CC BY
63
УДК 82
Петелина О. О.
Имя и творчество М.Ю. Лермонтова в поэтическом универсуме В. Строчкова
В статье рассматривается бытование имени и творчества М.Ю. Лермонтова в поэтическом творчестве современного поэта Владимира Строчкова на материале четырёх книг стихов автора: «Глаголы несовершенного времени. Избранные стихотворения 1981-1992 годов», «Наречия и обстоятельства. 1993-2004», «Буколики плюс», «Zeitgeist». Рассмотрение в данном контексте произведений В. Строчкова позволяет более качественно осмыслить характерную черту его поэтического творчества - диалогичность (интертекстуальность).
The paper presents existing of the M.Y. Lermontov's name and creation at the poetry of a modern poet Vladimir Strochkov on the material of the four books of his poems: «Verbs of imperfect (incomplete) tense (time). Selected poems of the 1981-1992 years», «Adverbs (dialects) and circumstances. 1993-2004», «Bucolics plus», «Zeitgeist». Analysis of the V. Strochkov's texts at such context promotes more qualitative reflection of the characteristic feature of the V. Strochkov's poetic creation - intertextuality.
Ключевые слова: М.Ю. Лермонтов, В. Строчков, текстовая аппликация, аллюзия, парафраз, бурлеск, травестирование, поэтический текст.
Key words: M.Y. Lermontov, V. Strochkov, text application, allusion, paraphrase, burlesque, travesty, the poetic text.
Диалогичность, реализующаяся через обращение к классической русской литературе, является характерной чертой поэтического творчества такого современного автора, как Владимир Строчков. Наряду с деконструкцией образа А.С. Пушкина и пушкинского наследия, реализующейся через цитаты, текстовые аппликации, многочисленные аллюзии, и реминисценциями из произведений С.А. Есенина, Ф.И. Тютчева, О.Э. Мандельштама, И. А. Бродского, важное место в творчестве В. Строчкова занимает обращение к имени и творчеству М.Ю. Лермонтова. В частности, в стихотворении «Вот экономика, она уж развалилась», содержащемся в его первой книге стихов «Глаголы несовершенного времени. Избранные стихотворения 1981-1992 годов» (1994), М.Ю. Лермонтов предстает как безусловный и хрестоматийный классик: «Афганистан вам - это не Вьетнам, / где, кстати, любят нас ничуть не меньше, / что ж до того, что странною любовью / так ничего плохого в этом нет, / тому порукой Классик наш великий - / классической любовью любят нас, / и так - повсюду!» [3, с. 131]. Звание классика М.Ю. Лермонтов получает заслуженно и вполне серьезно, правда, в ироническом контексте, в связи с неоднозначным вневременным отно-
© Петелина О.О., 2015
33
шением русского человека к своей стране и проекцией данного отношения к России на другие народы: «Люблю отчизну я, но странною любовью!» [1, с. 100].
Причины для столь странной «классической» любви к своей Родине декларируются в стихотворении В. Строчкова «Вытекает по капле из крана хлорированная прана», включенном в более поздний сборник стихов «Zeitgeist» (2012) и построенном на аллюзиях к вольному лермонтовскому переводу «Из Гете» («Горные вершины спят во тьме ночной...»), а также на текстовых аппликациях, участвующих в создании образа спящей страны, постепенно теряющей свое могущество и превосходство. При этом автор не ироничен, а предельно серьезен и даже удручен. Он использует своеобразный эвфемизм - представляет реальность в виде сказки: «Это просто сказка, дети, / спит-храпит мёртвая царевна-лягушка, / под головой у нее хрустальная подушка, под подушкой стрела, под подушкой душно, / под подушкой спит вневедомственная охрана, / железнодорожный диспетчер, горные долины, / задыхаясь, спят во тьме ночной, / бесконечно длинной, / и в трубе кончается нефть, воровская прана» [4, с. 31].
Стихотворение В. Строчкова «Мэри вывела овечек.» («Глаголы несовершенного времени. Избранные стихотворения 1981-1992 годов») содержит аллюзии на два известных произведения М.Ю. Лермонтова: стихотворение «Выхожу один я на дорогу» и поэму «Демон». В эпиграфе в виде цитат (с указанием автора цитируемых фрагментов) содержатся следующие строки: «.без руля и без ветрил.», «.жалею ли о чём.» [3, с. 340]. Сами же названия произведений при этом опускаются, получая взамен индивидуально-авторскую жанровую характеристику «стишок». Подобная жанровая характеристика («английский стишок») сопровождает строку «У Мэри была овечка.» [3, с. 340], которая также содержится в эпиграфе вместе со строкой из детской песенки «В траве сидел кузнечик.» [3, с. 340]. Литота, реализующаяся в эпиграфе стихотворения в результате использования уменьшительно-ласкательного суффикса при определении жанра, в некотором роде задает тон восприятия стихотворения: представление достаточно глубокой философской проблематики в относительно простом, наивном контексте - диалоге кузнечика и девочки Мэри. Аллюзия на лермонтовскую поэму «Демон» используется для актуализации идеи свободы, в частности, свободы выбора лирического героя, необходимой для его самоопределения и пребывания в сфере желаемого: «И уже ты не кузнечик, / а судьбы своей кузнец. / Так на что же честь овечек, / коль неведом им конец? / Так зачем же чтить овечность, / ей отвсюду несть числа, / коль возможно сплыть во млечность / без ветрила и крыла» [3, с. 341].
Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Выхожу один я на дорогу.» и анализируемое стихотворение В. Строчкова объединяет размышление о человеческом предназначении, о тщетности его стремлений и, как следствие, одиночестве человека в мире. В стихотворении М.Ю. Лермонтова
34
окружающий мир растворен в божественном, человеческое же сознание отделено от этого мира, лирический герой М.Ю. Лермонтова жаждет свободы и покоя, умиротворения: «Выхожу один я на дорогу; / Сквозь туман кремнистый путь блестит; / Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, / И звезда с звездою говорит. / В небесах торжественно и чудно! / Спит земля в сияньи голубом.... / Что же мне так больно и так трудно? / Жду ль чего? Жалею ли о чем? / Уж не жду от жизни ничего я, / И не жаль мне прошлого ничуть; / Я ищу свободы и покоя! / Я б хотел забыться и заснуть!» [1, с. 141]. Лирическому герою В. Строчкова свойственны порыв к свободе, стремление к самоопределению, в результате, впрочем, также оказывающиеся бесплодными. Кроме того, в стихотворении В. Строчкова «Мэри вывела овечек.» возникает библейский образ заблудшей овцы: «- Посчитай овечек, Мэри, / медсестра, пастушка, чудь. / Замечаешь ли потерю? / - Да. / - Жалеешь ли? / -Чуть-чуть» [3, с. 343].
В стихотворении В. Строчкова «И вот один выходишь на дорогу», содержащемся в сборнике «Буколики плюс» (2010), тема жизненного пути человека продолжает развиваться в контексте лермонтовского стихотворения: «И вот один выходишь на дорогу, / путь не тернист, и, вроде, ночь глуха» [4, с. 9], а далее в контексте стихотворения Б. Пастернака «Гамлет»: «И как-то вдруг выходишь в чисто поле, / и в горле стих трепещет, то ли страх. / Оно огромно, ни конца, ни края, / трава по плечи, грохот кузнецов, / ты на краю, дурнотно обмирая, / и должен сделать шаг в конец концов, / как гладиатор на смертельном действе. / В волнах травы ни брода, ни пути, / ты тут один, всё тонет в колизействе. / Жизнь не прожить, но поле перейти» [5, с. 9]. Три текста (Строчкова, Пастернака и Лермонтова) объединяет образный ряд, в основе которого - экзистенциальный момент в жизни лирического героя, осознающего себя и свой путь перед вечностью, в пространстве ночи, когда вся Вселенная как будто замерла в ожидании человеческого жеста.
В книге «Наречия и обстоятельства. 1993-2004» (2006) находим стихотворение «Фиговый листок оторвался от ветки родимой.», построенное на основе известного текста М.Ю. Лермонтова «Листок», в данном случае выступающего в качестве опорного (прецедентного) текста для произведения В. Строчкова. Стихотворение В. Строчкова состоит из пяти катренов, первый из которых является парафрастическим. Обильное введение в текст жаргонной и грубо-просторечной лексики, на наш взгляд, обусловлено выбором формы, представляющейся автору адекватной для вербализации ряда актуальных компонентов смысла в современной автору ситуации. Между тем нарушение условия тематической уместности позволяет отнести рассматриваемое стихотворение В. Строчкова к бурлескной травестии, выполненной в технике низкого бурлеска (о «бурлескной тавестии см.: [2]: «Твой жребий смешон: от побега до скорой поимки, / да жидкий стишок по пути от кормушки к поилке. / Вернись-ка, сынок, воротись к своей клетке родимой / и клюй свой кусок - недостаточный, необходимый» [6, с. 270].
35
Стихотворение «Происхождение видов» из сборника стихов В. Строчкова «Буколики плюс» (2010) включает характерные поэтические образы М.Ю. Лермонтова - образ ангела и образ русалки. В эпиграфе к стихотворению В. Строчкова приведены цитаты из одноименных произведений классика - стихотворений «Ангел» и «Русалка». Ссылка на данные стихотворения в виде аллюзии и текстовой аппликации представлена и в самом тексте стихотворения В. Строчкова: «По небу полуночи ангел летел / и тихую песню он пел. / Русалка плыла над ночною волной, / озаряема бледной луной» [5, с. 28]. В данном случае заимствование образов подчеркивает существующую между текстами М. Ю. Лермонтова и текстом В. Строчкова связь: наличие мотива тоски, притяжения (в том числе любовного), возникающего между представителями различных, далеких друг от друга миров.
Сборник «Zeitgeist» (2012) содержит стихотворения, в которых в связи с именем и творчеством М.Ю. Лермонтова затрагивается тема поэта и поэзии, поэта и читателя, а также тема времени. Это стихотворение «На смерть поэта (футурсонет)» и стихотворение «К 70-летию молодого поэта Михаила Лермонтова». Указание на известный лермонтовский текст, написанный в связи со смертью А.С. Пушкина, содержится в названии стихотворения В. Строчкова «На смерть поэта (футурсонет)». На связь с футуристической традицией указывает и данное в названии определение своеобразной формы стихотворения - «футурсонет», и аллюзия на известный текст Алексея Кручёных «Дыр бул щил...», содержащаяся в конце стихотворения В. Строчкова: «Дырбулщыл» [4, с. 25]. Необычность формы усиливает несоответствие между должным для сонета и имеющимся в фу-турсонете В. Строчкова количеством четверостиший и трехстиший («фу-турсонет» состоит из четырех трехстиший и двух одностиший). Размышление о поэтическом даровании, о приговоре, который выносит читающая публика поэту, о хрупкости человеческого существования оказывается вневременным и звучит в стихотворении В. Строчкова «На смерть поэта» не в связи с конкретным поэтическим событием или судьбой. Перед нами обобщенный образ, созданный в результате актуализации двух традиций -классической (через аллюзию на лермонтовский текст, посвященный А. С. Пушкину) и модернистской (футуристической) (через аллюзию на футуристический текст А. Кручёных).
В тексте «К 70-летию молодого поэта Михаила Лермонтова» содержится мотив гнетущей старости, старости как наказания, смерти как благодати, жизни как неловкой шутки: «Кончается жить, начинается жуть, / где что, кроме немощей, сна и желудка? - / а прочее, если подумать чуть-чуть, / проехало, словно неловкая шутка» [4, с. 26], «И скучно, и тошно, и руку подать - / кому? Никого, почитай, не осталось. / И, может, не жуть, а как раз благодать, / что смертью кончается старость» [4, с. 26]. В унисон голосу лирического героя В. Строчкова звучат слова лирического героя М.Ю. Лермонтова в стихотворении «И скушно и грустно!»: «И скушно и
36
грустно! - и некому руку подать / В минуту душевной невзгоды.../ Желанья ... что пользы напрасно и вечно желать? / А годы проходят - все лучшие годы!» [1, с. 60], «Что страсти? Ведь рано иль поздно их сладкий недуг / Исчезнет при слове рассудка, / И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг - / Такая пустая и глупая шутка!» [1, с. 60]. Во второй строфе стихотворения В. Строчкова строки М.Ю. Лермонтова о любви «Любить - но кого же? - на время не стоит труда, / А вечно любить невозможно..» [1, с. 60] переосмыслены как строки не из любовной, но философской лирики, заключающие в себе размышление о таких категориях, как любовь, вечность, время: «Вернуться обратно, тогда и туда, / навылет пройдя контрабандой таможню? - / возможно, но время не стоит труда, / а вечность любить невозможно». Данное переосмысление происходит в том числе в результате приема паронимической аттракции - семантического сближения фонетически подобных слов, в данном случае слов, имеющих прочные этимологические связи в системе языка: «на время» - «но время», «вечно» - «вечность».
В результате исследования творчества В. Строчкова, проведенного на материале четырёх книг стихов автора, не остается сомнений, что притяжение В. Строчкова к лермонтовскому «полюсу» классической русской поэзии велико. В чем же кроются причины данного тяготения? Можно предположить, что в особой, свойственной современному поэтическому сознанию потребности в диалоге, прежде всего в диалоге с теми, кто звучал и продолжает звучать в просторных «классах» русской литературы.
Список литературы
1. Лермонтов М.Ю. Стихотворения, 1836-1841 // Лермонтов М. Ю. Полное собрание сочинений: в 5 т. - М.; Л.: Academia, 1935-1937. - Т. 2. Стихотворения, 18361841. - С. 1-148.
2. Москвин В.П. Интертекстуальность: Понятийный аппарат. Фигуры, жанры, стили. - М.: ЛИБРОКОМ, 2011. - 168 с.
3. Строчков В. Глаголы несовершенного времени. Избранные стихотворения 1981-1992 годов. - М.: Диас, 1994. - 416 с.
4. Строчков В. Zeitgeist. - Таганрог: НЮАНС, 2012. - 32 с.
5. Строчков В. Буколики плюс. - Таганрог: НЮАНС, 2010. - 32 с.
6. Строчков В. Наречия и обстоятельства. 1993-2004. - М.: Новое литературное обозрение, 2006. - 496 с.
37
