CC BY-NC
24Индивидуальное подоходное налогообложение в механизме перераспределительной политики: зарубежные рецепты для России
Королева Лкщл/ила Павловна
кандидат экономических наук
доцент, ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им.
Н.П. Огарева»
430000, Россия, Республика Мордовия, г. Саранск, ул. Полежаева, 44, оф. 707
Статья из рубрики "Налоговые системы зарубежных стран"
Аннотация.
Предметом исследования в статье является зарубежная практика применения индивидуального подоходного налога в перераспределительной политике государства в контексте проводимых налоговых реформ, направленных на стимулирование экономического роста, сокращение неравенства и изменение моделей поведения налогоплательщиков. Объектом исследования выступили налоговые системы стран ОЭСР. Особое внимание в статье уделено обоснованию роли прогрессивного налогообложения доходов физических лиц как закономерного элемента налоговых систем развитых стран. Проведен анализ зависимости степени прогрессии от коэффициента Джини, средней заработной платы на одного работающего, ВНД на душу населения. Использованы общенаучные методы исследования (сравнение, анализ и синтез, дедукция и индукция) с графическим представлением полученных результатов. Новизна исследования заключается в выявлении закономерностей в применении зарубежными странами прогрессивной шкалы налогообложения доходов физических лиц в зависимости от уровня монетарного неравенства и благосостояния их граждан. Проведена группировка стран ОЭСР в зависимости от величины трудовых и валовых доходов граждан и применяемого вида шкалы и верхней ставки подоходного налога. Определены ключевые несоответствия российской системы налогообложения доходов физических лиц зарубежной практике.
Ключевые слова: индивидуальный подоходный налог, монетарное неравенство, перераспределительная политика государства, прогрессивная шкала налогообложения, коэффициент Джини, средняя заработная плата, налоговый клин, плоская шкала на ло г о о б ло ж е ния , пре де л ьна я с та в ка на ло г а , на ло г о в а я ре фор ма
DOI:
10.7256/2454-065Х.2018.5.26943
Дата направления в редакцию:
22-07-2018
Дата рецензирования:
10.7256/2454-065X2018.5.26943 24-07-2018
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-010-00756-О ГН «Развитие теории и методологии исследования феномена социально-экономического неравенства в контексте неоиндустриальной парадигмы»
В предверии нового политического цикла в России и окончания в 2018 г. периода моратория на рост налоговой нагрузки дискуссия о введении прогрессивной шкалы НДФЛ получила новое развитие. Однако позиции дискутирующих сторон не претерпели существенных изменений. Финансовые министерства не рассматривают перспективу перехода на прогрессивную шкалу налогообложения доходов физических лиц, игнорируя предложения левой и левоцентристской оппозиции, и выдвигая альтернативы, предполагающие повышение налоговой нагрузки на все категории граждан вне зависимости от их платежеспособности. Так, в марте 2018 г. предлагалось повышение базовой ставки в рамках плоской шкалы с 13 % до 15 % для всех категорий плательщиков, что, однако, не было поддержано министерством финансов, которое, видимо, и убедило Правительство РФ повысить базовую ставку НДС с 18 % до 20 %, то есть усилить обложение потребления, оставив без изменений стабильный, по оценкам
Силуанова А. Г., НДФЛ
Позиция Правительства РФ при выборе налоговых новаций максимально ясна -необходимы дополнительные налоговые доходы для выполнения Указа Президента РФ от 07.05.2018 № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» при сохранении в стабильном состоянии основных элементов российской налоговой системы и стимулировании деловой активности. Однако, нейтральные налоговые маневры и принятие тактических решений в фискальных интересах на фоне кардинальных налоговых реформ, проводимых в
последние годы развитыми государствами (Великобритания [2], США-^, Япония и др.), могут не только снизить конкурентоспособность российской налоговой системы, но и усилить внутренние проблемы (межрегиональная дифференциация, социально-экономическое неравенство, замедление деловой активности бизнеса и др.).
Нет единства мнений по обозначенной проблеме и среди научной общественности. С одной стороны, сторонники либеральных преобразований поддерживают проводимую властью политику фискальной консолидации за счет повышения собираемости налогов и
реформ в соответствии с принципом фискальной нейтральности [5'6]. Со ссылкой на прошлый опыт применения прогрессии в России обосновывается, что наиболее прагматично сохранить существующую модель налога на доходы физических лиц и провести инвентаризацию вычетов и освобождений, а также их отмену в первую очередь
для высокодоходных слоев населения. [7'8]. С другой стороны, доказывается, что прогрессивная шкала налогообложения доходов физических лиц имеет серьезные
социальные и экономические преимущества над пропорциональной ^ и предлагаются к внедрению многочисленные варианты прогрессивной шкалы НДФЛ [10-12].
Исследования зарубежного опыта налогообложения доходов физических лиц показывают, что в мировой практике используются как прогрессивная, так и «плоская» шкалы ставок, как индивидуальное (раздельное), так и семейное налогообложение. Однако, в перераспределительной политике развивающихся стран его роль меньше, чем
в развитых странах [13]. Основная дискуссия в зарубежной литературе ведется не по поводу выбора между плоской и прогрессивной шкалой, а в свете поиска оптимальной
шкалы прогрессии, усиливающей эффекты перераспределения [14, 15].
Применение в странах-членах ОЭСР прогрессивной шкалы в значительной степени детерминирует распределение налогового бремени, что снижает эффективность в
достижении иных целей дискреционной налоговой политики стран-членов ОЭСР^16!. При этом, порядок взимания и уплаты НДФЛ в России по сравнению со странами ОЭСР не имеет достаточного фискального и регулирующего значения [17]. Действующие механизмы налогообложения доходов граждан не соответствуют конституционным принципам равенства, социальной ориентированности и экономической целесообразности. Чрезмерная поляризация населения по уровню денежных доходов актуализирует проблему модификации НДФЛ и введение прогрессивной шкалы позволило бы полностью решить проблему долгового кризиса регионов, а в перспективе существенно снизить уровень их дотационности и зависимости от федерального центра
[18]. Кроме того, Россия - одна из немногих стран, в которой налоги на труд регрессивны, в то время как в большинстве других стран - прогрессивны [19]. Хотя налоговая нагрузка на труд в терминах налогового «клина» невелика по сравнению со странами ОЭСР и несколько выше среднего уровня стран с формирующимися рынками
[20], как налоговая нагрузка в целом по экономике [21].
В связи с этим на пороге налоговых преобразований в России, намеченных с 2019 г., исследование тенденций реформирования налогообложения доходов физических лиц в зарубежных странах имеет высокую актуальность. Цель настоящей статьи - оценить роль индивидуального подоходного налога как инструмента сокращения монетарного неравенства в перераспределительной политике государства и сопоставить особенности реформ налогообложения доходов физических лиц зарубежом и в России. В качестве гипотезы выдвинуто предположение, что в налоговых системах развитых зарубежных стран прогрессивное налогообложение доходов физических лиц перешло в категорию закономерных элементов и после кризиса 2008-2009 гг. наращивает свою роль в государственной перераспределительной политике в интересах обеспечения инклюзивности экономического развития.
Тенденции изменения налогового ландшафта стран ОЭСР
Исследования ОЭСР свидетельствуют о том, что все большее число стран проводит налоговую политику, направленную на стимулирование экономического роста,
сокращение неравенства и изменение моделей поведения населения I22!. Так, в 2016 г. для налоговых политик стран ОЭСР (в 2016 г. в ОЭСР входили 35 стран, Литва и Колумбия не включены в анализ, так как получили членство только в 2018 г.) характерны следующие ключевые тенденции в области бюджетообразующих налогов.
Во-первых, в условиях растущего неравенства 15 стран приняли меры по сокращению индивидуального подоходного налога в отношении плательщиков (семей) с низким и средним уровнем доходов для повышения справедливости налогообложения. Это повысило прогрессивность налоговых систем, хотя существенного эффекта в перераспределении доходов не вызвало. Тем не менее, налоги на труд, измеряемые показателем налогового клина, оставались довольно высокими.
Кроме того, в интересах обеспечения инклюзивного роста в 2016 г. больше стран ОЭСР, чем в 2015 г. повысили ставки налогов на имущество с физических лиц. Одновременно
налоги на наследование в большинстве стран сокращались.
Во-вторых, в условиях сохранения низких темпов экономического роста при повышении устойчивости государственных бюджетов налоговые реформы носили стимулирующий характер. В 2016 г. 12 стран, входящих в ОЭСР, приняли решения о снижении, в том числе постепенном, базовых ставок корпоративного подоходного налога. Были введены новые стимулы для НИОКР и интеллектуальной деятельности. Это свидетельствует об обострении международной налоговой конкуренции в условиях активизации международного сотрудничества по борьбе с размыванием налоговой базы и переносом прибыли (BEPS).
В-третьих, в бюджетах усиливалась роль налогов на потребление, влияющих на модели поведения людей. Многие страны повысили акцизы на табачные изделия, традиционные виды моторного топлива, некоторые ввели акцизы на сладкие напитки.
По НДС, напротив, увеличения ставок не наблюдалось, так как во многих странах они достигли довольно высокого уровня. Так, В 2016 г. ставка НДС в среднем по странам ЕС составляла в 2016 г. 21,5 %, по странам ОЭСР - 19,18 %. Исключением стала Греция, увеличившая ставку НДС с 23 % до 24 %. Большинство стран сосредоточили свои усилия на переходе к новым правилам обложения НДС трансграничных поставок товаров, услуг и нематериальных активов в соответствии с международными принципами.
Данные тенденции оказали влияние на динамику поступления отдельных налогов в бюджеты зарубежных стран. По совокупности отношение налогов к ВВП в 2016 г. по странам ОЭСР в среднем выросло до 34,3 % по сравнению с 34,0 % в 2015 г., достигнув самого высокого уровня за период с 1965 г., включая предшествующие пики в 2000 г. и в 2007 г. Увеличение уровня налогов к ВВП наблюдалось в 20 из 33 стран ОЭСР, представивших предварительные данные за 2016 г., а снижение - в остальных 13 странах.
В частности, самые высокие значения налогового вклада в ВВП были зарегистрированы в Дании (45,9 %), Франции (45,3 %) и Бельгии (44,2 %), а самые низкие в Мексике (17,2 %), Чили (20,4 %) и Ирландии (23,0 %). Все, кроме 5 стран (Канада, Эстония, Ирландия, Люксембург и Норвегия) увеличили отношение налогов к ВВП с 2009 г. и в большинстве из них (18) данный показатель достиг или превысил докризисную величину.
В 2016 г. наибольшее увеличение соотношения налогов и ВВП наблюдалось в Греции (2,2 процентных пункта) и в Нидерландах (1,5 процентных пункта). Наибольшее снижение (на один процентный пункт) наблюдалось в Австрии и Новой Зеландии.
При этом структура налоговых поступлений в среднем по странам ОЭСР после кризиса 2008-2009 гг. менялась в соответствии со следующими тенденциями:
- доля индивидуального подоходного налога в общих налоговых доходах первоначально снизилась с 23,7 % в 2007 г. до 23,2 % в 2010 г., после чего стала неуклонно расти до 24,4 % в 2015 г.;
- доля корпоративных налоговых поступлений снизилась в период кризиса с 11,2 % в 2007 г. до 8,8 % в 2010 г. и с тех пор оставалась относительно стабильной - до 8,9 % в 2015 г.;
- доля взносов на социальное страхование и налогов на товары и услуги изначально выросла до 26,6 % в 2009 г. и 33,0 % в 2010 г., после чего стала неуклонно снижаться соответственно до 25,8 % и 32,4 % в 2015 г.
Таким образом, за последние 10 лет все более значительную роль в налоговых поступлениях в странах ОЭСР выполняет индивидуальный подоходный налог (24,4 %). Тенденцию к сокращению демонстрируют взносы на социальное страхование (25,8 %) и налоги на потребление (32,4 %). Корпоративные налоги, не достигнув докризисного уровня 2008-2009 гг., составляют в бюджетах ОЭСР в среднем 9 %.
Роль индивидуального подоходного налога в перераспределении доходов в стра на х О ЭС Р и в России
Индивидуальный подоходный налог, как известно, является коючевым инструментом перераспределительной политики государства в целях сокращения монетарного неравенства и бедности населения. Сопоставление графическим способом значений коэффициента Джини и верхней (базовой) ставки налога на доходы физических лиц по странам ОЭСР и ряду развивающихся стран позволяет установить между ними несущественную обратно-пропорциональную зависимость, описываемую наиболее достоверно, судя по коэффициенту аппроксимации (Я2) полиномиальной линией тренда (рис. 1).
Источник: Статистика ОЭСР, основные показатели распределения располагаемых доходов и бедности в домашних хозяйствах, 2007, 2015 и 2016 гг. (Key indicators on the distribution of household disposable income and poverty, 2007, 2015 and 2016 or most recent year) URL: https://www.oecd.org/social/soc/IDD-Key-Indicators.xlsx.Dataset: Table I.7. Top statutory personal income tax rate and top marginal tax rates for employees (2016 г.) (дата обращения 20.06.2018 г.)
Рисунок 1 - Карта расположения стран ОЭСР и РФ по соотношению коэффициента Джини и ставки индивидуального подоходного налога в 2016 г.
На рис. 1 отчетливо просматривается популяция развитых стран, применяющих прогрессивную шкалу индивидуального подоходного налога на протяжении длительного периода времени, а также существенно менее многочисленная группа стран, применяющих пропорциональную шкалу обложения, включая Россию (на рис. 1 выделены жирным шрифтом). В частности, по данным на 2018 г. плоскую шкалу налогообложения среди европейских стран применяют Болгария (10 %), Чешская Республика (15 % с населения + 7 % с доходов от предпринимательской деятельности),
Эстония (20 %), Венгрия (15 %), Литва (15 %), Румыния (16 %), Словакия (25 %)[24]. Обращает на себя внимание тот факт, что среди стран с плоской шкалой только Россия по величине коэффициента Джини располагается существенно выше линии тренда на рис. 1. Латвия, также в 2016 г. занимающая на графике положение выше линии тренда, с 2018 г. заменила единую ставку прогрессивной шкалой (20%, 23% и 31,4%).
С другой стороны, более высокие значения коэффициента Джини по сравнению с Россией (0,376) в 2016 г. были зафиксированы в США (0,391), Турции (0,404), Чили (0,454) и Мексике (0,459), применяющих прогрессивную шкалу налогообложения. К примеру, в Турции в 2018 г. ставки подоходного налога 15 %, 20 %, 27 %, 35 % применяются к разным щедулам в отношении доходов от занятости (соответственно 13000, 30000, 110000 турецких лир) и прочих доходов (13000, 30000, 70000 турецких лир). Тем самым более высокая нагрузка накладывается на нетрудовые доходы за счет как повышенной ставки, так и пониженного верхнего предела дохода для ее применения. В США в рамках налоговой реформы Д. Трампа с 2018 г. при понижении верхнего предела налоговой ставки с 39,6 % до 37 % существенно увеличены размеры стандартных налоговых вычетов: с 6500 до 12000 долл. при раздельном и с 13000 до 24000 долл. при совместном заполнении декларации, с 9550 до 18000 долл. для глав домашних хозяйств ¿¿Si. Также верхний предел ставки индивидуального подоходного налога с 2017 г. сократился в Чили (с 40 % до 35 %) [26].
Из сказанного очевидного, что, судя по величине коэффициента Джини, в России максимальная ставка НДФЛ должна быть существенно выше действующей базовой ставки 13 %, то есть соответствовать уровню, установленному в странах с сопоставимым масштабом монетарного неравенства (примерно 35-37 %).
С другой стороны, степень прогрессии по индивидуальному подоходному налогу зависит от уровня доходов населения, который существенно различается в развитых и развивающихся странах. Сопоставление положения стран ОЭСР по величинам верхней (базовой) ставки индивидуального подоходного налога и средней заработной платы на одного занятого в экономике демонстрирует прямую зависимость между ними, также наиболее достоверно описываемую полиномиальной линией тренда (рис. 2). Индикатор средней заработной платы (Average wage in US dollars based on Purchasing Power Parities), представленный на рис. 2, рассчитывается в статистике ОЭСР на основе национальных счетов путем деления счета общей заработной платы на среднее число работающих в экономике, которое затем умножается на соотношение средних отработанных часов в неделю одним рабочим при полном рабочем дне и средних отработанных часов в неделю всеми работающими в экономике. Этот показатель измеряется в постоянных ценах базового года в долларах США и паритета покупательной способности (ППС) для частного потребления в базовом году. Российские органы статистики аналогичные расчеты не проводят, в связи с чем РФ на рис. 2 не пре дс та в ле на .
Источник: Статистика ОЭСР, Dataset: Table I.7. Top statutory personal income tax rate and top marginal tax rates for employees (2016 г.) (дата обращения 20.06.2018 г.)
Рисунок 2 - Карта расположения стран ОЭСР по соотношению ставки индивидуального подоходного налога и средней заработной платы на одного занятого в экономике в 2016
г.
Из данных рис. 2 можно сделать вывод, что в 2016 г. зарубежные страны с уровнем средней заработной платы в диапазоне 10000-40000 долл. США использовали как плоскую шкалу с базовыми ставками от 15 % до 25 %, так и прогрессивную шкалу налогообложения с верхней ставкой от 32 % до 56,5 %. Более богатые страны с уровнем заработной платы свыше 40000 долл. США использовали исключительно прогрессивную систему налогообложения с верхней ставкой от 38 % до 57 %.
Зависимость ставки индивидуального подоходного налога от благосостояния граждан страны, измеряемого валовым национальным доходом на душу населения, представленная на рис. 3., также не линейна. По показателю ВНД на душу населения, рассчитываемого Всемирным банком по методу Атласа (GNI per capita, Atlas method -метод расчета валового национального дохода на душу населения, позволяющий частично устранить влияние колебаний валютных курсов), Россия вместе с Мексикой демонстрируют самые низкие показатели дохода, менее 10000 долл. США на душу населения. При этом в Мексике с 2010 г. верхняя граница ставки индивидуального подоходного налога была увеличена с 28 % до 30 %, а с 2015 г. - до 35 %. На уровне 35 % взимают подоходный налог с обеспеченных слоев населения в Турции и с 2017 г. в Чили, сопоставимых с Россией по величине ВНД на душу населения.
Источник: Статистика ОЭСР, Dataset: Table I.7. Top statutory personal income tax rate and top marginal tax rates for employees (2016 г.); World Bank national accounts data, and OECD National Accounts data;GNI per capita, Atlas method (current US$) URL: https ://data.worldbank.org/indicator/NY.GNP.PCAP.CD?end = 2016&start= 1962&view=chart (дата обращения 20.06.2018 г.)
Рисунок 3 - Карта расположения стран ОЭСР и РФ по соотношению ставки индивидуального подоходного налога и ВНД на душу населения в 2016 г.
Из графиков, представленных на рис. 2 и рис. 3 можно также сделать вывод, что в основном плоскую или прогрессивную шкалу налогообложения с соответственно базовой
или верхней ставкой существенно ниже средней по ЕС (в 2016 г. - 38,24 % [24]) применяют европейские страны с самыми низкими в ЕС значениями средней заработной платы менее 30000 долл. США и ВНД на душу населения менее 20000 долл. США (при
среднем значении ВНД на душу насления в странах ЕС 32778 долл. США^27!), пытаясь тем самым повысить свою конкурентоспособность. С другой стороны линии тренда на рис. 3 в этом же диапазоне доходов на душу населения, но с более высокими ставками налога находится только Греция, увеличившая ставку НДФЛ с 2009 г. вынужденно в условиях большого бюджетного дефицита, а в последствии - и ставки по НДС и акцизам в обмен на финансовую помощь ЕС и МВФ, но сумевшая при этом поддержать средний уровень заработной платы на одного занятого свыше 30000 долл. США.
Все остальные 26 стран ОЭСР без исключений со средней заработной платой на одного работника свыше 30000 долл. США и ВНД на душу населения свыше 20000 долл. США применяют прогрессивную шкалу налогообложения доходов физических лиц с верхней ставкой в диапазоне 35-57 %. И на момент 2018 г. ни одна из них не планирует переход на плоскую систему ставок индивидуального подоходного налога.
Оценить роль НДФЛ в перераспределении доходов через бюджетную систему можно посредством показателей доли налога в общих налоговых поступлениях и в ВВП (рис. 4).
Источник: составлено автором по данным OECD (2017), Revenue Statistics: 1965-2016, OECD Publishing, Paris. URL: http://dx.doi.org/10.1787/9789264283183-en (дата обращения 20.06.2018 г.)
Рисунок 4. Доля поступлений от налогообложения доходов физических лиц в общей величине налоговых поступлений в бюджетную систему по странам (средняя арифметическая за 2000-2016 гг.), %
Как видно из данных рис. 4, вклад индивидуального подоходного налога в перераспределительную политику государства находится не только под влиянием применяемых в стране вида шкалы и верхней ставки налогообложения доходов физических лиц. Так, замыкает ряд на рис. 4 Чили, применяющая прогрессивную шкалу налогообложения. При этом Венгрия с сопоставимым уровнем ВНД на душу населения и плоской шкалой налогообложения перераспределяет посредством индивидуального подоходного налога на 10 % больше ВВП, чем Чили. То есть прямой связи между степенью прогрессии шкалы налогообложения и ролью индивидуального подоходного налога в перераспределении созданного ВВП не наблюдается. Более того ряд стран с высоким благосостоянием граждан попали в число стран с долей индивидуального подоходного налога менее 20 % в общих налоговых поступлениях (Франция, Япония, Нидерланды) и менее среднего по странам ОЭСР уровня 23,9 % (Люксембург, Испания, Израиль). Это свидетельствует о наличии в налоговых системах данных государств акцентов на иные налоги. Как правило, альтернативой становятся либо налоги на собственность, либо страховые взносы в социальные фонды. Так, в 2016 г. налоги на собственность были выше среднего уровня по странам ОЭСР (6 %) в Израиле (11 %), во Франции и в Люксембурге (9 %), в Японии и Испании (8 %) и др. Взносы в социальные фонды превысили среднее значение по ОЭСР (26 %) в Японии (39 %), в Нидерландах (38 %), во Франции (37 %), в Испании и в Австрии (34 %), в Люксембурге (29 %) и в ряде других стран 1231. но общая тенденция к росту вклада индивидуального подоходного налога по странам ОЭСР, как уже отмечалось выше, после кризиса 20082009 гг. явно прослеживается, так как налоги на чистую стоимость богатства отменяются как низко эффективные, а тарифы страховых взносов сокращаются в интересах стимулирования создания новых рабочих мест и повышения занятости населения.
Однако, нельзя не заметить закономерный факт: за редким исключением роль индивидуального подоходного налога выше в бюджетах государств с высоким уровнем благосостояния граждан. Так, во всех странах (за исключением Люксембурга) с ВНД на душу населения более 40000 долл. США (рис. 3) вклад индивидуального подоходного налога в перераспределение ВВП выше среднего уровня по ОЭСР (рис. 4). В этой связи становится очевидным, что основным фактором собираемости подоходного налога с граждан является не только размер верхней ставки, но и благополучие среднего плательщика и его готовность внести посильный вклад в ответ на получаемые от государства блага.
Наиболее высокая роль индивидуального подоходного налога в 2016 г. зафиксирована в Дании, Новой Зеландии, Австралии-23!. Это объясняется отсутствием в них страховых взносов во внебюджетные фонды, то есть вся нагрузка на труд ложится на физических лиц посредством подоходного налога. В этой связи вклад индивидуального подоходного налога в этих странах на уровне 40 % не может считаться завышенным, так как при оценке налогового клина, отражающего валовую нагрузку на труд, они уступают странам с высокими тарифами страховых взносов. Так, в 2016 г. самые высокие значения налогового клина для одиноких работающих граждан без детей, получающих среднюю зарплату, были в Бельгии (54 %), Германии (49,4 %), Венгрии (48,2 %) и Франции (48,1 %), а самые низкие - в Чили (7 %), Новой Зеландии (17,9 %) и Мексике (20,1 %). При этом варьирование величиной налогового клина в зарубежных странах активно используется для дифференциации налоговой нагрузки на семьи с детьми, что немаловажно для регулирования неравенства населения. Самое высокое значение налогового клина для семей с двумя детьми при средней заработной плате было установлено во Франции 40,0 %, в Бельгии, Финляндии, Греции, Италии и Швеции - от 38 % до 40 %. Самое низкое значение налогового клина на таковые семьи в 2016 г. зафиксировано в Новой Зеландии (6,2 %), Чили (7 %), Ирландии (8,3 %) и Швейцарии
(9,1 %) при среднем значении по странам ОЭСР 26,6 % [28].
Как известно, в России налоговая нагрузка на физических лиц в зависимости от наличия детей в семье меняется на 13 % от величины стандартных вычетов. Элементарные расчеты показывают, что при получении стандартного вычета каждым родителем семья за год экономит 4368 руб., то есть более чем в два раза меньше прожиточного минимума на ребенка в месяц (10181 руб. согласно Постановлению Правительства РФ от 8 декабря 2017 г. №1490). Поэтому существенной финансовой поддержки семьи за счет данной категории налоговых преференций не получают.
Не соответствует выявленным выше тенденциям изменений в налоговых системах зарубежных стран и динамика доли НДФЛ в доходах бюджетной системы. Судя по данным Казначества РФ, составленным в соответствии с Руководством по статистике государственных финансов МВФ 2014 г. (IMF. Government Finance Statistics Manual, 2014), начиная с 2009 г. в структуре доходов консолидированного бюджета РФ ведущую роль играют налоги на товары и услуги, а также налоги на международную торговлю и операции. Налоги на доходы физических лиц и страховые взносы во внебюджетные фонды, включаемые в показатель налогового клина, составляют на протяжении анализируемого периода в среднем третью часть налоговых доходов консолидированного бюджета РФ (рис. 5).
Источник: Статистика государственных финансов РФ. URL:
http://www.roskazna.ru/ispolnenie-byudzhetov/statistika-gosudarstvennykh-finansov-rf/ (дата обращения 18.07.2018 г.)
Рисунок 5 - Динамика показателей поступления НДФЛ и страховых взносов в
консолидированный бюджет РФ, %
Как видно из данных рис. 5 совокупная налоговая нагрузка на труд в 2016 г. увеличилась на 2 % по сравнению с 2015 г. и составила 41 %. При этом доля страховых взносов, которые уплачивают работодатели, практически в два раза превосходила долю налога на доходы физических лиц. В 2016 г. роль последнего в бюджете сократилась на 3 % по сравнению с 2015 г., а в абсолютном выражении поступления НДФЛ сократились на 607 млрд. рублей. При этом общая сумма налоговых поступлений увеличилась на 1179 млрд рублей, в основном за счет роста налогов на товары и услуги (на 792 млрд рублей) и взносов на социальное страхование (1404 млрд рублей).
Выводы
Проведенное исследование показало, что в среднем по странам ОЭСР на фоне роста налогового вклада в перераспределение ВВП после кризиса 2008-2009 гг. усиливается роль индивидуального подоходного налога при сокращении поступлений по страховым взносам и налогам на потребление, а также условно постоянной величине корпоративной налоговой нагрузки. Данные реформы позиционируются как способствующие стимулированию экономического роста, сокращению неравенства и изменению моделей поведения населения. В России динамика налоговых поступлений не соответствует выявленным тенденциям. Напротив, сокращение доли НДФЛ компенсируется ростом взносов на социальное страхование и налогов на товары и услуги.
Сопоставление значений коэффициента Джини и верхней (базовой) ставки индивидуального подоходного налога позволяет установить между ними несущественную обратно-пропорциональную зависимость по странам, которая, безусловно, не свидетельствует о том, что в странах с более высокими верхними пределами ставок неравенство доходов ниже. Однако очевидно, что в странах с коэффициентом Джини выше 0,350 применяется, как правило, прогрессивная шкала налогообложения с верхним пределом ставки 35-37 %. Судя по величине коэффициента Джини в России (0,376), максимальная ставка НДФЛ должна быть существенно выше действующей базовой ставки 13 %.
Степень прогрессии в налогообложении доходов физических лиц зависит от уровня экономического развития страны. Разделительной чертой выступает средняя заработная плата на одного работника, занятого в экономике - 30000 долл. США и ВНД на душу
населения - 20000 долл. США. Плоскую или прогрессивную шкалу налогообложения с соответственно базовой или верхней ставкой в диапазоне 15-35 % применяют европейские страны с доходами ниже данных величин; а прогрессивную шкалу налогообложения с вержней ставкой в диапазоне 35-57 % - 26 из 35 стран ОЭСР с более высокими доходами. Россия, в отличии от развивающихся стран сопоставимых с ней по уровню ВНД на душу населения (Мексика, Турция, Чили), применяет самую низкую базовую ставку и отказывается от усиления прогрессии по НДФЛ.
Прямой связи не выявлено между степенью прогрессии шкалы налогообложения и ролью индивидуального подоходного налога в перераспределении созданного ВВП. Последняя зависит не только от величины верхней ставки, но и, как минимум, от уровня благосостояния ее граждан и особенностей структуры налоговой нагрузки на собственность и на труд. В России при низкой налоговой нагрузке на имущество физических лиц недостаток поступлений по НДФЛ компенсируется взносами на социальное страхования и налогами на товары и услуги, что противоречит сложившейся в последние годы зарубежной практике.
Таким образом, поставленная нами гипотеза подтвердилась. В налоговых системах развитых зарубежных стран прогрессивное налогообложение доходов физических лиц является закономерным элементом и после кризиса 2008-2009 гг. наращивает свою роль в государственной перераспределительной политике в интересах обеспечения инклюзивности экономического развития. В России растущее неравенство доходов и сокращение роли НДФЛ в бюджете на фоне общего повышения налоговой нагрузки на труд вступают в противоречие. Необходимость перехода на прогрессивную шкалу налогообложения при крайне низком благосостоянии большинства российских граждан довольно дискуссионна. Однако, необходимость усиления прогрессии в налогообложении доходов физических лиц за счет как совершенствования системы ставок, так и дифференциации нагрузки на разных категорий плательщиков при исчислении налоговой базы, по нашему мнению, очевидна. Как показывает зарубежный опыт, это обязательное условие эффективности перераспределительной политики в борьбе с экономическим неравенством населения.
Библиография
1. Силуанов А. Г. Задачи финансовой политики Российской Федерации на среднесрочную перспективу // Финансы: теория и практика. 2017. Т. 21. № 3. С. 5056.
2. Королева Л. П. Налоговое стимулирование неоиндустриализации: опыт Великобритании и его актуальность для России // Экономика. Налоги. Право. 2017. Т. 10. № 2. С. 65-72.
3. Погорлецкий А. И. Налоговая реформа в США: глобальные последствия и возможное влияние на российскую налоговую политику // Известия Дальневосточного федерального университета. Экономика и управление. 2018. № 2 (86). С. 55-67.
4. Choi Y., Hirata H., Kim S. H Tax reform in Japan: Is it welfare-enhancing?, Japan and the World Economy, Volume 42, 2017, URL:
https ://doi.org/10.1016/j.japwor.2017.07.002.
5. Актуальные проблемы в сфере бюджетной политики / А. Дерюгин [и др.]. М.: Изд-во Ин-та Гайдара, 2016. 52 с.
6. Кудрин А. Л., Соколов И. А. Бюджетный маневр и структурная перестройка российской экономики // Вопросы экономики. 2017. № 9. С. 5-27.
7- Майбуров И. А. К 100-летию подоходного налога в России: теоретический анализ основных этапов реформы // Journal of Tax Reform. 2015. Т. 1. № 2-3. С. 161-176.
8. Погорлецкий А. И. Тенденции в индивидуальном подоходном налогообложении в современном мире: вопросы теории и практики // Вестник Санкт-Петербургского университета. Экономика. 2014. № 1. С. 105-122.
9. Пансков В. Г. Прогрессивная или пропорциональная шкала налогообложения: что справедливее и эффективнее? // Экономика. Налоги. Право. 2017. Т.10. № 2. С. 105-112.
10. Аганбегян А. Г. О налоговой реформе // Экономическая политика. 2017. Т. 12. № 1. С.114-133.
11. Тюрина Ю. Г., Немирова Г. И. Налогообложение доходов физических лиц и уровень жизни населения: монография. М.: Изд-во Экономика, 2007. 237 с.
12. Куликова И. В., Черных А. А., Воробьева В. В. Прогрессивная шкала подоходного налога: оценка налоговых последствий для плательщика // Экономические науки. 2017. № 148. С. 69-73.
13. Bird R. M., Zolt E. M. The limited role of the personal income tax in developing countries, Journal of Asian Economics, Vol. 16, Issue 6, 2005, pp. 928-946, URL: https ://doi.org/10.1016/j.asieco.2005.09.001.
14. Morini M., Pellegrino S. Personal income tax reforms: A genetic algorithm approach, European Journal of Operational Research, Vol. 264, Issue 3, 2018, pp. 994-1004, URL: https ://doi.org/10.1016/j.ejor.2016.07.059.
15. Li C., Lin S. Tax progressivity and tax incidence of the rich and the poor, Economics Letters, Vol. 134, 2015, pp. 148-151 URL:
https ://doi.org/10.1016/j.econlet.2015.07.003.
16. Зарук Н. Ф., Тихонова А. В., Геращенко Н. М. К вопросу о введении прогрессивной шкалы НДФЛ: статистическая оценка и принципы формирования // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Экономика и управление. 2017. № 3. С. 29-36.
17. Лапов Д. Е. Институциональный анализ налогообложения доходов домашних хозяйств в странах-членах ОЭСР // Вестник НГУЭУ. 2015. № 2. С. 118-126.
18. Ахмадеев Р. Г., Косов М. Е. Справедливый принцип прогрессивной шкалы по налогу на доходы // Финансы и кредит. 2015. № 43 (667). С. 15-25.
19. Поварова А. И. Реформирование налога на доходы физических лиц-важнейший фактор стабилизации бюджетной системы // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2016. № 6 (48). С. 193-213.
20. Леухин Р. С., Суслина А. Л. Прогрессивность налогов на труд в России: текущая ситуация и оценка последствий возможных вариантов реформы НДФЛ // Научно-исследовательский финансовый институт. Финансовый журнал. 2017. № 6 (40). С. 50-63.
21. Баннова К. А., Актаев Н. Е., Пенкина Т. А. Анализ налоговой нагрузки по странам мира / Информационные технологии в науке, управлении, социальной сфере и медицине сборник научных трудов IV Международной конференции: в 2 частях. Томский политехнический университет. 2017. С. 206-210.
22. OECD (2017), Tax Policy Reforms 2017: OECD and Selected Partner Economies, OECD Publishing, Paris. URL: https://doi.org/10.1787/9789264279919-en.
23. OECD (2017), Revenue Statistics: 1965-2016, OECD Publishing, Paris. URL: http://dx.doi.org/10.1787/9789264283183-en
24- KPMG's individual income tax rates table provides a view of individual income tax rates around the world. URL: https://home.kpmg.com/xx/en/home/services/tax/tax-tools-
and-resources/tax-rates-online/individual-income-tax-rates-table.html
25. Floyd D. Trump's Tax Reform Plan. Investopedia, 2018, January 12. URL:
https ://www.investopedia.com/news/trumps-tax-reform-what-can-be-done/
26. Chile Personal Income Tax Rate 2003-2018. URL:
https ://tradingeconomics.com/chile/personal-income-tax-rate
27. World Bank national accounts data, and OECD National Accounts data; GNI per capita, Atlas method (current US$). URL:
https://data.worldbank.org/indicator/NY.GNP.PCAP.CD? end = 2016&start= 1962&view = chart
28. OECD (2017), Taxing Wages 2017, OECD Publishing, Paris. URL: https://doi.org/10.1787/tax_wages-2017-en.
