CC BY
281
обломках коммунизма водворится новый капитализм, тогда здание капитализма снова будут разрушать новые социалисты и коммунисты. Замечательный исторический план, — иронизировал автор, — напоминающий какой-то скверный анекдот» [1, с.82]. Но столь же недопустимо впредь и повторное возрождение социализма, поскольку еще более неразумно вверять экономику исключительно «предписаниям и декретам власти». Иначе говоря, одинаково порочны, по ученому, как неограниченный либерализм, так и неограниченное огосударствление экономики «по марксистскому сценарию».
Нетрудно заметить, что, рисуя модель нового социально-экономического строя, Алексеев предвосхитил основные контуры постиндустриального общества, воплощающего в себе сегодня многие идеи русского эмигранта. В этой связи вызывает недоумение статья Л. Евстигнеевой и Р. Евстигнеева «Преодоление «третьего пути» [2, с.126]., в самом начале которой уважаемые авторы, говоря о том, что поиски «третьего пути» ведутся уже свыше 50 лет (?), перечисляют известные концепции этого теоретического направления (теорию конвергенции двух систем, германский ордолиберализм и др.), умалчивая однако
при этом более раннюю трактовку российского ученого-евразийца. Еще большее удивление возникает при ознакомлении с публикацией лидера современного евразийства А. Дугина [3], который, отвергая либерализм и марксизм как две крайности и выдвигая концепцию «нового социализма», являющегося альтернативой и марксистскому социализму, и капитализму, упорно обходит молчанием своего прямого предшественника, предпочитая оперировать мнениями десятков западных экономистов. Не правда ли, несколько странно для столь видного и убежденного евразийца!
Можно как угодно называть предсказанный Алексеевым строй — социализмом, «новым социализмом», организованным капитализмом, постиндустриализмом или «государственно-частной системой хозяйства» — гораздо важнее названия, однако, сущностные характеристики нового строя — полиформизм собственности и хозяйствования, демократические свободы, социальные гарантии, сочетание государственных и рыночных форм регулирования. А они-то как раз и были предвосхищены Н.Н. Алексеевым и именно в этом, прежде всего, видится его серьезный вклад в науку.
Литература
1. Алексеев Н.Н. Собственность и социализм / Опыт обоснования социально-экономической программы евразийства. — Париж, 1928.
2. Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Преодоление «третьего пути» // Вопросы экономики. — 2006. — №2.
3. Дугин А. Теоретические источники альтернативы либеральной экономики // Главная тема. — 2005. — №5.
инфляционные процессы в ссср в годы «застоя» и «перестройки»*
Т.В. Коцофана,
доцент кафедры экономической теории и экономической политики Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат экономических наук t.kotsofana@spbu.ru
В статье показан характер движения цен в экономике СССР в последние два десятилетия его существования и выявлены факторы, определявшие это движение. Новизна исследования заключается в детальном анализе ценовых изменений на протяжении двадцатилетнего периода и факторов, влиявших на эти изменения. Несмотря на принципиальное отрицание возможности существования инфляции при социализме, она существовала в разных формах на протяжении практически всего советского периода, и особенно ярко начала проявляться как раз начиная с 70-х гг., причем многие факторы, определявшие характер ее протекания в те годы, так или иначе сохранили свое действие и в настоящее время.
Ключевые слова: инфляция, динамика цен, дефицит, СССР
УДК 338.57 ББК 65.03
Особенности протекания инфляционных процессов в экономике каждой страны в каждый период времени определяются множеством взаимосвязанных факторов, среди которых не последнюю роль играет траектория предыдущего развития, которая может оказывать существенное влияние на дальнейшее развитие экономики на протяжении многих лет. Анализ политики цен и их движения в советский период демонстрирует, что, несмотря на принципиальное отрицание возможности существования инфляции в социалистической экономике, она существовала в тех или иных формах на протяжении практически всего советского периода и причины и механизмы её во многом обусловили развитие инфляции в постплановой российской экономике, вплоть до настоящего времени.
Весь советский период представляется чрезмерно протяженным и разноплановым, чтобы можно было представить достаточно глубокий анализ движения цен за все время существования СССР в одной статье, поэтому выбор периода исследования обусловлен двумя обстоятельствами: близостью данного периода к настоящему времени и его относительно
экономические реформы, «перестройка», годы «застоя»,
слабой изученностью. Если анализу денежного обращения и динамики цен в годы революции и Гражданской войны, а также в период НЭПа посвящали свои работы многие исследователи, как в те годы, так и в советское и постсоветское время1, то анализ инфляционных процессов в экономике послевоенного СССР современниками был возможен только в завуалированной форме, а в постсоветские годы, видимо, более актуальными представлялись исследования современности. Соответственно работ, прямо или косвенно посвященных анализу динамики цен и ее причин в советской экономике этого периода, относительно немного, и существенная часть их перечислена в списке использованной литературы к данной статье2.
Как представляется, такое положение вещей связано с определенными трудностями анализа инфляционных тенденций в СССР, вызванными спецификой рассматриваемого периода. Во-первых, для советской экономики был характерен тотальный контроль над ценами со стороны государства и, соответственно, статистика цен как минимум не полностью отражала возможные инфляционные процессы. Во-вторых, сложности
получатель средств —
* Статья подготовлена в рамках проекта № 17-32-01193, финансируемого за счет гранта РФФИ (организация — Санкт-Петербургский государственный университет)
анализа инфляции в советской экономике связаны с отрицанием принципиальной возможности существования инфляции при социализме и соответственно отсутствием сколь-либо существенного количества современных периоду исследований, напрямую посвященных анализу динамики цен и ее факторов. Любые исследования по проблеме «инфляции при социализме» считались антисоветскими. Информация, анализ которой мог бы привести к выводам о развитии инфляционных процессов в СССР, либо отсутствовала, либо доступ к ней был сильно ограничен. Как показано в [16, с. 102], исчисляемый ЦСУ и Госкомстатом СССР индекс государственных розничных цен, который показывал ценовую стабильность в течение длительного периода, фиксировал не реальную динамику цен, а лишь те их изменения, которые осуществлялись в условиях нерыночной, командной экономики в приказном или законодательном порядке в отношении товаров со старым артикулом.
Возможности сохранения стабильных официальных индексов цен в условиях реального их повышения подробно описаны Я. Корнаи в его книге «Дефицит» [15]. Он делит все товары на две группы: стандартные массовые товары и дифференцированные товары. Качество стандартных массовых товаров легко контролировать и соответственно легко устанавливать на них административные цены. Дифференцированные изделия требуют для описания своего качества сотен, а то и тысяч параметров, соответственно контролировать цены на эти изделия достаточно сложно, если вообще возможно. Количество и ассортимент дифференцированных изделий постоянно увеличивается, причем достаточно быстрыми темпами, а поскольку контроль за соблюдением административно установленных цен на них затруднен, их изготовители имеют возможность осуществлять скрытое повышение цен либо через формальное повышение качества изделия (когда качество изменяется незначительно или изменение носит чисто формальный характер, а цена увеличивается ощутимо), либо за счет снижения качества изделий при неизменности цен. Это одна из форм скрытой инфляции, имеющая место не только в административно-командной, но и в рыночной экономике, правда, мотивы для проведения такой ценовой политики у производителей несколько отличаются. Группа же стандартных массовых изделий, сопоставимая по времени с точки зрения статистики цен, характеризуется легкостью установления административных цен и их стабильностью, так как государственные органы могут заставить соблюдать установленные прейскурантом цены на эти изделия и противостоять их росту. Статистика цен по понятным причинам сосредоточена на наблюдениях за изменениями цен изделий, сопоставимых во времени, и именно они составляют основу расчета индексов цен, которые вследствие этого оказываются заниженными [15, с. 382-383]. Надо отметить, что эта проблема характерна не только для социалистической экономики. Она присутствует и в современной статистике: цены на товары, сопоставимые во времени, в целом, как правило, остаются более стабильными (хотя и по другим причинам), а изменения цен на дифференцированные товары сложнее отследить статистически. Попытаемся проанализировать динамику цен в советской экономике 1971-1991 гг. и выявить причины, ее вызывающие.
Анализ движения цен и его факторов в «эпоху застоя» (1971—1985 гг.)
Отсчет периода «застоя» логично начинать с 1971 года — первого года IX пятилетки, которая характеризовалась резким спадом темпов социально-экономического развития (после вызванного экономической реформой 1965 г. временного ускорения развития народного хозяйства). Темпы прироста важнейших экономических показателей в IX пятилетке оказались почти на треть ниже, чем в VIII пятилетке, при этом наблюдался значительный прирост всех видов ресурсов, используемых в производстве [2, с. 51]. Эти процессы заметно сузили финансовую базу политики советского правительства, амбициозность которой при этом возрастала. Государство вынуждено было все чаще прибегать к эмиссионному покрытию собственных расходов, а также к массированному кредитованию экономи-
ки со стороны государственной банковской системы. Не случайно для этого периода характерны развернутые дискуссии в экономической литературе о способности кредитов служить источником инфляции. К каким последствиям для экономики может привести практика огульного кредитования, достаточно убедительно писали в своей монографии О. Рогова и Л. Моисеева [25]:
«Потребность хозяйства в кредитах, связанная с недостатком собственных оборотных средств, ведет к диспропорциям между ростом производства и формированием денежно-кредитных ресурсов. Кредит, своевременный возврат которого не обеспечен финансовым состоянием хозяйственного субъекта (образовавшийся в результате несбалансированности производственно-финансовых планов с материальными и трудовыми ресурсами), становится, по существу, источником «фиктивных» доходов, соответствующего роста денежного оборота и излишних средств. Использование кредита в подобных ситуациях, обеспечивая непрерывность процесса воспроизводства в одном его звене, приводит к нарушению пропорций на конечной стадии движения созданного продукта — формирования платежеспособного спроса и его удовлетворения».
Полностью соглашаясь с такой оценкой, считаем необходимым обратить внимание еще на один принципиальный момент — наряду с количественным ростом объемов кредитования экономики, росла практика несоблюдения классических принципов кредитования. В самой природе кредита заложены его основные принципы: возвратность, платность, срочность и материальная обеспеченность кредита, а также целевой характер кредитования. Ни один из этих принципов не соблюдался в полной мере в советской экономике, поэтому рост кредита вызывал ускоренный по отношению к ВВП рост денежной массы в обращении: ежегодный прирост денежной массы (агрегата М2) в 1961-1985 гг. составлял около 10%, при этом в начале 60-х гг. темпы роста номинального ВВП отставали от темпов роста денежной массы примерно в 1,5 раза, во второй половине 60-х гг. и особенно в 70-е гг. — примерно в 2 раза, в первой половине 80-х гг. — уже в 3 раза [14, с. 5]. За 1971-1985 г. количество денег в обращении возросло в 3,1 раза, в то время как производство товаров народного потребления увеличилось только в 2 раза3. За этот же период денежные накопления народного хозяйства утроились, вклады населения в сберкассы возросли примерно в 5 раз, а национальный доход в сопоставимых ценах увеличился лишь в 1,8 раза4. В то же время платежный безналичный оборот возрос в 2,2 раза [19, с. 9].
П ри веденные данные иллюстри руют существование в экономике «денежного навеса» — перенасыщения экономики деньгами относительно номинальных масштабов национального продукта, причем с 70-х гг. наблюдался его быстрый рост, что в полном соответствии с постулатами экономической теории привело к усилению инфляции на потребительском рынке, которая в централизованно планируемой экономике проявлялась двояко.
Во-первых, росли цены в неконтролируемых сегментах советской экономики. Можно видеть, что, начиная с 1968 г. индексы цен сельскохозяйственных продуктов на колхозном внедеревенском рынке растут достаточно быстрыми темпами (табл. 1), хотя индексы государственных розничных цен оставались стабильными (о природе этой стабильности разговор отдельный, сегодня уже можно говорить о том, что она была ложной и объяснялась методикой исчисления, исходившей из неизменной «потребительской корзины») вплоть до 1978-1979 гг., после чего стал наблюдаться рост цен и в государственной торговле (табл. 2). В результате превышение цен колхозного рынка над государственными постоянно возрастало (табл. 3). Такое положение дел, наверное, не случайно. Население ощущало нехватку продовольственных товаров по плановым ценам, поэтому готово было заплатить большую цену за качественные продукты питания на колхозных рынках.
Во-вторых, появился и стал широко распространяться пресловутый дефицит, ставший чуть ли самой характерной приметой экономики позднего СССР. К 1980 г. в государственной торговой сети перестал быть доступным широкий круг товаров
Таблица 1
Индексы цен сельскохозяйственных продуктов на колхозном внедеревенском рынке (в процентах к среднегодовым ценам 1940 г.)
Год Индекс Год Индекс Год Индекс Год Индекс Год Индекс
1970 124 1973 141 1976 171 1979 188 1982 231
1971 128 1974 144 1977 168 1980 214 1983 222
1972 145 1975 157 1978 183 1981 234 1984 228
Источник: Народное хозяйство СССР в 1970-1985 гг. М., 1971-1986.
Таблица 2
Индексы государственных розничных цен (в процентах к среднегодовым ценам 1940 г.)
Год Индекс Год Индекс Год Индекс Год Индекс Год Индекс
1970 139 1973 139 1976 139 1979 142 1982 150
1971 139 1974 139 1977 139 1980 143 1983 151
1972 139 1975 139 1978 140 1981 145 1984 149
Источник: Народное хозяйство СССР в 1970-1985 гг. М., 1971-1986.
Таблица 3
Соотношение цен колхозного рынка и государственных розничных цен (государственные розничные цены = 100)
1960 1970 1980 1985 1986
На уровне СССР 175 168 257 263 263
На уровне РСФСР 148 164 221 251 252
Источник: Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987. С. 485; Народное хозяйство РСФСР за 70 лет. М., 1987. С. 321.
не только потребительского, но и производственного назначения. Необходимо отметить, что дефицит может выступать и выступает не только как форма скрытой или подавленной инфляции, но и как один из факторов роста цен. В условиях дефицита потенциальный покупатель терпимее относится к любому повышению цен на ресурсы (будь оно явным или скрытым) и даже готов предложить более высокую цену, лишь бы только получить доступ к ресурсам [15, с. 388]. Предприятие же, закупившее ресурсы по завышенным ценам, стремится переложить свои затраты на потребителя в свою очередь путем явного или скрытого завышения цен [15, с. 384]. Скрытое повышение цен может проявляться в нескольких формах: неадекватность цен качеству продукции (снижение качества при неизменности цен); «вымывание» из ассортимента недорогих, но нужных товаров и замена их более дорогими; формальное обновление ассортимента, используемое предприятиями для установления накидок на действующие цены. По некоторым данным, за 1971-1988 гг. средние розничные цены повысились в целом на 35-38%, в т.ч. за счет структурных сдвигов в ассортименте и качестве товаров — на 25% [28, с. 93].
Продемонстрировав наличие инфляционных процессов в советской экономике рассматриваемого периода, проанализируем их причины.
В советской экономике постоянно наблюдался рост себестоимости товаров, а в указанный период масштабы этого явления значительно возросли. Причинами этого были: рост фондоемкости производства, удорожание импортных материалов, полуфабрикатов, машин и оборудования; в отраслях добывающей промышленности — переход к разработке менее богатых и более труднодоступных месторождений; в сельском хозяйстве — трудоемкость производства (невысокий рост механизации производства продукции животноводства и овощей), неудовлетворительное хранение и плохая транспортировка сельскохозяйственной продукции, приводившая к огромным потерям (до потребителя доходило лишь 60% продукции). Можно сказать, что одной из основных причин инфляции была
неэффективность всей социалистической системы хозяйствования. Советское предприятие потребляло втрое больше сырья и материалов, чем западное, так как советских управленцев никоим образом не интересовала величина затрат5. Одна часть потерь была обусловлена неэффективностью производства, другая — воровством [20, с. 130-131]. Снижению эффективности способствовали и стремление выполнить план любой ценой, не считаясь с затратами, и огромные масштабы незавершенного строительства (территория социалистических стран была буквально «усеяна» незавершенными строительными объектами). Поддержание высокой нормы накопления отражало не столько реальные капиталовложения, сколько воровство работников и разбазаривание средств [20, с. 130-131]. Существенная часть основных фондов была недогружена или не могла быть использована в силу дефицита производственных ресурсов. Эффективность использования фонда накопления падала от пятилетки к пятилетке (см. табл. 4)
Таблица 4
Эффективность использования фонда накопления (в сопоставимых ценах 1973 г.)
19711975 19761980 19811985
Норма накопления в последнем году периода, % 27,7 26,1 25,1
Фонд накопления, млрд руб. 456 534 603
Прирост использованного национального дохода за пятилетие, млрд руб. 417 398 353
Эффективность использования фонда накопления, руб./руб. 0,91 0,74 0,58
Источник: [1, с. 128].
Во второй половине 70-х гг. углублению инфляции способствовал еще и рост номинальной зарплаты, который обгонял повышение производительности труда. Темпы роста производительности труда неуклонно снижались (с 13% в 1961-1965 гг. до 0% в 1981-1985 гг. [30, с. 157]). Это приводило к превышению спроса над предложением, к уменьшению свободы выбора требуемого товара и к потере потребителем способности воздействовать на производство, контролировать его результаты. В итоге — ухудшение качества уже производимых товаров и снижение стимулов к созданию новых товаров, которые можно рассматривать как формы скрытой инфляции.
Снижение производительности труда стало результатом дефицита ресурсов в экономике. В условиях дефицита ресурсов, так как фактор труда является более гибким и адаптируемым, предприятие стремится заменить капитал на труд и препятствует технологическим изменениям, если есть опасность, что они увеличат зависимость от дефицитных капиталоемких ресурсов. Экономическая система СССР была ориентирована на использование преимущественно экстенсивных факторов развития, и описываемая ситуация явилась отражением такой ориентации. Условием достижения высоких темпов роста экономики при правильно выбранной стратегии в ситуации планирования и концентрации ресурсов в хозяйственном центре и в целом активной роли государства и ограниченного действия рыночных отношений выступала возможность включения в производство дополнительных ресурсов (природных, капитальных, трудовых). Но в середине 60-х гг. экстенсивные факторы роста начали исчерпываться, и эта система стала давать сбои. Неблагоприятная демографическая ситуация, связанная с уменьшением доли трудоспособного населения, привела к тому, что, массовое привлечение новой рабочей силы перестало служить источником поддержания экономического роста, начиная с 1975 г. Традиционная сырьевая база постепенно истощалась и добывающая промышленность, прежде всего топливно-энергетический комплекс, постоянно смещались к востоку страны, что вело к росту себестоимости сырья и обостряло положение с транспортом. Именно поэтому в 70-80-е гг. не раз в качестве приоритетной совершенно правильно ставилась задача перевода экономики на рельсы интенсивного развития. К сожалению, она так
и не была решена. Экстенсивность развития проявлялась в высокой фондоемкости, материалоемкости и энергоемкости промышленности (потребление сырья и энергии превышало аналогичные показатели в странах ОЭСР на 20-40% [26, с. 654]). Капитальные вложения в добывающие отрасли росли быстрее, чем в обрабатывающие. Наибольшая доля ассигнований направлялась в ТЭК: в Х пятилетке доля инвестиций в этот комплекс составила 10,5% всех капиталовложений, в машиностроение — 8,5%, в XI пятилетке соответственно 12,9% и 8,7%. В машиностроении основная доля вложений приходилась на средства производства для первого подразделения [19, с. 8]. Повышение мировых цен на энергоносители дало возможность продолжать политику экстенсивного роста, обернув текущие финансовые выгоды от получения нефтедолларов структурными проблемами в исторической перспективе. Для экономики Запада резкое повышение цен на энергоносители, уже в начале 70-х гг., стало триггером глубоких структурных и технологических сдвигов. В СССР же не была отслежена та граница, после которой надо было переходить на уровень нового технологического уклада. Громадина инвестиционного комплекса не сократилась с падением эффективности производства, а по инерции продолжала наращивать свои мощности, несмотря на то, что на единицу прироста требовалось все больше средств и стоимость единицы выпускаемой продукции увеличивалась.
Торможение научно-технического прогресса являлось еще одним из важнейших проявлений экстенсивности развития. В конце 70-х гг. в СССР ведомственные барьеры, отсутствие межотраслевой координации на важнейших направлениях НТП тормозили процесс обеспечения народного хозяйства новейшей техникой. В стране создавались принципиально новые технические достижения и доводились до стадии практической разработки, за границу же продавалась не готовая техника, а лицензии [11, с. 157]. Готовая же техника покупалась за границей в обмен на вывоз энергоносителей и сырья (только с 1972 по 1976 гг. импорт западного оборудования вырос в 4 раза [7, с. 447]).
Важным фактором, ослаблявшим экономические позиции СССР и истощавшим его ресурсы, было участие в гонке вооружений с США, которые в экономическом отношении значительно превосходили нашу страну. По оценкам общие затраты на оборону и военную промышленность в Советском Союзе к концу 70-х — началу 80-х гг. достигали 900 долл. на душу населения, примерно столько же, что и в США (968 долл.), но значительно больше, чем в других развитых странах (в Англии 436 долл., в Германии — 360, в Японии — 102 долл. на душу населения) [26, с. 656]. Именно такая величина военных расходов требовалась для поддержания военного паритета с США. Однако надо понимать, что примерно равные (в расчете на душу населения) военные расходы СССР и США осуществлялись в условиях несоизмеримых экономических потенциалов стран. В результате гонка вооружений обернулась тем, что в СССР 15-20% ВВП уходило на военные цели (примерно 2/3 машиностроения работало на оборонный комплекс и 70% НИОКР использовалось в этих целях). В США данная норма была значительно ниже (5-7%), тем не менее, такая перегрузка экономики сказалась на падении конкурентоспособности американских товаров на мировых рынках [26, с. 656].
В результате всех перечисленных факторов народное хозяйство подошло к середине 80-х годов значительно ослабленным. Необходимы были коренные структурные изменения в организации управления экономикой, которые попытался осуществить М.С. Горбачев.
Анализ движения цен и его факторов в период «перестройки» (1985—1991 гг.)
Начиная с 1985-1986 гг. инфляционные процессы стали нарастать более быстрыми темпами, проявляясь, в том числе, и в открытом росте цен. По оценке В.Б. Акулова, инфляция в потребительском секторе в 1985 г. составила 5,7%, а в 1989 г — уже 11% (к предыдущему году) [3, с. 123]. Оценка инфляции за 1985-1991 гг. приведена в таблице 5.
Таблица 5
Инфляция в потребительском секторе в 1985— 1991 гг. (в процентах к предыдущему году)
1985 1986 1987 1988 1989 1990 1991
Темп инфляции 5,7 6,2 7,3 8,4 11,0 23,1 783,8
Источник: [3]
Если же принимать во внимание снижение качества товаров, то реальный масштаб инфляции оценивается еще выше (так, в 1989 г. эксперты оценивали инфляцию в 16,5% [9]). При этом прейскурантные цены продолжали оставаться стабильными. Но, как писали «Известия» в 1987 г., прейскурант — это одно, а реальный уровень цен, который зависит от выбора товаров на прилавке — другое [29]6. В этот период все большую силу набирал процесс вытеснения дешевых изделий повседневного спроса более дорогими7.
По данным, опубликованным в газетах «Труд» (29.09.88) и «Социалистическая индустрия» (28.09.88), в рубле 1987 г. осталось лишь 42 копейки 1960 г. Легко определить, что индекс розничных цен за этот период составил 238%. Но весьма значительные средства населения вообще не имели товарного покрытия и приняли форму вынужденных сбережений. Таким образом, реальный темп инфляции в эти годы был, по меньшей мере, в два раза выше темпа роста розничных цен [4, с. 62].
Чтобы понять причины ускорения инфляции, в том числе открытой, необходимо представлять те процессы, которые происходили в советской экономике во второй половине 80-х годов. Как мы уже показали выше, в экономике уже достаточно давно нарастали довольно глубокие деформации структуры общественного производства, которые можно рассматривать как глубинную причину инфляционных процессов. К середине 80-х гг. более 60% всех основных промышленно-производ-ственных фондов было сосредоточено в народнохозяйственных комплексах сырьевой направленности, производящих промежуточную продукцию, в то время как в легкой промышленности — лишь 4%, в пищевой — 6% [21. с.153]. Оборонный сектор в 1991 г. поглощал 22-28% ВНП СССР, а в сумме прямо или косвенно на военные нужды работало около 80% мощностей машиностроения (на потребительские товары — 5-6%) [10, с. 308]. Интересны и следующие цифры (табл. 6)
Таблица 6
Структура ВВП в 1990 г. (в процентах)
Среднее значение для стран «большой семерки» Россия
Сельское хозяйство, охота, лесное хозяйство, рыболовство 2,54 17,10
Промышленность, энерго, газо, водоснабжение 27,10 38,90
Оптовая и розничная торговля, рестораны, гостиницы 14,16 4,70
Финансы, страхование недвижимого имущества, деловые услуги 19,6 0,80
Коммунальные, общественные и личные услуги 24,66 15,50
Источник: [18]
Результаты инвентаризации и оценки состояния производственного аппарата, проведенной в 1986 г., показали, что более половины парка машин и оборудования имело износ свыше 50% [21, с.153]. Программа «ускорения» и техническое перевооружение машиностроительного комплекса требовали заметного увеличения бюджетных расходов.
Существовали и другие проблемы, требовавшие от государства большого финансового напряжения, в частности, чернобыльская катастрофа и армянское землетрясение, ликвидация последствий которых потребовала многих десятков
миллиардов рублей. Сопоставимыми по своей величине были экономические потери от неурожаев в сельском хозяйстве в 1984-1987 гг. Между тем реальные возможности финансирования экономики государством в это время продолжали сужаться. Значительно снизились поступления налога с оборота в результате сокращения объемов продаж алкогольных напитков, который, в свою очередь, стал следствием антиалкогольной кампании, начатой в 1985 г. Другим результатом этой кампании стало нарастание объемов теневой экономики и обострение проблем на потребительском рынке. Превращение незарплатных расходов государства в личные доходы путем спекуляций, в том числе и на рынке алкогольной продукции, возросли с 52,5 до 97,9 млрд руб. с 1980 по 1988 г. [17, с. 46]. Падение мировых цен на энергоносители после 1985 г. лишило бюджет десятков миллиардов инвалютных рублей.
В итоге уже в 1985 г. консолидированный бюджет СССР был сведен с дефицитом 2,4% ВВП, а в 1986-1991 гг. происходило дальнейшее увеличение разрыва между бюджетными доходами и расходами, и к 1991 г. кассовый дефицит составил более 30% ВВП [14, с. 23].
Попытки институциональных реформ в 1988 г. (принятие Закона о предприятии, разрешение предприятиям переходить на практику договорных цен, начало кооперативного движения8) не привели к стабилизации макроэкономической ситуации, а напротив, усугубили положение дел. Повышение закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию при сохранении прежних розничных цен привело к дальнейшему наращиванию бюджетного дефицита, так как автоматически увеличило объем бюджетных субсидий.
Закон о государственных предприятиях и другие постановления правительства 1988 г., беспрецедентно расширили права руководителей предприятий, и уже в первый год работы предприятий по новой системе стало массовым стремление получить большую прибыль за счет неоправданного завышения цен разными способами. Практика, которую ранее внедрили министерства для поправления отчетности, стала типичной на уровне более самостоятельных предприятий [17, с. 52-53]. Величина прибыли, остающаяся в распоряжении предприятия после выплат налогов, резко возросла, поскольку норматив отчислений в 70-80% был заменен налогом на прибыль в размере 25-40% [21, с. 154], при этом существенно возросли права трудовых коллективов при выборе руководителей и принятии решений относительно распределения чистой прибыли между различными фондами. Результатом всех этих изменений стало существенное ослабление контроля правительства за финансами предприятий и соответственно влияния на них и, как следствие — тенденция отказа от поставок продукции государству по низким фиксированным ценам и невыполнение предприятиями государственных заказов. В то же время доступ предприятий к средствам отраслевых министерств и банковскому (фактически государственному) кредиту никак не ограничивался, более того предприятиям было разрешено искать средства и кредиты вне пределов традиционных финансовых источников. Таким образом, нарушался баланс прав и ответственности предприятий и государства, создавая ситуацию, которую в современной экономической науке принято называть "moral hazard".
Перемены в финансово-кредитной, налоговой системах страны, в сфере ценообразования отставали от расширения экономических прав предприятий, перехода их на принципы хозяйственного расчета. Рост финансовых ресурсов предприятий существенно опережал увеличение объемов производства, что вело к наращиванию неиспользуемых денежных накоплений при дефиците средств производства и к инфляции в производственной сфере. В эти годы стал проявляться феномен просроченной задолженности и взаимных неплатежей.
Важным фактором неудачи институциональной реформы стала, наряду с непоследовательностью ее проведения, и высокая степень монополизации советской экономики. В 1989 г. из 5885 ассортиментных позиций в машиностроении 5210 были произведены каждая на единственном предприятии. В металлургии 56,3% всех видов продукции производилось
на 1-3 предприятиях [10, с. 306]. Из 940 групп промышленной продукции — 109 производились на предприятиях, монополизировавших 90% рынка и больше [12, с. 179).
На рубеже 80-90-х годов можно было наблюдать кризис потребительского рынка, сопутствующий ему резкий рост теневой экономики и черного рынка, раскручивающуюся инфляцию, которая, наряду с всеобщим дефицитом, начала принимать и открытую форму. В 1990 г. на потребительском рынке неустойчивость экономики и ожидаемая населением денежная реформа вызвали всплеск ажиотажного спроса, и дефицит товаров приобрел тотальный характер. Большинство товаров культурно-бытового и хозяйственного назначения исчезло из свободной продажи и реализовывалось через различные распределительные каналы. Резко ухудшилось обеспечение населения товарами повседневного спроса, как продовольственными, так и непродовольственными. Нехватка товарных ресурсов привела к ограничениям свободной продажи товаров (нормирование отпуска, талонная система и т.п.), но даже эти меры не спасали ситуацию.
Подобная разбалансированность денежно-товарной сферы объяснялась, наряду с другими причинами, расхождением динамики производительности труда и темпов роста ВНП с динамикой денежных доходов населения (см. табл. 7)
Таблица 7
Темпы прироста ВНП, производительности труда
и денежных доходов населения (в процентах к предыдущему году)
Год Пока-4^ затель 1986 1987 1988 1989 1990 1991 (первое полугодие)
Динамика ВНП 3,3 2,9 5,5 3,0 - 2,0 - 10
Производительность общественного труда 2,1 1,6 4,8 2,3 - 3,0 - 11
Денежные доходы населения 3,6 3,9 9,2 13,1 16,9 43,5
Источник: [1]
Чтобы сократить «денежный навес», 25-27 января была проведена денежная реформа по замене купюр достоинством 50 и 100 рублей, сократившая объем наличных денег на 7,8% [14, с. 6-7]. Еще раньше, 1 января 1991 г. были повышены оптовые цены промышленности (более чем на 50%) и введен новый налог с оборота в размере 5%, получивший в быту название «президентского». Государственные розничные цены были повышены только 2 апреля 1991 г. (в среднем на 55%). То, что реформа оптовых цен была проведена раньше реформы розничных цен, не только полностью деформировало процесс ценообразования, но и серьезно осложнило финансовое положение предприятий, производящих потребительские товары. Следствием этого стало дальнейшее смещение продуктов потребления на черный рынок и обострение денежной и фискальной дезорганизации, дополнительным катализатором которой стал политический кризис, развивавшийся с конца 1980-х гг. и вошедший в острую фазу летом 1991 г. В результате всех описанных событий в ноябре-декабре 1991 г. началась спонтанная либерализация цен: темпы инфляции в регулируемой торговле поднялись до 11,3% (всего за 1991 г. индекс потребительских цен возрос на 168%). Темпы инфляции на свободных сегментах рынка были еще выше. К концу года уровень цен колхозного рынка превысил государственные розничные цены в 5,92 раза [14, с. 8].
Таким образом, можно смело говорить о том, что инфляционная катастрофа 1990-х гг. была во многом подготовлена достаточно длительным предшествующим периодом развития. Безусловно, экономическая политика, проводимая уже независимыми российскими властями, начиная с 1992 г., была весьма спорной (и это самое политкорректное определение, которое может быть предложено), однако проблемы, сформировавшиеся и проявлявшиеся уже в советское время, тоже не стоит сбрасывать со счетов.
Литература
1. Абалкин Л.И. Современный кризис и перспективы развития советской экономики // Вопросы экономики. — 1991. — №10. — С. 3-7.
2. Аганбегян А.Г. Советская экономика — взгляд в будущее. — М., 1988.
3. Акулов В.Б. Кейнсианская модель макроэкономического регулирования: возможность использования в современной экономике. — СПб., 1993.
4. Атобаев Б. Причины и факторы инфляции // Проблемы инфляции и дефляции / Под ред. Дерябина А.А. — М., 1989. — С. 59-68.
5. Бруцкус Б. Народное хозяйство Советской России, его природа и его судьбы // Вопросы экономики. — 1991. — № 10. — С. 137-160.
6. Вайнштейн А.Л. Цены и ценообразование в СССР в восстановительный период 1921-1928 гг. — М., 1972.
7. Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. — М., 2000.
8. Голанд Ю. Валютное регулирование в период НЭПа. — М., 1993.
9. Горшков А. Благосостояние населения и инфляция // Аргументы и факты. — 1990. — №10.
10. Гусейнов А.О. Экзогенные факторы российской инфляции во второй половине ХХ века. — СПб., 1998.
11. Гусейнов Р. История экономики России. — М., 1999.
12. Давыдов А.Ю. Инфляция в экономике. Мировой опыт и наши проблемы. — М., 1991.
13. Дьяченко В.П. Советские финансы в первой фазе развития социалистического государства. Часть первая. 1917-1925. — М., 1947.
14. Илларионов А.Н. Попытки проведения политики финансовой стабилизации в СССР и России // Вопросы экономики. — 1995. — №7. — С. 4-37.
15. Корнаи Я. Дефицит. — М., 1990.
16. Кудров В.М. Советская экономика в ретроспективе: Опыт переосмысления. — М., 1997.
17. Меньшиков С.М. Советская экономика: катастрофа или катарсис? — М., 1990.
18. Мирзабалаев С.Н. Анатомия инфляции издержек переходного периода // Вестник МГУ. Серия 6 «Экономика». — 1998. — №2. — С. 45-57.
19. Новиков В.Н. Инфляция при социализме: причины и пути преодоления. — Киев, 1990.
20. Ослунд А. Миф о коллапсе производства после крушения коммунизма // Вопросы экономики. — 2001. — №7. — С. 115-138.
21. Остапкович Г. О социально-экономическом развитии СССР на рубеже 80-90-х годов // Вопросы экономики. 1998. №7. С. 153-159.
22. Абалкин Л.И. (ред.) Панорама экономической перестройки. — М., 1989.
23. Протасов А.Ю. Инфляция в экономике СССР: природа, циклическая динамика, уроки для современной России // Вестник Санкт-Петербургского университета. Экономика. — 2011. — Выпуск 4. — С. 116-129.
24. Протасов А.Ю. Циклическая динамика инфляции в экономике СССР: исторические тренды и распределительные конфликты // Проблемы современной экономики. — 2015. — № 2. — С. 73-78.
25. Рогова О., Моисеева Л. Денежный оборот и проблемы управления. — М.: Финансы и статистика, 1986.
26. Рязанов В.Т. Экономическое развитие России. Реформы и российское хозяйство в XIX — XX вв. — СПб., 1998.
27. Сокольников Г.Я. Новая финансовая политика: на пути к твердой валюте. — М., 1995.
28. Тарасов В.И. () Инфляция и противозатратность в ценообразовании: механизм взаимосвязи // Проблемы инфляции и дефляции / Под ред. Дерябина А.А. — М., 1989. — С. 91-98.
29. Толстов В. Блюдечко с золотой каемочкой // Известия. — 1987. — №115(25 апреля).
30. Ханин Г.И. Динамика экономического развития СССР. — Новосибирск, 1991.
31. Шафиркин Б.И. Транспортная проблема ценообразования // Итоги реформы цен и перспективы ценообразования // Труды Объединенной Сессии Научных Советов 25-29 января 1968 г. / Под ред. В.П. Дьяченко. — М., 1968. — С. 177-181.
32. Юровский Л.Н. Денежная политика Советской власти (1917-1927): Избранные статьи. — М., 1996.
1 Вот только некоторые примеры таких исследований: [5; 6; 8; 13; 27; 32].
2 Чуть ли не единственный современный автор, исследующий инфляционные процессы в экономике СССР, — А.Ю. Протасов (см., например [23; 24]).
3 Материалы Пленума ЦК КПСС 25-26 июня 1987 г. «О задачах Партии по коренной перестройке управления экономикой». М., 1987. С. 65.
4 Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987. С. 620, 448, 430.
5 Яркий пример неэффективности системы, описывавшийся в экономической литературе тех лет: «Экономические отношения между поставщиками и потребителями построены... так, что поставщик независимо от степени подготовки груза и использования технических средств транспорта всегда получает полное возмещение транспортных затрат: либо от потребителя по цене франко станция отправления, либо от сбытовой организации при цене франко станция назначения. При этом от поставщика зависит, в каком виде и каким способом перевозить продукцию, например, автомобильным или железнодорожным, но уровень транспортных затрат ему безразличен, поскольку он получает их полное возмещение. Транспортные затраты никем не нормируются и не учитываются. Не случайно, что уже в планах закладывается 4-5% нерациональных перевозок. При действующей системе франко безразлично, возить ли в Москву металл с Урала или из Череповца. Чугун в Среднюю Азию завозят с юга страны, а карагандинский металлургический завод вывозит свою продукцию на Запад» И далее: «По подсчету Союзглавметалла из-за некомпетентности, отсутствия правильного прикрепления потребителей к поставщикам, в год нерационально совершается до 12 млрд тонно/км» [31, с. 179-180.]
6 В той же статье приводятся следующие данные: «В 10-й и 11-й пятилетке в розничной торговле средние цены... на товары культурно-бытового назначения росли быстрее, чем цены в прейскурантах, в два с половиной раза. О том, насколько увеличились расходы покупателей, говорит тот факт, что в 10-й пятилетке половина прироста товарооборота была получена за счет роста цен, а в 11-й — уже 60%» [29].
7 Примеры этого приводятся в той же статье: «Пропали в посудных отделах не только чашки без кричащей позолоты, не стало удобных недорогих кастрюль и сковородок из термостекла. Купить их нынче нельзя, можно только достать. Носки из хлопка тоже копеечный товар. Не потому ли надоевшая всем синтетика постоянно в продаже, а за гигиеничными и теплыми хлопчатобумажными изделиями, если вдруг появляются они на прилавке, — очередь» [29].
8 Первым кооперативным магазинам было сразу же дано вполне легальное право продавать мясные и другие относительно дефицитные продукты в 2-3 раза дороже государственных цен [17, с. 175]
