. 56-63.
Stepanov D. Sovremennoe rossiiskoe pravoponimanie tsennykh bumag [Modern Russian Legal Understanding of Securities], Zhurnal rossiiskogo prava, 2000, no. 7, pp. 123-134.
Sukhanov E. A. Veshchnoe pravo: nauchno-poznavatel'nyi ocherk [Property Law: a Scientific and Educational Essay], Moscow, Statut, 2017, 560 p.
Ushnitskii R. R. Stat'ya 65.2 GK RF i priroda korporativnogo pravootnosheniya [Article 65.2 of the Civil Code of the Russian Federation and the Nature of Corporate Legal Relations], Zhurnal predprinimatel'skogo i korporativnogo prava, 2016, no. 2, pp. 57-60.
Vasil'ev A. S. Grazhdansko-pravovoe regulirovanie otnoshenii po ispol'zovaniyu radiochastot-nogo spectra [Civil-Legal Regulation of Relations on the Use of the Radio Frequency Spectrum]: autoabstr. of cand. jur. sc. thesis, Ekaterinburg, 2005, 26 p.
Vasilevskaya L. Yu. Token kak novyi ob"ekt grazhdanskikh prav: problemy yuridicheskoi kvali-fikatsii tsifrovogo prava [Token as a New Object of Civil Rights: Problems of Legal Qualification of Digital Law], Aktual'nye problemy rossiiskogo prava, 2019, no. 5, pp. 111-118.
Vitryanskii V. V. Reforma rossiiskogo grazhdanskogo zakonodatel'stva: promezhutochnye itogi [Reform of the Russian Civil Legislation: Interim Results], Moscow, Statut, 2018, 520 p.
Zinchenko S. A. Aktsii (doli) khozyaistvennykh obshchestv i korporativnyi dogovor: pravovaya priroda, vzaimodeistvie [Shares (Stakes) Of Business Entities and Corporate Agreements: Legal Nature, Interaction], Grazhdanskoe pravo, 2015, no. 1, pp. 23-26.
Dmitry Murzin - candidate of juridical sciences, associate professor of the Department of civil law, Ural State Law University. 620137, Russian Federation, Ekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: grpravo@usla.ru.
ORCID: 0000-0002-0384-4351
Дата поступления в редакцию / Received: 02.06.2021
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 01.09.2021
