CC BY
22
ПАМЯТИ Э. С. КУЛЬПИНА-ГУБАЙДУЛЛИНА
В свое время я опрометчиво не зафиксировал точный момент моего знакомства с Эдуардом Сальмановичем. Я тогда попросту не предвидел, что оно окажет такое влияние на мою дальнейшую жизнь. Но я могу определить эту дату довольно точно, и вот почему. Осенью 1994 г., проявив незаурядное нахальство, я в буквальном смысле слова ввалился с улицы в редакцию журнала «Общественные науки и современность», куда принес статью с претенциозным названием «Энергия, климат и историческая перспектива России». К моему немалому удивлению, статья была принята без замечаний и опубликована в № 1 журнала за 1995 г. в разделе «Рос-
История и современность, № 2, сентябрь 2015 183-186
В. В. КЛИМЕНКО
Ш МЕМОМАМ
сийская цивилизация» вместе с работами двух других авторов -академика Леонида Милова и доктора философских наук Эдуарда Кульпина. С тех пор статьи Милова и Кульпина, удивительно близкие мне по духу, были зачитаны мною, что называется, до дыр, и я много раз ссылался на них в моих последующих работах. Как выяснилось вскоре, и моя работа не прошла незамеченной, поскольку однажды весной 1995 г. в трубке послышался вежливый дамский голос, настойчиво приглашавший меня, специалиста по теплофизике и начинающего климатолога, в Институт востоковедения на заседание семинара Отдела истории под руководством Э. С. Кульпина. В тот день я даже выступил с каким-то сообщением об истории климата и, желая блеснуть эрудицией, упомянул «малоизвестного», как мне казалось, римского автора по имени Колумелла, после чего в зале прошелестел легкий смешок - в этой аудитории Колумелла был, оказывается, вполне своим парнем. Так началась история нашего с Эдуардом Сальмановичем знакомства, которому было суждено продлиться более двадцати лет и столь драматично оборваться в июне нынешнего года.
Я стал частым гостем на семинарах Э. С. Кульпина и с готовностью принял приглашение участвовать в ежегодной конференции по социоестественной истории, им же организуемой и с невероятной пунктуальностью проводимой в сентябре каждого года на благодатной крымской земле. Эта очень симпатичная, компактная, с ограниченным числом участников конференция стала единственной в моей жизни, на которую я возвращался не менее десяти раз и неизменно отказывался ради нее от других, более престижных форумов. Не я один оказался подвержен удивительному магнетизму этих конференций, регулярно собирающих под одной крышей ученых из столь разных областей, как история, география, языкознание, философия, социология, энергетика, почвоведение - и ведь это совсем не полный перечень! Уверен, что кругозор каждого из нас приобрел несомненное преимущество по сравнению с теми, кто там никогда не бывал. Эти конференции никогда не были увеселительными мероприятиями в бархатный сезон - мне случалось так и не увидеть моря с первого и до последнего дня работы, а Эдуарду Сальмановичу, неизменному председателю конференции, и подавно. Но я не помню его усталым, разбитым или раздраженным.
В. В. Клименко. 1п тетопат 185
Это было бы так же невероятно, как увидеть его невнимательно слушающим любое из десятков выступлений, на части которых мне - чего уж греха таить - хотелось повеситься с тоски. Складывалось впечатление, что этому неутомимому человеку было интересно решительно все.
Характерной чертой Эдуарда Сальмановича, которая всегда производила на меня глубокое впечатление, была его неувядаемая внутренняя молодость. Его тело и дух находились в абсолютной гармонии друг с другом и сохраняли свою привычную бодрость до последнего дня. Я хорошо помню обязательную для каждой крымской конференции десятикилометровую экскурсию по крутым тропам Кара-Дага вплоть до Коктебеля, во главе которой с проворством сеттера неизменно двигался Эдуард Сальманович. Если его физическая форма производила впечатление, то таких же слов заслуживала и интеллектуальная. Свежие идеи постоянно рождались в его голове и с такой же регулярностью выходили одна за другой его замечательные работы - «Человек и природа в Китае», «Путь России», «Бифуркация Запад - Восток», «Золотая Орда», «Эволюция российской ментальности».
Лучший показатель умственной активности - любопытство, а любопытство Эдуарда Сальмановича никогда не ослабевало. Я хорошо помню, как по его просьбе по нескольку раз с интервалом в три-четыре года делал на конференциях все-таки преимущественно гуманитарного свойства сообщения, содержащие специальный материал по состоянию мировой энергетики, климата, атмосферы и океана. Эдуард Сальманович прекрасно понимал, что в условиях «сжатого» времени, в которых оказалась современная цивилизация к концу XX в., любая информация о состоянии динамических глобальных систем быстро стареет и нуждается в постоянном мониторинге.
Удивительно, что литературная плодовитость Эдуарда Сальма-новича была весьма высокой, несмотря на то, что он часто должен тратить рабочее время на деятельность главного редактора и издателя, на подготовку трудов 24 (!) конференций, на руководство кафедрой и Центром социоестественной истории. Понятно, чтобы справиться с такой напряженной и многотрудной задачей, человек должен был работать по десять часов в день и по семь дней в неде-
лю. К счастью, в последние годы в его плотном графике нашлось время и на путешествия частного характера. Эдуард Сальманович, проживший большую часть своей жизни в наглухо закрытой стране, лишь в очень зрелые годы получил возможность увидеть большой мир собственными глазами и радовался этому непосредственно, как юноша - многие из нас получали его красочные фотоотчеты о недавних поездках. Не сомневаюсь, что, как у пытливого наблюдателя, большая часть его дорожных впечатлений отразилась или должна была отразиться в его научных трудах.
К тому времени, как мы познакомились, он уже давно и по достоинству оценил свое татарское происхождение, а со временем к необычному отчеству добавил и не менее необычную двойную фамилию, подчеркивавшую его непрерывную родовую культурную связь с поколениями предков. В Эдуарде Сальмановиче татарские и русские интеллектуальные традиции тесно переплетались, дав удачные результаты. Татарские основательность и упорство вполне сочетались в нем с восприимчивой чувствительностью и универсализмом, свойственными русской культуре.
Эдуард Сальманович был предан науке до конца, и она отплатила ему благодарностью - ведь редко кому из нас выпадает удача открыть и освоить собственное научное направление. Дело его жизни, социоестественная история очень многое добавила к нашим знаниям о том, что человек - отнюдь не царь и повелитель природы, а лишь ее робкий и часто неумелый ученик, едва начинающий понимать сокровенный замысел своего создателя. Эдуарду Саль-мановичу посчастливилось прожить достаточно долго, чтобы написать целую серию основополагающих работ по социоестественной истории, и его место ведущего авторитета в этой области никем не может быть оспорено. Но как жаль, что ему все-таки не хватило времени на создание своего magnus opus, всеобъемлющего, итогового труда по данному предмету. Смерть явно поспешила к этому человеку, а может, - как знать? - просто не захотела огорчать его несчастием утраты живого ума и бодрости духа, без которых теперь уже никто и никогда не сможет его представить...
