CC BY
0УДК 343.01
doi: 10.24412/1999-625X-2024-394-252-256 5.1.4. Уголовно-правовые науки
Информационная природа состава преступления
Александр Александрович Турышев
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права 1,
И lawtech15@mail.ru
1 Омская академия МВД России (Омск, Россия)
Анализируются существующие в теории уголовного права точки зрения относительно природы состава преступления и выдвигаются аргументы в пользу его самостоятельной сущности. Производится соотнесение явлений преступления и состава преступления, последний определяется через термин «описание». Установленная информационная природа состава преступления делает его индифферентным к местонахождению. Как структурированное описание, состав преступления позволяет приводить общественно опасное поведение к единой форме. Он может реализовываться в описании множеств элементов в следующих областях: в уголовном законе, в сознании человека и процессуальных документах. Тем самым состав преступления выступает в роли фильтра, при квалификации отделяющего юридически значимые элементы от иных. Авторское определение природы состава преступления позволило выявить предназначение, сущность, формы и виды описания по степени конкретизации.
Ключевые слова: состав преступления, природа состава преступления, структурированное описание преступления, сущность состава преступления, теория состава преступления
Для цитирования: Турышев А. А. Информационная природа состава преступления // Научный вестник Омской академии МВД России. 2024. Т. 30, № 3(94). С. 252-256.
Informational Nature of Corpus Delicti
Аlexandr A. Turyshev
Candidate of Science (in Law), Associate-Professor, Associate-Professor at the chair of Criminal Law 1,
И lawtech15@mail.ru
1 the Omsk Academy of the Russian Ministry of Internal Affairs (Omsk, Russia)
The points of view existing in the theory of criminal law concerning the nature of the corpus delicti are analyzed, arguments in support of its independent essence being proposed. The correlation between the phenomena of crime and the corpus delicti is made, the latter being defined through the term 'description'. The established informational nature of the corpus delicti makes it indifferent to the location. As a structured description, the corpus delicti makes it possible to narrow down socially dangerous behaviour to a single form. It can be realized in the description of sets of elements in the following areas: in the criminal law, in the human mind and in procedural documents. Thus, the corpus delicti acts as a filter, which separates legally significant elements from other elements during qualification. The author's definition of the nature of the corpus delicti enables him to identify the purpose, essence, forms and types of description by the degree of concretization.
Keywords: corpus delicti, nature of corpus delicti, structured description of crime, essence of corpus delicti, theory of corpus delicti
Citation: Turyshev А. A. Informational Nature of Corpus Delicti. Scientific bulletin of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2024. Vol. 30, No 3(94). Pp. 252-256 (In Russ.).
Вопрос о природе состава преступления возник не случайно, его решение влияет на установление понятия, выявление сущности, содержания и формы, а также соотношение с другими правовыми явлениями. Так, Н. Ф. Кузнецова считает, что «проблема квалификации (в целом уголовной ответственности) не разрешена по причине неразрешения до сих пор в уголовном праве вопроса о правовой природе преступления и его состава. Похоже, за целых полвека отечественным теоретикам уголовного права не удалось устранить имеющиеся противоречия в пони-
мании юридической природы преступления и его состава, возникающие в связи с двойственностью в трактовке состава преступления» [1, с. 45]. На несогласованность положений, составляющих концепцию преступления и состава преступления, лежащих в основе многих институтов уголовного права, указывает И. Я. Гонтарь: «Если преступление является юридическим фактом уголовного правоотношения, то почему тогда состав преступления признается основанием уголовной ответственности? Если состав преступления — основание уголовной ответствен-
ности, то чем он является в действительности — законодательным понятием или явлением, потому что только реальное явление может обусловливать возникновение правоотношения» [2, с. 5]. Подобные возражения позволяют задуматься, отключиться от «известных истин» и взглянуть на исследуемую область новым взглядом, увидеть и понять сущность, а в итоге предложить на текущем историческом этапе развития уголовного права новую модель взаимодействия и сущностного наполнения конструкции «преступление — состав преступления». Правильные вопросы задает И. Я. Гонтарь о составе преступления: «Где, в какой сфере действительности — в поведении людей или в уголовном законе — содержится состав преступления?» [2, с. 66]. Видимо, без понимания этого невозможно выстроить правильную модель оценки человеческого поведения в рамках уголовного права. Значит, выход один: устанавливать природу состава преступления.
В науке уголовного права можно выделить несколько подходов к пониманию состава преступления: 1) объективистский подход рассматривает его как явление объективной действительности, результат описания совершенного преступления или реальный состав; 2) нормативистский — состав преступления относится к юридической действительности как результат формулировки законодателем преступления в уголовном законе или нормативный состав; 3) промежуточный — состав преступления относится как к закону, так и к преступлению.
Вместе с тем существуют научные мнения, отрицающие состав преступления как таковой. В свое время П. А. Фефелов высказал интересную мысль, что преступление и состав преступления являются тождественными с точки зрения их объема и различаются лишь по своей конструкции [3, с. 85-87]. По поводу соотношения преступления и состава преступления И. Я. Гонтарь считает, что «они оба отражают один и тот же класс явлений и по существу представляют собой разную словесную форму одного и того же понятия. То, что в течение длительного времени в науке уголовного права принимается за понятие состава преступления, на самом деле является всего-навсего парафразом понятия преступления» [2, с. 82]. Однако это не совсем так, очень редко в науке существуют явления, названные по-разному, но имеющие одинаковый объем и назначение. Считаю, что преступление и состав преступления — понятия разные, обладающие собственным смысловым объемом каждое.
В изначальной позиции состав преступления отождествляли с поведением лица (следуя традиции corpus delicti). Так, В. С. Прохоров, определяя состав преступления совокупностью установленных уголовным законом признаков конкретного обществен-
но опасного деяния, утверждает, что состав преступления есть форма бытия преступления, вне которой оно существовать не может [4, с. 243-244]. Действительно, такая связь наблюдается, и сейчас мы уже не можем мыслить какое-либо преступление без его состава. Такая модель понятна и легка для практического применения, однако имеет ряд спорных вопросов в теории. В. П. Мальков указывает на вторич-ность понятия состава преступления, замечает, что «понятие состава преступления — это не понятие реального предмета, а понятие понятия, „вторичное, производное от понятия преступления“» [5, с. 106]. Не споря с его второстепенной ролью, следует отметить прямую связь с преступлением, которое точно представляет собой явление реального мира. На действительный характер состава преступления указывает В. Е. Жеребкин: «По своему источнику состав преступления — категория объективная. Признаки состава преступления являются отражением свойств, связей и отношений предметов (деяний), существующих в действительности. Законодатель, конструируя составы преступлений, лишь отбирает для этого необходимые признаки, а не создает их» [6, с. 19]. Следует согласиться с логикой Т. Т. Дубинина: «Если преступление — явление реальной действительности, объективное деяние, то и совокупность признаков этого деяния не может быть ничем иным, кроме как таким же явлением реальной действительности» [7, с. 20].
Диаметрально иной позиции придерживается А. В. Иванчин, подчеркивая, что «состав преступления — это не явление объективной действительности, это явление законодательное, нормативное. И существует оно не в жизни, а в уголовном законе» [8, с. 20]. А. И. Марцев писал: «Если преступление — конкретный акт человеческого поведения, то состав преступления — описание его в законе» [9, с. 109]. Развивая его точку зрения, К. Д. Николаев определяет: «Состав преступления — это правовое образование, сформулированная теоретическая модель, получившая законодательное закрепление и содержащая совокупность установленных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих такое общественно опасное деяние, как преступление» [10, с. 15-16].
Иное мнение высказывает А. А. Тер-Акопов: «Если бы состав преступления существовал только как описание преступления в законе и отсутствовал в конкретном совершенном деянии, то никогда невозможно было бы осуществить квалификацию преступления, суть которой состоит в установлении тождества признаков совершенного деяния с признаками состава, предусмотренного уголовным законом. Следует прийти к выводу, что состав преступления — это совокупность признаков преступле-
ния, не только закрепленных в уголовном законе, но содержащихся в каждом акте преступного деяния» [11, с. 23].
Вместе с тем в науке уголовного права существует промежуточная позиция, заслуживающая внимания. На двойственную природу состава преступления указывает А. В. Шеслер: «Состав преступления также существует и как конкретное явление, характеризующее конкретный акт человеческого поведения, и как его законодательное описание в диспозиции уголовно-правовой нормы» [12, с. 9]. Н. Ф. Кузнецова о роли состава писала следующее: «Состав преступления — одновременно и фактическая (социальная), и правовая категория» [13, с. 114]. В качестве аргументов Н. Ф. Кузнецова указывает на принадлежность состава: «Состав — такая же реальность, как и преступление, ядром которого он является. И языковое толкование говорит в пользу понимания состава как содержащегося в преступлении. Состав чего? — преступления, мы говорим о наличии или отсутствии состава не закона, а преступления» [1, с. 7].
О реальности природы состава преступления писал Ю. Ляпунов: «Состав преступления как понятие, сформулированное на основе детального изучения черт, признаков, свойств реально существующего оригинала (фактического аналога) и закрепленное в диспозиции правовой нормы, является своеобразным „правовым масштабом“ для оценки всех подобных деяний данного рода или вида» [14, с. 46].
На двойную сущность состава преступления указывают А. И. Коробеев и Чанхай Лун: «Состав преступления необходимо позиционировать как законодательную модель или абстракцию и в то же самое время как реальное явление. Иными словами, состав преступления характеризуется двойственностью. Мы вполне можем понимать сущность состава преступления в разных аспектах» [15, с. 168]. Продолжая мысль, Чайхан Лун утверждает: «Думается, необходимо восстановить естественное понимание понятия „состав преступления“, то есть рассматривать его как реальное явление, ограничивая при этом общественную опасность рамками уголовной противоправности. Лишь при таких условиях мы сможем обеспечить научность и целостность уголовного права, которая основывается на постулате общественной опасности совершаемых субъектами противоправных действий» [15, с. 184].
В. Д. Филимонов считал: «В юридической литературе состав преступления рассматривается в двух аспектах: как явление объективной действительности — совокупность предусмотренных в уголовном законе элементов реального общественно опасного деяния и как правовое понятие —
совокупность предусмотренных в законе юридических признаков конкретного преступления» [16, с. 91-92].
Н. А. Бабий, более подробно рассматривая дуальность состава, утверждает, что «состав преступления есть единство фактической и юридической составляющих преступления как социально-правового явления, что может быть отражено математической формулой: состав преступления = фактический состав + юридический состав. (Хотя в данном случае правильнее говорить не о сложении, а о соответствии факта праву)» [17, с. 134]. Согласно авторской позиции получается, что состав преступления заменяет собой квалификацию, однако такой термин уже зарезервирован уголовным правом. Состав преступления — это прежде всего явление (множество), а квалификация — это связь или отношение. Кроме того, в рассмотренной позиции следует подчеркнуть два важных момента. Во-первых, состав преступления — это описание, которое может иметь различную степень детализации (обобщения). Фактический состав предельно конкретен, а юридический — в обобщенной форме. Во-вторых, утверждение о нахождении состава преступления в двух местах позволяет говорить об информационной сущности состава преступления.
Завершить дискуссию можно утверждением Е. В. Ворошилина: «При вопросе о том, что такое состав преступления — явление реальной действительности, законодательная модель или научная абстракция, — можно ответить, что это и то, и то, и то ...» [18, с. 159].
Соотнесение понятий предполагает установление их сходства и различия, определение типа взаимодействия для понимания качественных и количественных характеристик их связи. Текущая модель понятна всем: преступление — это явление реальной действительности, а состав преступления — явление, относящееся к уголовному закону. Однако в рамках системы уголовного права при взаимодействии с различными понятиями (уголовной ответственностью, наказанием, квалификацией и т. д.) она имеет различное понимание, что отражается в утверждениях авторов.
Соотнести явления преступления и состава преступления не так просто, поскольку их существенные свойства и характеристики не исследованы. Дело осложняется многомерностью понимания состава преступления, которое как отражение преступления в форме информационных описаний фигурирует в правотворческой, правоприменительной или познавательной деятельности. Получается, преступление — явление, а состав преступления представляет собой описание этого явления. Оно может находиться и в сознании лица, осуществляю-
щего квалификацию. Сложности добавляет то, что функционально описания могут иметь различную степень конкретизации — от частных до обобщенных.
Таким образом, каждый ученый, занимающийся темой состава преступления, задавался вопросами о том, какова его природа, происхождение и его фактическое местонахождение. Большинство ученых приходят к выводу, что состав преступления содержится в уголовном законе и тому есть веское подтверждение — Особенная часть УК РФ. Меньшее количество авторов видят его в каждом совершенном преступлении, т. е. рассматривают как фактический состав или поддерживают его дуальный характер. Однако существование подобных точек зрения позволяет допустить другую мысль, что состав преступления как элемент юридической реальности существует сам по себе.
Отвечая на вопрос «Состав чего?» — «преступления», — мы признаем его принадлежность к преступлению, такая привязка показывает подчиненное состояние в существующем представлении. При этом состав преступления — самостоятельное понятие, ассоциирующееся с уголовным законом, где Особенная часть УК РФ — матричная структура составов преступлений, исчерпывающе описывающая объем уголовно-правового запрета. Состав преступления отражается при описании деяния, совершенного в действительности, а также как описание деяния в уголовном законе. Вместе с тем не следует забывать о нахождении состава преступления в сознании следователя при квалификации преступления и в процессуальных документах по конкретному уголовному делу. На вопрос «Где находится состав преступления?» следует ответить: «как описание — во всех вышеперечисленных местах». Стоит перенести акцент с физического местонахождения на информационное представление, которое индифферентно к материальному воплощению.
Информационные явления обладают рядом особенностей, на которых следует остановиться. Во-первых, возможность копирования без затрат материальных ресурсов, поскольку процесс не требует материального воплощения. Во-вторых, сохранение происходит на информационных носителях, поддерживающих допустимые форматы. Такими носителями может выступать человек, материальный носитель (например, документ) или электронный носитель (компьютер, облачные хранилища и различные носители информации). Возможность хранения и копирования обеспечивается форматом описания (состав преступления), который среди юристов имеет унифицированную форму. Для нас не важна физическая структура отражения информационного
носителя, но интересна логическая структура описания, представленная объектом, объективной стороной, субъектом и субъективной стороной. Таким образом, состав преступления может находиться во всех областях, где возможно развертывание логической структуры юридического описания.
По своей сущности состав преступления представляет «ролевое описание элементов общественно опасного поведения», наделяющего и выступающего фильтром в процессе толкования признаков и квалификации преступлений для отделения необходимых элементов среди множества. По форме состав преступления представляет собой отражение признака противоправности преступления как стандартизированная форма описания для юридической нормализации конкретного экземпляра человеческого поведения.
По видам ролевого описания состав преступления может иметь следующие степени конкретизации:
1) в конкретных элементах общественно опасного поведения (в объективной реальности); 2) в обобщенных элементах в уголовном законе (в структуре диспозиции); 3) в предельно обобщенных элементах в науке уголовного права.
Основное предназначение состава преступления — в процессе квалификации соблюсти тождество юридически значимых элементов совершенного деяния (реальный состав) с элементами состава уголовного закона (нормативный состав). Сравнивать можно только подобное с подобным. Квалификация заключается в сближении и выравнивании составов, когда один обобщается, а другой конкретизируется до той меры, чтобы возникло тождество. Установление соответствия в сознании лица, осуществляющего процесс квалификации, происходит в автоматическом режиме на уровне вероятностного угадывания. Он строится на ментальных структурах мозга и основан на базовых операциях обработки информации, в частности, обобщения и конкретизации. Например, когда совершено убийство, лицо, квалифицирующее деяние, производит обобщение элементов фактического состава: погибший мужчина 35 лет, Иванов И. И. — человек; проникающее ножевое ранение в область сердца — причинение смерти; и т. д. Однако для завершения процесса квалификации необходимо конкретизировать элементы юридического состава преступления: причинение смерти — действие (указать тип действия); умышленно — прямой или косвенный умысел; субъект — человек, вменяемый, достигший возраста 14 лет; и т. д. Возможность сравнивать и устанавливать тождество фактического состава и юридического состава говорит о том, что они представляют собой сходные информационные структуры с разной степенью обобщения.
Таким образом, состав преступления — информационная структура (матрица), выполняющая функцию фильтра и реализующаяся через стандартизированное описание элементов общественно опасного деяния. Отбор построен на юридических стандартах и применим к структуре описания множеств элементов в следующих областях: в уголовном законе (как обобщенное описание преступления), в сознании человека или процессуальных документах (как конкретизированное описание преступления). Как информационная модель описания состав преступления: 1) позволяет отделять элементы, важные для квалификации преступлений, от иных;
2) наделяет каждый элемент ролевым значением;
3) формирует целостное представление о полученном множестве элементов.
Таким образом, состав преступления можно рассматривать как юридический инструментарий, позволяющий сепарировать в совершенном деянии юридически значимые элементы (уголовно-правовой состав) от иных (криминалистически и криминологически значимых). Состав преступления обладает информационной природой и является распределенным структурированным описанием преступления в фактическом поведении, в уголовном законе, в правотворческой и правоприменительной деятельности.
Список источников
1. Кузнецова Н. Ф. Проблемы квалификации преступлений : лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» / науч. ред. и предисл. академика В. Н. Кудрявцева. М., 2007.
2. Гонтарь И. Я. Преступление и состав преступления как явления и понятия в уголовном праве. Владивосток, 1997.
3. Фефелов П. А. Основания уголовной ответственности в советском праве // Советское государство и право. 1983. № 12.
4. Курс советского уголовного права (часть Общая) : в 2 т. Л., 1968. Т. 1.
5. Мальков В. П. Состав преступления в теории и законе // Государство и право. 1996. № 7.
6. ЖеребкинВ. Е. Содержание понятий права (логико-юридический анализ): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Харьков, 1980.
7. Дубинин Т. Т. Основание уголовной ответственности // Реализация уголовной ответственности: уголовно-правовые и процессуальные проблемы: межвуз. сб. статей / отв. ред. С. А. Шейфер. Куйбышев, 1987.
8. Иванчин А. В. Состав преступления. Ярославль, 2011.
9. Марцев А. И. Общие вопросы учения о преступлении. Омск, 2000.
10. Николаев К. Д. Соотношение содержания понятий «преступление» и «состав преступления» // Научный вестник Омской академии МВД России. 2018. № 4.
11. Тер-Акопов А. А. Преступление и проблемы нефизической причинности в уголовном праве. М., 2003.
12. Шеслер А. В. Состав преступления. Новокузнецк, 2016.
13. Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1969.
14. Ляпунов Ю. Состав преступления: гносеологический и социально-правовой аспекты // Уголовное право. 2005. № 5.
15. Коробеев А. И., Чанхай Лун. Состав преступления в доктрине уголовного права Китая и России: компаративистское исследование. М., 2016.
16. Филимонов В. Д. Норма уголовного права. СПб., 2004.
17. Бабий Н. А. Учение о структуре и составе преступления : монография : в 2 кн. Кн. I: Понятие структуры и состава преступления. М., 2019.
18. Ворошилин Е. В. Еще раз к вопросу о соотношении состава преступления и преступления // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке : мат-лы V междунар. науч.-практ. конф. / отв. ред. А. И. Рарог. М., 2008.
