CC BY
137
18. Матасова Т.А. Древнерусский перевод Первой книги «Географии» Помпония Мелы: исторический контекст, перспективы издания и изучения. Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Третьи чтения памяти академика РАН Л.В. Милова. Москва: 116 - 122.
19. Помпоний Мела. Хорография. Под общей редакцией А.В. Подосинова. Москва, 2017.
20. «Лекаконъ латинский» 6. Славинецького. «Лексикон словено-латинський» С. Славинецького та А. Корецького. Сатановського. Пдот. до вид. В.В. Н1мчук. КиТв, 1973.
21. Пентковская Т.В. Новый Завет в переводе книжного круга Епифания Славинецкого и польская переводческая традиция XVI в.: перевод аргументов к Апостолу. Русский язык в научном освещении. 2016; 1 (31): 184 - 229.
22. Багров Лео. История картографии. Москва, 2004.
References
1. Klyuchevskij V.O. Kurs russkoj istorii. Sankt-Peterburg, 1904; Ch. III.
2. Chernaya L.A. Russkaya kul'tura perehodnogo perioda ot Srednevekov'ya k Novomu vremeni. Moskva, 1999.
3. Panchenko A.M. Russkaya kul'tura vkanun petrovskih reform. Leningrad, 1984.
4. Vinogradov V.V. Ocherkipo istoriirusskogo literaturnogo yazyka XVII - XIX vekov. Moskva, 1982.
5. Kamchatnov A.M. Istoriya russkogo literaturnogo yazyka: XI - pervaya polovina XIX veka. Moskva, 2005.
6. Sobolevskij A.I. Perevodnaya literatura Moskovskoj RusiXIV- XVII vekov. Sankt-Peterburg, 1903.
7. Rajkov B.E. Ocherki po istorii geliocentricheskogo mirovozzreniya v Rossii. Iz proshlogo russkogo estestvoznaniya. Moskva - Leningrad, 1947.
8. Zhivov V.M. Ocherkiistoricheskoj morfologii russkogo yazyka XVII - XVIII vv. Moskva, 2004.
9. Nikolenkova N.V. Russkaya geograficheskaya terminologiya vo «Vvozhdenii v Kosmografiyu»: Lingvisticheskij aspekt. Istoricheskaya geografiya. 2016; T. 3: 108 - 145.
10. Zhivov V.M. Istoriya yazyka russkojpis'mennosti. V 2 t. Moskva, 2017.
11. Kuz'minova E.A., Pentkovskaya T.V. Puti formirovaniya russkogo nauchnogo diskursa v XVII v. Mirnauki, kul'tury, obrazovaniya. 2016; 4 (59): 221 - 229.
12. Nikolenkova N.V. Strategii formirovaniya cerkovnoslavyanskogo yazyka kak yazyka nauki XVII v. (na primere perevoda Atlasa Blaeu). Slavyanskoe yazykoznanie. XV Mezhdunarodnyj s'ezd slavistov, Minsk. 21-27 avgusta 2013 g. 2013; Doklady rossijskoj delegacii: 590 - 609.
13. Nikolenkova N.V. Formirovanie nauchnogo yazyka XVII - XVIII vv.: predshestvenniki M.V. Lomonosova. Lomonosovskij sbornik. Moskva, 2011: 30 - 38.
14. Nikolenkova N.V. Orfograficheskie osobennosti dvuh rukopisej XVII v.: ob avtorstve chernovika i belovika. Filologicheskie nauki (Nauchnye doklady vysshej shkoly). 2016; 1: 8 - 19.
15. Gluskina S.M. «Kosmografiya» 1637 goda kak russkaya pererabotka teksta «Atlasa» Merkatora. Geograficheskij sbornik AN SSSR. 1954; T. III: 79 - 99.
16. Kuz'minova E.A., Litvinyuk E.E. Epifanij Slavineckij. Available at: http://www.pravenc.ru/text/190087.html
17. Podosinov A.V., Skrzhinskaya M.V. Rimskie geograficheskie istochniki: Pomponij Mela iPlinij Starshij. Moskva, 2011.
18. Matasova T.A. Drevnerusskij perevod Pervoj knigi «Geografii» Pomponiya Mely: istoricheskij kontekst, perspektivy izdaniya i izucheniya. Rus', Rossiya: Srednevekov'e i Novoe vremya. Tret'i chteniya pamyati akademika RAN L.V. Milova. Moskva: 116 - 122.
19. Pomponij Mela. Horografiya. Pod obschej redakciej A.V. Podosinova. Moskva, 2017.
20. «Leksikon' latinskij» 6. Slavinec'kogo. «Leksikon sloveno-latins'kij» С. Slavinec'kogo ta A. Korec'kogo. Satanovs'kogo. Pidgot. do vid. V.V. Nimchuk. KiTv, 1973.
21. Pentkovskaya T.V. Novyj Zavet v perevode knizhnogo kruga Epifaniya Slavineckogo i pol'skaya perevodcheskaya tradiciya XVI v.: perevod argumentov k Apostolu. Russkijyazyk v nauchnom osveschenii. 2016; 1 (31): 184 - 229.
22. Bagrov Leo. Istoriya kartografii. Moskva, 2004.
Статья поступила в редакцию 26.06.18
УДК 81
Noskova A.I., postgraduate, Moscow State Pedagogical University (Moscow, Russia), E-mail: annamorlang@mail.ru
THE PROPER NAME IN THE LITERARY TEXT (BASED ON THE HISTORY OF ENGLISH LITERATURE). The article solves a problem of proper names functioning in the literary text. The principles of the thematic text organization are described with special reference to anthroponyms that organize the dictemic structure of texts. The etymological analysis of anthroponyms allows identifying their appellative meaning. This meaning contributes to specifying the semantic content and structure of medieval English works. These principles correspond to the general theory of the dicteme. Investigating the functions of proper names on the semantic level help determine the thematic information aspects, which correspond with the functional sign-oriented aspects of speech for the dicteme. The etymological analysis of proper names reveals the author's artistic design. The research shows that the proper name with its appellative orientation mixes up an essential aspect in this semantic contents of the literary text.
Key words: proper names, English literature, etymology of anthroponyms, dicteme, literary text.
А.И. Носкова, аспирант, Московский педагогический государственный университет, г. Москва,
E-mail: annamorlang@mail.ru
ИМЯ СОБСТВЕННОЕ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ИСТОРИИ АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)
В статье рассматривается проблема функционирования в художественном тексте имен собственных, определяющих его диктемный состав. Этимологический анализ антропонимов позволяет выявить их апеллятивное значение, которое способствует установлению тематической структуры художественных произведений Английского Средневековья. Для раскрытия информационного содержания художественного текста в статье описываются принципы тематической организации текста, соответствующие теории диктемы. Изучение функций имен собственных на семантическом уровне позволяет определить тематические аспекты информативности, которые соотносятся с функционально-знаковыми аспектами речи диктемы. Анализ имен собственных с точки зрения их происхождения дает возможность раскрыть тематическую идею автора. Исследования в данной статье показывают, что имя собственное с его апеллятивной направленностью соотносится с тематическим содержанием конкретного художественного текста.
Ключевые слова: имена собственные, английская литература, этимология антропонимов, диктема, художественный текст.
Язык художественной литературы является одним из важных объектов изучения коммуникативно-парадигматической лингвистики. Через идейно-художественную организацию ли-
тературного текста автор представляет систему средств выражения общенационального языка [1, с. 143] и в то же время систему, в которой каждое закодированное слово имеет свое
этимологическое значение в образном представлении писателя [2, с. 248]. Целью данной работы является рассмотрение имен собственных, входящих в диктемный состав художественного текста английской средневековой литературы, а также выявление их этимологического значения и сопоставление с функционально-знаковыми аспектами речи, характеризующими диктему. Базовым материалом для исследования послужили тексты английской литературы «Беовульф», «Смерть Артура» Т. Мэлори, «Кентерберийские рассказы» Дж. Чосера. Изучение слов с точки зрения их происхождения предусматривает анализ художественных образов литературного текста.
В первую очередь необходимо дать определение понятию текста. В лингвистике существует немалое количество таких определений. Рассмотрим некоторые из них. Одним из общих определений текста является толкование Б.А. Абрамова, в котором текст является результатом речемыслительной деятельности людей в процессе познания окружающего мира и в процессе коммуникации [3, с. 3]. И.Р. Гальперин, выделяя грамматические связи и различные виды когезии (от английского cohesion - 'сцепление') [4, с. 74], которые создают целостность текста, отмечает, что «текст - это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объектированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа...» [4, с. 18]. З.Я. Тураева, придерживаясь мнения И.Р Гальперина о том, что текст - это отрезок письменной речи, все же считает возможным понимание текста как продукта не только письменной, но и устной коммуникации [5, с. 12]. И.В. Арнольд не соглашается с тем, что текст - это только произведение письменной речи, и указывает на устную форму текста [6, с. 43]. Определяя текст как высшую коммуникативную единицу, представляющую собой структурное и информационное целое, Н.С. Валгина выделяет основные его характеристики: содержательность, функциональность, коммуникативность [7, с. 15]. По мнению М. Я. Блоха, текстом называется «тематически организационная речь - письменная или устная, законченная или незаконченная, жанрово маркированная или немаркированная» [8, с. 5]. В «Словаре лингвистических терминов» Т.В. Жеребило под текстом понимается «словесное, устное или письменное произведение, представляющее собой единство некоторого более или менее завершенного содержания (смысла) и речи, формирующей и выражающей это содержание» [9, с. 394]. Рассмотрев все определения, следует отметить, что основными свойствами текста являются связанность и целостность. В нашем исследовании мы придерживаемся позиции М.Я. Блоха, поскольку в данной статье текст рассматривается как тематически связанное структурное целое на основе теории диктемы [8, с. 5]. Такими же признаками обладает и художественный текст. Так, профессор Н.А. Николина определяет художественный текст «как частную эстетическую систему языковых средств, характеризующуюся высокой степенью целостности и структурированности» [10, с. 15].
Исходя из всех рассмотренных нами определений текста, мы приходим к выводу, что целостность и структурная организация текста обеспечивает его смысловое содержание. Известно, что передача смысла и содержания художественного текста происходит посредством лингвистической информативности [4, с. 51]. И.Р. Гальперин различает три вида информации: содер-жательно-фактуальную (сообщения о фактах, событиях, происходящих в действительности), содержательно-концептуальную (авторское понимание действительности) и содержательно-под-текстовую (скрытую информацию, извлекаемую из содержания благодаря ассоциативным и коннотативным значениям) [4, с. 27]. Информативность связана с теорией членимости текста. И.Р. Гальперин указывает, что членимость текста есть функция композиционного плана произведения с определенным размером частей и с учетом всех особенностей содержательно-фак-туальной информации [4, с. 50]. Однако здесь следует уточнить, что мы говорим о характере членимости текста не на уровне объемно-прагматического членения (том, часть, глава, абзац) или контекстно-вариативного членения (речь автора, чужая речь, несобственно-прямая речь) [4, с. 51], а на уровне синтагмы -смыслового сегмента, так как нас интересует тематическая организация текстового сообщения. Таким образом, мы обращаемся к теории диктемного строя текста [11, с. 56]. Диктема, по определению профессора М.Я. Блоха, - это «элементарная единица тематизации текста, формируемая предложениями» [12, с. 178].
Тематический аспект текста имеет уровневую структуру. Через иерархию частных тем определяется тема всего текста, диктема же, в свою очередь, и есть самый низший уровень этой иерархии [10, с. 178]. Являясь тематически и стилистически оформленной сегментной единицей языка, диктема служит строительным материалом художественного текста, с помощью которого реализуются все типы информации: фактуальная (предметное отражение явлений реальной действительности), интеллективная (отражение взаимосвязи явлений действительности в сознании человека), импрессивно-эстетическая (отражение эмоционального состояния автора [8, с. 6].
При переходе тематического содержания микротекстов от нижележащего уровня к вышележащему в диктеме выявляются четыре функционально-знаковых аспектов речи: номинация (именование фактов, явлений действительности), предикация (отнесение наименования к действительности), тематизация (отражение информативной части диктемы в содержании целого текста) и стилизация (целевое эмоциональное воздействие на слушающего) [11, с. 63]. Сужая тематический контент функционального назначения текста до уровня диктемного аспекта речи, необходимо выделить общие признаки актуализации художественного воспроизведения: диктема, как и тематика целого текстового сообщения, реализуется посредством информативно-репрезентативного содержания, номинативно-тематического отражения действительности и эмотивно-экспрессивного воздействия. Все события, которые происходят в рамках одного художественного произведения, соотносятся с действиями героев. Поэтому в центре любого художественного произведения описываются поступки действующих лиц, которые наделены соответствующими личными именами. Так, имя любого персонажа в литературном произведении несет определенную смысловую нагрузку, при этом, являясь частью диктемы, выстраивает тематическую организацию текста.
Имя собственное художественного произведения, наделенное идейно-смысловым содержанием, заключает в себе открыто выраженную или завуалированную информацию. Рассмотрим функции имен собственных на семантическом уровне, так как в нашем случае нам важна информативность имени собственного. Так, А.А. Реформатский выделят номинативную функцию имени собственного [13, с. 29]. Номинативным аспектом обладает и диктема, называя факты, явления, события действительности. Имя же собственное именует объект или лицо.
Имена собственные в литературном произведении играют роль ориентиров во времени и пространстве. Они отражают художественный мир определенной социальной группы в определенную эпоху [14, с. 30]. Исходя из такого утверждения, можно сделать вывод о том, что имена собственные выражают авторскую действительность в художественном тексте, а это значит, что вместе с номинативной функцией имена собственные соотносятся с аспектом предикации. О таких функционально-значимых аспектах речи упоминается в теории диктемы, что дает нам право соотнести имя собственное с диктемой. Имена собственные в художественном произведении конкретизируют и объединяют все действия и персонажей в одну единую тематизирован-ную систему. Без них читатель теряет чувство определенности во времени и пространстве происходящих событий.
В.А. Никонов среди перечисленных функций имени собственного по значению выделяет идеологическую функцию: своего рода функцию посвящения. Например, название озера Виктория, воплощает идею свободы [15, с. 62]. Апеллятивное значение имени собственного, определенное в результате этимологического анализа слова, отражает тематическую идею автора. Аспект тематизации диктемы, как и апеллятив имени собственного, связывает отдельную часть информации с содержанием всего текста.
Авторы литературных произведений называют своих героев необычными именами, намеренно придавая им эмоционально-экспрессивную окраску (например, антропоним Собакевич). Экспрессивная функция имени собственного была выделена А.В. Суперанской [14, с. 273]. Такие имена собственные отражают целевое эмоциональное воздействие на читателя, что легко выявляется в диктеме: в аспекте стилизации. В этом смысле следует выделить и эстетическую функцию художественного текста, которая реализуется в тексте через диктемное имя собственное.
Все эти функциональные особенности имени, которое является информационно значимым в диктеме, можно проследить
через анализ этимологического исследования, так как именно апеллятивное значение на семантическом уровне раскрывает затаенный авторский смысл. Базовым материалом нашего исследования, как отмечалось в статье ранее, послужили имена собственные средневекового периода английской литературы. В это время складываются традиции англо-саксонского именования, ярким примером которых может служить поэма «Беовульф» [16], а также формируется ономастикон рыцарских куртуазных романов Томаса Мэлори («Смерть Артура») [17] и Джеффри Чо-сера («Кентерберийске рассказы») [18].
Благодаря этимологическому анализу имен собственных, которые входят в состав диктемы, нам удалось проследить тематическую наполняемость художественных текстов Английского Средневековья. Так, имена собственные в поэме «Беовульф», являясь символами мира героической эпохи, отражают военную тематику. Они содержат в себе названия различных оружий и защиты (Ecglaf- от др.-англ. ecg 'лезвие', 'клинок', 'меч' и laf 'наследие', 'наследство'; Garmund - от др.-англ. gar 'копье' и mund 'рука', 'защитник'), понятия со значением славы и мощи (Breca -от др.-ск. breki 'разрушитель'; Folcwalda - от др.-герм. имени Folco, происходящего от folc, folk 'народ' и от др.-англ. weal, wald 'власть, владеющий'; Hrethric - от др.-англ. hreö 'слава' и ric 'король') [19].
Несмотря на то, что поэма «Беовульф» посвящена героическим сражениям, в тексте прослеживается тема мира и благополучия. Наименования со значениями богатства, счастья, мира встречаются в именах Eadgils (от др.-англ. ead 'богатство', 'процветание', 'удача', 'счастье' и gTsel 'залог'), Freawaru. Возможно, первый компонент Frea имени Freawaru является дериватом женского имени Frederika, которое, образовано от древнегерман-ского имени Fridrih (frithu, fridu 'мир' и ric 'король'). Второй компонент waru происходит от др.-англ. waru со значением 'забота', 'попечение' либо от собирательного суффикса -waru, присутствующего в названиях совокупности жителей определенной местности [19].
Наряду с военными событиями поэма «Беовульф» отражает некоторые идеи религиозных представлений Раннего Средневековья. В произведении прослеживается смешение христианства и язычества. С самого начала поэмы уже говорится о Боге, и при этом он словно обретает несколько имен-кеннингов. Так, Бог может быть назван Вседержателем - от др.-англ. Liffrea или Жиз-неподателем - от др.-англ. Wealdend [20]. Воплощая идею христианства, автор упоминает имена Abel (от др.-евр. имени nij (Хебель) 'дыхание'), Cain (от др.-евр. имени p'i (Кайин) 'приобретенный'), а также наделяет своих героев библейскими именами: Eanmund (первый компонент ean образован от др.-евр. имени Ean - 'imi (Йоханан) 'Яхве милостив', 'Яхве милует, награждает'), Hama (от др.-евр. имени по (Хам) 'горячий'; один из сыновей Ноя) [19].
Идеологию язычества в «Беовульфе» отражают имена, содержащие компоненты названий языческих богов (Ing, &lf, guö, goö, os) и некоторые понятия о божествах. Однако таких имен в поэме немного: среди них встречаются Ingeld (от др.-герм. Ing, Ingwi (божественный предок ингевонских племен) и geld, gelt, gild 'воздаяние', 'награда', 'жертва'), Guthlaf (от др.-ск. guö, goö 'бог', 'божество' и laf 'наследие', 'наследство'), Aelfhere (от др.-англ. &lf 'эльф' и here 'войско'), Oslaf (от др.-англ. os 'ас', 'божество' и laf 'наследие', 'наследство').
Особую роль в поэме «Беовульф» играют имена королей и их жен. Здесь следует выделить описание трех королей: Hrothgar, Beowulf, Offa. Происхождение имени короля Offa не выявлено. Из примечаний О. А. Смерницкой и М. И. Стеблина-Каменского к поэме «Беовульф» известно, что Offa был королем континентальных англов и предок Оффы Мерсийского, жившего в IV веке [21, с. 736]. Король Offa по своей природе был властным и мудрым. Главной чертой его характера была щедрость, так как он любил дарить подарки своим дружинникам. Возможно, его имя и отражает все эти качества. Этимологическое значение имен других знатных героев прослеживается достаточно легко. Так, например, король датчан Hrothgar был удачлив в битвах и знаменит большой численностью войска. Заслуги короля соответствуют этимологическому происхождению его имени: Hrothgar - от др.-герм. hroth 'слава' и от др.-англ. gar 'копье'. Имя главного героя поэмы Beowulf состоит из двух элементов: англ.-сакс. beo 'пчела' и др.-герм. wolf, wulf'волк', в буквальном смысле 'пчелиный волк'. В свою очередь имя Beowulf означает 'медведь', что свидетель-
ствует об использовании имени-кеннинга в тексте. Имена-кен-нинги выполняют описательную функцию в произведениях, и для средневековой литературы это явление было закономерным. Считается, что вытянутая морда медведя напоминает собачью или волчью. А когда медведь разрушает улья в поисках меда, то он поедает и пчел. Поэтому он был прозван пчелиным волком. Такое толкование имени Beowulf подтверждается в поэме при описании главного героя: «тридцать ратников переборол он одной рукою» [20]. В поэме герой Beowulf наделен немыслимой физической силой, отвагой и преданностью к своему народу. Образ богатыря олицетворяет мощь своего племени, поэтому он лишен индивидуальных черт. По внешности Beowulf отличается сравнительно высоким ростом и довольно сильным телом, что соответствует прославленному имени героя.
Дополнительным информационным средством при описании героизма персонажей служит их родословная. В начале поэмы упоминается Scyld Scefing, который еще в младенчестве был найден в лодке у берегов Дании [16]. В то время народ не имел своего короля, и поэтому Скильд стал правителем Дании. Имя Scyld происходит от др.-англ. scield 'щит', и это имя становится родовым (фамильным), так как оно говорит об основании королевской династии рода данов (современных датчан) [22]. Имя-прозвище Scefing с древнеанглийского означает 'найденыш', что отражает легенду его происхождения. Указание рода, к которому принадлежит герой, не только дополняет характеристику персонажа, но и прославляет его.
Имена-кеннинги также могут указывать на родственные отношения персонажа, то есть раскрывать родовую иерархию героя, например, Finn называется Folcwaldan sunu (сыном Фоль-квальда). Кеннинги указывают и на отличительные признаки образов. Примерами выделения героя среди других могут являться кеннинги eodor Sceldinga 'опора Скильдингов' для Виглафа (Wiglaf), frean Scyldinga 'владыка Скильдингов' или Scyldes eafera 'Скильдов семя' для Беовульфа (Beowulf). Благодаря кеннингам поэтического мира древнеанглийского периода, героические образы поэмы «Беовульф» несут информацию об единичных фактах исторической действительности.
Именования героев в поэме «Беовульф» определяют дик-темную структуру текста, задающую тематический корпус произведению. Аспект стилизации диктем воплощается в именах, содержащих компоненты фантастических, магических явлений, а также компоненты, отражающие факты реальной действительности.
Проведенный этимологический анализ имен собственных художественных произведений Томаса Мэлори и Джеффри Чо-сера свидетельствует о разнообразии употребления онимов различного происхождения. Французские наименования отражают норманнское завоевание Англии. В романе Томаса Мэлори «Сметь Артура» (Morte d'Arthur, 1469) [17] встречаются следующие известные наименования: Perceval, Tristan, de la Roche, le Porte, the Table Round, the Siege Perilous. Заимствованные автором французские имена воплощают в английском романе не только темы различных легенд, откуда эти имена взяты, сохраняя при этом дух куртуазных романов, но и говорят о богатом культурном наследии французской элиты. В «Кентерберийских рассказах» Джеффри Чосер [18] описал реальную жизнь человека. Несмотря на изображение правдоподобных образов, имена средневековых рыцарей продолжают жить в его героях. Чосер не дает личных имен своим персонажам: они приобретают имена-прозвища по роду занятий, тем самым воплощая собирательные образы различных человеческих типов. Среди древнеанглийских наименований немало важную роль в романе играют имена и прозвища французского происхождения, указывая на сохранение обычаев именования героев английских рыцарских романов: Religioun (от ст.-фр. religion 'церковник', 'священник'), Eglentyne (от ст.-фр. églantine 'шиповник') [23].
Имена латинского происхождения указывают на то, что представители церковной среды пользовались латинским языком. В диктемном составе латинские антропонимы Томаса Мэлори в основном отражают римские родовые имена и содержат дополнительные характеристики носителя, связанные с его внешним обликом: the King Klaudas (claudus 'хромой'), the King Clarince (clarens 'ясный', 'светлый', 'сияющий'), the Emperer Lucius (lux 'свет'), Sir Florence (florens 'цветущий', 'процветающий') [24]. Наряду с латинскими церковными наименованиями в романе Мэ-лори наблюдается широкое распространение имен, связанных
с культурой христианства. Библейские мотивы отражаются и в именах героев. Например, имя Joseph происходит от др.-евр. 'ioy и имеет значение 'Яхве воздаст' или 'Яхве воздал (умножил)'. Древнееврейское имя носит и сам король Лот (the King Lot), и оно образовано от имени Wof со значением 'покрывало', 'покрытый', 'скрытый' [19]. Герои «Kентерберийских рассказов» Дж. Чосера названы именами святых древнееврейского происхождения: Palamon (значение не ясно), Solomon ('мир'). Некоторые образы в тексте обретают вторичную номинацию, содержащую имена религиозных святцев, например, Frankeleyn зовется кеннингом Seint Julian (Сваятым Юлианом).
Мифологические легенды Древней Греции, Древней Скандинавии, германских племен сохраняются в исследуемых нами произведениях благодаря употреблению имен языческих богов. Тематический аспект диктемных имен Томаса Мэлори в романе «Смерть Артура» говорит о религиозных предпочтениях некоторых героев. Например, мифологическое имя носит герой Aries, названный в честь греческого бога войны Ареса (др.-греч. "Apnç), возможно, происходящего от ápá 'борьба', 'несчастье', 'гибель' [23]. В «^нтерберийских рассказах» Дж. Чосера встречаются в основном образы богов, имеющие древнегреческое происхождение: Venus (àçpôç 'пена'; Богиня любви и красоты), Eros (cpuç 'любовь', 'страсть'; Бог любви), Juno (значение не ясно, лат. Juno - римская богиня брака и семьи),
Библиографический список
Diana (Diana - римская богиня луны и охоты; значение не ясно, возможно, от праиндоевроп. deivos 'бог, божество') [19]. Имена мифологических героев, входящие в тематический состав дик-тем, подтверждают попытку авторов представить волшебный мир в соприкосновении с реальной действительностью. Такой художественный прием эмоционально воздействует на читателя и представляет собой еще один функционально-знаковый аспект диктемного выражения - стилизацию. Реально существующие имена людей отражают все многообразие правдоподобного мира, существующего в круговороте исторических событий Средневековой Англии. Принадлежность антропонимов к реалиям разных языков и эпох изображают путь формирования английского народа со времен Раннего Средневековья до Эпохи Возрождения.
Выбор имен собственных в изучаемых нами литературных произведениях является функционально значимым, поскольку они служат целью раскрытия идейно-художественного замысла автора, наполняя тем самым художественный текст различным смысловым содержанием, определяющим его диктемный состав. Имена собственные, выступая в качестве катализаторов реализации частных тем, обеспечивают тему целого текста. Этимологический анализ онимов позволил нам установить сю-жетно-тематическую структуру произведений средневековой английской литературы.
1. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. Санкт-Петербург: «Искусство - СПБ», 1998.
2. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. Москва: Либроком, 2009.
3. Абрамов Б.А. Текст как закрытая система языковых знаков. Лингвистика текста: материалы научной конференции. 1974; Ч. 1: 3 - 4.
4. Гальперин И.Р Текст как объект лингвистического исследования. Москва: КомКнига, 2007.
5. Тураева З.Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика). Москва: Просвещение, 1986.
6. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык: учебник для вузов. Москва: Флинта: Наука, 2002.
7. Валгина Н.С. Теория текста. Москва: Логос, 2003.
8. Блох М.А. Текст в динамике становления и его семь жизней. Язык. Культура. Речевое общение. 2013; 3: 5 - 9.
9. Жеребило Т.В. Словарь лингвистических терминов. Назрань: ООО «Пилигрим», 2010.
10. Николина Н.А. Филологический анализ текста. Москва: Издательский центр «Академия», 2003.
11. Блох М.Я. Диктема в уровневой структуре языка. Вопросы языкознания. 2004; 4: 56 - 67.
12. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. Дубна: Феникс+, 2016.
13. Реформатский А.А. Термин как член лексической системы языка. Проблемы структурной лингвистики. 1968: 29 - 30.
14. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. Москва: Книжный дом «Либроком», 2009.
15. Никонов В.А. Введение в топонимику. Москва: ЛКИ, 2011.
16. Beowulf. Available at: http://norse.ulver.com/src/other/beowulf/beowulf.html
17. Malory T. Le Morte D'Atrhur. New York: Hachette Book Group, 2004.
18. Chaucer G. The Canterbury Tales. London: Penguin Classics, 2005.
19. The Kurufin's Castle. Европейские имена: значение и происхождение. Английские имена. Available at: http://kurufin.ru/html/English/html
20. Беовульф. Перевод В. Левина. Москва: Махаон, 2014.
21. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. Москва: Художественная литература, 2004.
22. Partridge E. Origins: A short etymological dictionary of modern English. London, New York: Routledge & Kegan Paul Ltd, 2006.
23. Hanks P., Hardcastle К., Hodges F. A Dictionary of First Names. Oxford: Oxford Univ. Press, 2006.
24. The Kurufin's Castle. Европейские имена: значение и происхождение. Французские имена. Available at: http://kurufin.ru/html/English_ names/english_1.html
References
1. Lotman Yu.M. Struktura hudozhestvennogo teksta. Sankt-Peterburg: «Iskusstvo - SPB», 1998.
2. Vinokur G.O. O yazyke hudozhestvennoj literatury. Moskva: Librokom, 2009.
3. Abramov B.A. Tekst kak zakrytaya sistema yazykovyh znakov. Lingvistika teksta: materialy nauchnojkonferencii. 1974; Ch. 1: 3 - 4.
4. Gal'perin I.R. Tekst kak ob'ekt lingvisticheskogo issledovaniya. Moskva: KomKniga, 2007.
5. Turaeva Z.Ya. Lingvistika teksta: (Tekst: struktura isemantika). Moskva: Prosveschenie, 1986.
6. Arnol'd I.V. Stilistika. Sovremennyj anglijskijyazyk: uchebnik dlya vuzov. Moskva: Flinta: Nauka, 2002.
7. Valgina N.S. Teoriya teksta. Moskva: Logos, 2003.
8. Bloh M.A. Tekst v dinamike stanovleniya i ego sem' zhiznej. Yazyk. Kul'tura. Rechevoe obschenie. 2013; 3: 5 - 9.
9. Zherebilo T.V. Slovar'lingvisticheskih terminov. Nazran': OOO «Piligrim», 2010.
10. Nikolina N.A. Filologicheskijanaliz teksta. Moskva: Izdatel'skij centr «Akademiya», 2003.
11. Bloh M.Ya. Diktema v urovnevoj strukture yazyka. Voprosyyazykoznaniya. 2004; 4: 56 - 67.
12. Bloh M.Ya. Teoreticheskie osnovy grammatiki. Dubna: Feniks+, 2016.
13. Reformatskij A.A. Termin kak chlen leksicheskoj sistemy yazyka. Problemy strukturnoj lingvistiki. 1968: 29 - 30.
14. Superanskaya A.V. Obschaya teoriya imenisobstvennogo. Moskva: Knizhnyj dom «Librokom», 2009.
15. Nikonov V.A. Vvedenie v toponimiku. Moskva: LKI, 2011.
16. Beowulf. Available at: http://norse.ulver.com/src/other/beowulf/beowulf.html
17. Malory T. Le Morte D'Atrhur. New York: Hachette Book Group, 2004.
18. Chaucer G. The Canterbury Tales. London: Penguin Classics, 2005.
19. The Kurufin's Castle. Evropejskie imena: znachenie iproishozhdenie. Anglijskie imena. Available at: http://kurufin.ru/html/English/html
20. Beovul'f. Perevod V. Levina. Moskva: Mahaon, 2014.
21. Beovul'f. Starshaya 'Edda. Pesn'o Nibelungah. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 2004.
22. Partridge E. Origins: A short etymological dictionary of modern English. London, New York: Routledge & Kegan Paul Ltd, 2006.
23. Hanks P., Hardcastle K., Hodges F. A Dictionary of First Names. Oxford: Oxford Univ. Press, 2006.
24. The Kurufin's Castle. Evropejskie imena: znachenie iproishozhdenie. Francuzskie imena. Available at: http://kurufin.ru/html/English_names/ english_1.html
Статья поступила в редакцию 03.07.18
УДК 81'42
Pastukhova O.D., teacher, Chelyabinsk State University (Chelyabinsk, Russia), E-mail: oksana-galaxy7@mail.ru
HEDGING IN POLITICAL DISCOURSE. The article is dedicated to a phenomenon of hedging, which is a language component of political discourse, and performs a number of functions, which are especially important in this type of communication. Pragmatic features of hedging allow to study functions and ways of their influence in political discourse in more detail, among which the most essential ones are the focus on correct speech behavior, the aspiration of the political figure to smoothen possible contradictions and to soften sharp estimations. Hedging as a communicative strategy is used quite often in modern political discourse and provides some kind of "speech insurance", that is the aspiration to make any statement more or less unclear, and to bring the speaker to successful communication.
Key words: hedging, political discourse, political correctness, mitigation, pragmatics.
О.Д. Пастухова, преп. Челябинского государственного университета, г. Челябинск, E-mail: oksana-galaxy7@mail.ru
ХЕДЖИРОВАНИЕ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Статья посвящена феномену хеджирования, которое является языковым компонентом политического дискурса, и выполняет ряд функций, которые выступают особо важными в данном виде коммуникации. Прагматические особенности хеджирования позволяют более детально изучить функции и способы их воздействия в политическом дискурсе, среди которых наиболее существенными являются ориентированность на корректное речевое поведение, стремление политического деятеля сгладить возможные противоречия, смягчить резкие оценки. Хеджирование как коммуникативная стратегия используется довольно часто в современном политическом дискурсе и предусматривает своего рода «речевое страхование», то есть стремление сделать высказывание более или менее неясным, и привести говорящего к успешной коммуникации.
Ключевые слова: хеджирование, политический дискурс, политкорректность, смягчение, прагматика.
Фундаментальной научной проблемой, на решение которой направлена данная статья, является выявление особенностей хеджей в политическом дискурсе, которые позволяют установить закономерности их использования в политической коммуникации для эффективного взаимодействия политика и аудитории. Признаки хеджей, рассматриваемых в текстах политического дискурса, отражают специфику их использования в речи, что должно привести к определенной модели организации общения.
В настоящее время как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике, произошли изменения в направлении изучения языка. Это связано в первую очередь с изучением языка в действии - в речи, а не его внутреннего устройства. Сейчас на первом плане находится проблема функционирования языка в обществе. Язык, будучи основным средством общения, обслуживает наше общество во всех сферах его деятельности, являясь при этом отражением сознания общества, и язык также формируется под воздействием общества. Поэтому проблема изучения политического дискурса является необходимой. Особенно важно исследование прагматического аспекта хеджирования, которое часто используются в политическом дискурсе для достижения успешной коммуникации. Данные лексические средства представляется весьма интересными для исследователей, так как они зависимы от самой речевой ситуации и коммуникантов, которые задействованы в ней. На данный момент проведено много исследований по политическому дискурсу, представлены основные его функции, однако мало изучены некоторые лексические средства языка, такие как хеджи, которые играют важную роль в прагматике политического дискурса. Именно благодаря им некоторые функции политического дискурса приобретают иной характер.
Понятие хеджирование является новым в лингвистике и мало изученным. Дж. Лакофф впервые использовал данное понятие в своей статье в 1970 году. Статья называется "Hedges: A Study in Meaning Criteria and the Logic of Fuzzy Concepts". Весьма интересно, что коммуникативная функция хеджирования не рассматривается Лакоффом в его статье. Особое внимание он выражает логическим признакам следующих слов: in a manner of speaking, largely, rather и других. Хедж в художественном значении означает 'преграда', 'помеха'. Являясь многоаспектным, хедж как элемент хеджирования объединяет в себе несколько факторов - прагматические, семантические и когнитивные [1].
Однако, именно Л. Заде впервые описывает понятие хеджирование в своих работах. Он не использовал само понятие «хеджирование», он называет данное явление теорией нечетких множеств (fuzzy sets theory) при моделировании структуры любого языка. Он анализировал хеджи в английском языке с лексической точки зрения, опираясь на логику и семантику. Согласно
данной теории, размытость появляется в том случае, если определение слова какой-либо категории рассматривается верным только в какой-то определенной степени. То есть, хеджи с лексической точки зрения правильно будет использовать только в том случае, если называть понятия, которые удалены от прототипа: например, предложение 'угорь - это что-то вроде рыбы' звучит приемлемо, в то время как предложение 'щука - это что-то вроде рыбы' будет звучать абсурдно [2]. В результате Заде пишет, что понятия любого естественного языка обладают весьма неясными границами, поэтому предложения говорящего могут быть как неложными, так и неистинными, а если они истинные, то лишь до какой-то определенной степени или лживы также до определенной степени [2].
Позднее исследованием понятия хеджирование занялся У Вайнрайх в 1966 году. При описании этого термина, он также не использовал слово «хеджирование». В его работе «On the Semantic Structure of English» он говорил о металингвистическом операторе. У. Вайнрайх пишет, что каждый язык использует собственный метаязык для для более простых целей. Более того, он утверждает, что металингвистические операторы или подобные понятия можно выделить во всех языках. К метаоператорам он относит такие слова как true, so-called, real и др. По мнению У. Вайнрайха, основной функцией этих металингвистических операторов является свободная или строгая интерпретация десигнатов [3].
В. Намсараев впервые рассматривает хеджирование как самостоятельное явление. Он пишет о том, что многие лингвисты рассматривают данное понятие в рамках других лингвистических явлений, таких как модальность, метадискурс, стратегии вежливости. Однако, он подчеркивает, что, если рассматривать понятие хеджирование через призму других понятий, многие средства, которыми хеджирование выражается, могут быть упущены. Тем самым, описание данного явления будет незавершенным и неполноценным. В. Намсараев рассматривает хеджирование как «прагматическую категорию, выполняющую защитную трансформацию предложения и включающую в себя лингвистические средства, которые функционируют на уровне межличностного общения» [4, p. 65].
Используя хеджирование в своей речи, авторы и говорящие пытаются исключить абсолютную точность своего высказывания. Они пытаются уберечь себя от критики. Тем самым, можно утверждать, что понятие хеджирование может и должно быть рассмотрено как самостоятельное понятие, так как данное понятие обладает определенным набором слов - хеджей - которые используются для достижения поставленной цели. Более того, хеджирование, как и другие лингвистические понятия, обладают определенными свойствами и функциями, которые будут также рассмотрены в данной работе.
