CC BY
266
Рыжов Константин Борисович
кандидат юридических наук E-mail: kbr81@mail.ru
Инкорпорация международных актов в российское законодательство и конкуренция юрисдикций
Рассмотрены механизмы инкорпорации европейских актов в российское законодательство.
Ключевые слова: судебная система, глобализация, макроэкономические показатели, эффективность.
Dr. Konstantin Rigov
E-mail: kbr81@mail.ru
Incorporation of international instruments into the Russian legislation and the competition
ofjurisdictions
The mechanisms of the incorporation of European reports into the Russian legislation are examined. Keywords: judicial system, globalization, macroeconomic indices, the effectiveness.
Глобализация экономического пространства и интеграция правовых систем, которые сегодня являются локомотивом экономических отношений, не избавляют субъектов права (как частных лиц, так и корпорации) от необходимости разрешать спорные правоотношения, а равно сталкиваться с конкуренцией правовых систем в сферах предпринимательской деятельности и частной жизни. Не менее остро стоит вопрос о правоприменительных аспектах и проблемах при осуществлении органами исполнительной (главным образом ведомствами юстиции) и судебной власти государств правовой помощи по гражданским и уголовным делам.
Международная оценка судебной системы Российской Федерации с позиции глобальной конкуренции следует охарактеризовать на настоящий момент тремя негативными факторами:
>
>
критической оценкой российской судебной системы со стороны транснационального бизнеса и международного юридического сообщества;
подчинением споров, связанных с территорией России, иностранным юрисдикциям, в том числе посредством использования оффшорных механизмов;
> неэффективностью отдельных судебных процедур.
Эффективность юрисдикционной и в первую очередь судебной системы способна оказывать влияние на макро- и микроэкономические показатели развития экономики Российской Федерации, в частности, в плане возможного привлечения иностранных инвестиций в отечественную экономику [1]. Согласно ежегодному докладу Всемирного экономического форума, определяющего рейтинг конкурентоспособнос-
ти с позиций индекса глобальной конкурентоспособности, Российская Федерация в 2011 года заняла 66 позицию в рейтинге глобальной конкурентоспособности. Одной из причин понижения положения России в указанном рейтинге по сравнению с предыдущими периодами является качество функционирования ряда правовых институтов, обеспечивающих защиту прав граждан и организаций. В частности по уровню защиты права собственности Россия заняла 130 позицию, по уровню защиты интеллектуальной собственности - 126 позицию, по уровню коррупции - 115 позицию, по независимости судебной системы - 123 позицию, по эффективности урегулирования споров в рамках юридических процедур - 123 позицию [2].
Схожие оценки состояния судебной системы Российской Федерации с точки зрения реализации международных стандартов в области правосудия даются и другими экспертными организациями. Например, в Докладе исследовательской миссии по судебной реформе в Российской Федерации Международной комиссии юристов (МКЮ) «Состояние судебной системы России» (2010 год) содержатся критические оценки российской судебной системы. В названном докладе выделены структурные проблемы (в области отбора и назначения судей, продвижения судей по службе, гарантированных сроков пребывания судей в должности, привлечения судей к дисциплинарной ответственности, порядка назначения и чрезмерно широких полномочий председателей судов, заработной платы и поощрения судей, загруженности судов) и проблемы независимости и эффективности (в форме неправомерного воздействия на судей, в том числе посредстом «телефонного права», давления на судей со стороны прокуратуры и правоохранительных органов, коррумпированности судей, ограничения полномочий суда присяжных) судебной системы России [3]. На проблемы в российской судебной системе с позиций ущемления принципа независимости судей в рамках применения дисциплинарных взысканий указывается и в Постановлении Европейского суда по правам человека по делу «Кудешкина против Российской Федерации» от 26 февраля 2009 года.
В рамках так называемой процедуры листинга при размещении ценных бумаг российских компаний на международных фондовых биржах помимо финансовых показателей деятельности компаний учитываются и юридические риски [4]. Таким образом, эффективность существующих юрисдикционных
процедур, направленных на разрешение юридических конфликтов, способна в определенном отношении оказывать влияние на решение вопроса о допуске российской компании на фондовую биржу, а также на стоимость ценных бумаг российских эмитентов [5]. C другой стороны, негативным моментом, оказывающим отрицательное влияние на мнение международного сообщества и транснационального бизнеса о судебной системе Российской Федерации, является критическая оценка отечественными компаниями российской правовой системы при выходе на зарубежные рынки капитала. Так по информации деловых изданий ОАО «Газпром» в октябре 2006 г. перед размещением евробондов уведомил западных инвесторов о низкой квалификации и коррумпированности российских судов; в меморандуме ОАО «РЖД» к размещению евробондов в 2010 году содержится информация о том, что государственные органы имеют большие возможности для вынесения произвольных решений и могут быть коррумпированы. В свою очередь суды не имеют достаточной независимости от политических, общественных и коммерческих сил и тоже могут быть коррумпированы. Кроме того, судам не хватает сотрудников и финансирования, а судьи остаются некомпетентными в определенных областях бизнеса и корпоративного права. Аналогичное мнение высказывается и другими российскими компаниями - Транснефтью, Сбербанком.
Например, в проспекте эмиссии российской интернет-компании Яндекс при выходе в 2011 году на IPO в США содержатся указания на следующие юридические риски компании в рамках постоянно изменяющегося экономического законодательства Российской Федерации:
• противоречия между законами и подзаконными нормативными актами, регулирующими экономическую деятельность;
• пробелы в законодательной базе, вызванные отсутствием отдельных подзаконных актов или их несвоевременным принятием;
• избирательная практика применения законов, вызванная политическими и финансовыми соображениями;
• ограниченное судебное и административное руководство при толковании законодательства;
• относительный недостаток опыта у судейского корпуса в толковании нового коммерческого законодательства;
• отсутствие полной независимости судей и государственного обвинения от политических, социальных и экономических групп влияния;
• недостаток ресурсов судебной системы;
• высокая степень усмотрения со стороны судебных и исполнительных органов власти;
• неэффективные процедуры банкротства, допускающие возможность злоупотребления [6].
Другим не менее важным показателем, свидетельствующим о неэффективности российской судебной системы, является тенденция подчинения споров, тесно связанных с территорией Российской Федерации, иностранным юрисдикциям, в том числе посредством использования оффшорных механизмов [7]. В силу различного рода причин крупные компании, осуществляющие свою основную деятельность на российской территории, предпочитают подчинять юридические споры со своим участием юрисдикции иностранного государства [8]. Например, на официальном сайте О К РУСАЛ содержится информация о предъявлении иска указанной компанией к Интерроса в Лондонский международный арбитражный суд в связи с нарушением соглашения, достигнутого между компаниями в ноябре 2008 года в отношении ОАО ГМК «Норильский никель», об обеспечении прохождения в Совет директоров «Норильского никеля» «равного количества представителей от обеих компаний» [9].
По мнению экспертов, причины такого явления кроются в том, что компании стремятся найти в иностранных юрисдикциях оптимальный и гибкий правовой режим, позволяющий структурировать сложные договоры, отвечающие экономическим интересам сторон, а в случае возникновения споров - также и поддержку со стороны независимых и беспристрастных судов или третейских институтов. Вследствие этого отношения, имеющие тесную связь с российской экономической действительностью, регулируются иностранным правом, а все споры, которые в иной стране обычно решает национальный суд, рассматривает суд иностранный. Бегство российских контрактов от российского договорного права и судебной системы мало чем отличается от бегства капитала: и в том и в другом случае из-за институциональных дефектов предприниматели выражают свое недоверие российской регулятивной системе [9]. Более критические оценки ситуации, связанной с «бегством от российского правосудия» крупного отечественного
бизнеса, можно в отдельных случаях встретить в западных деловых изданиях [10].
Таким образом, все вышеизложенное свидетельствует, на наш взгляд, о неэффективности отдельных аспектов российской судебной системы с точки зрения транснационального бизнеса и международного юридического сообщества. В этой связи с учетом существующих в современном мире тенденций в области правосудия основными целями по повышению конкурентоспособности российской юрисдикционной системы в международно-правовом измерении могут выступать следующие направления:
> повышение привлекательности и конкурентоспособности российской юрисдикции с точки зрения транснационального бизнеса;
> создание оптимальной модели защиты прав участников транснациональных отношений;
> повышение эффективности судебных процедур с использованием международного и зарубежного опыта в области отправления правосудия.
Учитывая существующие реалии, для повышения конкурентоспособности российской юрисдикционной системы на международном уровне представляется необходимым расширение международно-правового сотрудничества Российской Федерации в области защиты прав участников трансграничных отношений. В теоретической юриспруденции справедливо обращалось внимание на то, что отсутствие международных договоров в сфере международного цивилистического процесса с большинством западноевропейских государств не соответствует современным экономическим и правовым реалиям в области взаимодействия правовых систем России и иностранных государств [11]. На необходимость развития международного сотрудничества, предусматривающего эффективное принудительное исполнение решений судов и актов иных органов, вынесенных в Российской Федерации, за рубежом указывается также в проекте Долгосрочной программы повышения эффективности исполнения судебных решений на период 2011 - 2020 годы [12].
Необходимость развития судебного сотрудничества в целях обеспечения беспрепятственного доступа к правосудию и повышения эффективности судебных систем, а также возможность заключения соглашения между Россией и ЕС о судебном сотрудничестве по гражданским делам закреплены в ряде рамочных документах, определяющих взаимоотношение между Рос-
сийской Федерацией и Европейским Союзом: Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, учреждающее партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны (о. Корфу, 24 июня 1994 г.); Дорожная карта по общему экономическому пространству (Москва, 10 мая 2005 г.). Вместе с тем представляется неоправданным отсутствие каких-либо конкретных мер по практической реализации указанных соглашений.
При этом в рамках международно-правового сотрудничества в области правосудия необходимо решение следующих общих задач, направленных на повышение привлекательности и конкурентоспособности российской юрисдикции:
> присоединение Российской Федерации к Конвенции, упрощающей международный доступ к правосудию (Гаага, 25 октября 1980 г.), в рамках которой закреплены конкретные механизмы доступа иностранных лиц к национальным юрисдикционным органам;
> присоединение Российской Федерации к Европейской сети судебной взаимопомощи по гражданским и коммерческим делам, предусматривающей создание системы оказания правовой помощи юрисдикционными органами государств-членов Европейского Союза;
> присоединение Российской Федерации к Конвенции о соглашениях о выборе for (о подсудности) от 30 июня 2005 г., содержащей универсальные подходы в области разграничения международной подсудности и признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений [13];
> укрепление независимости судей с точки зрения реализации международных стандартов в области организационного построения судебной власти [14];
> участие в различных формах представителей России в международных юридических организациях в целях создания дискуссионной площадки для улучшения оценки российской судебной системы в международном сообществе и повышения конкурентоспособности судебной системы Российской Федерации в международно-правовом измерении (например, Международный союз судей) [15].
> дальнейшее восприятие правовой системой России общепризнанных процессуальных стандартов в области правосудия. В этой связи рациональное заимствование в отечест-
венную процессуальную систему указанных стандартов, а также эффективных вариантов разрешения юридических споров, функционирующих в правопорядках иностранных государств, позволит создать конкурентоспособную в международном аспекте систему гражданской юрисдикции.
Исходя из указанных задач, в качестве приоритетных направлений по повышению конкурентоспособности российской юрисдикционной системы на международном уровнем могут быть предложены следующие: либерализация правового режима взаимного признания и приведения в исполнение актов иностранной юстиции; изменение подходов к модели международной компетенции российских судов; реформирование российской модели трансграничного банкротства; разработка механизма трансграничного взыскания налогов и обязательных платежей.
Необходимость изменения подхода к правовому регулированию института трансграничного признания и приведения в исполнение на территории Российской Федерации актов иностранных судов вызвана двумя группами факторов.
Первая группа факторов, имеющих экономическое содержание, выражается в отсутствии договоров о правовой помощи по гражданским и торговым делам с государствами, являющимися основными инвесторами в российскую экономику, в том числе с большинством западноевропейских государств [16]. Это, безусловно, противоречит положению о том, что увеличивающаяся интернационализация частноправовых, в частности экономических, отношений должна сопровождаться развитием трансграничных средств и способов их правовой защиты, в том числе в рамках механизма правового регулирования признания и приведения в исполнение актов судов иностранных государств [17].
При этом на данный момент решения российских судебных органов рассматриваются в Европейском Союзе в качестве актов судов третьих государств, т.е. стран, которые не являются членами ЕС и, следовательно, государствами-участ-никами соответствующих Регламентов ЕС, что в свою очередь практически приводит к невозможности трансграничного признания и исполнения актов отечественных судов. Все вышеизложенное свидетельствует, на наш взгляд, о необходимости поиска путей выхода из ситуации, при которой решения российских судебных органов рассматриваются в большинстве европейских стран в качестве актов судов третьих государств.
Вторая группа факторов, которые условно можно охарактеризовать в качестве юридических, сводится к тому, что в современной иностранной и отечественной доктрине конструкция трансграничного признания и исполнения актов иностранной юстиции получила концептуальное переосмысление в плане понимания института экзекватуры в контексте субъективных прав человека и в этом смысле усиления влияния на указанный институт Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. В этой связи невозможность признания на территории государства иностранного судебного решения потенциально может нарушать гарантированное указанной Конвенцией право на справедливое судебное разбирательство [18].
Можно предложить всего два подхода к решению вопроса о взаимодействии российской правовой системы с правопорядками иностранных государств в области взаимного признания актов иностранной юстиции: заключение соответствующих международных договоров в области правовой помощи и изменение национального законодательства в сфере экзекватуры.
> Заключение международных договоров в области экзекватуры.
Заключение международных договоров в области взаимного признания актов иностранной юстиции является наиболее эффективным способом международного сотрудничества в рассматриваемой сфере, поскольку позволяет достичь конвенциональных подходов к правовому регулированию указанных процессов. Это в свою очередь позволит нивелировать существующие расхождения отдельных элементов моделей взаимного признания и приведения в исполнение актов иностранных судебных органов, воспринятых правопорядками различных государств.
Исходя из сложившейся ситуации, можно сделать вывод о том, что существуют следующие варианты взаимодействия в рассматриваемой сфере посредством заключения международных договоров:
• заключение международного договора между Европейским Союзом и Российской Федерацией.
• заключение двусторонних договоров России с иностранными государствами, в том числе с государствами-членами Евросоюза;
• присоединение Российской Федерации к Луганской конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по
гражданским и коммерческим делам от 16 сентября 1988 г. [19];
• признание и приведение в исполнение актов иностранных судов по отдельным категориям дел на основании многосторонних конвенций, регламентирующих отдельные аспекты международного частного права и международного гражданского процесса.
> Изменение национального законодательства в области экзекватуры.
Современная российская модель взаимного признания актов иностранной юстиции основывается на так называемом принципе конвенциональной экзекватуры, в силу действия которого для признания и приведения в исполнение решения иностранного суда на территории России требуется наличие соответствующего международного договора с государством, суд которого вынес подлежащее признанию решение [20].
Отсутствие взаимности как основания для признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений в российском процессуальном законодательстве во многом ограничивает круг государств, акты судебных и несудебных органов которых могут быть признаны на территории Российской Федерации [21].
Представляется целесообразным закрепление в гражданском и арбитражном процессуальных кодексах допустимости признания актов иностранной юстиции на началах взаимности [22]. При этом до закрепления в отечественном процессуальном законодательстве принципа взаимности необходимо сформулировать основные элементы данного основания, а именно: понимание взаимности в качестве процессуальной презумпции, бремя опровержения которой возлагается на должника, либо необходимость констатации в каждом конкретном случае фактов признания и приведения в исполнение решений судов России и другого государства на основе взаимности; распределение бремени доказывания при установлении наличия (отсутствия) взаимности и определение средств ее доказывания.
С одной стороны, принцип взаимности еще не закреплен (формально) в арбитражном и гражданском процессуальном законодательстве. С другой стороны, разрешение в Европейском Суде по правам человека (ЕСПЧ) дела Петр Королёв VS России свидетельствует о необходимости применения российскими судами этого принципа. В п.п. 51-52 постановления ЕСПЧ по данному делу от 21.10.2010 года указано: Европейский Суд повторяет, что единственные
средства правовой защиты, исчерпания которых требует Конвенция, - это те, которые относятся к предполагаемым нарушениям и, в то же время, являются доступными и обоснованными. Власти Российской Федерации, заявляющие о не-исчерпании средств правовой защиты, обязаны доказать Европейскому Суду, что данное средство правовой защиты являлось эффективным и доступным теоретически и на практике в соответствующее время, что оно могло обеспечить компенсацию жалоб заявителя и имело разумные перспективы на успех (см. Постановление Европейского Суда по делу «Селмуни против Франции» (Selmouni v. France) [БП], пп. 75-76, жалоба № 25803/94, ЕСПЧ 1999 V).
Европейский Суд осознает, что российская правовая система не исключает исполнение постановлений, принятых судами государства, с которым у Российской Федерации нет применимого соглашения, и наделяет суды общей юрисдикции полномочиями учитывать другие значимые факторы при рассмотрении дела [23].
Представляется, что указанная позиция ЕСПЧ открывает для будущих заявителей жалоб в суды общей юрисдикции Российской Федерации правоприменительные возможности, в частности, право ссылаться на возможность и (в ряде ситуаций) необходимость применения российскими судами принципа взаимности по отдельным категориям гражданских дел.
Несколько сложнее ситуации обстоит с арбитражными судами, поскольку далеко не все страны знают разделение судов на ветви по рассматриваемым категориям гражданских споров, что зачастую является препятствием, например, для прямого обмена документами между судами в рамках процедуры правовой помощи (об чем речь пойдет ниже).
Таким образом, исходя из существующих реалий, единственным вариантом взаимодействия в области взаимного признания актов иностранной юстиции, с точки зрения практической реализации, является взаимодействие на основании положений национального законодательства России при условии отказа от международного договора как необходимого условия признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений на российской территории. В качестве перспективного направления развития института экзекватуры в российском праве можно предложить рассмотрение вопроса о допустимости признания и приведения в исполнение решений иностранных судов и при отсутствии взаимнос-
ти в соответствующем государстве в отношении решений отечественных судов, поскольку в отдельных случаях взаимность может препятствовать развитию трансграничного оборота судебных и несудебных актов. В качестве защитного механизма отечественного правопорядка от «неправосудных» решений иностранных судов в данном случае можно рассматривать категорию публичного порядка [24].
В рамках реформирования отечественной модели признания и приведения в исполнение актов иностранной юстиции помимо изменения оснований для выдачи российскими судами экзекватуры на решения иностранных судов представляется чрезвычайно важным также решение следующих вопросов.
1) Расширение круга объектов взаимного признания и приведения в исполнение в плане допустимости трансграничного оборота аутентичных актов, что обусловлено потребностями современного гражданского и экономического международного документооборота. В рамках трансграничного оборота актов иностранной юстиции под актами несудебных органов понимаются, в первую очередь, аутентичные документы, в частности акты нотариусов. Например, Регламентом Совета ЕС № 44/2001 от 22 декабря 2000 г., относящимся к юрисдикционной компетенции, признанию и исполнению решений по гражданским и торговым делам, предусмотрена возможность признания и приведения в исполнение аутентичных актов. Возможность принудительного исполнения официальных актов предусмотрена и в Луганской конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам от 16 сентября 1988 г.
При этом в рамках рассматриваемого вопроса необходимо разрешение следующих принципиальных проблем. Во-первых, отрицательное отношение к вопросу об исполнительной силе актов российских нотариусов в действующем законодательстве сводит к нулю все потенциальные преимущества указанных юридических инструментов в международном документообороте, поскольку исключает возможность исполнения отечественных нотариальных актов на территории иностранного государства [25]. Во-вторых, необходим пересмотр предпосылок трансграничного исполнения нотариальных актов, поскольку указанные документы по своей правовой природе от-
личаются от судебных актов, что и обуславливает определенную специфику признания и приведения в исполнение данных инструментов. В частности отечественный правовой режим признания и приведения в исполнение актов иностранной юстиции, признавая в отдельных случаях за нотариальными актами трансграничное действие (например, Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.), приравнивают условия признания и исполнения актов нотариусов к условиям признания и приведения в исполнение судебных актов, в то время как в европейском процессуальном праве (Регламент Совета ЕС № 44/2001 и Луганская конвенции 1988 г.) трансграничное исполнение нотариальных актов осуществляется на основании специальных предпосылок, которые отличаются от аналогичных предпосылок, необходимых для признания иностранных судебных решений.
3) Разработка специального правового режима трансграничного оборота актов, вынесенных по результатам упрощенных судебных процедур (судебные приказы; решения арбитражных судов, вынесенные по результатам рассмотрения дела в порядке упрощенного производства; заочные решения, решения об удовлетворении заявленных истцом требований, принимаемых при признании иска ответчиком), в целях создания эффективного и упрощенного механизма защиты прав участников международного гражданского оборота. В частности в европейском процессуальном праве функционирует специальный механизм признания и приведения в исполнение актов иностранных судов, вынесенных в порядке упрощенного производства (Регламент Европейского парламента и Совета ЕС № 805/2004 от 21 апреля 2004 г., устанавливающий Европейский исполнительный лист для бесспорных требований; Регламент Европейского парламента и Совета ЕС № 1896/2006 от 12 декабря
2006 г. о введении Европейского приказного производства; Регламент Европейского Парламента и Совета ЕС № 861/2007 от 11 июля
2007 г. о введении Европейского производства по малозначительным требованиям). В рамках указанных Регламентов был создан специальный (упрощенный) правовой режим, в частности были закреплены специфические (упрощенные) основания и процедура трансграничного оборота отдельной катего-
рии судебных и несудебных актов. В данном аспекте регламентация трансграничного оборота указанных актов в российской правовой системе заслуживает определенной критики, поскольку международные договоры с участием Российской Федерации, допускающие взаимное признание рассматриваемых актов, приравнивают их по условиям признания и приведения в исполнение к решениям, вынесенным по результатам развернутой судебной процедуры, что сводит на нет все преимущества указанных инструментов в международном обороте. В этой связи представляется необходимой разработка специального правового режима, например, в рамках СНГ, ШОС, ЕврАзЭС, трансграничного исполнения актов, вынесенных в порядке упрощенного производства, который должен соответствовать внутригосударственной упрощенной процессуальной форме указанных актов. За основу создания данного правового режима может быть взят опыт правовой регламентации трансграничного оборота соответствующих актов в Европейском Союзе.
4) Усиление роли мирового соглашения в трансграничном обороте актов иностранной юстиции.
Практически все современные модели взаимного признания актов иностранной юстиции, воспринятые различными правопорядками, признают мировые соглашения в качестве объектов трансграничного исполнения [26]. Вместе с тем по своей процессуальной природе мировое соглашение отличается от судебных актов, что и является основной причиной, определяющей специфику трансграничного оборота мировых соглашений [27]. При этом правопорядки ряда государств допускают признание и приведение в исполнение актов иностранных судов в случае, если это предусмотрено соответствующим международным договором либо иным международным документом. Таким образом, взаимодействие в области трансграничного оборота на основании национальных законодательств государства-места вынесения акта и государства-места исполнения акта в ряде случаев может привести к невозможности признания и приведения в исполнение актов иностранных судов об утверждении мировых соглашений. В этой связи разрешение данной проблемы возможно посредством соответствующего международного договора, в котором будет предусмотрена допустимость трансграничного оборота мировых соглашений.
5) Изменение правового регулирования взаимного признания и приведения в исполнение актов иностранных судов о применении обеспечительных мер.
На сегодняшний момент отечественная модель регламентации трансграничного признания обеспечительных мер не предусматривает, за редким исключением, возможности признания и приведения в исполнение на территории РФ обеспечительных мер суда иностранного государства [28]. Причина данного подхода заключается в процессуальных особенностях института обеспечительных мер, которые выражаются в том, что обеспечительные меры не относятся к окончательным судебным актам, которыми спор разрешается по существу, а также в вынесении обеспечительных мер без извещения противоположенной стороны.
Несколько иная позиция воспринята в европейском процессуальном праве. Соответствующие Регламенты Европейского Союза (например, Регламент Совета ЕС № 44/2001) допускают признание и приведение в исполнение обеспечительных мер, принятых судами государств - участников данных актов. При этом согласно позиции Суда ЕС предварительные, в том числе обеспечительные, меры не подлежат признанию и принудительному исполнению, если противоположная сторона не была извещена о них надлежащим образом либо если исполнение подобного рода мер должно осуществляться без предварительного извещения стороны. Из этого следует, что могут быть признаны и приведены в исполнение акты судов о применении обеспечительных мер, вынесению которых предшествовал процесс с участием обеих сторон (контрадикторный процесс) либо мог предшествовать в случае неявки ответчика [29].
Наиболее оптимальная модель, с точки зрения повышения эффективности института обеспечительных мер в международном гражданском процессе, воспринята Кишиневской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 7 октября 2002 г. (не вступила в силу для РФ), в силу ст. 1 которой каждая из договаривающихся сторон признает и исполняет вынесенные на территориях других государства, являющихся участниками данной конвенции, решения судов о наложении ареста на имущество, включая денежные средства на банковских счетах, в целях обеспечения иска. При этом, исходя из анализа предпосылок признания и приведения в испол-
нение актов иностранных судов в рамках указанной конвенции, для трансграничного исполнения обеспечительных мер необходимо «двойное» извещение ответчика: в первый раз - при решении вопроса о применении указанных мер, второй раз - в ходе процедуры признания акта о применении обеспечительных мер в суде государства, на территории которого он подлежит принудительному исполнению.
В этой связи на сегодняшний момент в целях реального исполнения обеспечительных мер целесообразным остается лишь один вариант, а именно обращение с ходатайством о применении обеспечительных мер непосредственно в суды государства, на территории которого они подлежат принудительному исполнению. Из этого в свою очередь следует необходимость разработки специального правового режима трансграничного оборота обеспечительных мер иностранных судов, в том числе в отсутствие соответствующего международного договора, в целях реальной защиты прав участников трансграничных споров.
В качестве одного из проблемных моментов, свидетельствующих, на наш взгляд, о неэффективности отечественной системы гражданской юрисдикции, является тенденция подчинения юридических споров, тесно связанных с территорией РФ, иностранным юрисдикциям [30]. С позиции конкурентоспособности российской судебной системы представляется неоправданной ситуация, при которой юридические споры с участием российских государственных компаний, компаний, осуществляющих свою основную деятельность на территории России, либо компаний, имеющих стратегическое значение для отечественной экономики, рассматриваются в судах иностранных государств либо международных коммерческих арбитражах [31]. Конечно, в современной международной практике бессмысленно отрицать возможность рассмотрения споров с участием указанных субъектах в иностранных юрисдикциях. Вместе с тем в отдельных случаях в целях экономической безопасности необходимо отнесение определенной категории споров к исключительной подведомственности российских арбитражных судов в международном аспекте [32].
С учетом вышеизложенного реформирование модели международной подсудности российских судов могло бы идти по следующим направлениям:
• присоединение России к действующим международным инструментам, отражающим общепринятые в международной практике принципы
и критерии определения международной подсудности (например, Луганская конвенция 1988г.);
• отнесение к исключительной международной компетенции арбитражных судов Российской Федерации споров с участием российских государственных компаний либо компаний, имеющих стратегическое значение для российской экономики [33];
• отнесение к исключительной международной компетенции российских арбитражных судов всех либо отдельных категорий корпоративных споров в рамках главы 28.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. На настоящий момент, с точки зрения юридической техники, корпоративные споры, указанные в ст. 225.1 АПК РФ, отнесены к исключительной подведомственности арбитражных судов в контексте правил распределения национальной подведомственности между арбитражными судами и судами общей юрисдикции РФ. Данное обстоятельство предопределяет возможность рассмотрения отдельных категорий корпоративных споров, в том числе споров, связанных с возмещением убытков, причиненных в связи с ненадлежащим определением цены выкупаемых ценных бумаг, выпущенных на российской территории, в иностранных судах и международных коммерческих арбитражах [34];
• учреждение специального третейского суда (инвестиционного арбитража) в рамках создания международного финансового центра в Российской Федерации, к компетенции которого могли бы быть отнесены споры, связанные с инвестированием в российскую экономику. Аналогичная практика существует, например, при размещении ценных бумаг на Лондонской фондовой бирже, в рамках которого предусматривается возможность рассмотрения соответствующих споров в Лондонском международном арбитражном суде.
Одним из вопросов, сопряженным с эффективностью российской юрисдикционной системы в ее международно-правовом измерении, являются проблемы трансграничного взыскания налогов и обязательных платежей в бюджеты различного уровня.
По информации Федеральной налоговой службы Российской Федерации в лице заместителя руководителя ФНС России К. В. Янкова на настоящий момент общий объем задолженности иностранных организаций по обязательным поступлениям в бюджет достиг 9,4 млрд руб. Из них на долю компаний Великобритании прихо-
дится 20% долга, Турции — 13%, Польши — 11%, США — 10%, Кипра — 9% и Финляндии — 8% [36]. Это обусловлено отсутствием у указанных организаций денежных средств на расчетных счетах, иного имущества на территории Российской Федерации, а также невозможностью инициирования процедуры несостоятельности (банкротства) в отношении указанной категории должников [36].
Таким образом, анализ сложившейся ситуации в сфере трансграничного взыскания налогов и обязательных платежей позволяет сделать вывод об отсутствии на сегодняшний момент эффективного правового механизма взыскания налоговой задолженности с иностранных физических и юридических лиц при отсутствии на территории Российской Федерации имущества, на которое может быть обращено взыскания в рамках исполнения соответствующих требований.
Указанный вывод обусловлен следующими обстоятельствами.
1) Заключенные РФ двусторонние международные договоры в сфере налоговых правоотношений, как правило, касаются только вопросов двойного налогообложения и не предусматривают механизма трансграничного взыскания налогов и обязательных платежей на территории договаривающихся государств.
2) РФ не является участником совместной Конвенции Совета Европы и ОЭСР о взаимной административной помощи по налоговым делам 1988 года, в которой предусмотрены механизмы обмена информацией по налоговым требованиям, проведения налоговых проверок за границей, исполнения налоговых требований на территории иностранных государств.
3) Недопустимость исполнения налоговых требований на территории иностранных государств в рамках заключенных РФ международных договоров по вопросам оказания правовой помощи, что обусловлено предметной сферой действия данных международных инструментов (гражданские, торговые, семейные дела). Правовой режим признания и приведения в исполнение иностранных судебных и несудебных актов, как правило, предусматривает признание актов иностранной юстиции по делам частноправового характера, что является одной из предпосылок взаимного признания и приведения в исполнение. Таким образом, если иностранные акты вынесены по требованиям, не подпадающим под сферу действия национально-
го законодательства либо международного договора, то это исключает возможность их признания и приведения в исполнение на территории признающего государства. В связи с тем, что налоговые правоотношения в различных иностранных правопорядках традиционно рассматриваются в качестве отношений власти и подчинения (например, ст. 2 Налогового кодекса РФ), полагаем, что если акт иностранной юстиции вынесен на основании указанного требования, то он не подлежит трансграничному признанию и исполнению, поскольку не подпадает под критерии частноправового спора.
Основными направлениями формирования оптимальной правовой модели трансграничного исполнения актов судебных и несудебных органов по взысканию налоговой задолженности в национальном и международном контекстах могут являться:
• разработка и заключение в рамках международных организаций, членом в которых является Российская Федерация (Таможенный союз, СНГ, ЕврАзЭС и ШОС), международных договоров по вопросам трансграничного взыскания налогов и обязательных платежей;
• присоединение Российской Федерации к действующим многосторонним международным договорам и иным международным инструментам в области трансграничного исполнения актов судебных и несудебных органов по взысканию налоговой задолженности (например, совместная Конвенция Совета Европы и ОЭСР о взаимной административной помощи по налоговым делам 1988 года);
• отказ от принципа конвенциональной экзекватуры, согласно которому приведение в исполнение актов судебных и несудебных органов иностранных государств допустимо исключительно на основе международного договора России с иностранным государством.
• введение в режим взаимного признания и приведения в исполнение актов иностранной юстиции, в том числе в области трансграничного исполнения актов судебных и несудебных органов по взысканию налоговой задолженности, принципа взаимности;
• распространение сферы действия существующих международных договоров в области правовой помощи, в том числе в области взаимного признания актов иностранной юстиции, на налоговые правоотношения.
• разработка правового режима трансграничного оборота судебного приказа по требованию о взыскании с граждан недоимок по налогам и решения арбитражного суда по делу, рассматриваемому в порядке упрощенного производства, вынесенному по требованию, возникшему из налоговых правоотношений.
Не менее актуальной проблемой является на сегодняшний день и осуществление правовой помощи по гражданским и уголовным делам на пространстве СНГ и Европы.
Осуществление правовой помощи по гражданским и уголовным делам имеет большое практическое и правоприменительное значение сегодня, когда трансграничные экономические и социальные процессы и события являются привычным элементом правовой действительности. Российская Федерация занимает уникальное геополитическое положение, что обуславливает необходимость развития правовой помощи по гражданским и уголовным делам как со странами бывшего СССР, так и с партнерами на европейском пространстве.
При этом, оба указанных направления сотрудничества обладают специфическими чертами и предполагают различные правоприменительные сложности при реализации как двусторонних, так и многосторонних соглашений и международных договоров о правовой помощи.
По вопросам оказания правовой помощи по гражданским и уголовным делам во взаимоотношениях компетентных органов государств-участников СНГ применяется Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским семейным и уголовным делам, заключенная в Минске 22 января 1993 года (далее - Минская конвенция).
Объем оказываемой правовой помощи по Минской конвенции предусматривает проведение экспертизы, вручение документов, допроса сторон, обвиняемых, свидетелей, экспертов, проведение обысков, изъятия, пересылки и выдачи вещественных доказательств, составление и пересылку документов, признание и исполнение судебных решений по гражданским делам, приговоров в части гражданского иска, исполнительных надписей, возбуждение уголовного преследования, розыск и выдачу лиц, совершивших преступления, выполнение других процессуальных и иных действий, предусмотренных законодательством запрашиваемой стороны. Важно обратить вниманием, что перечень не является закрытым, давая возможность успешно
применять Минскую конвенцию спустя почти 20 лет, несмотря на имеющиеся различия законодательств Договаривающихся Сторон - государств, участников Минской конвенции.
Минская конвенция устанавливает порядок сношений компетентных органов через свои центральные органы.
Для государств, участников Протокола к Минской конвенции, подписанного 28 марта 1997 года: Армении, Белоруссии, Казахстана, России, Таджикистана и Украины действует порядок сношений и через территориальные органы (Молдова подписала Протокол с оговоркой к статье 5 Минской конвенции, определяющей порядок сношений).
В России территориальными органами, которые наделены полномочиями по направлению поручений (запросов, ходатайств) компетентных органов на территорию других государств, являются главные управления Минюста России по субъектам Российской Федерации
Во взаимодействиях арбитражных и хозяйственных судов государств-участников СНГ широко применяется Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности от 20 марта 1992 года (далее - Соглашение), участниками которого являются Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан и Украина.
Соглашение регулирует вопросы разрешения дел, вытекающих из договорных и иных гражданско-правовых отношений между хозяйствующими субъектами и их отношений с государственными и иными органами, а также исполнение решений по ним (статья 1 Соглашения).
Минская конвенция, равно как и Соглашение предусматривают равные права для граждан и юридических лиц (хозяйствующих субъектов) другого государства-участника СНГ по правовой и судебной защите.
Согласно Соглашению правовая помощь заключается во вручении и пересылки документов и выполнении процессуальных действий. При оказании правовой помощи компетентные суды и другие органы сносятся друг с другом непосредственно.
В решении Экономического Суда СНГ (далее - Экономический Суд) от 21 февраля
2007 года № 01-1/2-06 о толковании норм Соглашения и Минской конвенции отмечается упрощенный порядок взаимоотношения ком-
петентных судов и иных органов при оказании правовой помощи на основании Соглашения, в том числе и возможность для взыскателя направлять ходатайство о приведении в исполнение судебного решения непосредственно уполномоченному на его исполнение органу в соответствии с законодательством запрашиваемого государства без проведения в суде специальной процедуры признания иностранного судебного решения. Экономический Суд высказал мнение, что Соглашение и Минская конвенция «не являются международными договорами, заключенным и по одному и тому же вопросу, поскольку в предмете их правового регулирования имеются существенные различия», соглашение «регулирует более узкий круг отношений, возникающих при оказании правовой помощи, признании и исполнении иностранных судебных решений по хозяйственным делам», «нормы Соглашения следует рассматривать в качестве специальных». На этом основании Экономический Суд дает толкование - при оказании правой помощи по хозяйственным спорам компетентные суды и иные органы государств-участников Соглашения сносятся друг с другом не обращаясь в высшие судебные инстанции, центральные и территориальные учреждения юстиции, решения по хозяйственному спору, вынесенные судом одного государства, исполняются на территории другого государства без проведения процедуры его признания в судебном порядке на основании ходатайства, направляемого заинтересованной стороной органу, уполномоченному осуществлять исполнение (пункты 2 и 4 регулятивной части указанного решения).
Нормы Минской конвенции и Соглашения в течение почти 20-ти лет позволяют с определенной степенью эффективности обеспечить защиту прав и законных интересов граждан го-сударств-участников СНГ и Грузии, лиц, проживающих на их территории, а также юридических лиц, осуществляющих свою деятельность в странах СНГ и Грузии.
Не менее острой правоприменительной проблемой является и правовая помощь в сфере гражданского процесса, оказываемая РФ странам ЕС. Существует ряд практических сложностей, которые не только препятствуют заключению новых двусторонних соглашений в указанной области, но и в известной степени не позволяют выполнять судебные поручения (исполнять решения судов) во внедоговорном порядке путем обмена документами непосредственно между судами.
Следует, на наш взгляд, выделить следующие причины:
1. Наличие в ЕС директив о правовой помощи, устанавливающих общие правила ее оказания странами-членами Европейского Союза. Очевидно, что на сегодняшний день общеевропейское регулирование многих категорий публичных правоотношений (налоговые, таможенные и, в том числе, процессуальные) для стран-членов ЕС является приоритетным. Как следствие, заключение двусторонних соглашений каждого из государств-членов Европейского Союза с государством, не входящим в ЕС, всегда требует «оглядки» на общеевропейское регулирование тех или иных институтов. Среди таких регуляторов следует упомянуть, например:
• Директива Совета Европы 2002/8/ ЕС от 27 января 2003 года, содержащая минимальные общие правила относительно правовой помощи по судебным делам с иностранным элементом (трансграничным спорам);
• Регламент (ЕС) N 1393/2007 от 13 ноября 2007 г. «О вручении в государствах-членах судебных и внесудебных документов по гражданским и торговым делам», а также акты, вводящие упрощенные процедуры признания и исполнения судебных решений по отдельным категориям трансграничных дел:
• Регламент (ЕС) N 805/2004 от 21 апреля 2004 г. «О создании европейского исполнительного листа для бесспорных требований»;
• Регламент (ЕС) N 1896/2006 от 12 декабря 2006 г. «Об учреждении европейской процедуры судебного приказа»;
• Регламент (ЕС) N 861/2007 от 11 июля 2007 г. «Об учреждении европейской процедуры разрешения исковых требований на незначительную сумму» (с ценой иска не более 2 тыс. евро).
2. Различная структура судебной системы в Российской Федерации и странах Европейского союза. Указанный аспект имеет весьма важные практические последствия для содержания и реализации двусторонних соглашений о правовой помощи. Так, при работе над проектом Соглашения о правовой помощи между Российской Федерацией и Республикой Польша в 2011 году, которое опосредует обмен судебными поручениями напрямую между судебными органами России и Польши (минуя Министерство юстиции Российской Федерации и его
территориальные органы), возникли вопросы определения подведомственности судам различных категорий гражданских дел. Дело в том, что в Польше существует лишь одна высшая судебная инстанция для всех категорий гражданских и уголовных дел, в то время как в России дела, вытекающие из предпринимательской и иной экономической деятельности, рассматриваются арбитражными судами во главе с Высшим арбитражным судом РФ. Следовательно, судьям Верховного суда Польше при выполнении тех или иных судебных поручений пришлось бы определять подведомственность дел российским судам, что польский суд по определению делать не может. Обратная ситуация возникла бы при реализации соглашения о правовой помощи по гражданским и иным торговым делам, например, в случае с Федеративной Республикой Германией, в которой помимо собственно Федерального Верховного Суда (Bundesgerichtshoff), существуют высшие судебные инстанции по финансовым, трудовым, социальным и административным делам, а также Федеральный патентный суд, но при этом отсутствует высший суд, рассматривающий споры между коммерческими юридическими лицами и предпринимателями.
3. Настороженность ряда европейских партнеров в том, что касается двустороннего регулирования процессуальных и иных публично-правовых институтов. Это касается как выполнения судебных поручений, так и исполнения судебных решений судов разных ветвей судебной системы, в частности дел, связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, алиментных, наследственных и иных категорий гражданских дел.
4. Отсутствие закрепленного в российском гражданском процессуальном законодательстве принципа взаимности, реализация которого позволяет судам осуществлять выполнение судебных поручений и исполнение судебных актов без заключения двусторонних договоров о правовой помощи. Однако принцип взаимности является важнейшим принципом сотрудничества в сфере правовой помощи государств-членов ЕС и краеугольным камнем эффективного взаимодействия судебных органов и правопорядков единой Европы, которые сами по себе далеко не едины по форме и содержанию.
Перечисленные в данной статье особенности
регулирования межгосударственных отно-
шений в сфере правовой помощи не носят исчерпывающего характера и требуют дальнейшего совершенствования в рамках правоприменительной практики, а также в ходе международного правового сотрудничества судебных органов и государственных органов исполнительной власти, осуществляющих полномочия в сфере юстиции.
Ссылки и литература
1. Д.В. Конев Отчет о реализации Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы Российской Федерации» на 2007-2011 гг.»
2. Текст доклада размещен в сети Интернет по адресу: http://www3.weforum.org/docs/WEF_ GCR_Report_2011-12.pdf.
3. Текст указанного доклада в русскоязычной версии размещён на сайте Международной комиссии юристов: http://www.icj.org/dwn/ database/Mission_Report_FINAL_RUS.pdf
4. Например, согласно существующим правилам в процессе доступа эмитентов на AIM в составе Лондонской фондовой биржи учитываются следующие правовые факторы: наличие судебных споров; возможные налоговые риски; вопросы, относящиеся к отдельным позициям баланса (например, потенциально не подлежащая взысканию дебиторская задолженность). См.: Рынок AIM: Руководство для эмитентов. Текст указанного руководства размещен на информационном портале Лондонской фондовой биржи для клиентов из стран СНГ.
5. По данным председателя правления НАУФОР А.В. Тимофеева, большинство российских в 2010 году и начале 2011 года провели IPO на зарубежных первичных рынках. См.: На вторых ролях: IPO национальных компаний все больше смещается за рубеж // «Российская Бизнес-газета» №816 (34).
6. Данный проспект эмиссии доступен на сайте американской комиссии по ценным бумагам и биржам: http://www.sec.gov/Archives/ edgar/data/1513845/000104746911004187/ a2203514zf1.htm#cc46101_risk_factors
7. В Отчете о научно-исследовательской работе в рамках реализации Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007-2011 годы» за 2010 год со ссылкой на средства массовой информации («Оффшоры потеряют смысл» // «Ведомости», 26.05.2009; Коммерсант (20.11.2008) констатировалось, что наиболее популярная юрисдикция у
Россиян Кипр, с которого пришло в 2008 г. 56,9 млрд иностранных инвестиций (21,5% всего объема). Посредством зарегистрированных на Кипре компаний осуществляется контроль над такими большими предприятиями как «Северсталь», Магнитогорский металлургический комбинат, Евразгруп. Много компаний, владеющих российскими активами, зарегистрировано на Багамских островах, Британских Виргинских островах, Нидерландских Антильских островах, на о.Джерси и Мэн в Ла-Манше. На первом месте по объему инвестиций в российскую экономику - Кипр (14,5 млрд. долларов), затем Нидерланды (12,3 млрд. долларов) и Виргинские острова (5,8 млрд. долларов).
8. Данная тенденция является логическим следствием ситуации, связанной с «экспансией» иностранного права в Российской Федерации. Так, в Отчете о научно-исследовательской работе в рамках реализации Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007-2011 годы» за 2010 год со ссылкой на аналитический доклад «Civil Justice Systems in Europe: Implications for Choice of Forum and Choice of Contract Law. A business Survey», представленный 01.10.2008 Оксфордским институтом европейского и сравнительного права и Оксфордским центром социо-юридических исследований по результатам опроса 100 европейских предпринимателей (руководитель проекта Стефан Воге-науэр) указывалось, что на первом месте при выборе применимого права участники опроса поставили Англию (23%), на второе - Швейцарию (19%), и на третье - Германию (14%). При ответе в целом на вопрос о том, какое лучше право лучше подходит к международным сделкам, на первое место было поставлено английское (59%), на второе с большим отрывом - Швейцарии (13%) и США (11%). По мнению опрошенных лиц, наиболее часто выбираемым форумом для разрешения споров является Англия (38%), следом идут Швейцария и арбитраж (по 15%).
9. Д. Степанов, А. Карапетов. Инвестиционный климат: Условное право на бизнес // «Ведомости», 22.11.2010.
10. Так в статье профессора права в Гарвардском университете «Российские суды последней инстанции» А. Райли, опубликованной в «The New York Times» (русскоязычная версия: http://inosmi.ru/social/20110805/17293 9702.html) причина того, в английских судах
рассматривается большое количество споров с участием русского бизнеса, видится в проблемах, связанных с судебными волокитами, длительностью исполнения, коррупцией в российской судебной системе.
11. См.: Ярков В., Медведев И., Трушников С. Некоторые проблемы интернационализации цивилистического процесса и гражданских юрисдикций в России // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. № 1. С. 44-45.
12. Проект указанного документа размещен на сайте Министерства юстиции Российской Федерации: http://www.minjust.ru/ru/ activity/
13. Подробное обоснование необходимости присоединения Российской Федерации к указанным международным инструментам в области трансграничного сотрудничества по гражданским и торговым делам содержится в Отчете о научно-исследовательской работе в рамках реализации Федеральной целевой программы «Развитие судебной системы России» на 2007-2011 годы».
14. В рассмотренном выше Докладе исследовательской миссии по судебной реформе в Российской Федерации Международной комиссии юристов (МКЮ) «Состояние судебной системы России» (2010 год) указывается на необходимость проведения в России судебной реформы независимым от законодательной и исполнительной ветвей власти экспертным органом. Реформирование судебной системы должно идти по следующим направлениям: изменение системы назначения судей в плане замены квалификационных коллегий и дискреционных полномочий Президента РФ на независимый орган, в компетенцию которого входило бы решение соответствующих вопросов; создание прозрачной, четкой и предсказуемой процедуры и объективных критериев назначения судей; реформирование порядка привлечения судей к дисциплинарной ответственности и отстранения от должности; отмена требования о том, что судьи должны «избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти» и воздерживаться от действий, «несовместимых с честью и достоинством судей»; предоставление судьям неограниченного права на обжалование решений о привлечении их к дисциплинарной ответственности, вплоть до прекращения полномочий; реформирование порядка назначения председате-
лей судов с тем чтобы они избирались судьями соответствующего суда на ограниченный срок, общий для всех председателей, без возможности переизбрания; сокращение дискреционных полномочий председателей судов в вопросах распределения материальных благ, жилья и иных дополнительных выплат и пособий, включая механизмы увеличения должностных окладов; реформирование механизма распределения дел, в частности, установление нового порядка, исключающего возможность любых злоупотреблений или влияния на исход дела; совершенствование системы юридического образования, включая обучение судей.
15. Международный союз судей ('№'№'№ла]-шт. о^) был основан в 1953 г. в качестве независимой профессиональной организации, в которую вошли как отдельные судьи, так и национальные объединения судей. В качестве основной цели деятельности Международного союза судей выступает защита независимости судей как существенного условия осуществления правосудия и гарантии прав и основных свобод человека. На настоящий момент в союз входят 78 национальных организаций или представительные группы из 5 континентов. Данный союз включает более 4 региональных групп: Европейское объединение судей; Ибероамериканская группа; Африканская группа, а также группа Азии, Северной Америки и Океании.
16. По данным Федеральной службы государственной статистики об иностранных инвестициях в I полугодии 2011 года (http://www. gks.ru/bgd/free/b04_03/IssWWW.exe/Stg/ d02/183inv24.htm) по состоянию на конец июня 2011 г. накопленный иностранный капитал в экономике России составил 315,0 млрд. долларов США, что на 19,9% больше по сравнению с соответствующим периодом предыдущего года. В I полугодии 2011 г. в экономику России поступило 87,7 млрд. долларов иностранных инвестиций, что в 2,9 раза больше, чем в I полугодии 2010 года. При этом основными странами-инвестора-ми в экономику России в порядке убывания являются: Кипр, Нидерланды, Люксембург, Германия, Китай, Соединенное Королевство (Великобритания), Ирландия, Япония, Франция, Виргинские о-ва (Брит.).
Перечень международных договоров Российской Федерации по вопросам правовой помо-
щи и правовых отношений по гражданским и семейным делам размещен на сайте Министерства юстиции России в разделе международное сотрудничество: http://www.minjust. ru/ru/activity/international_co-operation/
17. Невозможность признания решений иностран-
ных судов имеет негативное влияние на процесс привлечения иностранных инвестиций в экономику России, поскольку иностранные инвесторы не склонны финансировать предприятия, активы которых находятся на территории государства, не признающего решений судов других стран, либо процедура признания иностранных решений в которых существенно затруднена. Вероятно, именно поэтому в ряде случаев отечественные предприятия при размещении ценных бумаг на иностранных фондовых биржах «вынуждены» указывать такие ограничения на привлечение к гражданской ответственности, как необходимость наличия международного договора, предусматривающего возможность признания решений судов соответствующего государства; отсутствие у российских судов опыта в области принудительного исполнения решений международных арбитражных судов; официальным и неофициальным политическим противодействием исполнению решений, вынесенных против российских компаний в пользу иностранных инвесторов; наличие специфических правовых оснований (например, концепция «публичного порядка») и/или технических причин (например, отсутствие определенного статуса у сторон или недействительность арбитражной оговорки); коррупция и (или) неспособность или нежелание российских судов обеспечить исполнение таких решений. См., например, проспект эмиссии ОАО «ОГК-2» при размещении акций в форме глобальных депозитарных расписок («ГДР») за 2007 год. Текст указанного проспекта эмиссии на русском языке размещен на официальном сайте ОАО «ОГК-2» по адресу: http://www.ogk2.ru/media/si/rascr/
fourth/OGK2_international_prospectus_rus.pdf
18. Крохалев С.В. Категория публичного порядка в международном гражданском процессе. - СПб, 2006. С. 91-114.
19. Следует, однако, учитывать, что процесс присоединения к Луганской конвенции 1988 г., как показывает практика, занимает достаточно длительное время, что в свою очередь затрудняет практическую реализацию данного пути. Вместе с тем присоединение России к
данному многостороннему международному инструменту позволит инициировать процесс взаимного признания актов иностранной юстиции, как с государствами-членами Европейского Союза, так и с государствами, не являющимися членами данной интеграционной структуры.
20. См.: Ярков В., Медведев И., Трушников С. Некоторые проблемы интернационализации цивилистического процесса и гражданских юрисдикций в России // Арбитражный и гражданский процесс, 2006, N 1. С.44-45.
21. Например, немецкими специалистами отмечается, что принцип взаимности до сих пор не действует в российско-германских отношениях, поскольку российский суд может признавать решения германского суда исключительно на основании государственного соглашения, которого между Россией и Германией на сегодняшний момент не существует. Поэтому, с точки зрения германских судов, взаимное признание решений судов с Россией не гарантировано. Решения российских судов в Германии не признаются и не подлежат исполнению. См.: Основы германского и международного права. Учебное пособие / Х.Й. Шмидт-Тренц, Ю. Плате, М. Пашке и др. - СПб., 2007. С. 226. Примечательно, что в отношении России в немецких комментариях указывается на отсутствие взаимности на том основании, что не заключен соответствующий международный договор. См., например: Nagel H., Gottwald P. Internationales Zivilprozessrecht, 2007. K ln. S. 591.
22. Следует оговориться, что практика арбитражных судов допускает признание и приведение в исполнение иностранных решений в отсутствие международного договора на началах взаимности. Вместе с тем в отдельных случаях российскими судами отказывается в трансграничном исполнении актов иностранных судебных органов по причине отсутствия соответствующего международного договора, что не соответствует принципу правовой определенности. Таким образом, только законодательное закрепление в процессуальных кодексах принципа взаимности позволит решить существующие причины.
23. Источник - официальный сайт Минюста России (www.minjust.ru).
24. Например, французская модель экзекватуры при признании актов иностранной юстиции вне рамок права ЕС и международных до-
говоров предусматривает контроль за решением иностранного суда по пяти критериям: международная компетенция суда, вынесшего решение, правомерность процедуры в этом суде, применение им надлежащего законодательства в соответствии с французскими коллизионными нормами, соответствие решения международному публичному порядку и отсутствие попытки обхода закона. Таким образом, взаимность во французском праве экзекватуры не рассматривается в качестве предпосылки признания решений иностранных судов, что позитивным образом сказывается на практике признания решений российских судов на территории Франции. См.: Ансель Ж.-П., Абасси М. Исполнение иностранных судебных решений // Журнал российского права, 2006. № 8. С. 25-30.
25. Медведев И.Г. Международное частное право и нотариальная деятельность / 2-е издание, Волтерс Клувер, 2005. С.71, 98.
26. ГП К РФ в качестве объекта признания и приведения в исполнение называет решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений, и приговоры по делам в части возмещения ущерба, причиненного преступлением (ч.1 и 2 ст.409 ГПК РФ). Напротив, в ч.1 ст. 241 АПК РФ формально указывается на возможность признания только решений судов иностранных государств
27. Например, в ФРГ исключается возможность признания иностранных мировых соглашений в рамках национального законодательства на началах взаимности, поскольку согласно германскому процессуальному законодательству указанные акты не обладают характеристиками, присущими судебным актам. Nagel H., Gottwald P. Internationales Zivilprozessrecht. 6. neubearbeitete Auflage, 2007. Kln. S. 534.
28. В частности, согласно правовой позиции, сформулированной в п. 26 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 7 июля 2004 г. № 78 «Обзор практики применения арбитражными судами предварительных обеспечительных мер», определения иностранных судов о применении обеспечительных обеспечительных мер (как предварительных, так и обеспечения иска) не подлежат признанию и принудительному исполнению на территории Российской Федерации, поскольку не являются окончательными судебными акта-
ми по существу спора, вынесенными в состязательных процессах.
29 EuGH 21. 5. 1980 - 125/79, Denilauer.
30. В деловой прессе часто приводятся примеры изменения отечественными компаниями национальной (государственной) принадлежности с российской на иностранную, что, помимо прочего, позволит рассматривать юридические конфликты данных компаний в судах иностранных государств («Полиметалл» переезжает на Джерси // «Коммерсантъ», 03.10.2011.).
31. Например, неоднозначную оценку получило Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 9899/09 от 13 сентября 2011 г., которым признано и приведено в исполнение решение Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма о взыскании в пользу иностранной компании «Stena RoRo AB» 20 000 000 евро убытков с российского предприятия «Балтийский завод». При этом нижестоящие суды отказывали в признании указанного решения ввиду того, что исполнение решения арбитража в отношении завода, являющегося стратегическим предприятием со специальным правом управления со стороны государства, может стать причиной банкротства завода и причинит ущерб суверенитету и безопасности государства, а потому противоречит публичному порядку Российской Федерации.
Не отрицая правильность выводов ВАС РФ, с точки зрения существующих правил признания решений коммерческих арбитражей, все же отметим, что в ситуации когда, предприятие оборонной промышленности принадлежит частным владельцам, было бы целесообразным в целях исключения отрицательных последствий для российской экономики отнести споры с участием стратегических предприятий к исключительной подведомственности арбитражных судов Российской Федерации. Так, по мнению ряда экспертов, владельцы ОАО «Балтийский завод» умышленно не исполняли взятые на себя обязательства для взыскания убытков в целях банкротства данного предприятия, поскольку стоимость земли на Васильевском острове под предприятием в шесть раз превышает стоимость его основных фондов. Балтийский завод арестуют // Newsland, 16.09.2011(http:// arbitr.ru/press-centr/smi/38645.html).
32. Это не исключит возможности рассмотрения споров с участием данных субъектов в иностранных юрисдикциях и соответствующего исполнения вынесенных решений за счет расположенных на территории иностранных государств активов указанных компаний, поскольку в отсутствие международно-правового регулирования вопросов подсудности зарубежные суды не будут связаны правилами исключительной международной подсудности российских судов. Поэтому предложенный вариант может быть реализован совместно с расширением круга международных договоров Российской Федерации по вопросам международной подсудности.
33. Например, рядом специалистов в области международного частного права отмечается, что в Федеральном законе от 29 апреля 2008 г. № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» не закреплена компетенции российских судов дел о применении последствий недействительности ничтожных сделок в отношении договоров иностранных инвесторов, которые были заключены без предварительного согласования с Правительствен-
ной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в Российской Федерации. См.: Жильцов, А. Н., Карабель-ников, Б. Р. Режим «стратегических инвестиций»: новеллы или коллизии? / /Вестник гражданского права. 2009. № 4. С. 141 - 162.
34. См. обоснование допустимости рассмотрения некоторых корпоративных споров в рамках главы 28.1. АПК РФ в иностранных юрисдикциях: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. В.В. Яркова. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Ин-фотропик Медиа, 2011. С. 928 - 932 (Автор соответствующего раздела - В.В. Ярков).
35. Иностранные компании задолжали рос-
сийскому бюджету почти 10 миллиардов рублей // http://rbcdaily.ru/2011/04/28/
Ьс^/562949980163203 .
36. См. Техническое задание ФНС России на разработку механизма осуществления ФНС России действий по взысканию задолженности иностранных должников перед Российской Федерацией, в том числе и за пределами территории Российской Федерации, в том числе и посредством применения процедур банкротства.
