CC BY
30
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
HISTORICAL SCIENCES
https://doi.org/10.47370/2078-1024-2022-14-3-15-25 УДК 936.7 (367)
Алексеев К.А.
ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ КОРНИ СРЕДИЕДНЕПРОВСКОГО ВАРИАНТА ЯМНОЙ КУЛЬТУРЫ
Алексеев Константин Александрович,
кандидат философских наук, старший преподаватель Высшая школа предпринимательства, Тверь, Россия e-mail: alekseev.k(a),mail.ru тел.: +7 (996) 347 39 24
Аннотация
В рамках индоевропейского дискурса ключевой проблемой является лингвистический статус носителей культур шнуровой керамики эпохи бронзы. Были они индоевропейцами еще в эпоху неолита или стали ими в другой период своей истории, неизвестно. За последние полвека не было предложено новых концепций происхождения этих культур, включая тот вариант, который бытовал на Среднем Днепре. При этом в свете новых, появившихся за последние десятилетия радиоуглеродных датировок и генетических данных старые археологические источники, давно введенные в научный оборот, позволяют уточнить конкретный механизм формирования культур шнуровой керамики. Целью настоящего исследования является определение происхождения среднеднепровского варианта Ямной культуры, как предкового для культуры шнуровой керамики данного региона. Было проанализировано происхождение погребального обряда с точки зрения его встречаемости в сопредельных регионах в предшествующие периоды. В результате обнаружилось, что погребальный обряд будущих носителей шнуровой керамики приходит на Средний Днепр из ареала щербаневско-пенежковской группы Триполья. Данный вывод оказывается в системной связи с происхождением как такового технологического приема шнуровой орнаментации из той же группы Трипольской культуры. Это позволяет заключить, что будущие славяно-балто-германские племена в период, когда они составляли единую лингвистическую (нордическую) группу, не были насельниками степей, но традиционными трипольскими земледельцами, в эпоху бронзы перешедшими к пасторальному образу жизни.
Ключевые слова: нордические индоевропейцы, Дереивка, Трииолье, шнуровая керамика, Ямная культура
Для цитирования: Алексеев К. А. Индоевропейские корни Ореднеднепровского варианта Ялпнп1 культуры ВестпикМаикопского государственного техпо:ю?ическо?оупи-верситета. 2022. Том 14, № 3. С.15-25. https://doi.org/10.47370/2078-1024-2022-14-3-15-25.
AlekseevK.A.
INDO-EUROPEAN ROOTS OFTHE MIDDLE DNIEPER VARIANT OFTHE PIT GRAVE CULTURE
Alekseev Konstantin Alexandrovich,
Candidate of Philosophy^ an Associate Professor an Senior Lecturer Higher School ofEntrepreneurship Tver, Russia
e-mail: alekseev. k(a),mail. ru tel.: +7 (996) 347 39 24
Annotation
Within the framework of the Indo-European discourse, the key issue is the linguistic status of the carriers of the Corded Ware cultures of the Bronze Age. Were they Indo-Europeans in the Neolithic, or did they become Indo-Europeans at some point in their history? Unfortunately, over the past half century, no new concepts of the origin of these cultures have been proposed, including the version that existed on the Middle Dnieper. At the same time, in the light of new radiocarbon dating and genetic data that have appeared over the past decades, old archaeological sources, long ago introduced into scientific circulation, have made it possible to clarify the specific mechanism for the formation of Corded Ware cultures.
The purpose of the research is to determine the origin of the Middle Dnieper variant of the Pit grave culture as ancestral to the Corded Ware culture of the region. The origin of the funeral rite has been analyzed from the point of view of its occurrence in adjacent regions in previous periods. As a result, it has been found that the funeral rite of the future carriers of Corded Ware came to the Middle Dnieper from the area of the Shcherbanev-Penezhkovskaya group of Tripoli. This conclusion turns out to be in a systematic connection with the origin as such of the technological method of cord ornamentation from the same group of the Trypillia culture. This allows us to conclude that the future Slavic-Balto-Germanic tribes during the period when they constituted a single linguistic (Nordic) group were not inhabitants of the steppes, but traditional Trypillia farmers who switched to a pastoral way of life in the Bronze Age.
Keywords: the Nordic Indo-Europeans, Dereivka, Trypillia, Corded Ware, Pit Grave culture
For citation: Alekseev K.A. Indo-European roots of the Middle Dnieper variant of the Yamnaya culture // Vestnik Majkopskogo gosudarstvennogo tehnologiceskogo universiteta. 2022. Volume 14, No. 3. P. 15-25. https://doi.org/10.47370/2078-1024-2022-14-3-15-25
В 1968 г. в своей докторской диссертации НЯ. Мерперт вполне однозначно и безапелляционно заявил, что средне-днепровский вариант Ямной культуры (СДЯК) явился результатом довольно
поздней миграции ямников в период Ми-хайловки III с Нижнего Днепра, конкретно - из Никопольского района [9, с. 852, 854]. Авторитет Мерперта оказался столь значителен, что впоследствии, когда
появились радиоуглеродные датировки, опровергающие его суждение, никто из исследователей не пытался уточнить вопрос о происхождении СДЯК.
Между тем, еще для ИИ. Артеменко и самого Мерперта было очевидно, что культуры шнуровой керамики (КШК), в том числе среднеднепровский вариант этой культуры (СДКШК), стратиграфически перекрывают СДЯК, и несомненно являются ее археологическими преемницами [2, с. 32; 9, с. 851]. Нижней датой для всех вариантов КШК можно считать курган № 7 у Болеховцев близ Дорого-быча на Верхнем Днестре: 2640±Ю5 г. до н.э. [3, с. 390]. Это предполагает, что ям-ники должны были обитать на Среднем Днепре по меньшей мере за 100-150 лет до указанной даты. Таким образом, памятники СДЯК оказываются целиком в диапазоне бытования обоих горизонтов (верхнего и нижнего) Михайловки II: 2760-2620±80 гг. до н.э. [7, с. 418, табл. 18]. Соответственно, обнаруженное Н.Я. Мерпертом сходство в погребальном ритуале и керамике между СДЯК и Михай-ловкой III следует трактовать в обратном направлении - как вероятное продвижение носителей СДЯК вниз по Днепру.
Однако установление хронологического приоритета СДЯК над Михайлов-кой III никоим образом не решает вопроса происхождения ямников на Среднем Днепре. Новейшие исследования в области палеогенетики носителей КШК показывают, что за вычетом субстрата Старой Европы генофонд носителей КШК был сформирован митохондриальными компонентами, бытовавшими именно на Днепре с глубокой древности. Таким образом, генетические предки будущих нордических индоевропейцев прочно и стабильно обитали на Днепре со времен неолита, в ареале энеолитической Дере-ивской культуры, а потом в рамках культур ранней бронзы - СДЯК и СДКШК [20]. И отсюда, с Днепровского рубежа, около 2640 г. до н.э. (курган Болеховцы)
началась эпохальная миграция носителей шнуровой керамики (будущих славян, балтов и германцев) на исторические места обитания в Центральной Европе и Прибалтике.
С силу генетической стабильности и преемственности населения Днепровского региона от неолита до ранней бронзы можно сделать вполне обоснованный вывод о том, что именно Дереивская культура была материнской для СДЯК. На это обращал внимание еще Н.Я. Мерперт в своей диссертации [9, с. 627, 632].
Погребальная обрядность СДЯК достаточно компактна: всего две скорченные позы (на правом боку или на спине - в равных долях, по 45%) и одна устойчивая ориентация - на запад [9, с. 853, 854]. Ю.Я. Рассамакин справедливо отмечает, что для «среднестоговских» погребений (эпохи энеолита) поза скорчено на боку совершенно не характерна [14, с. 123]. Действительно, для энеоли-тических культур (Среднестоговской, Дереивской) господствующей позой (70% погребений в грунтовых могильниках) являлась скорчено на спине, ориентация (как в грунтовых, так и в курганных могильниках) - северная (38%) и восточная (49%) [7, с. 83, 84]. Таким образом, ритуал СДЯК трупоположения скорчено на спине является несомненным субстратным наследием дереивской традиции с изменением пространственной ориентации (головой на запад), что само по себе является знаком культурной трансформации.
Напротив, ритуал трупоположения скорчено на правом боку головой на запад надлежит рассматривать как сугубо пришлый для Днепровского региона. Обратим внимание на концепцию Ю.Я. Рассамакина, который относит все скорченные на боку (левом или правом) погребения к Нижнемихайловской культуре и справедливо синхронизирует их с Трипольем С I—II [14, с. 161], иными словами, ранние памятники нижнемихай-ловского типа оказываются синхронны
со СДЯК, и никак не могут претендовать на роль ее предка, скорее, на роль сестринской группы, имеющей общее со СДЯК происхождение.
Кроме того, методологически верной представляется критика концепции Рассамакина со стороны Н.С. Котовой, которая ограничивает памятники Ниж-немихайловской культуры только теми, в которых присутствует керамика, аналогичная Михайловке I [7, с. 89, 94]. По существу, культура сводится к памятникам типа Осокоровки, выделенному еще В.Н. Даниленко, и в этом случае погребальный ритуал - исключительно скорчено на спине [16, с. 42].
В силу этого ряд исследователей склоняются к признанию существования специфической днепро-бугской группы памятников (условной «нижнемихайлов-ской») со скорченными на боку костяками, причем довольно поздними - Трипо-лье С II [6, с. 110]. Таким образом, чтобы понять происхождение обряда скорчено на правом боку головой на запад (вне зависимости от того, как его называть) мы должны обнаружить несомненные примеры проявления этого ритуала в период, предшествующий Триполью С.
C.B. Иванова с коллегами вполне справедливо отмечает, что рассматриваемый ритуал впервые появляется в Триполье В II [6, с. 104]. Наше внимание в первую очередь привлекает тройное (предположительно, семейное) погребение № 2 в кургане под Кировоградом. Обнаруженную в погребении керамику Н.С. Котова и Ю.Я. Рассамакин единодушно относят к Дереивской культуре [7, с. 64], при этом Рассамакин уточняет, что этот тип керамики не имеет аналогов в Среднем Стоге II [14, с. 157], следовательно, само погребение должно быть отнесено к пост-стоговскому хронологическому горизонту поздней Дереивки (3260-2950 гг. до н.э.).
В кургане под Кировоградом все трое погребенных ориентированы на запад.
Мужчина, вероятно, был положен скорчено на правом боку. Женщина положена вытянуто на спине. На грудь ей положен ребенок, от которого сохранился только череп, ориентированный на запад (позу младенца установить невозможно). По существу, перед нами сочетание двух погребальных обрядов в одном комплексе. Рассамакин трактует подробную бири-туальность как проявление социальных (в первую очередь брачных) отношений между различными этническими группами (культурами) [14, с. 169]. При этом, применительно к кургану Кировограда подчеркнем культурно нивелирующее значение западной ориентации - несмотря на то что муж и жена происходили из разных этнографических групп, принадлежали они к одной общей для обоих культуре и, несомненно, говорили на одном языке.
Для нас данный ритуальный комплекс является археологическим доказательством уже устоявшейся практики патрилокального брака, при котором женщина переходит в род мужа, принимает его язык и культурные ценности, знаково выраженные в пространственной ориентации на запад, хотя продолжает сохранять связь со своим родом, что выражается в вытянутой позе.
Хорошей аналогией кургану Кировограда могли бы быть правобочное погребение № 3 и вытянутое погребение № 2 в Квитяной Балке (Запорожская обл.) [14, с. 118], если бы сам по себе памятник не вызывал множество споров относительно культурной принадлежности, датировки и даже ориентации погребенных. Рассамакин указывает на северо-западную ориентацию обоих погребений и рассматривает памятник как эпонимный для выделяемой им Квитянской культуры вытянутых погребений [14, с. 126]. Напротив, Котова с учетом сезонных отклонений Солнца расценивает ориентацию как сугубо западную и включает Квитяну Балку в Дереивскую культуру
[7, с. 63, 72]. Наконец, В.Н. Даниленко относил памятник к самому раннему - кви-тянскому - периоду степного энеолита [14, с. 121].
Для нас важна системная совстре-чаемость правобочных («нижнемихай-ловских») и вытянутых («квитянских») погребений в одних комплексах, что позволяет считать их синхронно появляющимися в Днепровском регионе и, вероятно, имеющими близкородственное происхождение. Свою точку зрения на этническую принадлежность вытянутых погребений мы уже высказывали, полагая их признаком продвижения протото-хар из ареала земледельческих культур Старой Европы (Ленгиель, Триполье) в направлении Восточного Туркестана [1]. Первой приметой появления вытянутых погребений на Днепре мы полагаем пог. № 8 в Игрени, сопровождающееся керамикой Небелевской группой Триполья В II [7, с. 53-54]. Из состава Небелевской группы датировано поселение Владимирова (3330-3260±70 гг. до н.э.) [8, с. 81], именно к этому периоду мы относим появление вытянутых погребений в ареале Дереивской культуры и соответственно не должны хронологически отрывать от этого периода появление правобочных захоронений. При этом следует отметить, что правобочные захоронения были гораздо малочисленнее вытянутых - всего 2 (с западной ориентацией) из 18 грунтовых и 21 подкугранного [7, с. 83-84], таким образом, всего 5%.
Мы полностью согласны с Н.С. Кото-вой, что скорченные правобочные захоронения были принесены в ареал Дереивской культуры мигрантами из Триполья, учитывая, что трупоположение на боку является традиционным именно для земледельческих культур Старой Европы [7, с. 88; 19, с. 188]. В культурах Тисапольгар и Бодрогкерештур трупоположение коррелирует с половой принадлежностью покойного: мужчины похоронены скорченными на правом боку, женщины - на
левом. В культурах Гумельница и Ленгиель покойников погребали скорчено на левом боку [11, с. 238, 242], в крупнейшем ленгиельском могильнике Зенгеварконь такой ритуал доминировал в 85% случаев [15, с. 121]. Левобочные захоронения являются наиболее древними в культуре Триполье А (Солончены II) [19, с. 188]. В дальнейшем - в период Триполье В -появляются захоронения на правом боку с ориентацией на восток: в Старом Ор-хей-Пештере (Солонческий тип памятников, период В I (4), около 3580±75 г. до н.э. [8, с. 81]) ребенок погребен скорчено, в Траян-Дялул Фынтинилор III (период В II, 6-я ступень) юноша погребен вытянуто [19, с. 200, 207]. В дальнейшем (в период Триполье С) восточная ориентация транслируется в погребальную обрядность выхватинских и усатовских племен [5, с. 47, 51]. При этом в Выхватинском могильнике преобладающей ориентацией все равно остается древнейшая ле-вобочная (73% погребенных), тогда как появившееся в период Триполье В право-бочное трупоположение отмечено только в 13,5% случаев [5, с. 50].
Таким образом, в силу восточной ориентации трипольских погребений Пруто-Днестровского региона, мы не можем считать его тем ареалом, из которого происходит типичный для СДЯК ритуал скорчено на правом боку с ориентацией на запад.
Древнейшая трипольская традиция скорченных левобочных захоронений получила свое продолжение также в регионе Среднего Днепра. Т.Г. Мовша называет в этом ряду погребение на территории Коломийщины I (без уточнения ориентации), относящееся уже к периоду С I [10, с. 65, 66]. Несомненно, более ранним является левобочное погребение в Веремье (период В II (6), Щербаневский тип памятников [3, с. 222]), для которого автор раскопок - В.В. Хвойко - явно ошибочно указывает ориентацию головой к северу [18, с. 292-293]. Мы проверили
Щ
л
х/р
р л
, ' л»
'1 мл
и.
л
С
А
Д
л •> Л - V • -<,'
л V Ч-
г г
ч
Рисунок 1. Погребение с глиняными сосудами в Веремъе (план В.В. Хеойко)
отчет о раскопках 1909 года: на рисунке нет азимутов. Исходя из описаний самого Хвойко, мы позволили себе обозначить азимуты на его рисунке (см. рис. 1). В результате оказалось, что погребенный ориентирован головой на запад, а лицом обращен к северу (что, очевидно, и имел в виду Хвойко).
Правильность наших выводов относительно западной ориентации погребенного в Веремье подтверждается тем, что в период С I, когда во всем Трипо-лье происходит всплеск погребальной активности, в Чапаевском могильнике (происходящем от Щербаневки через Коломийщину П-1) все покойные без исключения (31 скелет) ориентированы строго на запад [3, с. 223, 243-245]. Таким образом, мы допускаем, что тру-поположение головой на запад было культурно-идентифицирующим обрядом всех восточных трипольцев (щер-баневско-пенежковской группы), отличающим их от западных трипольцев Пруто-Днестровского региона, где доминировала восточная ориентация.
Наконец, в щербаневско-пенежков-ской группе обнаруживается и скорченное трупоположение на правом боку на подстилке из березовой коры - в том же Веремье. Автор раскопок В.В. Хвойко указывает ориентацию - на юго-запад [17, с. 786]. Сопровождающий рисунок столь плохого качества и малого размера, что верифицировать ориентацию не представляется возможным. Допустимо, что речь идет о сугубо западной ориентации с учетом сезонного отклонения Солнца. В любом случае мы должны признать два фактических обстоятельства:
1) трипольских погребений, где однозначно сочетались бы западная ориентация и правобочное трупоположение, мы не знаем;
2) при этом совершенно однозначно, что именно в щербаневско-пенежковской группе имели место по отдельности и правобочное трупоположение, и западная ориентация, чего не отмечается для других локальных групп Трипольской культуры.
В силу этого, мы полагаем, что будущие основатели СДЯК мигрировали из ареала щербаневско-пенежковской группы Триполья и уже в рамках Дереив-ской культуры, составляя 5% её населения, сформировали обрядовый комплекс (скорчено на правом боку + западная ориентация) как знаковую систему своей культурной идентификации. В этот же обрядовый комплекс, несомненно, добавился курган на правах знака, семантически обозначающего переход бывших земледельцев к новому, пасторальному образу жизни в Степи. Этот комплекс знаков в окончательно сформированном виде мы обнаруживаем в кургане под Кировоградом.
Данный вывод подтверждается таким важнейшим атрибутом нордических индоевропейцев в Европе, как шнуровая керамика. На данной стадии исследований установлено, что наиболее ранний пример шнурового орнамента происходит с поселения Веселый Кут (6-я ступень Триполья В II), относящегося к щербаневско-пенежковской группе [3, с. 220-222; 19, с. 206]. В дальнейшем шнуровая керамика встречается на поселениях той же группы: Гарбузин, Гребе-ни (Триполье В П-7) и Чапаевка (Трипо-лье С I) [7, с. 110]. Сомнений в том, что именно из пенежковско-щербаневской группы Трипольской культуры шнуровой орнамент проникает в ареал степных культур не остается [7, с. 49].
На начальном этапе своего проникновения (3330-3260 гг. до н.э.) оттиском шнура было орнаментировано лишь 7,5% керамики поселений Стрильча Ске-ля и Среднего Стога II [8, с. 25] и 5,5% керамики Дереивки [7, с. 416, табл. 13]. Эти показатели соответствуют численности трипольских мигрантов - около 5% населения Днепровского региона. При этом необходимо отметить глубокое проникновение мигрантов - вплоть до Запорожья. Уже на начальном этапе они стали оказывать культурное влияние
на местный субстрат. Проявляется это в принятии местным населением западной ориентации трупоположения при сохранении традиционной позы - скорчено на спине. Так формируется вторая обрядовая группа будущей СДЯК.
Наиболее характерными памятниками, оставленными не мигрантами, но автохтонным населением, поддавшимся их влиянию, является погребение 8 Игрень-ского могильника (в Днепропетровске) [8, с. 45], погребение 2 Ясиноватского могильника 1 (в Запорожье) и погребение у Михайловки (на Херсонщине), сопровождающееся дереивской керамикой и совершенное еще до возникновения знаменитого поселения на этом месте [7, с. 54-55]. Все эти древности мы датируем 7-й ступенью Триполья В II и синхронизируем с Владимировкой, имеющей радиоуглеродную датировку 3330-3260 гг. до н.э., при этом подчеркнем, что до появления этих памятников западная ориентация в погребениях степных энеоли-тических культур не отмечается.
Что касается трипольской Влади-мировки, то на ее территории было открыто аналогичное скорченное на спине захоронение (№ 5 - основное), ориентированное на запад. Автор раскопок - Т. С. Пассек - относит его ко времени так называемой ямно-катакомбной культуры. С этим мнением нельзя согласиться, поскольку сама исследовательница отмечает важнейшую деталь - погребение было совершено между домами, не нарушая их конструктивной целостности [13, с. 51, 55]. Иными словами, погребение носило характер интрамурального - оно было совершено на территории поселения в период его функционирования в отношении лица, явно проживавшего в трипольской среде. Типологически с ним сходно погребение в Незвиско III, также синхронное Владимировке. Никто не сомневается, что это был мигрант из Среднестоговской культуры [19, с. 208], поселившийся среди трипольцев, однако
Рисунок 2. А) Сосуд из кургана Кировограда [7, с. 335, рис. 179]; Б) Сосуд среднеднепровского варианта Ялтой культуры, курган № 55 Долинка
[2, с. 34, рис. 7]
после смерти похороненный по ритуалу своих предков. Очевидно, это был период активных взаимных миграционных процессов - из Степи в Трниолье и наоборот. Не исключено, что шнуровая керамика, встречающаяся во Владимировке - единственном «шнуровом» трипольском поселении, не относящемся к пенежковско-щербаневской грунпе, - проникла туда не напрямую от трипольских соседей, а опосредованпо, занесенная стенными мигрантами.
Таким образом, числепность автохтонного населения Днепровского региона, подпавшего под влияние щербаневско-пе-нежковских мигрантов, составляла около 11,5% (3 погребения из 18-ти грунтовых дереивских [7, с. 84] и 8-ми нгреньскнх, относящихся к поздним фазам Средне-стоговской культуры [8, с. 112]).
В дальнейшем (3260-2950 гг. до н.э.) на поселении Молюхов Бугор в бассейне Тясмина доля шнуровой керамики достигает 31% [7, с. 416, табл. 13]. В силу этого, Д Я. Телегин на материалах Мо-люхова Бугра 1-П выделил особый шнуровой период развития степного энеолита, когда указанный орнамент стал повсеместно распространен по Великой Степи [14, с. 122].
Увеличение доли шнуровой керамики может объясняться, во-первых, непосредственной близостью Молюхова Бугра именно к тем трипольским поселениям (Гарбузин и Мирополье в бассейне Роси, Гребени и Чапаевка на Киевщине), где эта керамика была распространена. Во-вторых, допустимо предполагать новую волну переселенцев из Триполья. В любом случае мы отмечаем возрастание культурного влияния трипольских мигрантов (нордических индоевропейцев) и расширение сферы использования их языка и традиций.
Несомненно, что именно бассейн Тясмина (район Молюхова Бугра II) стал ареалом формирования в недрах Дереивской культуры ядра будущей СДЯК (трупоположение скорчено на правом боку + западная ориентация + курган). В части керамического производства культурное ядро СДЯК составлено такими элементами, как шнуровой орнамент и яйцевидная форма сосудов.
Н.Я. Мернерт отмечает, что сосуд из Кировоградского кургана, а также ряд форм нз замечательного поселения у Дереивки являют собою уже особую серию [9, с. 627, 735], которая
впоследствии становится доминирующей в ямных культурах Поднепровья (рис. 2).
Обратим внимание, что кировоградский сосуд еще лишен шнурового орнамента, и собственно новая культура -СДЯК - начинает свое самостоятельное историческое бытие с момента, когда прежде разрозненные элементы (шнуровой орнамент и яйцевидная форма) оказываются в едином комплексе. Происходит это уже после упадка Дереивки, которая согласно радиоуглеродным датировкам доживает до 2950±Ю0 г. до н.э. [7, с. 417, табл. 15]. Синхронно прекращает свое бытие Молюхов Бугор II, верхнюю границу которого можно определить по обнаруженной В.Н. Даниленко керамике периода Три-полья С I [4, с. 19].
Заключение
На примере погребений из Кировограда, Михайловки, Игрени и Ясино-ватки мы попытались реконструировать конкретный механизм оформления новой культуры. По существу, речь шла о том, что дереивское население бассейна Тясмина было консолидировано нордическими индоевропейцами, полностью приняв их язык, шнуровую керамику и элементы погребальной обрядности (курган и западную ориентацию), при сохранении традиционного трупоположе-ния скорчено на спине и своего древнего неолитического генофонда. В Черкасском районе численность трипольских мигрантов была либо равна доли автохтонного населения (судя по равному количеству погребений на правом боку и на спине), либо составляла 2:3 (судя по количеству доямных погребений с западной ориентировкой на боку и на спине). В любом случае численность нордических индоевропейцев была достаточно высока (40-50%), чтобы привить свой язык местному населению.
Первоначально (2950-2800 гг. до н.э.) древние ямники проживали только
в Черкасском (Смелянском) районе. Южнее обитали носители Квитянской культуры вытянутых погребений, границу обозначали квитянские курганы Большая Андрусовка и Павлыш Кировоградской области [14, с. 164]. Севернее - в бассейне Роси (Каневский район) - обитали племена трипольцев, сохранивших земледельческий уклад. В дальнейшем, как полагает И.И. Ар-теменко, ямники вторгаются в Каневский район, вытесняя трипольцев из бассейна Роси [2, с. 30, 34]. Последние трипольские поселения (хут. Незаможник, Зеленая Дубрава) в бассейне этой реки датируются 2830-2770±65 гг. до н.э. [12, с. 162].
Н.Я. Мерперт отмечает, что в Каневском районе преобладали погребения, скорченные на спине (в 63% случаев) [9, с. 853-854], а это означает, что насельники самой северной периферии Ямной культуры генетически были потомками дереивского субстрата, сохранившими энеолитическую традицию трупоположения, и лишь принявшими западную ориентировку, шнуровой орнамент и индоевропейский язык щер-баневско-пенежковских мигрантов. Не исключено, что само их продвижение к северу - на Рось и дальнейшее формирование самостоятельной средне-днепровской культуры шнуровой керамики - было попыткой выйти из-под влияния щербаневско-пенежковской элиты, что, однако, не могло отменить последствий исторического процесса - каневские ямники по своему языку уже давно были нордическими индоевропейцами и носителями всего корпуса индоевропейского духовного (мифологического) наследия. Этим комплексом обстоятельств объясняется, почему позднейшие носители КШК, сформировавшейся именно в бассейне Роси, принесли в Центральную Европу гены древнего, неолитического населения Поднепровья.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Алексеев К А. К вопросу о происхождении иидо-ираицев и тохар в свете новейших данных генетики // Genesis: исторические исследования. 2020. № 12. С. 34-43.
2. Артеменко ИИ Среднеднепровская культура // Советская археология. 1963. № 2. С. 12-37.
3. Археология Украинской ССР. Т. 1. К. Изд-во АН УССР, 1985. 568 с.
4. Даниленко В.Н. Археологические исследования 1956 г. в Чигиринском районе // Краткие сообщения Института Археологии АН УССР. 1959. Вып. 8. С. 13-21.
5. Збенович В.Г. Позднетрипольские племена Северного Причерноморья. Киев, 1974. 176 с.
6. Иванова С.В., Петренко В.Г., Ветчинникова Н.Е. Курганы древних скотоводов междуречья Южного Буга и Днестра. Одесса, 2005. 207 с.
7. Котова Н.С. Дереивская культура и памятники Нижнемихайловского типа. Киев; Харьков, 2013. 486 с.
8. Котова Н.С. Ранний энеолит степного Поднепровья и Приазовья. Луганск, 2006. 328 с.
9. Мерперт Н.Я. Древнейшая история населения степной полосы Восточной Европы (III - начало II тыс. до н. э.). М., 1968. 1250 с.
10. Мовша Т.Г. К вопросу о трипольских погребениях с обрядом трупоположения // Материалы и исследования по археологии Юго-Запада СССР и Румынской народной республики. Кишинев, 1960. С. 59-76.
11. Монгайт А.Л. Археология Западной Европы. Каменный век. М., 1973. 268 с.
12. Овчинников Е.В. Трипшьська культура Кашвського Подтровя (етапи В II-C I). Кшв, 2014. 406 с.
13. Пассек Т.С. Трипольское поселение Владимировка // Краткие сообщения Института истории материальной культуры АН СССР. 1949. Вып. XXVI. С. 47-56.
14. Рассамакин Ю.Я. Квитянская культура: история и современное состояние проблемы // Stratum plus. 2002. № 2. С. 117-177.
15. Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. Горький. 1989. 400 с.
16. Файферт А.В. Историография Нижнемихайловской культуры // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2019. № 5. С. 41-53.
17. Хвойко В.В. Каменный век среднего Поднепровья // Труды XI Археологического съезда в Киеве 1899 г. Т. 1. М., 1901. С. 736-813.
18. Хвойко В.В. Раскопка площадок в с. Крутобородинцы Летичевского у. Подольской губ. и вблизи с. Веремье Киевского у. и губ. // Труды Московского археологического общества. Т. 22. Вып. 2. М., 1909. С. 281-309.
19. Энеолит СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1982. 360 с.
20. Haak W. [et al.] Massive migration from the steppe is a source for Indo-European languages in Europe. Nature. 2015; 522: 207-211.
REFERENCES:
1. Alekseev K. A. On the issue of the origin of the Indo-Iranians and Tocharians in the light of the latest genetic data // Genesis: a historical research. 2020. No. 12. P. 34-43.
2. Artemenko I.I. The Middle Dnieper culture // Soviet Archeology. 1963. No. 2. P. 12-37.
3. Archeology of the Ukrainian SSR. V. 1. K. Publishing House of the Academy of Sciences of the Ukrainian SSR, 1985. 568 p.
4. Danilenko V.N. Archaeological research in 1956 in the Chigirinsky district // Brief reports of the Institute of Archeology of the Academy of Sciences of the Ukrainian SSR. 1959. Issue 8. P. 13-21.
5. Zbenovich V.G. Late Tripoli tribes of the Northern Black Sea region. Kiev, 1974. 176 p.
6. Ivanova S.V., Petrenko V.G., Vetchinnikova N.E. Mounds of ancient pastoralists in the interfluve of the Southern Bug and the Dniester. Odessa, 2005. 207 p.
7. KotovaN.S. Dereivka culture and sites of the Nizhnemikhailovsky type. Kiev; Kharkov, 2013. 486 p.
8. Kotova N.S. Early Eneolithic of the Podneprovia and the Pryazovia. Lugansk, 2006. 328 p.
9. Merpert N.Ya. The oldest history of the population of the steppe zone of Eastern Europe (Ill-beginning of II millennium BC). M., 1968. 1250 p.
10. Movsha T.G. On the issue of Trypillia burials with the rite of corpse // Materials and research on archeology of the South-West of the USSR and the Romanian People's Republic. Kishinev, 1960. P. 59-76.
11. Mongait A.L. Archeology of the Western Europe. Stone Age. M., 1973. 268 p.
12. Ovchinnikov E.V. The Tripil culture of the Kaniv Podniprovia (stages B II-C I). Kiev, 2014. 406 p.
13. Passek T.S. Tripolskoye settlement of Vladimirovka // Brief reports of the Institute of the History of Material Culture of the USSR Academy of Sciences. 1949. Issue. XXVI. P. 47-56.
14. Rassamakin Yu.Ya. The Kvityanskaya culture: history and current state of the problem // Stratum plus. 2002. No. 2. P. 117-177.
15. Safronov V.A. Indo-European homelands. Bitter. 1989. 400 p.
16. Faifert A.V. Historiography of the Nizhnemikhailovsky culture // Bulletin of the Moscow State Regional University. Series: History and political sciences. 2019. No. 5. P. 41-53.
17. Khvoyko V.V. the Stone Age of the Middle Dnieper // Proceedings of the XI Archaeological Congress in Kiev, 1899. V. 1. M., 1901. P. 736-813.
18. Khvoyko V.V. Excavation of sites in the village of Krutoborodintsy Letichevsky u. of Podolsky province and close to the village of Veremye of the Kiev u. and province // Proceedings of the Moscow Archaeological Society. V. 22. Issue. 2. M., 1909. P. 281-309.
19. Eneolithic of the USSR. M.: Publishing House of the Academy of Sciences of the USSR, 1982.360 p.
20. Haak W. [et al.] Massive migration from the steppe is a source for Indo-European languages in Europe. Nature. 2015; 522: 207-211.
