CC BY
432
УДК 002
DOI: 10.21685/2072-3024-2016-3-14
В. В. Барабаш, Е. А. Котеленец
ИНФОРМАЦИОННЫЕ ВОЙНЫ И МЕДИЙНОЕ ПРОСТРАНСТВО: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НОВЕЙШИХ ИЗМЕНЕНИЙ
Аннотация.
Актуальность и цели. Актуальность данной статьи вызвана обострением политической ситуации в мире и возросшим количеством информационных войн между разными социальными группами, политическими партиями и странами в конце XX - начале XXI в. Основной целью работы является теоретическое обоснование происходящих изменений, новых концепций и дефиниций, связанных с информационными технологиями воздействия на различные слои населения.
Материалы и методы. Для достижения данной цели были использованы различные материалы российских и иностранных исследователей. Основным методом при написании статьи было исследование медийного пространства в странах с разными режимами власти.
Результаты. Рассмотрены причины перемен в информационных потоках, характер кибернетических и сетевых войн, их воздействие на традиционные и электронные средства массовой информации (СМИ). Суммированы составляющие современных информационных процессов в мире, которые влияют на характер информационных войн и медийное пространство.
Выводы. Проведенный анализ позволяет определить проблемы взаимосвязи пропаганды, информационных войн и медийного пространства в XX - начале XXI в. Новые концепции и дефиниции способствуют пониманию информационных технологий воздействия на различные слои населения.
Ключевые слова: информационная война, пропаганда, медийное пространство, режим власти, коммуникация, информационные технологии.
V. V. Barabash, E. A. Kotelenets
INFORMATION WARS AND THE MEDIASCAPE: THEORETICAL ASPECTS OF CURRENT CHANGES
Abstract.
Background. The relevance of this article is explained by the worsening political situation in the world and the increased amount of information warfare between different social groups, political parties and countries in the late XX - early XXI centuries. The main purpose of this work is to theoretically justify current changes, new concepts and definitions related to the impact of information technologies on different segments of the population.
Materials and methods. To achieve this goal we used various materials of Russian and foreign researchers. The basic method was studying the media environment in countries with different power regimes.
Results. We have studied the causes of changes in information flows, the nature of network and cyber wars and their impact on traditional and electronic media. We have also summarized components of modern information processes in the world that affect the nature of information warfare and media space.
Conclusions. The analysis allows us to identify the connection between propaganda, information wars and the media in the XX - early XXI centuries. New concepts and definitions contribute to understanding the information technology impact on different segments of the population.
Key words: information war (fare), propaganda, mediascape, political regime, communication, information technologies.
Глобализация и коммуникационная революция вызвали серьезные перемены в характере существования традиционных и электронных СМИ. Информационные потоки чрезвычайно увеличились в объеме, а с появлением Интернета начали расти в геометрической прогрессии. Они теперь могут проходить вне контроля тех или иных органов власти, легко миновать государственные границы, моментально тиражироваться в социальных сетях. Рост объема информации позволяет не только формировать общественное мнение, но и гораздо проще, чем раньше, манипулировать им, вести масштабные информационные войны. В чем их смысл и каковы их последствия, кто разрабатывает теорию стратегии ведения этих войн? Рассмотрению этих вопросов посвящена данная статья.
Известно, что в ходе информационных войн медийное пространство неизбежно превращается в единое пропагандистское пространство. Оно подчиняется единым целям создания образа врага и оправдания той политики, которую проводит правительство. Что касается внешней пропаганды, то разрушить единое медийное пространство неприятельских стран практически мало кому удавалось. Поэтому пропагандистские усилия, как правило, сосредотачиваются на достаточно узких, маргинальных слоях населения (пацифисты, деклассированные элементы, политические противники существующего неприятельского правительства, нелояльные ему национальные меньшинства и т. п.), дабы побудить их выступать против ведения войны и ослаблять военные усилия своего правительства.
При этом также следует учитывать, что значительных успехов во враждебной стране пропаганда может достигнуть только тогда, когда неприятельские армии терпят тяжелые поражения на фронте, а тыл раздирается социальными и национальными противоречиями. В то же время наряду с пропагандой, направленной на маргинальные слои, может распространяться узконаправленная дезинформация, предназначенная для неприятельских элит. Что же касается ведения информационной войны в нейтральных странах, то она может быть направлена как на маргинальные слои, так и на все население, но в условиях, когда информационное господство в этих странах также является недостижимым. Пропаганда на маргинальные слои нейтральных стран, нередко этнически родственных стране, ведущей информационную и «горячую» войну, должна быть направлена на поддержку военных усилий этой страны. Пропаганда же, адресованная всему населению нейтральных стран, должна быть направлена на создание положительного имиджа своей страны.
Любая информация играет как позитивную, так и негативную роль. Проблема заключается не столько в реальном содержании информации, сколько в силе ее воздействия на людей, в силе и эффективности используемых смыслов и образов. Многое также зависит от того, на какие целевые
группы потребителей попадает та или иная информация. К примеру, жизнь политиков и других публичных людей становится все более прозрачной, появляется все больше оснований для их возможной компрометации, ее использования в пропагандистских целях. Единственным способом сохранить в тайне процесс выработки и принятия тех или иных решений, влияющих на политику государства, становится создание специального «информационного щита». В избыточном информационном потоке становится очень трудно уловить истину, что позволяет скрыть те решения, которые влияют на образ страны. Результаты этих решений и становятся предметом настоящих информационных войн.
Известно, что понятие «информационная война» появилось значительно позднее понятия «пропаганда». Пропаганда - распространение взглядов, фактов, аргументов и других сведений, в том числе заведомо ложных, для формирования общественного мнения или иных целей, преследуемых пропагандистами. Термин «пропаганда» стал широко употребляться накануне и в годы Первой мировой войны, самым серьезным образом изменив медийное пространство начала ХХ в. Термин «информационная война» вошел в оборот лишь во второй половине XX в. Главная разница между пропагандой и информационной войной заключается, на наш взгляд, в следующем: пропаганда ведется всегда, а информационная война - только в определенные периоды, как правило, либо предшествующие, либо совпадающие с обычной, гибридной или «холодной» войной. В пропаганде упор делается на позитивные образы Своего, а в информационной войне - на негативные образы Чужого. Таким образом, информационная война - это наиболее концентрированные пропагандистские кампании, направленные на создание образа врага и на то, чтобы убедить собственное население в справедливости того дела, за которое борется правительство, в необходимости отстаивать определенные ценности и стремиться к достижению определенных целей. В этих кампаниях некоторая часть информации фальсифицируется, а та информация, которая соответствует истине, подвергается препарированию и манипуляциям, чтобы подчинить ее целям информационной войны. Соответственно, изменяется и медийное пространство - одни СМИ выходят на первый план, а другие могут даже на время свернуть свою деятельность.
Согласно одному из определений «пропаганда - это высказывания или действия индивидуумов или групп, созданных для того, чтобы с определенной целью влиять на мнения или действия других индивидуумов или групп» [1, с. 15]. Однако подобное определение представляется нам слишком общим. Ведь любой производитель информации в конечном счете стремится повлиять на позицию индивидуумов и групп. Более корректно, как нам думается, называть пропагандой определенным образом препарированную информацию, нацеленную на создание у индивидуумов и групп определенной позиции и линии поведения по отношению к тем или иным событиям [2].
Понятие «информационная война» подразумевает не только воздействие на собственное население, но имеет еще два значения:
1) воздействие на гражданское население и (или) военнослужащих другого государства путем распространения определенной информации. Термин «информационно-психологическая война» был заимствован в русский язык из словаря военных США. Перевод этого термина («information and psycholo-
gical warfare») с английского языка обычно звучит как «информационная, психологическая война». Используется также термин «психологическая война», означающий психологическое воздействие на гражданское население и (или) военнослужащих другого государства с целью достижения политических или чисто военных целей;
2) целенаправленные действия, предпринятые для достижения информационного превосходства путем нанесения ущерба информации, информационным процессам и информационным системам противника при одновременной защите собственной информации, информационных процессов и информационных систем.
Первое из определений чаще всего применяется в мирное время и предполагает, что между государствами идет только «холодная», но не «горячая» война. Второе же определение относится прежде всего к действиям, предпринимаемым в ходе реальной, «горячей» войны. Тогда используются все СМИ для дезинформации и морального разложения как войск, так и гражданского населения противника. Главный принцип ведения информационной войны - враг всегда неправ, свои всегда правы.
Наиболее эффективны пропаганда и информационные войны в государствах с жесткими авторитарными режимами власти. Там все или почти все средства массовой коммуникации контролируются государством, которое вводит жесткую цензуру и координацию воздействия СМИ на создание нужных позитивных или негативных образов у основной массы населения. А поскольку такой режим подачи информации здесь существует не только в условиях «горячей» войны, но и в мирное время, то переход к режиму информационной войны осуществляется наиболее легко и быстро. В демократических странах целенаправленная пропаганда на государственном уровне ведется только в период войн, и осуществляется это в режиме информационной войны. Тогда вводится цензура на освещение военных действий и событий внутренней жизни. Государство старается воздействовать на СМИ с целью создания образа врага из противников в войне. Это воздействие осуществляется как путем финансирования государственных СМИ и конкретных информационных проектов, так и законодательно, посредством установления налоговых льгот для СМИ, работающих на военные нужды и, следовательно, участвующих в информационной войне. В то же время, поскольку свобода слова сохраняется, хотя и в ограниченном условиями военного времени виде, в обществе возможно критическое отношение к навязываемым государством образам. Их принятие носит не такой тотальный характер, как в тоталитарных государствах.
Если же говорить о современной аудитории в развитых демократических странах или по крайней мере о наиболее продвинутой ее части, в значительной мере формирующей общественное мнение, то следует учитывать, что сами слова «пропаганда» и «информационная война» имеют у нее стойкую негативную коннотацию. По этой причине даже в условиях военного времени пропаганда в этих странах по необходимости носит более замаскированный и не столь тотальный характер. В СМИ допускаются реальные дискуссии и выражение точек зрения, противоположных правительственной. Только при сохранении хотя бы внешней объективности и свободы критики пропаганда может быть эффективна в таких странах.
Понятие качества информации связано с интерпретацией целенаправленной человеческой деятельности. Информационные технологии, появившиеся в конце XX в., изменили восприятие мира, усложнили интерпретацию источников информации. Это привело к быстрому и неконтролируемому увеличению объема информационных потоков и резко снизило качество информации как в плане ее достоверности, так и в плане возможностей оценить степень ее достоверности. Теперь информацию практически невозможно подвергнуть необходимой критической проверке. Даже если исследователь или обычный потребитель, например, получает информацию, которая ему представляется новой, она в действительности может не являться таковой. Ведь ранее сходные или тождественные результаты могли быть независимо получены и использованы другими исследователями, а также ориентирующимися на них потребителями информации.
Объем как научной, так и обыденной информации со второй половины XX в., после информационного бума, вызванный распространением всеобщей грамотности и новых средств массовой коммуникации, стал настолько большим, что даже в сравнительно узких проблемных областях исследователь не в состоянии охватить сколько-нибудь полно уже имеющийся объем информации. Что уж говорить о восприятии имеющейся информации обычными ее потребителями, особенно необразованными. В этих условиях встает проблема различения достоверной и недостоверной информации. Потоки мнимой информации сознательно продуцируются в пропагандистских целях, что затрудняет различение истины и лжи. Если противник сообщает даже абсолютно достоверные сведения, невыгодные своей стороне, их необходимо утопить в массе альтернативных версий, заведомо ложных, однако не поддающихся быстрой проверке. Даже если ложь в конце концов разоблачается и опровергается, то время уходит и событие во многом утрачивает свою актуальность.
Проблема информационной войны и информационной безопасности на рубеже тысячелетий привлекает внимание политиков, ученых и военных. При этом используются такие термины, как «психологическая война», «информационная война», «психологическая борьба», «психологические операции», «информационно-психологическое обеспечение боевых действий», «информационно-психологическое противоборство», «психологическая защита», «информационно-психологическое противодействие и защита войск от психологических операций противника», «психологическое прикрытие войск», «информационная безопасность личности, общества, государства», «информационное оружие», «информационные удары» и др. В информационную войну теперь составной частью входят «электронная война», «кибернетическая война», «операции по проникновению и защите компьютерной информации и сетей» (ElectronicWarfare, СуЬе^агГаге, 1п£огтайопА88игап-ceandComputerNetworkOperations/Attack/Defense). Нельзя забывать, что информационная война - это тайное и явное целенаправленное воздействие систем друг на друга с целью получения определенного выигрыша в материальной сфере [3]. Иногда информационная война определяется как коммуникативная технология по воздействию на информацию и медийные системы противника для достижения информационного превосходства в интересах национальной стратегии при одновременной защите собственной информации и своих медийных систем. Однако, как мы уже показали, информацион-
ного превосходства над аудиторией противника достичь в принципе невозможно, даже если одна из сторон обладает подавляющим превосходством в средствах ведения информационной войны. В то же время такое превосходство всегда достигается в рамках своей аудитории, даже если своя информационная структура сравнительно слаба. Но если враг имеет превосходство в более современных средствах коммуникации, например в телевидении и Интернете, то жертва информационной войны блокирует Интернет и телевещание и переходит к более архаичным средствам коммуникации. Реальной является только задача достичь информационного превосходства над противником в нейтральных странах. Там эта задача должна решаться всеми доступными средствами. Успех здесь зависит во многом от изначального настроения большинства населения нейтральной страны и от политики, проводимой правительством этой страны.
Информационная война рассматривается сегодня главным образом как информационно-пропагандистские и информационно-психологические операции, которые осуществляются с помощью СМИ, в том числе электронных, через элементы глобальной информационной инфраструктуры и направлены против гражданского населения и политической элиты. Считается, что такого рода информационные войны могут вестись как параллельно с «горячими» войнами, так и в мирное время. Такой подход весьма популярен в современной России. Как утверждает британский журналист Питер Померанцев, «Россия думает о пропаганде в военизированном смысле: она мыслит категориями саботажа, сбивания врага с толку... Это не пропаганда в ее чистом виде, это то, что русские называют "информационной войной"» [4]. Поскольку любая человеческая деятельность имеет информационную основу и требует разработки, принятия и реализации решений, в принципе существует возможность целенаправленно управлять этой деятельностью, влияя на соответствующие информационные процессы и потоки, и прежде всего на процесс принятия решений. Обострение информационной борьбы в наше время объясняется резким повышением эффективности средств информационного воздействия, совершенствованием принципов, методов и форм завоевания информационного превосходства над противником. При таком широком подходе под информационной войной понимаются любые действия, направленные на создание и использование информационного превосходства над противником, в том числе посредством влияния на его информационную инфраструктуру и контроля получаемой им информации.
Однако подобный широкий подход представляется нам малопродуктивным. Как уже было сказано, возможности завоевания информационного превосходства далеко не безграничны, а данный подход исходит именно из тезиса о возможности завоевания информационного превосходства не только в своей стране, но и над аудиторией и элитами противника, что абсолютно не реально, а также в нейтральных странах, что удается далеко не всегда. Несмотря на прогресс информационных технологий, невозможно представить себе эффективный контроль над информацией, получаемой аудиторией противника.
Напомним, что термин «информационная война» первым использовал американский эксперт Томас Рона. В отчете, подготовленном в 1976 г. для компании Boeing и названном «Системы оружия и информационная война»,
он указал, что информационная структура является ключевой для функционирования американской экономики и в то же время именно информационная составляющая является самым слабым звеном любой армии. Поэтому США, используя свое превосходство в информационных технологиях и средствах радиоэлектронной борьбы, должны вывести из строя средства связи и управления вооруженных сил противника, что позволит затем одержать победу с минимальными собственными потерями. Эта стратегия была успешно применена во время двух войн возглавляемой Америкой коалиции против Ирака.
В директивах информационных войск министерства обороны США содержание понятия раскрывается следующим образом: «Информационная война состоит из действий, предпринимаемых для достижения информационного превосходства в обеспечении национальной военной стратегии путем воздействия на информацию и информационные системы противника с одновременным укреплением и защитой нашей собственной информации и информационных систем». Данное понятие имеет исключительно военно-техническое значение и используется только применительно к вооруженным силам реальных или потенциальных противников [5, с. 131].
Объектом информационной войны является массовое и индивидуальное сознание. Индивидуальному воздействию подвергаются те, от кого зависит принятие решений по интересующим противоборствующую сторону вопросам (члены правительства, парламента, военное командование и т.п.). Когда принятие благоприятного для страны, ведущей информационную войну, решения в парламенте зависит буквально от нескольких голосов, индивидуальной обработке подвергаются все колеблющиеся депутаты. А на массовое сознание методы информационной войны воздействуют аналогично тому, как методы психотерапии воздействуют на сознание индивидуальное.
Сотрудники «Рэнд корпорейшен» Дж. Арквилла и Д. Ронфельдт выдвинули собственные концепции кибернетической и сетевой войны. Они предположили, что в будущих военных конфликтах решающую роль будет играть эффективная структура медийного пространства, информационный продукт, а ключом к успеху станет достижение информационного превосходства, особенно в конфликтах высокой интенсивности. Во время и после проведения войсками возглавляемой США коалиции операции «Буря в пустыне» в Ираке (1991 г.) новые информационные технологии впервые были использованы как средство ведения боевых действий и подавления информационных коммуникаций армии противника, что минимизировало людские потери коалиции. Спустя несколько лет, в феврале 1996 г., Министерство обороны США ввело в действие «Доктрину борьбы с системами контроля и управления». Она определила борьбу с системами контроля и управления как «объединенное использование приемов и методов безопасности, военного обмана, психологических операций, радиоэлектронной борьбы и физического разрушения объектов системы управления, поддержанных разведкой, для недопущения сбора информации, оказания влияния или уничтожения способностей противника по контролю и управлению над полем боя, при одновременной защите своих сил и сил союзников, а также препятствование противнику делать то же самое»1.
1 Joint Pub 3-13 «Information Operations», DOD US. December 1998. Цит. по [6].
С ускоренным развитием разнообразных технических возможностей и коммуникационных технологий появляются новые теории информационной войны. В основе информационной войны лежат старинные, много раз опробованные методы по пропаганде и «промывке мозгов», которые, однако, благодаря глобализации медийного пространства приобретают небывалые ранее масштабы. Принципиальная цель любой информационной войны - систематическое нанесение ущерба объекту посредством СМИ. Ущерб может наносить как прямая ложь, так и тщательно препарированная правда. Сущность любой информационной войны исключает этические критерии, поскольку, бросаясь в атаку, с противником не раскланиваются.
Подводя итоги рассмотренной проблемы, можно суммировать составляющие современных информационных процессов в мире, которые влияют на характер информационных войн и медийное пространство: 1) неуклонное возрастание скорости передачи сообщений; 2) увеличение объема передаваемой информации; 3) ускорение обработки информации; 4) все более полное использование обратных связей; 5) увеличение объема добываемой новой информации и ускорение ее использования; 6) ускоренный рост технической оснащенности управленческого труда. Как отмечает российский философ Алексей Козырев, «человек стремится к тому, чтобы информация была для него комфортна» [7]. По его мнению, изобилие истинной, а не ложной информации не может быть недостатком, это скорее достоинство. Вопрос лишь в том, способны ли мы эту информацию воспринять, осмыслить, включить в определенный контекст. Подобная точка зрения представляется нам несколько наивной. Избыточное количество даже вполне доброкачественной информации часто способно затруднить, а не облегчить процесс принятия оптимального решения. Подчеркнем также, что еще ни в одном вооруженном конфликте информационная война не являлась главным фактором победы одной из сторон, хотя не исключено, что такое может произойти в будущем. Также надо иметь в виду и то, что обвинения противника в ведении информационной войны традиционно являются частью собственной информационной войны.
Список литературы
1. The Fine Art of Propaganda. Prepared for the Institute for Propaganda Analysis / ed. by A. Lee McClung, E. B. Lee. - New York, 1972. - P. 15.
2. Борусяк, Л. Анатомия ненависти: как возникло посткрымское единство россиян / Л. Борусяк, А. Левинсон // РБК. - 2015. - 18 марта. - URL: http://www.ryzkov. ru/index.php?catid=11&id=35905:2015-03-19-09-03-32&Itemid=6&option=com_content& view=article
3. Расторгуев, С. П. Очень краткая лекция по теории информационной войны / С. П. Расторгуев. - URL: http://infwar.ru/article.php?num=1&infwar=eurcor5cd2 ctrqd2cehas6lqt0
4. Григорьева, А. Пропаганда России: «информационная война» без «мягкой силы». Интервью с Питером Померанцевым / А. Григорьева // Голос Америки. -2014. - 15 сентября. - URL: http://www.golos-ameriki.ru/content/propaganda-russia-information-war-grigoriev/2450593.html
5. Почепцов, Г. Г. Теория коммуникации / Г. Г. Почепцов. - М. : Рефл-бук Вак-лер, 2001. - 656 с.
6. Гриняев, С. Концепция ведения информационной войны в некоторых странах мира / С. Гриняев // Зарубежное военное обозрение. - 2002. - № 2.
7. Выжутович, В. Изобилие информации: благо или бремя? / В. Выжутович // Российская газета. - 2014. - № 6401. - С. 12.
References
1. The Fine Art of Propaganda. Prepared for the Institute for Propaganda Analysis. Ed. by A. Lee McClung, E. B. Lee. New York, 1972, p. 15.
2. Borusyak L., Levinson A. Anatomiya nenavisti: kak vozniklo postkrymskoe edinstvo rossiyan [Anatomy of hatred: how has the post-Crimea unity of Russians occurred]. RBK. 2015, 18 March. Available at: http://www.ryzkov.ru/index.php?catid=11&id= 35905:2015-03-19-09-03-32&Itemid=6&option=com_content&view=article
3. Rastorguev S. P. Ochen' kratkaya lektsiyapo teorii informatsionnoy voyny [A very brief lecture on the information war theory]. Available at: http://infwar.ru/article.php?num= 1&infwar=eurcor5cd2ctrqd2cehas6lqt0
4. Grigor'eva A. GolosAmeriki [The voice of America]. 2014, 15 September. Available at: http://www.golos-ameriki.ru/content/propaganda-russia-information-war-grigoriev/245 0593.html
5. Pocheptsov G. G. Teoriya kommunikatsii [Communication theory]. Moscow: Refl-buk Vakler, 2001, 656 p.
6. Grinyaev S. Zarubezhnoe voennoe obozrenie [Foreign military review]. 2002, no. 2.
7. Vyzhutovich V. Rossiyskaya gazeta [The Russian newspaper]. 2014, no. 6401, p. 12.
Барабаш Виктор Владимирович
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой массовых коммуникаций, декан филологического факультета, Российский университет дружбы народов (Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10/2)
E-mail: [email protected]
Котеленец Елена Анатольевна доктор исторических наук, профессор, кафедра истории России, Российский университет дружбы народов (Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10/2)
E-mail: [email protected]
Barabash Viktor Vladimirovich Doctor of philological sciences, professor, head of sub-department of mass communications, dean of the philological faculty, Peoples' Friendship University of Russia
(10/2 Miklukho-Maklaya street, Moscow, Russia)
Kotelenets Elena Anatolievna Doctor of historical sciences, professor, sub-department of Russian history, Peoples' Friendship University of Russia (10/2 Miklukho-Maklaya street, Moscow, Russia)
УДК 002 Барабаш, В. В.
Информационные войны и медийное пространство: теоретические аспекты новейших изменений / В. В. Барабаш, Е. А. Котеленец // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. -2016. - № 3 (39). - С. 150-158. БОТ: 10.21685/2072-3024-2016-3-14
