CC BY
101
ДИСКУССИИ
Реформы научной сферы в современной России ставят целью повышение качества научного продукта и рост эффективности ученых. В этом контексте не снимается с повестки дня вопрос о месте представления (апробации и защиты) научных идей: качестве специализированных журналов, представительности научных мероприятий, респектабельности диссертационных советов. Одним из направлений фиксации эффективности научно-исследовательской деятельности в ее многочисленных аспектах выступает наукометрия. Как грибы после дождя множатся разнообразные «индексы», «числа», «распределения», «факторы». Порой они вызывают стойкие ощущения связи с некими магическими знаками, а наблюдение за их изменениями порождает зависимость, аналогичную прочим зависимостям интернет-реальности. На самом ли деле наукометрия стала универсальным способом оценки качества научной деятельности и успешности ученого или мы имеем дело с очередным симулякром, уводящим от понимания реального положения дел в научной сфере? Эти вопросы все чаще задают себе те, для кого наука является и профессиональной деятельностью, и важной смысложизненной доминантой. Вот и в наш журнал поступил обстоятельный полемический материал на данную тему. Публикуя статью профессора Г. М. Бирженюка и доцента Т. В. Ефимовой, мы приглашаем к дискуссии о роли наукометрии всех тех, кто имеет свое мнение по рассматриваемой проблематике.
УДК 01
Г. М. Бирженюк Т. В. Ефимова,
доктор культурологии, профессор, кандидат культурологии, доцент,
Санкт-Петербургский гуманитарный Санкт-Петербургский гуманитарный
университет профсоюзов университет профсоюзов
E-mail: sct47@mail.ru E-mail: efimovatv@gup.ru
ИНДЕКС ХИРША КАК СИМУЛЯКР, ИЛИ УРАВНЕНИЕ ИЗВЕСТНЫХ С НЕИЗВЕСТНЫМИ
Использование библиометрических данных для оценки научного и научно-педагогического труда вызывает определенные вопросы. Учет наукометрических показателей направлен на усиление позиций российских исследователей на международной арене, но в то же время за бортом остались характеристики, ранее определявшие вес ученого в науке. Анализируется история формирования наукометрии как области научного знания, раскрывается механизм формирования индекса Хирша. Приводятся экспертные мнения относительно валидности этого и других индексов для прямой оценки научной деятельности, рассматриваются ближние и отдаленные перспективы деформации российской науки в условиях тотального использования библиометрических показателей для оценки деятельности отдельных ученых и научных коллективов. Таким образом, к индексу Хирша, как и иным библиометрическим показателям, целесообразно относиться как к некоему зеркалу, в котором ученый может увидеть свою активность и востребованность, но не как определяющему критерию при оценке эффективности деятельности ученого.
Ключевые слова: наука, наукометрия, библиометрические показатели, индекс Хирша, оценка эффективности научной деятельности
Для цитирования: Бирженюк, Г. М. Индекс Хирша как симулякр, или Уравнение известных с неизвестными /Г. М. Бирженюк, Т. В. Ефимова //Вестник культуры и искусств. - 2018. - № 1 (53) - С. 22-32.
У нас очень полюбили джаз, области образования и науки» президент РФ полюбили какой-то запоздалой, В. В. Путин поставил перед научным сообще-нервной любовью. ством задачу увеличить к 2015 г. долю публиИ. Ильф, Е. Петров «У самовара» каций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных жур-
В Указе от 7 мая 2012 г. № 599 «О мерах налах, индексируемых в базе данных «Сеть
по реализации государственной политики в науки» (WEB of Science) с 1,68 до 2,44 % [11].
22
Этот шаг выглядит вполне логичным и вписывается в общую стратегию руководства страны, направленную на усиление позиций России во всех сферах международного сотрудничества, в данном случае - науки.
Сегодня индексы цитирования входят в систему показателей при определении рейтингов вузов. Эти же индексы становятся главным критерием формирования диссертационных и экспертных советов ВАК. Иными словами, различные индексы вошли в научную жизнь и в значительной мере вытеснили экспертные оценки, репутацию и другие характеристики, определявшие ранее «вес» ученого в науке в целом или конкретной ее области. В этом видится определенная тенденция, охватывающая не только сферу научной деятельности.
Например, если прежде обсуждались художественные достоинства фильма, талант режиссера, игра актеров, работа оператора, вклад композитора в успех кинопроизведения, то сегодня на первый план вышли финансовые показатели - сколько денег фильм собрал в первый уик-энд показа, насколько сборы от показов превзошли затраты на создание фильма и т. п. Живописные и скульптурные произведения оцениваются не только и не столько по художественным критериям, сколько по показателям их продаж на аукционах. Подразумевается, что все эти цифры отражают (и заменяют) множество характеристик художественного произведения и сводят их в показатели, кото -рые поддаются простому сравнению.
Что касается науки, то она длительное время (а наука как социальный институт сформировалась примерно в середине XVII в.) существовала и развивалась в стороне от каких-то обобщенных оценок. В советское время во главу угла ставилась экономическая эффективность науки. Была провозглашена, с опорой на Маркса, задача содействовать созданию таких условий, при которых «наука станет в полной мере непосредственной производительной силой» [9, с. 74], что явилось определяющим при оценке деятельности научных коллективов и отдельных ученых. Единственным критерием степени полезности
науки этот подход все же не стал, видимо, в силу того, что ведущие отрасли научного знания, к которым относилась марксистско-ленинская философия, история КПСС и другие науки марксистско-ленинского толка, возможно и давали что-то народному хозяйству, но непосредственной производительной силой никак не могли быть признаны.
Был, правда, еще один критерий, который не только не опирался на экономические показатели, а, скорее, их игнорировал, - это соревнование с Западом в обороноспособности. В соответствующих областях - космос, ракетная техника, средства ПВО и пр. - затраты осуществлялись практически безлимитно и критерием был приоритет.
Теперь в нашу жизнь пришли индексы цитирования или, как часто их называют, наукометрические показатели. В принципе, какие-то показатели нужны для стратегического планирования развития науки, оценки работы научных коллективов, принятия решений о финансировании тех или иных организаций и проектов и т. п. Как представляется, они должны отвечать ряду критериев. Во-первых, быть объективными, во-вторых, надежными, в-третьих, убедительными не только для тех, кто оценивает, но и для самих оцениваемых. Последнее обстоятельство чрезвычайно важно. Достаточно вспомнить историю с опубликованием Минобрнауки в 2013 г. списка вузов, «имеющих признаки неэффективных», который был составлен по критериям, вызвавшим бурю негодования у всего ректорского корпуса и вузовского сообщества в целом. В частности, критерием был избран такой показатель, как размер учебной площади на одного обучаемого. Между тем госвузы работают на площадях, выделенных им государством, и возможностями расширения этих площадей не обладают в силу существующих законов и инструкций. Другой критерий -сумма заработанных на хоздоговорных темах НИР средств на одного педагога. Вроде бы критерий, но для гуманитарных вузов этот показатель просто неприменим. Однако его применили, и в итоге театральные вузы, кон-
23
серватории, Литинститут им. М. Горького были признаны неэффективными.
Вернемся к предмету нашего дискурса -наукометрическим показателям [См., напр.: 13; 18]. Самым упоминаемым и наиболее часто применяемым сегодня является так называемый индекс Хирша (ИХ). Этот индекс был предложен Хорхе Хиршем в работе «An index to quantify an individual's scientific research output» [14] как мера продуктивности работы ученого.
В его основу положены два показателя -число публикаций конкретного автора и число ссылок на них в работах других авторов. На первый взгляд все здесь оправданно и логично. Публикации - это один из способов репрезентации результатов научной деятельности. Однако их количество не всегда является показателем качества работы ученого. Есть области науки, где требуется большой объем экспериментальной работы, занимающей значительное время, порой годы, археолог может десятилетиями искать древний город, историк - проводить длительные архивные изыскания и т. п. Итогом может стать монография, а то и только статья. Возможно, эта работа совершит революцию в науке, а возможно и нет. Но за это время кто-то опубликует десяток статей, которые ничего нового не несут. Иными словами, научная деятельность проявляется в публикациях, но обратная зависимость не симметрична, т. е. количество публикаций не обязательно отражает объем и степень сложности деятельности конкретного ученого. Публикации могут также показывать имитацию этой деятельности, стремление соответствовать неким внешне заданным требованиям (например, для защиты диссертации или получения ученого звания нужно иметь определенное их количество за определенный срок). В конце концов лидерство по публикациям могут вообще захватить явные или скрытые графоманы.
Итак, отметим что количество публикаций не является надежным, а значит, и не может быть единственным критерием оценки научного труда.
24
В этой связи совершенно оправданно обращение к такому показателю, как цитируе-мость автора. Он как раз и призван элиминировать графоманскую и иные вненаучные мотивации публикационной активности того или иного автора. По идее, ссылки на работы автора могут рассматриваться как свидетельство интереса коллег к его исследованиям; частота и количество ссылок свидетельствуют об актуальности публикуемой им научной информации, способности стимулировать дальнейшие научные поиски коллег и т. д.
Но здесь мы опять должны констатировать, что данный показатель не проходит проверку на валидность. Ссылка ссылке рознь. Кроме ссылок, которые отражают собственно научные мотивы тех, кто ссылается, могут быть и иные ссылки. Иногда довольно тривиальный текст насыщается ссылками для того, чтобы хоть как-то придать ему наукообразный вид и скрыть пустоту. Есть ссылки на самого себя. Бывают ссылки исключительно по причине критики той публикации, на которую ссылаются. Очень часто в пристатейном списке литературы указываются работы, следы которых в самой статье обнаружить невозможно, т. е. библиография живет своей отдельной жизнью, но при подсчете индекса цитирования эта публикация, практически случайно и явно необоснованно попавшая в список литературы, сработает на повышение индекса цитирования ее автора.
Иными словами, бывают яркие, инновационные, продуктивные в научном плане работы, которые привлекают внимание коллег, стимулируют их собственное творчество, и ссылки на такие работы, безусловно, отражают вес и заслуги автора, а вот столь же очевидной обратной связи нет. Кто-то на кого-то сослался, и это означает только то, что кто-то на кого-то сослался. Как в том анекдоте: «...и, наконец, племяннику Семёну, который просил не забыть упомянуть его в завещании. Упоминаю - Сёма, привет!»
Здесь мы подходим к первому пункту наших сомнений: в основу индекса Хирша положены два показателя (число публикаций
и число ссылок на них), каждый из которых не репрезентирует продуктивность работы отдельного ученого, научного коллектива или организации. Обусловлено это тем, что налицо попытка измерить количественными показателями сугубо качественные признаки. Использование в связке двух количественных показателей не погашает, а только суммирует и взаимоусиливает их недостатки.
Посмотрим, как рассчитывается индекс Хирша. Принцип здесь настолько прост, насколько и абсурден. Публикации ученого ранжируют по суммарному числу ссылок на них (в убывающем порядке). Далее определяют статью, номер которой совпадает с количеством ссылок на нее. Таким образом, автор, опубликовавший N статей, имеет индекс Ь, если Ь его статей цитируются не менее чем Ь раз каждая, а любая из оставшихся ^ - Ь) статей цитируется не более чем Ь раз.
В итоге мы получаем некое число, которое, по мысли разработчиков, вмещает в себя жизнь ученого - его сомнения и усилия, его удачи и провалы, озарения и заблуждения. Начинает действовать известное правило -любое число, хотим мы или не хотим, если оно не привязано к физическому объекту (где можно точно измерить длину, площадь, вес), отрывается от этого объекта и начинает жить собственной жизнью. Числа эти можно сравнивать, выстраивать ученых по ранжиру, а затем раздавать им поощрения и взыскания, решать вопрос о выделении средств на исследования, определять персональную зарплату, использовать, когда нужно избавиться от неугодного сотрудника и т. д.
Все последующие сомнения в объективности индекса Хирша мало что добавляют к выводу о принципиальной невозможности измерить продуктивность научного труда с его помощью, но укрепляют позиции критиков этого наукометрического показателя.
В частности, индекс Хирша существенно варьируется применительно к разным отраслям науки. Это зависит от множества факторов, которые находятся вне воли, желаний и усилий отдельного ученого. Например, от
25
количества людей, работающих в той или иной отрасли науки, или же числа ученых, занимающихся исследованиями в рамках конкретного тематического направления. Философов много, а социологов меньше, еще меньше культурологов. Соответственно, в силу закона больших величин, возможность цитирования у представителей науки, где ученых «прописано» больше, существенно выше, чем у ученых, представляющих новую науку или узкую область исследований. Каждая наука обладает своей спецификой, которая отражается в обсуждаемом индексе. Например, у математиков индекс Хирша в среднем существенно ниже, чем у физиков, а у физиков существенно ниже, чем в биохимии и медицине.
Применяемые в международной практике индексы цитирования обладают большой спецификой, связанной с проблематикой научных исследований, сказывающейся на показателях цитирования и никак не учитывающейся при их анализе.
Справедливо отмечал Е. И. Пивовар, член-корреспондент РАН, доктор исторических наук: «... сейчас мы все увлечены замерами наукометрическими - какой там у нас, к примеру, индекс Хирша, но при этом есть большое количество гуманитарных областей, которые бессмысленно только так измерять, например, речь идет о собственно национальной проблематике. Для России это Russian studies - русская литература, русский язык, русская культура, русская история, русская философия - как правило, большая часть наиболее значимой научной продукции в этой области - на русском языке, специалисты всего мира, чтобы быть специалистами в этих сюжетах, знают русский язык - иначе они просто не специалисты. Они читают на русском языке, все это цитируют, поэтому продуктивность этого сегмента в международной англоязычной сфере представлена крайне односторонне. Как можно учесть материалы на русском в англоязычной системе цитирования?» [7].
Рассуждая далее, отметим, что ссылки в англоязычных источниках в наших индексах
цитирования отсутствуют, т. е. если на работу отечественного автора сослался один российский автор и 100 зарубежных, его индекс будет равен 1. Комментарии не требуются. Можно еще долго перечислять недостатки индекса Хирша. В частности, при его подсчете не учитывается личный вклад автора - был ли он в единственном числе или соавторов было десять, для индекса это все неважно. Есть и вообще парадоксальные моменты. Например, если написать статью о том, что ноосфера - это блеф и В. И. Вернадский просто пошутил и т. д., то на автора обрушится вал критики, соответственно этот вал найдет выражение в энном количестве ссылок и сослужит хорошую службу автору. Есть авторы, которые только и делают, что ссылаются на собственные работы. А самоцитирование приравнивается к цитированию.
В прошлом веке в театральной среде бытовала такая история. Про одного тенора говорили: «Послушайте, ведь NN - круглый дурак!» Им возражали: «А голос...» И тут первые разводили руками. Мы приходим к ситуации, когда в научной среде возникают подобные разговоры, которые заканчиваются словами: «А зато какой у него индекс Хирша!»
Давайте поразмышляем на две темы: а) как мы пришли к жизни такой; б) почему возможна ситуация, когда человек, ничего не сделавший в науке серьезного, может иметь коэффициент Хирша на уровне или даже выше, чем у тех, кто делает в науку большой и порой определяющий вклад.
В поисках ответа на первый вопрос мы приходим в 1963 г., когда Institute for Scientific Information впервые опубликовал индекс цитирования. Именно к этому периоду можно отнести начало наукометрии. Основные методические подходы к вычислению индекса цитирования были почерпнуты из исследований, осуществляемых в рамках библиометрии, кото -рая развилась в рамках библиографии. Поначалу библиометрия служила одной цели - поиску научной информации. В частности, подсчиты-валась динамика публикаций по определенной тематике, что позволяло проследить рост акту-
26
альности исследований по той или иной теме, развитие или падение интереса к конкретному научному направлению, географию исследований, их распространенность по типам научных и образовательных учреждений и пр. Со временем некоторые статистические библиомет-рические показатели стали использоваться для администрирования научной деятельности.
Основателем наукометрии считается Д. Прайс, который занимался историей науки. В опубликованной в 1963 г. монографии «Little science, big science» (New York: Columbia University Press) и ряде других работ он проследил основные этапы становления и развития данной науки как социального института, обосновал существование и исследовал сети научных цитирований, различия в структуре цитирования в гуманитарных и точных науках и т. д. [8; 16; 17]. В 1983 г. была учреждена медаль Прайса за вклад в науковедение. Эта медаль присуждается международным журналом «Scientometrics», основанным в 1978 г. и издается совместно Akademiai Kiado и Springer Sci-ence+ Business Media (ISSN 0138-9130). Название журнала буквально переводится как «Наукометрия». Этот термин утвердился в конце 60-х гг. прошлого века [3, с. 9].
Что же открыла эта наука? Например, был обоснован инфометрический закон распределения числа публикаций по авторам, согласно которому количество человек, написавших n статей, будет равно общему числу авторов, разделенному на п2 (А. Лотка). Закон распределения статей в научной периодике гласит: если все журналы разбить в порядке убывания числа статей по заданной тематике на несколько категорий, в каждой из которых будет одинаковое число статей, тогда отношение числа журналов в любых двух соседних категориях будет равно одной и той же константе (С. Брэдфорд). Закон распределения частоты слов естественного языка фиксирует, что в ранжированной по порядку встречаемости выборке слов естественного языка частота встречаемости слова обратно пропорциональна его рангу (Д. Ципф). Г. Смолл предложил метод измерения взаимных связей между науч-
ными статьями на основе коцитирования [19], М. Моравчик классифицировал цитирования по их семантическому значению [15]. Еще одна закономерность - экспоненциальный рост научного знания, выражающийся в том, что количество научных журналов удваивается каждые 10-15 лет (Д. Прайс).
Можно и дальше продолжить обзор достижений данной науки. Но и из знакомства с тем, что приведено выше, возникает вопрос: как открытие этих законов и обоснование подходов влияет на развитие той науки, на базе которой выявлялись те или иные закономерности или же науки в целом?
Вообще, еще древними было замечено, что если что-то складывать, вычитать, делить, извлекать корень, то возникают самые разные совпадения, которые можно трактовать как угодно - как предостережение, возмездие, знамение и т. п. Возникла даже такая паранаука, как нумерология. В известной степени наукометрия напоминает нумерологию. Но нумерология живет где-то в параллельной реальности и на жизнь ученых не влияет. Другое дело -наукометрия. Измеряет она, понятное дело, не науку, поскольку никакое творчество, будь то техническое, художественное, социальное или научное, измерению, по определению, не подлежит. Сегодня администраторами от науки -наукометристами (так, наверное, называются те, кто этим занимается) предложен некий показатель - индекс цитирования, привлекательный своей простотой. Между тем по значению в жизни ученых его можно сравнить с дубинкой, а по роли в развитии науки - с топором, который известный герой Жюля Верна -Негоро - подложил под компас, из-за чего корабль, направлявшийся в Америку, причалил у берегов Африки (Ангола).
Что касается дубинки, то речь идет о том, что весьма сомнительный по своей сути индекс Хирша начинает применяться руководителями НИИ для расправы с неугодными сотрудниками. Вообще от ученых все чаще требуется не сама наука, а публикации и ссылки на них, т. е. индекс.
Академик В. Л. Янин приводит такой эпизод. Когда впервые внедрили поквартальное планирование в академических институтах, академик Алексей Алексеевич Ухтомский представил такой план: «1-й квартал - буду думать, 2-й квартал - буду думать, 3-й квартал -буду думать, 4-й квартал - если что надумаю, тогда напишу» [4, с. 381]. Как представляется, сегодня у А. А. Ухтомского были бы серьезные проблемы в связи с возможным отставанием от младших научных сотрудников, а то и аспирантов по ряду формальных показателей исследовательского труда.
Иными словами, появился новый инструмент для осуществления так называемого менеджмента в сфере науки. В этом плане нельзя не согласиться с мнением Михаила Семенова-Тян-Шанского, доктора физико-математических наук, ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургского отделения Математического института РАН, относительно опыта преобразований в Академии наук в XX в.: «...в эпоху повального увлечения рейтингами, индексами Хирша и прочими формальными критериями возникает ощущение, что наука - это вид спорта. Это очень вредное заблуждение. По-настоящему глубокие и оригинальные работы начинают цитироваться далеко не сразу, установка министерства на увеличение числа публикаций, импакт-фактор и пр. хороша только для умножения числа неглубоких, но зато "мейнстримных" работ...» [10].
Кстати, у нобелевского лауреата академика РАН Ж. И. Алферова индекс Хирша равен 56, президента РАН А. М. Сергеева - 37, и это вполне закономерно. Но вот директор Института всеобщей истории РАН, академик РАН А. О. Чубарьян имеет индекс 141. Понятно, что на его авторитет в исторической науке это никак не влияет, но вопросы к нему со стороны людей, к этой (и любой другой) науке отношения не имеющих, но этой наукой управляющих, могут возникнуть.
Посмотрим на распределение индекса Хирша среди различных ученых: обращает
1 Данные приводятся по состоянию на 26.02.2018.
27
на себя внимание то, что высокий индекс далеко не всегда имеют авторы, известные в научной среде, опубликовавшие яркие работы, совершившие те или иные научные открытия. Во-первых, вероятно, среди них есть те, кто просто обладает необходимыми средствами. Сегодня стоимость публикации одной статьи в журнале из перечня ВАК составляет порядка 8-14 тыс. руб. (отдельная наценка за срочность). Существуют едва ли не сотни сайтов, предлагающих в качестве платной услуги помощь в публикации научных статей. Часто эти журналы не имеют ничего общего с подлинной наукой, это знает любой обратившийся к ним. Но невидимая рука рынка делает свое видимое дело. Раз есть спрос на публикации, то есть и предложение. И предложения эти множатся. Сейчас Интернет пестрит призывами за плату повысить индекс Хирша. Делается это довольно просто - существует группа аффилированных друг с другом коммерческих журналов, связь между которыми уловить очень непросто, поскольку каждая редакция является юридическим лицом со своим главным редактором и пр. Одна из таких организаций заключает с автором договор, видимая часть которого предусматривает публикацию 1-2 статей. Невидимая часть договора предусматривает повышение индекса Хирша данного автора на столько-то пунктов за определенный, оговоренный в соглашении, срок. Далее все журналы данной группы начинают вставлять ссылки на эту и другие статьи автора в разные публикации других авторов (предварительно испросив на это у них разрешение, что сделать нетрудно). В итоге за 5-6 месяцев индекс поднимается с нуля до значений 5-6. Можно и выше, но стоит это дороже.
Во-вторых, довольно высокие значения индекса Хирша показывают люди, входящие в научные структуры, часто обладающие признаками научных сект. Существуют научные школы и написано о них немало [2; 6], но существуют и образования, напоминающие секты, о чем практически не пишется. Это могут быть ассоциации, объединения, лаборатории, даже институты на общественных началах, где
28
во главе стоит энергичный человек, собирающий вокруг себя единомышленников, стимулирующий конференции, коллективные публикации и пр. Секта центрирована вокруг лидера, а тот является носителем какой-то односторонней и далеко не всегда имеющей научное содержание идеи. Это может быть НЛП, валеология, медиаобразование, трансактный анализ и пр. Серость и маргинальность всегда стимулируют к объединению и созданию неких замкнутых сообществ. Высокий индекс цитирования там возникает в силу того, что члены этого кружка-секты знают и признают только своего гуру и друг друга. Там имеют место исключительно взаимные ссылки, существенно повышающие индексы всех участников.
В-третьих, это люди, которые пристраиваются в качестве соавторов к авторам, имеющим высокие индексы цитирования. Довольно эффективно для автора включаться в состав авторского коллектива, поскольку индекс цитирования затем засчитывается каждому соавтору без учета степени его вклада в работу. Разумеется, это и те, кто не стесняется самоцитирования.
Приемов повышения индекса Хирша много, и все их здесь не перечислить. На самом же деле способ должен быть один - публиковать оригинальные статьи высокого научного и практического уровня. Такие работы без всяких дополнительных усилий и технологий вызовут интерес, и на них будет получено много ссылок. Но вот это как раз и сложно. И бывает такое редко. В свое время А. Эйнштейна спросили, каким образом тот фиксирует свои гениальные мысли, т. е. записывает ли их ручкой, карандашом, использует пишущую машинку и т. п. На что великий ученый ответил: «Гениальные мысли приходят в голову так редко, что их нетрудно запомнить». Так и хочется сказать: «Не было на него индекса Хирша.»
В 70-е гг. прошлого века в различных НИИ начали применять известную социометрическую методику Дж. Морено, которая строится на суммировании ответов опрашиваемых членов коллектива на вопросы анкеты
типа: «С кем бы Вы хотели посещать театр?», «С кем бы Вы пошли в разведку?» и т. п. В итоге сотрудников, выбранных наименьшее число раз, начали увольнять. Центрация на индексах цитирования очень напоминает те мрачные времена и события.
В сфере высшего образования использование указанного индекса приводит к не менее деструктивным результатам. Есть немало вузов, где осуществляется жесткое давление на педагогов в плане количества публикаций и зарплата устанавливается исключительно с учетом этого показателя. Происходит это в рамках так называемого эффективного контракта. Поскольку порой «вилка» может достигать 2-3-кратных значений, начинается лихорадочная гонка за публикациями, что сказывается не только на их качестве, но и на качестве педагогического труда.
Как известно, работа педагога высшей школы включает научную, методическую и собственно преподавательскую деятельность. Измерять ценность профессора или доцента только количеством публикаций и глупо, и нецелесообразно. Письменная и устная коммуникации различаются по своей сути и форме. Не все в равной степени ими владеют. Есть яркие лекторы, любимцы студентов, достаточно скромно выглядящие с точки зрения публикационной активности. Есть педагоги, которые пишут большие и серьезные работы, но чьи лекции не отличаются в методическом плане, не увлекают студентов. Превращение индекса в инструмент оценки вуза в процессе его аккредитации (а теперь аккредитация стала элементом едва ли не повседневной жизни вуза) неизбежно заставит руководство вузов выбирать педагогов с высоким индексом Хирша и отказываться от тех, у кого он ниже. Это будет еще один шаг к окончательной деградации высшей школы.
26 июня 2014 г. было опубликовано «Обращение преподавателей вузов о ситуации в высшем образовании» к высшему руководству страны, принятое на организованном региональным профсоюзом работников высшей школы России Форуме преподавателей
29
вузов Москвы «Университетская солидарность». В нем говорится: «Высшую школу ориентируют на рейтингобесие, когда вместо реального повышения качества образования пытаются имитировать формальные показатели, подчас не слишком честными средствами (вроде привлечения иностранных специалистов исключительно ради их высоких показателей цитируемости и индексов Хирша)» [5].
Значительно серьезнее обстоит дело с наукой в целом. Превращение индексов цитирования в универсальное средство оценки эффективности ученых и научных коллективов вполне укладывается в систему действий власти в лице ретивых администраторов, которые целенаправленно уничтожают фундаментальную науку (всем известны события по так называемой реорганизации РАН, имеющей признаки организационного, смыслового, целевого и других кризисов). В итоге академические институты сегодня озабочены в основном указанным индексом, который влияет на финансирование.
Завершая разговор об индексе Хирша и вообще об индексах цитирования, отметим, что, как представляется, мы в данном случае имеем дело с типичным симулякром. Симу-лякр - это образ, лишенный сходства с предметом, но создающий эффект подобия, маскирующий отсутствие глубинной реальности или вообще не соотносящийся с какой-либо реальностью.
Индекс цитирования - симулякр, который знаменует наступление постмодерна по всем значимым направлениям социальной жизни, в данном случае - это наука. И возник он в результате подмены цели средством. Цель - развитие науки, увеличение ее роли в жизни социума, повышение эффективности научных исследований и в конечном счете прогресс общества и государства, а индексы цитирования -это в какой-то (очень малой) степени средство рефлексии чего-то в науке - процессов, тенденций, индивидуальных достижений и пр.
Однако на самом высшем уровне в контексте системного искажения целевых установок, выдвигаемых руководством страны, чиновниками вместо развития науки ставится задача
увеличения индексов цитирования. Понять мотивацию такой подмены несложно. Развитие науки - это увеличение финансирования научной деятельности, повышение зарплат ученых, создание материально-технических условий, механизмов организации научных коллективов, содействие молодым ученым, а повышение индексов - всего лишь повышение индексов, и сделать это можно не отходя от компьютера.
В итоге мы можем получить высокие индексы, поскольку технология их искусственного увеличения уже известна и будет развиваться со свойственной россиянам изобретательностью, но науку из-за такой смены приоритетов мы можем вообще потерять.
Самое интересное, что самим ученым эти индексы абсолютно не нужны. В любой области науки каждый знает лидеров и авторитетов, а также эпигонов и ловкачей. Завтра индексы у первых и вторых могут стать одинаковыми. Но есть то, что именуется «гамбургский счет». Это название вышедшего в 1928 г. сборника литературно-критических статей Виктора Шкловского. В краткой программной статье, которой открывается издание, сам автор так объясняет смысл названия книги: «Гамбургский счет - чрезвычайно важное понятие. Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера. Раз в году в гамбургском трактире
собираются борцы. Они борются при закрытых дверях и завешанных окнах. Долго, некрасиво и тяжело. Здесь устанавливаются истинные классы борцов...» [12, с. 5].
Как говорит Ученый, герой пьесы Е. Шварца «Тень», «Тень, знай свое место!». Но тень с индексом это уже и не совсем тень. Она может занять и не свое место. Тем не менее есть свой «гамбургский счет» и в науке. И никакие симулякры вроде индексов цитирования его не заменят. Гении и таланты останутся гениями и талантами, несмотря ни на какие индексы цитирования, а бездари со своими индексами так и останутся бездарями и графоманами.
Что же касается индексов, то можно оставить их такими, как есть, усовершенствовать (предложений в этом направлении множество), использовать в качестве своеобразного зеркала, в котором ученый может увидеть свою активность, востребованность, но главное - не следует делать их критерием чего бы то ни было. Не нужно уравнивать известных с неизвестными.
«Наука - нежное растение, которое не будет благосклонно к садовнику, усвоившему себе привычку вынимать его с корнями, чтобы посмотреть, правильно ли оно растет» [1, с. 271]. Сказал эти слова Норберт Винер, размышляя о науке и обществе. Может быть, прислушаемся наконец?
1. Винер, Н. Человек управляющий / Н. Винер ; [пер. Е. Г. Панфилова]. - Санкт-Петербург : Питер, 2001. -288 с. - (Сер. Психология-классика).
2. Грезнева, О. Ю. Научные школы (педагогический аспект) : монография / О. Ю. Грезнева ; Рос. акад. образования, Ин-т теории образования. - Москва, 2003. - 69 с.
3. Налимов, В. В. Наукометрия. Изучение развития науки как информационного процесса / В. В. Налимов, З. М. Мульченко. - Москва : Наука, 1969. -192 с.
4. О тех, кого помню, - с улыбкой. Из коллекции академика В. Л. Янина // Вестник Российской академии наук. - 2002. - Т. 72. - № 4. - С. 381-384.
5. Обращение преподавателей вузов о ситуации в высшем образовании [Электронный ресурс] // Полит.ру. -Режим доступа : http://www.polit.ru/article/2014/06/26/education/. - Опубликовано : 25.06.2014.
6. Павельева, Т. Ю. Научные школы в системе науки: философский анализ : дис. ... д-ра филос. наук : 09.00.08 / Т. Ю. Павельева. - Москва, 2012. - 353 с.
7. Пивовар, Е. «Мы встали перед необходимостью радикального повышения качества» [Электронный ресурс] / Е. Пивовар ; подгот. интервью Б. Долгин // Полит.ру. - Режим доступа : http://www.polit.ru/article/ 2013/11/27/таЛ/. - Опубликовано : 27.11.2013.
30
8. Прайс, Д. С. Квоты цитирования в точных и неточных науках, технике и не-науке / Д. С. Прайс // Вопросы философии. - 1971. - № 3. - С. 149-155.
9. Программа Коммунистической партии Советского Союза. - Москва : Госполитиздат, 1961. - 144 с.
10. Семенов-Тян-Шанский, М. О реформе РАН, курицах и троечниках [Электронный ресурс] / М. Семенов-Тян-Шанский // Полит.ру. - Режим доступа : http://www.polit.ru/article/2013/08/13/semenovtsh_about_ras/. -Опубликовано : 13.08.2013.
11. Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 г. № 599 «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» [Электронный ресурс] // Российская газета. - 2012. - 9 мая. -№ 5775 (102). - Режим доступа : https://rg.ru/2012/05/09/nauka-dok.html.
12. Шкловский, В. Б. Гамбургский счет / В. Б. Шкловский. - Санкт-Петербург : Лимбус-пресс, 2000. - 461 с.
13. Dobrov G. M., Korennoi A. A. 1969. The informational basis of scientometrics. On theoretical problems of informatics. A. I. Mikhailov et al. (eds.). Moscow : VINITI for FID. P. 165-191.
14. Hirsch J. E. 2010. An index to quantify an individual's scientific research output. Scientometrics. Vol. 85. No 3 : 741-754.
15. Moravcsik M. J., Murugesan P. 1975. Some results on the function and quality of citations. Social Studies of Science. No 5. Is. 1 : 86-92.
16. Price D. 1976. A general theory of bibliometric and other cumulative advantage processes. Journal of the American Society for Information Science. No 27 : 292-306.
17. Price D. 1965. Networks of scientific papers. Science. Vol. 149. No 3683 : 510-515.
18. Pritchard A. 1969. Statistical Bibliography or Bibliometrics? Journal of Documentation. Vol. 25. No 4 : 348-349.
19. Small H. G. 1973. Cocitation in the scientific literature: a new measure of the relationship between two documents. Journal of the American Society for Information Science. No 24 : 265-269.
Abstract. There was an ambiguous evaluation of the use of bibliometric data for the evaluation of scientific and scientific-pedagogical work. Registration of scientometric indicators is aimed to strengthen the positions of Russian researchers in the international arena but at the same time the characteristics that previously determined the weight of the scientist in science aren't taken into account. The history of the formation of scientometrics as a field of scientific knowledge is analyzed; the mechanism offormation of the Hirsch index is disclosed. Expert opinions on the validity of this and other indices for the direct evaluation of scientific activity are given, short and long-term perspectives of deformation of Russian science are considered in the context of total use of bibliometric indicators to evaluate the activities of individual scientists and research teams. Thus, it is advisable to concern Hirsch index, as well as other bibliometric indicators, as a mirror in which the scientist can see his activity and relevance, but not as a determining criterion in assessing the effectiveness of the scientist's activity.
Keywords: science, scientometrics, bibliometric indicators, Hirsch index, assessment of the effectiveness of scientific activity
For citing: Birzhenyuk G., Yefimova T. 2018. Hirsh Index as simulacrum, or The equation of known with unknown. Culture and Arts Herald. No 1 (53) : 22-32.
Получено 05.12.2017
G. Birzhenyuk
Doctor of Culturology, Professor, Saint-Petersburg University of the Humanities and Social Sciences E-mail: sct47@mail.ru
T. Yefimova
Candidate of Culturology, Associate Professor, Saint-Petersburg University of the Humanities and Social Sciences E-mail: efimovatv@gup.ru
HIRSH INDEX AS SIMULACRUM, OR THE EQUATION OF KNOWN WITH UNKNOWN
31
References
1. Wiener N. 2001. Chelovek upravlyayushchiy [The managing man]. Translated from Eng. by E. Panfilov. St. Petersburg : Piter. 288 p. (In Russ.).
2. Grezneva O. 2003. Nauchnye shkoly (pedagogicheskiy aspekt) [Scientific schools (pedagogical aspect)]. Moscow. 69 p. (In Russ.).
3. Nalimov V., Mulchenko Z. 1969. Naukometriya. Izuchenie razvitiya nauki kak informatsionnogo protsessa [Scientometrics. The study of science development as an information process]. Moscow : Nauka. 192 p. (In Russ.).
4. About those whom I remember, - with a smile (from the academician's collection V. L. Yanina). Vestnik rossiyskoy Akademii nauk [Bulletin of the Russian Academy of Sciences]. 2002. Vol. 72. No 4 : 381-384. (In Russ.).
5. The address of teachers of higher education institutions about a situation in the higher education [Electronic resource]. Polit.ru. Available from : http://www.polit.ru/article/2014/06/26/education/. Publish : 25.06.2014. (In Russ.).
6. Paveleva T. 2012. Nauchnye shkoly v sisteme nauki: filosofskiy analiz [Scientific schools in the system of science: philosophical analysis]. Moscow. 353 p. (In Russ.).
7. Pivovar E. "We faced the need to radically improve the quality" [Electronic resource]. Polit.ru. Available from : http://www.polit.ru/article/2013/11/27/rsuh/. Publish : 27.11.2013. (In Russ.).
8. Price D. 1971. Quotas of citations in the exact and inexact sciences, technology and non-science. Voprosy Filosofii [Problems of Philosophy]. No 3 : 149-155. (In Russ.).
9. Programma Kommunisticheskoy partii Sovetskogo Soyuza [Program of the Communist Party of the Soviet Union]. 1961. Moscow : Gospolitizdat. 144 p. (In Russ.).
10. Semenov-Tian-Shanskii M. 2013. O reforme RAN, kuritsakh i troechnikakh [About reform of RAS, chickens and mediocre pupils] [Electronic resource]. Polit.ru. Available from : http://www.polit.ru/article/2013/08/13/ semenovtsh_about_ras/. Publish : 13.08.2013. (In Russ.).
11. The decree of the President of the Russian Federation of May 7, 2012 No. 599 "About measures for realization of state policy in the fields of education and sciences" [Electronic resource]. 2012. Rossiyskaya Gazeta [Russian Newspaper]. May 9. Available from : https://rg.ru/2012/05/09/nauka-dok.html. (In Russ.).
12. Shklovskii V. 2000. Gamburgskiy schet [Hamburg score]. St. Petersburg : Limbus-press. 461 p. (In Russ.).
13. Dobrov G. M., Korennoi A. A. 1969. The informational basis of scientometrics. On theoretical problems of informatics. A. I. Mikhailov et al. (eds.). Moscow : VINITI for FID. P. 165-191. (In Eng.).
14. Hirsch J. E. 2010. An index to quantify an individual's scientific research output. Scientometrics. Vol. 85. No 3 : 741-754. (In Eng.).
15. Moravcsik M. J., Murugesan P. 1975. Some results on the function and quality of citations. Social Studies of Science. No 5. Is. 1 : 86-92. (In Eng.).
16. Price D. 1976. A general theory of bibliometric and other cumulative advantage processes. Journal of the American Society for Information Science. No 27 : 292-306. (In Eng.).
17. Price D. 1965. Networks of scientific papers. Science. Vol. 149. No 3683 : 510-515. (In Eng.).
18. Pritchard A. 1969. Statistical Bibliography or Bibliometrics? Journal of Documentation. Vol. 25. No 4 : 348-349. (In Eng.).
19. Small H. G. 1973. Cocitation in the scientific literature: a new measure of the relationship between two documents. Journal of the American Society for Information Science. No 24 : 265-269. (In Eng.).
Received 05.12.2017
32
