CC BY
219
9. См.: Собрание писателей Новосибирска // Советская Сибирь (Новосибирск). -1946. - № 188. - 20 сентября. - С. 2.
10. ГАНО. Ф. П-4. Оп. 10. Д. 345. Л. 31 -93.
11. Собрание писателей Новосибирска. - С. 2.
12. Там же.
13. За высокую идейность и художественное мастерство // Сибирские огни (Новосибирск). -1949. - N9 4. -С. 135.
14. См.: Загатова И. Облава 1946 года // Сын Гипербореи. Книга о поэте [Сб. ст. о Л. Мартынове] / Отв. ред. С.Н. Поварцов.-Омск, 1997.-С. 93-129.
15. Тамже. 0.110 —111.
16. Там же. С.112-113.
17. Бударин М. На ложном пути // Сибирские огни (Новосибирск). -1947. - № 2. - С.115-117.
18. Загатова И. Указ. соч. С. 116.
19. Тамже. С. 117.
20. Тамже С. 118-119.
21. Тамже. С. 119.
22. 1000 знаменательных событий из истории Омска. 1716-1996-2-е изд., испр. идоп./Сост. инауч.ред. П.П. Вибе. Омск, 1998.-С. 172.
23. См.: Шуркин П. За высокую идейность художественной литературы // Омская правда. - 1948. -№ 154. - 4 августа. - С. 2.
24. Там же.
25. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д.79. Л. 26-29.
26. Там же.
27. ЦЦНИТО.Ф. 607. Оп. 1. Д. 452. Л. 44.
28. Там же. Л. 45.
29. См.: ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 416. Л. 7-9.
30. Тамже. Л. 7-8.
31. Тамже. Л. 9.
32. См.: История Сибири с древнейших времен до наших дней: В 5 т./ Глав. ред. А.П. Окладников. Т. 5. Сибирь в период завершения строительства социализма и перехода к коммунизму / Б.Л. Борисов, Г.А. Докучаев, Ф.А. Аржанов и др.-Л., 1969.-С. 289.
СИЗОВ Сергей Григорьевич, доцент кафедры политологии Сибирской государственной автомобильно-дорожной академии, кандидат исторических наук.
Омский государственный технический университет
УДК 301
в п. плосконосова ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО:
ЭВОЛЮЦИЯ СИСТЕМЫ ВЛАСТИ И СОЦИОСТР УКТУРНЫХ ПРОЦЕССОВ
РАССМАТРИВАЮТСЯ ВОПРОСЫ ТРАНСФОРМАЦИИ СИСТЕМЫ ВЛАСТИ И ИЗМЕНЕНИЯ В СОЦИУМЕ НА ИНДУСТРИАЛЬНОЙ СТАДИИ ЕГО РАЗВИТИЯ; АНАЛИЗИРУЮТСЯ ОСОБЕННОСТИ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИИ И ФОРМИРОВАНИЕ ИНСТИТУТОВ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА И СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА.
Каждая цивилизация основывается на матрице осевых принципов социально-технологического мышления, на базе которой складывается целый комплекс системообразующих ценностей и норм, составляющих парадигму цивилизации. Доминирующий тип менталитета, культуры, технико-экономической и социально-политической организации, образ жизни определяются данными ценностями и нормами. Постепенно обнаруживается несостоятельность матрицы осевых принципов мышления, исчерпывается та сила, энергия, которая движет цивилизацию.
При исследовании современной парадигмы отношений общества и правящей элиты важно отталкиваться от системно-контекстуального характера социума, принимая во внимание сложную и весьма подвижную взаимосвязь, последовательность и соподчиненность действия структурных и процедурных факторов, постоянно влияющих на социальное воспроизводство. Для выявления генетического кода, формирующего ритмы и направленность социальной модернизации, возникает настоятельная потребность осмысления логики произошедших в прошлом фундаментальных сдвигов, которые определяют тенденции изменений базовых характеристик отношений субъектов и контрсубъектов власти, социокультурных и институциональных предпосылок реализации последней.
Грандиозная цивилизационная трансформация, связанная с зарождением капитализма и его приходом на смену феодализму имела своим следствием фундаментальные технологические, экономические, социальные и политические изменения, преобразовавшие европейский и северо-
американский мир. Она возникла в результате изменения миропонимания, перевернувшего представления о человеке, обществе, государстве и их взаимоотношениях. Цивилизационная трансформация основывалась на западном христианстве, реформаторских культурных традициях, социально-философских и общественно-исторических учениях, возникших в эпоху Просвещения.
Цивилиэационные характеристики социально активных групп в странах Запада и система власти стали претерпевать радикальные изменения в период Реформации. К началу XIX века сформировались очертания нового типа человека со свойственными для индустриального общества особыми качествами, для которого поведение, основанное на миросозерцании, все больше уступает поведению, построенному на началах целесообразной рациональности. В результате революционных преобразований в рамках нового типа мышления с учетом культурно-исторического опыта радикально меняется институциональное устройство общества и демократизируется система власти.
Демократизация национально-политических режимов осуществлялась в XVIII - начале XX веков неравномерно, революционными волнами, которые исходили из эпицентра революционного взрыва и постепенно ослабевали по мере удаления от него в пространстве и во времени. При этом декларация идеалов, провозглашенных крупнейшими революционерами, стала расходиться с практикой. Стала обнаруживаться ограниченность классической доктрины демократии, возникает необходимость радикального
пересмотра заявленных идеалов и целей в соответствии с усложнением социального бытия.
Классическая теория построения демократического общества и государства исходила из признания суверенитета личности, частной собственности, гражданских и политических прав, подчинения деятельности правителей нуждам народа и формировалась на основе философии и практики функционирования ремесленной системы. Данная система, защищенная законом (например, в США -Декларацией о независимости и Конституцией страны), представляла собой достаточно сбалансированный механизм взаимоотношений между работником и работодателем. Регламентация властных отношений позволила конфликтные ситуации решать на основе переговоров, бойкоты и забастовки стали крайне редким явлением. Вместе с тем в XIX веке при переходе к раннеиндус-триальной стадии развития во взаимосвязях человека с обществом и государством, элитных и неэлитных слоев складываются весьма противоречивые процессы, которые связаны с развитием институтов гражданского общества и возникновением модели конфликтно-процедурной демократии с доминированием автократических отношений власти и поляризации общества.
Эпоха Просвещения, породившая в странах Запада принципиально новую систему миропонимания и давшая рационалистическое обоснование экономической и государственно-политической деятельности способствовала формированию отношений между правящей элитой и неэлитными группами на основе институтов гражданского общества, разделению синкретически целостной системы социальных связей, отделению сфер экономики, политики и права. С развитием общества, расширением границ местных рынков и формированием национального рынка ресурсов и продуктов усиливаются социальные связи и взаимосвязи, возрастает важность осознания выбора эффективных способов общенациональных интересов и рациональных способов их реализации.
В раннеиндустриальный период элементы гражданского общества складываются на основе тех институтов и принципов совместной жизни людей, которые возникли в традиционном социуме-семье, сословной корпорации, церкви и т.д. Так, цеховая организация и гильдии способствуют появлению профсоюзов, средневековая юродская коммуна -местному самоуправлению. Индивидуальные права и свободы в гражданском обществе защищаются с помощью тех или иных негосударственных объединений. В гражданском обществе появляются принципиально новые условия взаимодействия элитных и неэлитных групп. Между системой власти и гражданским обществом возникают сложные и весьма противоречивые отношения. Властные отношения позволяют организовать людей для достижения общих целей на основе коллективных действий. Гражданское общество, способствуя консолизации социума, стабилизирует социальные процессы, формирует представления у граждан об интересе общества в целом и нормах гражданского поведения. Исходя из данных интересов, оно позволяет создавать каналы самовыражения, которые достаточно близки к людям, регулирует поведение коллективных действий и является важным источником сопротивления произволу правящих кругов. Вместе с тем, стремление правящих элит, связанное с усилением своих позиций, может привести к попыткам использования различных властных технологий для подавления институтов гражданского общества.
Ориентация граждан, всех слоев общества на реконструирование системы власти исходя из требований соблюдения граоданских и политических прав вызвала в XIX веке радикальные изменения в государственном управлении с обособлением политики как самостоятельной сферы профессиональной деятельности, увеличилась численность работников административного аппарата и его роль в социально-политических процессах. Возникшую классо-
подобную общность в странах Запада в существенной степени удалось поставить под контроль гражданских и государственных институтов, что способствовало формированию рационального типа бюрократии. Вместе с тем, на раннеиндустриальной стадии, для которой характерна частичная механизация производства, разрушалась свойственная ремесленной системе разносторонность деятельности личности, происходила дегуманизация труда и возникала узкоспециализированная рабочая сила, человек как бы «встраивался» в систему машин и занял подчиненное в ней положение. За счет своих физических усилий люди обеспечивали подавляющую часть всей используемой в производстве энергии. Доминирующая роль физического труда не предполагала осуществления значительных затрат на подготовку работников, которая являлась в основном делом его самого.
Раннеиндустриальный тип возник и развивался на основе максимальной специализации работника, превращения его в «придаток» машинной системы, ориентации на применение административно-принудительных форм и угрозы увольнения в случае неподчинения распоряжениям. Автократический тип мышления и правления способствовал росту социальной напряженности. В конце XIX -начале XX веков конфликт мееду рабочими и предпринимателями принимал все более всеобъемлющий характер. Существенные изменения в экономической деятельности часто сопровождались их столкновением и забастовкой работников. В обществе все большую роль приобретают силовые и жесткие методы правления и решения конфликтных вопросов. Государство и его силовые структуры активно привлекаются для борьбы с рабочим движением и блокированием деятельности профессиональных союзов. Правление людьми подменяется управлением вещами.
Уэкорационалистический подход к построению властных отношений элиты и неэлитных слоев в раннеиндустриальный период основывался на механической модели поведения человека, на вере, что человечество должно перейти от управления людьми к управлению вещами. В результате взгляда на человека как на пассивного агента возникает автократический тип рациональности. Широкое распространение получает классическая теория организации Ф. Тейлора, Г. Форда и А. Файоля, в которой первостепенное значение придается формальным правилам, регламентациям и структурам, материальным стимулам и административному контролю.
Либерально-демократическая модель власти умножала ряды пролетариата в культурном и социально-экономическом смысле. Как отмечал А. Тойнби, «истинным признаком пролетария является не бедность и не низкое происхождение, а постоянное чувство неудовлетворенности, подогреваемое отсутствием законно унаследованного места в обществе и отторжением от своей общины» [1, с.346]. Нарастание кризиса западной модели цивилизации осознают многие выдающиеся мыслители того времени. Дух умонастроения общества отражен О. Шпенглером в его известной книге «Закат Европы», идеи О. Шпенглера в той или иной мере разделяют Н. Бердяев, К. Ясперс, С. Франкл и другие. Как отмечал П. Сорокин, «творческие силы западной культуры увядают» и «солнце западной культуры закатилось» [2, с.227-228]. Он подчеркивал, что «мы живем и действуем в один из поворотных моментов человеческой истории, когда форма культуры и общества (чувственная) исчезает, а другая форма лишь появляется» [2, с.241].
Понимание бесперспективности и опасности сложившихся технологий власти способствует тому, что уже в начале XX века руководители отдельных фирм стали переходить к системам управления, связанным с признанием прав и интересов рабочих, достижением согласия и снижением уровня противостояния представителей различных социально-классовых групп, к возможности реализации желаний работников повышать свой жизненный
уровень. Кроме того, хотя и в ограниченных размерах, но реализуются программы социального обеспечения (специальные фонды медицинского страхования, выплаты компенсаций при несчастных случаях, пособия по безработице, пенсии). Однако данные тенденции носят локальный характер, не выходят на общенациональный уровень и радикально не меняют конфликтную и архаическую систему властных отношений.
В начале XX века ведущие страны мира решали необычайно сложные задачи выхода из цивилизационного тупика, в котором они неожиданно для себя оказались. Стремительные и глубокие сдвиги, обусловившие цивилизаци-онные потрясения в период Великой депрессии, указывали на то, что раннеиндустриальное общество столкнулось с невиданными и мощными барьерами, использование традиционных подходов не позволяло их преодолеть. Данные барьеры не были вызваны лишь отдельными функци ональными недостатками социальной организации, они были связаны с глубокими структурными ее изъянами и имели властное, духовно-нравственное, экономическое и социально-политическое основание.
Цивилизационные потрясения начала XX века стали следствием неадекватности используемой ведущими странами раннеиндустриальной модели управлению социальными процессами, глубокого рассогласования взаимосвязей человека с обществом и государством, свидетельством фундаментальных изъянов в мировоззренческих основах классической теории гражданского общества, демократии и элитизма. Кризис классической теории выявил утопизм представлений о способности научного и технологического знания трансформировать культурные и социальные порядки, о вечности и неизменности природы человека, укоренении демократии как принципа и способа устройства общества. Сложившиеся барьеры на пути социального развития явились результатом изменения всего социоэкономического контекста и возникли неожиданно для многих стран после периода процветания в 20-е годы. Эпицентром цивилизационного кризиса стал кризис традиционного типа власти и социального управления. Конфликтно-процедурный тип демократии способствовал угрожающему росту дисбаланса власти, активному формированию олигархических, плутократических элит, обострению классовых противоречий. Потенциал цивилизационного развития классической модели, основанной на либерально-представительной демократии, генерирующей энергию классовой борьбы и противоборство субъектов и контрсубъектов власти, оказался исчерпанным.
В период становления индустриального общества во многих странах наблюдалась стремительная концентрация доходов и богатства у владельцев капитала. Так, если в 1860 году 10% наиболее богатых американцев обладали 40% национального богатства, то через 30 лет их доля в национальном богатстве возросла в 2 раза. Активно происходили процессы перераспределения национального дохода и богатства и во многих других странах Запада. В конце 20-х годов неравенство в распределении доходов и разрыв во владении национальным богатством достигает огромных размеров. Важнейшие значения для правящего класса приобретают рентные доходы (дивиденты, проценты и т.д.). Бизнес все больше подчинял себе все сферы жизни общества, институты гражданского общества были слабы, государство утрачивало контроль за национальной экономикой, в системе культурных ценностей усиливается роль товарно-материальных компонентов.
Наиболее очевидным и заметным проявлением кризиса социума был кризис культурно-нравственных основ властной системы. Резко бросалось в глаза несоответствие между декларируемыми лозунгами действия государства во благо всего народа и реальным изменением социального положения и благосостояния различных групп населения. Осознание обществом аморальности политики правящих элит способствовало появлению сомнений относительно
легитимности правящего режима и традиционных институтов власти. Ценности, на которых основываются действия элиты и ценности управляемой части общества, вступили во все большие противоречия, люди оказывались в постоянном конфликте с навязываемым им архаическим типом социальности. Угрозы внутреннего раскола общества из-за системного кризиса и геополитический вызов со стороны авторитарных режимов советского социализма и германского фашизма, активно использующих государство для обеспечения занятости населения и решения социальных проблем, настоятельно требовали переосмысления классической модели демократии, властных и культурно-идеологических основ социального развития. Именно успешность поиска в данном направлении явилась решающим фактором выживаемости социума.
Первая половина XX века для правящих элит и социально активных сил выступает периодом поиска принципиально новых путей цивилизационного развития, связанных с изменением всех сторон и аспектов человеческого бытия, привычной иерархии его приоритетов и системы власти. Нравственно-этическим и идейно-политическим основанием такого поиска стали либерализм, консерватизм, левый и правый радикализм, что приводит к появлению разнообразных и весьма противоречивых ветвей цивилизационного развития. Западноевропейским странам в период затянувшегося «смутного времени» не удается аккумулировать социальные силы и выработать адекватный ответ вызовам времени. В результате многие из них оказались оккупированными нацистской Германией, военное поражение которой нанесла антигитлеровская коалиция стран при решающей роли СССР.
Центром новой демократической волны цивилизационного переустройства социума становятся США, что было связано, прежде всего, с культурно-историческими особенностями страны. В США, в отличие от стран Западной Европы, решающую роль на всех этапах истории играли либерализм и консерватизм. В европейских странах либерализм, возникший из философии Просвещения, защищал ценности индустриального общества, в консерватизме выражались ценности традиционного общества и интересы аристократии. В США два данных идеологических течения формировались не как идейно-политические установки макросоциальных групп разных исторических эпох, а как альтернативные идеологические течения, характеризующие разную интерпретацию фундаментальных принципов построения гражданского общества и власти - демократическую и аристократическую.
Выразители демократического подхода Т. Джефферсон, Б. Франклин, Т. Пейн и их последователи обращали внимание на необходимость обеспечения духовной, интеллектуальной и политической свободы. Не отрицая права на частную собственность, они не были сторонниками неограниченного распоряжения и накопления собственности. Т. Джефферсон отмечал, что «выборный деспотизм - это не та форма правления, за которую мы боролись: мы боролись за такую форму правления, которая не только должна основываться на принципах свободы, но при которой правящая власть была бы разделена и уравновешена между несколькими институтами власти, чтобы ни один из них не смог бы выйти за пределы законных полномочий, не встретив эффективного сдерживания и противодействия со стороны остальных» [3, с. 198]. Альтернативой является понимание прав человека у другой группы отцов-основателей США, возглавляемой Дж. Адамсом, А. Гамильтоном и Дж. Медисоном. Обращая внимание на важность обеспечения приоритета среди всех свобод экономической свободы, они выступали за использование форм представительной демократии в противовес любым формам непосредственной демократии.
Правящая элита, контрэлиты и социально активные группы США сосредоточили усилия не на функциональных, а на структурных инновациях, отказались от классово-
конфликтной модели выборной демократии в пользу плюралистической модели построения индустриального общества, ориентированного на обеспечение консенсуса и состязательности, либерализма и социальной защищенности, изменение облика всех социальных сил и формирование мощного среднего класса как стратегического партнера правящих сил, активное использование ресурсов государственной власти в целях поддержания динамичного и устойчивого развития общества.
Реконструкция системы власти и трансформация всего американского общества происходила на основе радикального изменения мировозренческих ориентиров и господствующих идейно-политических течений. Многомерное развитие американского общества отчасти подтверждается тезисом Л. Харца о консенсусном характере идеологической традиции США и утверждением В. Пар-рингтона о противоборстве традиций. Утверждение принципа плюрализма в идейно-политической жизни США явилось результатом сложного и многомерного процесса эволюции идейных доктрин. Система государственной власти в США изменялась не только под воздействием двух базовых идейно-политических течений, но и вследствие абсорбации идей «малых» течений, стоящих левее и правее либерально-консервативного тандема. Эластичное взаимоотношение основных идейно-политических течений на основе соперничества и диалога обеспечивали возможность правящим и управляемым силам интегрировать в социальную систему идеи и движения, которые пытались бросить вызов господствующим ценностям, осуществлять среди широкого спектра идей отбор институциональных новаций, способствующих динамичному социальному развитию. Гибкость и широта конкурирующих идейно-политических течений в США способствовали нейтрализации влияния крайних идеологий. Общенациональное согласие возникло на основе признания ведущими идеологическими силами народного суверенитета, естественных прав человека, общественного договора, разделения властей, верховенства человека и гражданского общества по отношению к государству. В этих условиях социализм как идейно-политическое направление не смог выдержать конкуренции с ведущими идеологиями.
Конкурирующие идеологии сохраняют свои ведущие позиции благодаря тому, что смогли стать открытыми идеологиями, учитывающими интересы широких социальных слоев и интегрирующими позитивные компоненты и требования альтернативных идейно-политических течений. Важнейшим качеством трансформирующихся идеологий становится прагматизм, эластичность, способность вести конструктивный диалог с центристскими и радикальными течениями. Идеологический плюрализм не означает исчезновения различий между конкурирующими течениями. Мировой опыт свидетельствует о том, что система идеологического плюрализма повышает жизнеспособность общества. В ее рамках ни одна из альтернативных идеологий не является запретной, умеренные и радикальные идеологии не изолированы друг от друга, а взаимодействуют, соперничают и взаимовлияют друг на друга. Их свободное развитие создавало возможности выражения сложной мозаики интересов индивидов и социально-классовых групп. Консолидация элит и общества основывается на двух неотъемлемых компонентах: ценностном и институциональном.
В начале XX века институты гражданского общества, характеризующие его способность к самоорганизации и саморазвитию позволили сохранить государство во многих развитых странах мира, для которых возникла реальная угроза революционной стихии. В 30-е годы для укрепления данных институтов возникла настоятельная потребность развития государственных механизмов регулирования социума и изменения технологии власти. Гуманистическая по своему характеру трансформация государства стала магистральной линией развития с 30-х годов в преобра-
зовании классического рыночного капитализма в социально-рыночный. Ф.Рузвельт и его сторонники в США и в других странах развивали и реализовали те подходы, которые возникли в конце XIX - начале XX веков, но в идеологии и политике были более радикальны. Это было обусловлено как кризисом классического капитализма, так и вызовом советского социализма и германского фашизма, которые порождали мнение о способности авторитарных систем успешно решать проблемы безработицы и нищеты, перепроизводства и экономического роста.
В сословном обществе государство ограничивало права и свободы человека, интересы государства подавляли интересы основной массы людей. В раннем индустриальном обществе на основе либерализации частные интересы стали выше интересов общества, что привело к выборному деспотизму и элитократии. Выход из цивили-зационного кризиса в 30-е годы в практической плоскости стал осуществляться исходя из признания самоценности не только интересов личности, но и интересов разных групп гражданского общества, важности поддержания их баланса исходя из общественного блага. В 30-е годы вносятся радикальные изменения в механизмы реализации принципов разделения власти, которые дополняются «системой сдержек и противоречий», которая составляет стержень американской демократии. От соотношения взаимодействия и противостояния исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти зависит не только архитектоника государства, но и характер и содержание внутренней и внешней политики. Правление Ф.Рузвельта стало водоразделом в истории возрастания полномочий исполнительной власти, последняя заняла центральное место в государственной системе, а президент превратился в доминирующую фигуру государственного управления; расширение полномочий исполнительной власти происходило как на основе сложившихся норм законодательства, так и на основе их изменения.
В период Великой депрессии были внесены фундаментальные изменения в систему власти и цивипизационный механизм взаимодействия социальных сил. Глубокие перемены стали происходить во всех макросоциальных группах. В 30-е годы заговорили о «революции управляющих» вызванной тем, что владельцы компаний и фирм все больше стали передавать значительную часть своих властных функций наемным управляющим для выхода из кризисного состояния и повышения конкурентоспособности производства. И хотя представление о том, что собственность на капитал как ресурс власти перестает иметь значение, оказалось явно преувеличенным, однако в этот период происходит радикальная трансформация системы власти и правления, ее экономических, социально-политических и духовно-нравственных устоев. Обращение к демократическим идеалам позволило укрепить основы гражданского общества с его плюрализмом в сфере идеологии, политики и экономики. Формируется политико-правовая сфера независимая от сферы экономической. В системе жизненных приоритетов людей происходит смещение в сторону гражданских и политических прав и свобод, это способствовало раскрепощению интеллектуальных сил.
Беспрецедентные по масштабу и накалам выступления трудящихся заставили правящую элиту осуществить крупный поворот в сторону повышения роли государства в экономической и социальной жизни общества. Идеи Дж. Кейн-са способствовали пересмотру классической либеральной доктрины, утверждению концепции миропонимания, в рамках которой признается важность выполнения государством целого ряда экономических и социальных функций для поддержания устойчивого и динамичного роста, с которыми не в состоянии справиться рынок и институты гражданского общества. В противовес представлениям классического либерализма о минимальной роли государства в обществе и максимальным установкам о
его роли в тоталитаристских теориях удалось сформировать реалистический подход, ориентированный на достижение баланса власти, необходимость поддержания приемлемого соотношения между либерализмом и этатизмом, рыночными свободами и государственным регулированием.
В новой модели индустриального общества формирование институтов власти, регулирующих развитие социально-экономических процессов осуществляется на основе ревизии взглядов на капитал, осознания его социальной функции и социальной ответственности. Так, Г. Форд обращал внимание на то, что капитал "... представляет собой исключительно ежедневный запасный рабочий фонд, доверенный обществом данному лицу и идущий на пользу общества. Тот, чьей власти он подчинен, отнюдь не может рассматривать его как нечто личное. Никто не имеет право считать подобный излишек личной собственностью, ибо не он один его создал. Излишек есть общий продукт всей организации. Правда, идея одного освободила общую энергию и направила ее к одной цели, но каждый рабочий явился участником в работе" [4, с. 155]. "Капитал, который постоянно не улучшает повседневных жизненных условий трудящихся и не устанавливает справедливой платы за работу, не выполняет своей важной задачи. Главная цель капитала - не добыть как можно больше денег, а добиться того, чтобы деньги вели к улучшению жизни" [4, с. 156].
Исходя из этого, уже в 30-е годы в США и странах Западной Европы начинают реализовываться меры, связанные с вмешательством государства в экономику с учетом сложившейся ситуации и остроты тех или иных проблем, разрабатывается законодательство, направленное на демократизацию отношений между работниками и работодателями в защиту их совместных интересов, осуществляются социальные программы (в области образования, медицинского, пенсионного и социального обслуживания). На смену либерально-элитократическому государству приходит социальное государство. Если в XIX в. доля государственных расходов в национальном доходе в ведущих странах мира составляла 5-10%, то в конце 20-х годов XX в. она возросла до 10-30%, а к 1970 году-до 2045%, что способствовало повышению темпов экономического роста примерно в 2 раза. [5, с.110,151-152,259-264].
Противоречивость эволюции социоструктурных процессов и властной системы во второй половине XX века способствовала возникновению разных подходов к анализу роли элитных и неэлитных групп в управлении социумом; в острых дискуссиях о структуре власти выявились мнения, доходящие до взаимопротивоположности в интерпретации складывающихся основных тенденций. В работах сторонников плюралистических теорий демократии (Д. Рисмен, Р. Даль, Д. Трумен) утверждается, что элиты правят в недемократических системах, а в демократическом обществе решения возникают в результате взаимодействия групп давления, отстаивающих интересы разных социальных слоев и групп. Оппоненты радикальных плюралистов полагают, что реальная власть осуществляется элитой. Это положение критическими элитологами (Р Миллс, Ф. Ланд-берг, У. Домхофф) рассматривается как нарушение демократических прав народа, а представителями теории функциональных элит (X. Цайглер, Т. Дай) - как социальная норма, связанная с необходимостью поддержания социального порядка.
Как отмечает Р. Даль, в результате предпринимавшихся в XVIII веке попыток адаптировать демократические идеи и имеющийся опыт к большим масштабам наций-государств под влиянием усилий демократизировать и либера-лизировать их политические институты возник их уникальный исторически обусловленный комплекс-полиархия и организационный плюрализм. Полиархии как особому типу политического режима свойственны семь институтов. К
ним относятся следующие: широко распространенное сегодня, близкое к универсальному избирательное право; право участвовать в общественных делах; справедливо организованные выборы, в которых исключено всякое насилие или принуждение; надежная защита свободы выражать свое мнение, включая критику правительства, режима, общества, господствующей идеологии и т.д.; существование альтернативных и часто конкурирующих между собой источников информации и убеждений, выведенных из-под правительственного контроля; высокая степень свободы в создании относительно автономных и самых разнообразных организаций, включая, что особенно важно, оппозиционные политические партии; и относительно высокая зависимость правительства от избирателей и результатов выборов [6, с.39]. Р. Даль полагает, что в современном обществе возникает множество центров власти, и хотя власть распределена неравномерно, но из-за функциональной специализации и конкуренции гипотеза о правящей элите является несостоятельной и циничной по отношению к демократии.
Фактологическую достоверность и теоретическую обоснованность позиции сторонников плюралистического подхода подвергают сомнению представители альтернативной теории - критической элитологии, классов и классовой борьбы. Так, Т. Дай и X. Цайглер обращают внимание на то, что различия в интересах правящих кругов не могут быть основанием отрицания существования у них общего интереса, связанного с поддержанием социально-политической системы и возможностью достижения согласия по важнейшим экономическим и социально-политическим вопросам. Подвергая критике концепцию политического плюрализма с леворадикальных позиций, Ф. Ланд-берт указывает, что «почти все попытки представителей других... элит приобщиться к социально-политическим решениям финансово-политической элиты оказываются тщетными... Вся финансово-политическая элита и ее окружение - это сложное переплетение родственных отношений, наподобие тех, которые связывают старейшие аристократические семьи Европы». Он пишет: «Если решения, касающиеся распределения основных экономических средств принимаются сообща, чем же тогда объяснить, что это распределение столь неравномерно?» [7, с. 395, 397]. Противники политического плюрализма приводят обширный фактический материал, указывающий на концентрацию реальной власти в руках элиты.
Полемика между левым радикалом Р. Миллсом и либералом Д. Рисменом по проблемам структуры власти в США и роли элит была обстоятельно проанализирована У. Корнхаузером по пяти критериям. У Р. Миллса реальная власть концентрируется в руках властвующей элиты, у Д. Рисмена, верхний уровень власти складывается из действия множества групп с различными интересами. Р. Миллс и Д. Рисмен отмечают, что в процессе реализации власти методы принуждения заменяются методами манипулирования. Вместестем, Р. Миллс в отличие от Д. Рисмена полагает, что одна группа определяет политику во всех сферах, он указывает на совпадение интересов основных институтов. Р. Миллс акцентирует внимание на угрозы демократии, возникающие со стороны правящих элит, его оппоненты указывают на диффузию власти. Данные альтернативные теории имеют свои основания в особенностях различия индустриальных обществ, наличия и взаимодействия в них двух тенденций - апигократической и либерально-демократической, отражающих усложнение властных систем, автономию, общность интересов, соперничество и сотрудничество различных социальных групп.
Возникшая в условиях индустриального развития социально-классовая структура и поиск решения общественных проблем на путях социального диалога и компромисса способствовали появлению нового типа власти. При этом возникает и иной способ ее организации, включающий соответствующие механизмы и институты трансляции
интересов макросоциальных групп, наличия массовых партий и движений, разделения элит на правящую часть и оппозицию. Оппозиционные элиты в консенсуально-конку-рентной демократии выражают многообразные интересы. Они становятся важнейшим каналом отражения неудовлетворенности граждан сложившимся социальным порядком, инициаторами будущих перемен в обществе. Подвергая критике проводимую правящей элитой политику оппозиционные элиты могут участвовать в законодательном процессе, обращаться к общественному мнению через средства массовой информации и добиваться принципиальных изменений в политике правящей элиты. Наличие влиятельных оппозиционных элит и сил ограничивает злоупотребление властью, нарушение гражданских и политических прав, препятствует проведению политического курса, фубо игногирующего интересы широких слоев населения препятствует назреванию острых социально-экономических, политико-правовых и социокультурных проблем. Деятельность оппозиционных элит является не только ограничителем власти правящей элиты, но и стимулирует инновационные действия последней. Вместе с тем социальный климат во многом зависит от структуры оппозиционных элит и сил, характера их диалога с правящей элитой и обществом.
Несмотря на издержки межэлитного соперничества, которое часто сопровождается жесткой критикой взаимных позиций относительно осуществления тех или иных изменений в обществе, элитные группы системной оппозиции в послевоенный период стали активно взаимодействовать не только друг с другом, но и с правящей элитой, объединяя совместные усилия при появлении значительных угроз социальному порядку и институтам власти. Элиты антисистемной оппозиции представляют те социальные силы, которые полностью или частично отвергают конституционные основы властной системы, в новых условиях они утрачивают свое влияние. Это лево-праворадикальные и экстремистские группы, деятельность которых направлена на подрыв конституционного строя, легитимности его институтов власти, нарушение хода социально-политического процесса во многомерной системе пространственно-временных координат развития общества. В рамках элит системной оппозиции формируется широкий спектр элит левых, правых и центристских ориентаций, а также элитные группы, оппозиции, занимающие промежуточное положение между системными и антисистемными элитами. Правящие и оппозиционные элиты не только должны учитывать мнение народных масс, но и вырабатывать программы институциональных инноваций, убеждать их в правильности предлагаемых решений. Как отмечает Р Дарендорф «дорогу к рабству прокладывали многие, а вот как прийти к свободе, на карте не обозначено... Партии должны вести за собой и доказывать избирателям правоту своих платформ. Если они завоевывают большинство голосов, то обязаны проводить в жизнь обещанное до тех пор, пока их не решат заменить другими партиями. Вопреки буквальному значению слова "действующая демократия" - не «правление народа»: такого на свете просто не бывает. Демократия - это правительство, избираемое народом, а если необходимо-то народом и смещаемое; кроме того, демократия - это правительство со своим собственным курсом». [8, с.69, 70-71].
Во второй половине XX века в развитых государствах Запада складываются различные национальные модели власти, в которых проявляются особенности взаимодействия правящих и оппозиционных сил. Разделение элит на правящие и оппозиционные может иметь разнообразные формы выражения. Так, при многопартийной парламентской системе и тяготении ведущих политических сил к идейно-политическому центру возникают часто различные правительственные коалиции и деление на правящие и оппозиционные элиты становится достаточно условным. При двухпартийной президентской республике характер-
ным является ситуация, когда правящая элита контролирует государственную администрацию, а оппозиционная -парламент (или одну из его палат). Интеграции оппозиционных элит в социально-политическую систему способствует многоуровневая и демократическая система власти. Разные ветви и уровни власти часто становятся разделенными между правящими и оппозиционными элитами. В этих условиях оппозиционные силы могут в своей практической деятельности проводить некоторые свои идеи и программные установки. Правящие и оппозиционные элиты вынуждены адаптироваться к изменяющимся социальным реалиям и изменению соотношений общественных сил, обновлять идейно-политический арсенал и связи с динамическими интересами социальных слоев и общественных организаций, проводить реформы организационной структуры, способствующей консолидации элит и общества.
Консенсуально-конкурентная демократия исходит из признания человека, сообществ и общества в качестве основополагающих ценностей, и исходя из этого формируется властная система, культурные, экономические и политические институты. Исторический опыт свидетельствует о том, что демократия без необходимого уровня культуры граждан, без гуманистических и моральных ценностей способна трансформироваться в тиранию как меньшинства, так и большинства, выдающего свои интересы за общенациональные и подчиняющего себе с помощью разных инструментов власти менее влиятельные группы. Нормативные процедуры, регламентирующие социальную жизнь, не гарантируют реализации демократических ценностей. Демократический режим правления должен быть пронизан гуманистическим духом, культурной средой, благодаря чему образуются духовно-нравственная общность граждан и моральная основа демократии.
В послевоенный период странам Запада, несмотря на формирование достаточно далекой от идеалов эпохи Просвещения демократии и противоречивой модели социального устройства, удалось переориентировать систему власти на рациональное соединение конкурентных и солидаристских начал, увязанных с пониманием общего блага, пробудить на основе модернизации гигантский потенциал жизненной энергии, который позволил осуществить стремительный рывок в социально-экономическом и технологическом развитии. Как показал М. Крозье, послевоенный рывок в Германии и Японии, прежде всего, связан, не столько с обновлением промышленных фондов, разрушенных в годы войны, сколько с разрушением сковывающих инициативу устаревшей системы власти и созданием новых технологий власти [9].
Развитие модернизационных процессов происходит на основе сложного сочетания структурных и процедурных факторов, социально-экономических и культурно-ценностных предпосылок, способствующих развитию демократизации или сдерживающих ее; особенностей поведения инициаторов и участников процессов социальных преобразований. Вопреки различным теоретико-методологическим версиям, основанным на представлениях об универсалистском и линейно-поступательном характере общественного развития, реальные изменения в ведущих странах мира различаются существенным своеобразием и осуществляются на основе не обязательно синхронизированных преобразований в политической, экономической и ценностной системах. Модернизационные изменения в каждой стране складываются как волнообразные процессы, характеризующие особенности ритмов взаимодействия элитных и неэлитных групп в социально-временном континууме. Фазы демократизации могут сменяться антидемократическими фазами, которые возникают как реакция на неорганические попытки социального реформирования.
Демократизация включает в себя либерализацию и социально-властное регулирование. Вместе с тем, либерализация и этатиэация могут являться не только формами
реализации процессов демократизации. Демократическая волна характеризуется реальной многомерностью, разно-векторностью движения и неодинаковыми практическими результатами. Она выражает полиморфные процессы перехода общества от одного состояния к другому. Такие процессы в качестве общих факторов имеют массовую притягательность идеалов демократии и одобрение конструктивного согласия между элитными и неэлитными группами ради общего блага, отторжение нелегитимных авторитарных и корпоративных систем и неэффективной экономики. Демократизация не является непосредственно продуктом технико-экономической модернизации, хотя более высокая ее стадия создает лучшие возможности для демократического развития. Эволюция и выживаемость массовой демократии предполагает наличие в обществе широкой культурно-ценностной поддержки.
Сторонники структурного подхода акцентируют внимание на влиянии условий на ход и результаты модернизации, сторонники процедурного подхода считают, что действия социальных акторов, инициирующих и определяющих реформы не предопределены их положением в социальной структуре. Главным во взаимодействии конкурирующих элит должен являться в результате политического торга выбор организационных форм и институтов нового социального устройства. Трансформация способа взаимосвязи элиты и общества в направлении демократизации всех сторон социальной жизни общества отражает сложный процесс адаптации нормативной и инструментальной рациональности к изменяющейся картине социального мира. В сложном взаимодействии структурных и процедурных факторов социальной динамики структурные предпосылки автоматически не детерминируют действия элитных и неэлитных групп; превращение структурных и процедурных факторов в социальные силы поведения социальных групп и классов-сложный многоступенчатый процесс, в котором ценностные установки и характер сдвигов в менталитете играют решающую роль.
Социальное структурирование всегда является противоречивым процессом и в реальной жизни включает в себя наличие некоторых социальных диспропорций. В период становления индустриального общества на основе демократического типа взаимосвязи элиты с неэлитными фуппами впервые возникает новый тип формирования и разрешения социальных противоречий, при котором статусно-стратификационное устройство общества не приводит к его расколу и противостоянию «верхов» и «низов», плодами технологического и социального прогресса пользуются в значительной степени все слои общества. «Конфликтный» вариант развития демократии, возникающий на основе противостояния общества и власти и популистская демократия, которая часто возникает на базе такого противостояния, не способствуют созданию и использованию социальных инноваций. Распространение инноваций осуществляется при этом преимущественно под сильным контролем власти, монополизирующей их результаты.
Реализация консолидированно-конкурентной модели взаимодействия правящих и управляемых сил привела к изменению социально-классовой структуры, характера социальной дифференции и поляризации доходов, формированию среднего класса инновационного типа социаль-
ного воспроизводства. В эпоху индустриального развития демократических стран значительная власть и богатство в обществе всегда сосредотачивались у узкого слоя людей. Однако этот процесс складывается под влиянием множества противоречиво действующих факторов и является волнообразным, выражая циклический характер процессов обновления социотехнологических основ жизнедеятельности общества.
На протяжении большей части XX века во всех западных странах наблюдается тенденция сокращения разрыва между богатыми и бедными при существенном росте реальной заработной платы и уровня жизни граждан. В США 1 % наиболее состоятельных граждан в 1930 году обладал 30% национального богатства, к середине 70-х годов эта доля уменьшилась до 18%; в Великобритании доля 1% самых богатых граждан за данный период сократилась с 60% до 29%, а доля 10% самых богатых граждан уменьшилась с 90% до 65%. Несмотря на значительный разрыв в распределении доходов и богатства в развитых странах, благодаря реализации новых социальных моделей удалось сформировать массовый средний класс, являющийся социальной базой устойчивого и динамичного развития общества. В настоящее время уровень доходов примерно двух третьих населения позволяет обеспечивать достойный образ жизни. Средний класс в связи со своей личной заинтересованностью в состоянии отстаивать проведение последовательной социально-экономической политики, обеспечивая тем самым поддержку инновационной элите и социальным преобразованиям.
Либерализация всех сфер жизни в XX веке сопровождалась тенденцией к увеличению равенства, ослаблением дискриминации по различным признакам (полу, возрасту, расовой, этнической, религиозной принадлежностью), ростом равенства возможностей и реализацией разнообразных социальных программ. Демократизация социальной, политической и экономической жизни способствовала формированию институциональной и культурной среды, сочетанию сил конкуренции и сотрудничества, рыночных и государственных механизмов регулирования..
ЛИТЕРАТУРА
1. ТойнбиА. Постижение истории.- М., 1991.
2. Сорокин П. Человек, цивилизация, общество - М., 1992.
3. Джефферсон Т. Автобиография. Заметки о штате Виргиния.-Л., 1990.
4. Форд Г. Моя жизнь, мои достижения,- М., 1989.
5. Мельянцев В.А. Восток и Запад во втором тысячелетии: экономика, история и современность - М., 1996.
6. Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии, 1994, № 3.
7. ЛандбергФ. Богачи и сверхбогачи.- М., 1971.
8. Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе // Вопросы философии, 1990, №9.
9. Спиридонова В. Бюрократия и реформа. Анализ концепции М. Крозье,- М., 1997.
ПЛОСКОНОСОВА Вера Петровна, кандидат экономических наук, доцент, докторант кафедры философии Омского государственного технического университета.
