CC BY
76
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
М.С. Арсанукаева
Имущественные отношения в правовой культуре чеченцев (XIX - нач. XX в.)
В статье показано развитие у чеченцев в XIX — нач. XX в. правовой культуры, сочетавшей адат (обычное право) и шариат (мусульманское право). Автор, используя этнополитический и историко-правовой подходы, указывает на значение изучения таких обычноправовых регуляторов у чеченцев в XIX — нач. XX в. не только с исторической, но и современной практической точки зрения. Предпринимаемые в последние десятилетия попытки реставрации адата и шариата вызывают необходимость новых подходов в их оценке в жизни чеченцев и других народов Северного Кавказа.
Ключевые слова: этнополитика, правовая культура, адат, шариат, дееспособность, правоспособность, договор, брак, опека и попечительство.
1. Актуальность этнополитического аспекта исследования
Развитие России в ХХХ веке сталкивается с этнополитическими вызовами. Реагирование на них и их нейтрализация осложнены региональной и национальной спецификой, требующей дифференцированного подхода к разным территориям, отличающимся этнонациональной спецификой. Россия за последние 10 лет преодолела угрозу распада государства из-за этнотерритори-альной фрагментации. Но поиск и конструирование механизмов, способствующих интеграционным этнополитическим тенденциям, остается по-прежнему актуальной теоретической и практической проблемой.
Этнополитика, согласно М. Паренти, занимается анализом взаимосвязи этнической идентификации и политического выбора [1, с. 30]. Полезно также обратиться к теории структурации Э. Гидденса. Для него субъект в одно и то же время создает правила и воспроизводит их, следуя им. Институты выступают как социаль-
© Арсанукаева М.С., 2010
ные практики, протяженные во времени и пространстве [2]. При сильных социальных напряжениях, связанных с переосмыслением истории, переживанием этнополитических конфликтов, социальная реальность воспринимается неадекватно; из фрагментарных элементов исторического сознания и социальной практики формируются «социальные квазиреальности».
Настоящее конструируется через своеобразную интерпретацию прошлого, включение в массовое сознание оживленных смыслов и значений, характерных для прошлого.
Для Северного Кавказа учет выше обозначенных реалий и особенностей конструирования социального пространства и времени особенно актуален. Поэтому правовая культура отдельных народов представляет большой интерес для политологии, этнологии, юридической антропологии, истории права. Современное практическое значение изучения правовых обычаев (адатов) народов Северного Кавказа связано со многими факторами, в частности с тем, что в настоящее время наблюдаются попытки реставрации адатов и приспособления их к современным условиям, принципиально отличным от тех, в которых они создавались и изначально действовали. В период вооруженного конфликта в Чеченской Республике фактически на протяжении целого десятилетия (до конца XX в.) адаты и шариат восполнили образовавшийся правовой вакуум и стали доминирующими нормативными регуляторами для большинства проживающих там чеченцев. Это необходимо учитывать при восстановлении конституционного пространства России в этом регионе при правлении Р. Кадырова. Возникают проблемы решения некоторых вопросов имущественных отношений, обострившиеся в 1990-е — начале 2000-х гг. Поэтому обращение к некоторым вопросам истории помогает решать современные проблемы на Северном Кавказе.
В таком ракурсе этнополитики адаты чеченцев, отличающиеся гибкостью, живучестью, адекватностью национальному менталитету, являются интересным и актуальным предметом не только историко-правового, но и современного политического анализа.
2. Предмет и источники исследования
Адаты продолжают регулировать некоторые отношения в чеченском обществе до сих пор (особенно в горных районах). Этнополи-тические конфликты 1990-х гг., дезорганизовавшие действие российского права, даже усилили влияние адатов и шариата. ^ановление такого регулирования имущественных отношений проходило в XIX— нач. XX вв. Именно в этот период по инициативе Российского правительства и его кавказской администрации адаты местных горцев впервые были записаны и систематизированы. Часть из них, с сан-
кции местной администрации, стала применяться в качестве нормативной базы при разрешении горских дел в областных, горских словесных и сельских (аульных) судах.
После окончательного присоединения Чечни к России, особенно в последней четверти XIX—нач. XX в., когда военно-народное правление сменилось военно-гражданским и возобладала тенденция слияния горцев с остальными подданными империи, значительную роль в регулировании общественных отношений у чеченцев играло российское имперское право.
Основой для статьи послужили работы дореволюционных авторов: Ф.И. Леонтовича, М.М. Ковалевского, Б. Далгата, Н.Ф. Грабов-ского А.П. Ипполитова, Н. Семенова, Г. Вертепова и др. [6]. Адатное право чеченцев всегда вызвало интерес у широкого круга ученых советского и постсоветского периодов. Некоторый спад интереса к теме в 1920—1940-е гг. сменился разработкой основополагающих ее направлений и появлением фундаментальных трудов в 1970—1990 гг. Особенно возрос интерес к чеченским адатам в последние десятилетия [7].
3. Обычай в объектно-субъектных отношениях чеченцев
Основная дефиниция, имеющая отношение к настоящей теме, — правовой обычай (адат). В отличие от закона правовой обычай — это такой источник права, который в течение длительного времени не подвергался формальному закреплению, а потому легко распространялся и перенимался другими народами. Понравившийся чужой обычай, соответствующий менталитету и условиям жизни народа, адаптировался применительно к местным традиционным ценностям.
Отличительной особенностью обычного права вообще и адатов чеченцев в частности является многосубъектность, т.е. наличие нескольких видов или уровней субъектов общественных отношений. В первую группу субъектов, по мнению Г.В. Мальцева, входят те или иные социальные группы, затем следуют подгруппы или ассоциированные надстроечные группы (союзы племен, поселений, деревень и т.п.), обычное право которых складывается за счет обычно-правовых норм союзников. На этом уровне выделяется семья как субъект права в области родственных, с емейно-брачных отношений. Во всех случаях существует еще один уровень субъектов — индивидуальный, где носителем прав и обязанностей выступает родич, общинник, член социальной группы, семьи [8, с. 43].
Представляется, что у чеченцев, так же как и у некоторых других народов Северного Кавказа, например родственных им ингушей, выделяются такие субъекты обычного права, которые соответствовали в прошлом их политической организации: народ (къам), «тук-
хум» (союз родов), «тайп» (род), «некъи», «гар», «дьозал» [9, c. 26]. При определении правового статуса личности у чеченцев действовал принцип «свой — чужой». Полной правосубъектностью наделялись только члены коренных родов (тайпов). Статус пришлых («чужих»), не принадлежавших к данному тайпу, носил ограниченный характер. В земельных отношениях, например, главное ограничение состояло в отсутствии у «чужого» права занимать пахотный участок без согласия членов местного тайпа.
Все свободные и правоспособные мужчины, главы семей в чеченских родах имели равные права в сфере гражданско-правовых отношений. С утверждением норм шариата особую значимость приобрела религиозная принадлежность того или иного лица. Под его влиянием некоторые, пусть и ограниченные, права получили женщины. От имени недееспособных и несовершеннолетних в сфере гражданско-правовых отношений действовали их представители и опекуны и попечители (верс). Интересы женщин (дочерей, сестер, жен) представляли их отцы, братья, мужья. Родственники со стороны мужа, временно отсутствовавшего по разным причинам (плен, отходничество, ссылка, заключение), защищали интересы членов его семьи (жены, малолетних детей). Под их опеку попадали также вдовы, оставшиеся в доме мужа. Сыновья, достигнув совершеннолетия, и прежде всего получившие дом отца, в случае его смерти представляли интересы матери, незамужних сестер, малолетних братьев.
И наконец, адаты свидетельствуют о совершенном бесправии зависимых сословий — холопов и рабов («лаев» и «ясырей»), хотя известно, что с разрешения хозяина и они могли совершать некоторые сделки. За неисполнение рабом своих обязательств нес ответственность его хозяин.
Деление вещей в адатах, как представляется, совпадало с принятым в шариате (мусульманском праве). Особую категорию составляли вещи, которые не могли находиться в собственности отдельного лица, прежде всего воздух, водные источники, мечети. Мусульманин не вправе иметь «нечистые» вещи: вино, свинину, книги, противоречащие исламу, и др. Мусульманское право знает также деление вещей на движимые и недвижимые, заменимые и незаменимые, характеризующиеся индивидуальными признаками и без таковых.
Объекты адатного права у чеченцев могли быть самыми разно -образными: земля, скот, инвентарь, повозки, индивидуальные вещи и др. Адатному праву чеченцев известны такие институты вещного права, как право собственности (частной и общей), владение, сервитуты. Чеченские адаты знают и регулируют следующие способы возникновения вещных прав: собственность, владение, покупка, давность владения, получение в дар, наследование, находка.
4. Право собственности. Обязательственные отношения
Адаты строго определяли правила приобретения права собственности или овладения вещью, в первую очередь землей и скотом. Вещь, находившаяся в собственности или во владении, могла быть обозначена специальными знаками. В частности, границы земельных участков обозначались камнями или флагами или каким-либо иным способом. Знаком («тавро» — отрезанные кончики ушей, клин на коже и т.д.) помечалась скотина, принадлежавшая тому или иному горцу. Таким образом, вслед за шариатом адаты строго охраняли отношения собственности. По адату находка присваивалась, а если лиц, нашедших вещь, было несколько, то они ее делили между собой поровну. При обнаружении пропавшей вещи хозяин мог потребовать от нового владельца принесения присяги. Если владелец уже продал найденную вещь, то покупатель обязывался ее возвратить действительному хозяину. Обязанностью хозяина было доказывание принадлежности вещи ему на праве собственности (обычно посредством клятвы или свидетельских показаний) [10, с. 353].
Нормами адата на протяжении длительного времени у чеченцев регулировались также обязательственные отношения. Определение понятий «договор», «соглашение», «предмет договора», «объект договора», «стороны договора», вследствие неразвитости письменного права, отсутствовало, но представление об их содержании уже сложилось. Понятие обязанности у кавказских народов ограничивалось основными принципами адатного права: обладанием каким-либо статусом, взаимностью прав и обязанностей, ответственностью сторон. Представляется, что у чеченцев члены одного тайпа и главы семей имели равный правовой статус в сфере гражданско-правовых отношений, что проявлялось, в частности, при заключении сделок. В то же время по обязательствам подвластных отвечал до-мовладыка.
5. Договор у чеченцев
Договор служил средством регулирования как имущественных, так и неимущественных отношений. Все сделки делились на две группы: с отчуждением вещи и без такового. Первый вид требовал совершения определенных правил, т.е. заключения в определенном месте, в присутствии авторитетных лиц, свидетелей, произнесения сторонами и их представителями (свидетелями доброй славы) клятв и т.д. К ним относились договоры купли-продажи, дарения, наследства.
Договоры заключались как в устной, так и в письменной форме. С установлением арабской графики наиболее важные договоры
оформлялись письменным контрактом, который подписывался сторонами или их доверенными лицами (указанием имени или приложением пальца). Свидетелями при заключении договоров могли быть только те сородичи, которые в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения договора могли отвечать перед кредитором своим имуществом или правомочные принуждать представляемого (должника) к исполнению долга.
Однако большая часть договоров заключалась в устной форме в присутствии свидетелей. Они дословно назывались заключенными «посредством дачи слова» [10, с. 357]. Для действительности договора требовалось наличие следующих основных условий: 1) правоспособность лица; 2) согласие сторон; 3) соответствие нормам адатного права. Предметом договора могли стать все вещи с индивидуальными признаками, отторжение которых не требовало согласия остальных сородичей. Согласия близких родственников требовали сделки со всеми объектами, составлявшими общую собственность: земля, постройки, скот, семейные реликвии, предметы культа и др. Договора купли-продажи скреплялся рукобитьем [10, с. 358].
При заключении договора сторонами самостоятельно определялись: предмет, сроки исполнения и вознаграждение (цена, оплата труда и т.д.). Отход от условий договора не допускался. При дополнительной договоренности или по решению маслагатского (третейского) суда в случае явной несостоятельности должника допускался возврат долга по частям при согласии кредитора. В случае неисполнения договора применялись санкции. В основном, при возникновении разногласий, стороны прибегали к маслагатскому или адатному суду. Ответственность по договору носила двусторонний характер. С установлением ислама исполнение условий договора стало обязанностью горца как мусульманина.
Исторически первым у чеченцев возник договор мены. Между горными чеченцами практиковался обмен земельными участками [11, с. 30-43]. Обмен происходил также между горными и равнинными чеченцами. По мере развития хозяйственных и товарно-денежных отношений появились и другие виды договоров: купли-продажи, оказания услуг (перевозки, строительства, хранения и др.), аренды (в том числе земли, скота, средств перевозки), найма (личного и имущественного). Видное значение для горцев, хозяйственная жизнь которых в горах стоила больших усилий, имели договоры о совместном труде, связанные с обработкой земли, пастьбой скота, сенокошением, строительством, рытьем канав и другими работами, т.е. договоры товарищества.
С развитием товарно-денежных отношений широкое распространение получил договор купли-продажи, объектом которого мог-
ли быть только индивидуально определенные вещи. Договор купли-продажи скреплялся рукобитьем, служившим доказательством того, что сделка состоялась. Большинство договоров купли-продажи заключалось в устной форме и присутствии свидетеля [10, с. 357; 18, с. 20]. Продавцу разрешалось увеличивать первоначальную цену за вещь, так как считалось естественным, что каждый хочет продать вещь подороже. При продаже вещи продавец обязывался сообщать о ее недостатках. Обман или умолчание о недостатках вещи обязывало продавца дать присягу, которой он доказывал, что не знал о недостатках вещи или продал неиспорченную вещь. Задаток при продаже вещи не брался [10, с. 357].
В конце XVIII — нач. XIX в. объектом купли-продажи становятся земля и скот, имевшие для горцев особое значение. Родственникам принадлежало право преимущественной покупки земельного участка члена семьи или рода. В случае несоблюдения данного условия земля могла быть отчуждена. С течением времени земельные участки стали продаваться любому, в том числе постороннему лицу, заплатившему большую цену. Горские общества были против такой практики и на своих сходах выносили запретительные приговоры [11, с. 43—44]. При купле-продаже земли и скота у чеченцев, когда еще не было денежных знаков (русских, персидских, грузинских), за один загон платили одного быка. Во времена Шамиля 1 бык стоил 10 руб., корова 5 руб., баран и овца — 1 руб. Десятина земли в среднем по нагорной полосе Чеченского района оценивалась по 114 руб. (от 66 до 81 руб. у Шатоя, до 178 — 206 руб. в районе Шароя и Ма-кажоя). Цена зависела от наличия свободной земли [11, с. 122—123].
Появление земельной собственности или таких широких прав, которые были близки к праву собственности на земельные наделы, повлекло за собой развитие арендных отношений. В аренду сдавались не только пахотные земли, но также сенокосы и пастбища («лам» — гора). Пастбища могли сдаваться и целым обществам. Главными объектами договора аренды служили земля и скот. Во второй половине XIX—начале XX в. арендаторами были почти жители нагорной полосы, временнопроживающие крестьяне, а также значительная часть коренных жителей равнинной части округов Терской области [12, с. 121]. В равнинной части землевладельцы сдавали земли в аренду только за деньги, а в нагорной полосе еще сохранялась натуральная или отработочная аренда.
Н.С. Иваненков указывает на существование у чеченцев бессрочного залога, называемого «кериесна», с правом пользования землею. Его отличие от договора аренды заключалось в том, что у владельца — залогодателя возникал риск лишиться земли, а у другого (залогодержателя) — надежда ее приобрести ее навсегда. Средняя це-
на залога равнялась 11 руб., а десятины — 66 руб. Аренда земли на один посев стоила в горах от 3 до 18 руб. за дес., т.е. ниже дохода от «кариесны». Договор аренды не имел своего названия, и обычно говорили «загон продал на один год». Кроме того, в нагорной Чечне отдача земли в аренду производилась в обмен на часть урожая: например, из половины зерна, вся солома идет в пользу арендатора [11, с. 123 — 124].
Особым видом аренды являлась субаренда, объектами которой были также скот и земля. Причем особое внимание уделялось земле, которая стала основным предметом спекулятивных сделок. В частности, при анализе источников видно, что субарендные цены превышали арендные как минимум в семь раз. Если арендатором был человек со стороны или другой национальности, то стоимость аренды возрастала еще больше.
Во второй половине XIX—начале XX в. широкое распространение получили договоры займа. Договор займа мог быть безвозмездным, как этого требовал шариат, но чаще всего предполагал возмещение в виде процентов. Займы делились на срочные и бессрочные. О кабальных условиях займа в горной Чечне сообщает Н.С. Иваненков. «Вообще замечается, — пишет он, — что чем недоступнее и отчужденнее от других какое-либо селение, тем и деньги дороже. По большому торговому тракту Шатой — Итум-кале деньги идут на 20 — 25 %; в других же местах не меньше 40—50%» [11, с. 124].
Кроме того, среди горцев получил распространение и договор ссуды, по которому деньги и вещи передавались одной стороной другой при условии возврата как с уплатой, так и без уплаты процента. Чеченцам были известны также договоры найма (имущественного и личного). Когда, например, ингуши, имеющие схожие нормы, нанимали работника, то хозяин платил деньги вперед. Если же работник умирал, то оставшаяся сумма считалась «кровавой» платой и отдавалась родственникам работника. Если же работник болел и не выполнил оговоренный объем работы, то по выздоровлении дорабатывал. Если работник уходил, недоработав, то возвращал за все недоработанное [10, с. 357—358]. Обычай регулировал оплату труда наемного работника. Одним из древнейших договоров у чеченцев и ингушей был договор товарищества, выступавший, скорее, как институт взаимопомощи. Обеспечение взаимных обязательств по данному договору происходило в добровольном порядке [13, с. 133].
6. Имущество в семейных и брачных отношениях чеченцев
Обычай регулировал также имущественные отношения, возникавшие в сфере семейных и брачных отношений [14, с. 144—153]. Как известно, брак представлял собой соглашение сторон. Обяза-
тельным его условием была плата за невесту. Калым, подарок жениха и приданое составляли неприкосновенную собственность чеченской женщины [15, с. 143]. В соответствии с местными адатами, чеченки либо самостоятельно распоряжались своей долей привнесенной собственности, либо добровольно допускали распоряжение ею мужем для пользы всей семьи [10, с. 342]. В случае принуждения со стороны мужа к отчуждению собственности жены, она находила защиту у собственных родственников [15, с. 143]. При разделе имущества личная собственность мужа и жены не учитывалась. В случае смерти мужа, если никто из родственников мужа не возражал, жена могла уйти к своим близким. При этом она получала приданое и часть имущества мужа — 1/8 [16, 31, с. 369].
Без согласия мужа жена была вправе совершать только небольшие сделки бытового характера. По обязательствам жены ответственность нес ее муж, тогда как на жену ответственность по обязательствам мужа не возлагалась. Супруги вели дела друг друга самостоятельно [10, с. 342 — 343].
Отец (ценда у чеченцев) — глава большой семьи, управлял всеми работами мужчин (подвластных), распоряжался семейным имуществом (продажа, сдача в аренду, предоставление под залог и т. д.), средствами, полученными членами семьи на заработках. В больших семьях частым явлением были разделы имущества между отцом и взрослыми сыновьями. При этом отец и сыновья получали равные доли [17, с. 16—17].
Адаты и шариат строго регламентировали право наследования. Законными наследниками, правомочными наследовать после умершего, были его сыновья. В чеченских семьях имущество умершего отца делилось между братьями поровну [18, с. 99; 10, с. 352]. Если к моменту смерти отца сыновья еще не разделились, то хоронили отца за общий счет. Не допускалось лишение наследства сына, участвовавшего в похоронах отца, равно как и сын, не участвующий в похоронах отца, ничего не получал [10, с. 352]. Особое значение придавалось наследованию земельного надела. Каждый земельный пай переходил по наследству от отца к сыновьям с соблюдением строгого равенства между ними.
В отношении наследования дочерьми после отца по шариату и адату есть существенные расхождения, которые выражаются в том, что адат устраняет дочь от наследования, тогда как по шариату ей полагается треть доли брата [19, с. 99]. Берже отмечает: «По адату дочери не предоставлено участвовать в разделе отцовского имения» [17, с. 76]. Особенно строго это правило соблюдалось в отношении родового земельного надела. По адатам, после смерти отца и матери незамужняя дочь остается на попечении брата или дяди, кото-
рые обязаны содержать и выдать ее замуж, обеспечив приданое [19, с. 99].
У чеченцев если отец, умирая, не оставлял сыновей, то его имущество делилось следующим образом: одна половина отдавалась дочери, другая ближайшему родственнику. Если дочерей было несколько, то имущество умершего делилось на три доли, из которых две оставались им, а одна — ближайшему родственнику отца [19, с. 99—100; 17, с. 78]. Наследование по нисходящей линии у чеченцев при отсутствии детей не соблюдалось. Имущество бездетного умершего переходило отцу, а при его отсутствии — братьям и племянникам. Если умерший не имел живых членов родительской семьи и прямых наследников (нисходящих и восходящих), то имущество наследовали боковые родственники: дядя, двоюродные братья или племянники [19, с. 101].
Муж не признавался наследником жены. Оставшийся после нее калым, подарок жениха и другое имущество делилось между детьми по правилам, действовавшим в отношении наследования имущества отца. В случае отсутствия детей у умершей жены все ее имущество, в том числе приданое, возвращалось в родительский дом или ближайшим родственникам [17, с. 137]. В адатном праве чеченцев также содержались нормы, по которым допускалось наследование посторонних лиц. Так, если кунак умирал в доме чеченца, то все вещи, что были при нем, переходили к хозяину [19, с. 101].
Чеченцам были известны такие институты, как опека и попечительство, которые также регулировались нормами адата и шариата. Опекуном мог быть признан дееспособный старший брат, а при его отсутствии — дядя или другой ближайший родственник. Если у сирот вообще не оставалось родственников, то опекунство над ними возлагалось на кадия [19, с. 101]. Опекуну не полагалось ничего из имущества умершего. Он обязывался проявлять заботу о сохранности оставленного имущества и заботиться о сиротах. В случае растраты имущества умершего и грубого обращения с сиротами последние были вправе жаловаться кадию. При установлении правомерности обвинений в адрес опекуна кадий заменял его другим, более подходящим лицом и в случае растраты требовал от несостоявшегося опекуна возмещения потраченного. После достижения совершеннолетия (15 лет) опека над сиротой прекращалась, и опекун в присутствии кадия и родственников передавал своему воспитаннику оставшееся имущество отца согласно составленной описи. Недостачу опекун возмещал за свой счет [19, с. 103; 29, с. 80]. Попечительство над имуществом больных и расточителей поручалось ближайшим их родственникам [10, с. 350]. У чеченцев жены к опеке не допускались [19, с. 103].
7. Правонарушения и ответственность
Ответственность за неисполнение договора могла быть различной, но чаще всего заключалась в принуждении должника к выполнению всех условий соглашения. Кроме того, как видно по чеченским адатам, собранным в 1844 г., неоплатный должник не мог выдать свою дочь замуж без разрешения кредитора, окончательно не расплатившись с долгом [19, с. 115].
Имущественные споры, возникающие из неисполнения принятых обязательств, могли разрешаться не только путем удержания задатка или залога, но и самосуда, выражавшегося в присвоении чужого имущества [20, с. 107]. Как писал А.П. Берже, «по адату, предоставляется обиженному право во всякое время украсть у обидчика лошадь или какую-либо ценную вещь с целью принудить разбираться с собою; в таком случае он представляет похищенные вещи старикам, которые, оценив их, выделяют ему из них ту долю, на которую он имеет право, остальную же возвращает хозяину» [17, с. 81]. Большинство деликтов, предусмотренных обычным правом, рассматривалось как посягательство на права частного лица. Совершение частных деликтов ставило обидчика в положение должника не только перед потерпевшим, но и его семьей, а также родом (тай-пом). У чеченцев сложилось также представление и о публичном деликте, чаще всего рассматриваемом как посягательство на интересы рода (тайпа) или тукхума. Это могли быть: убийство и оскорбление, поджог чужого имущества, кража (захват чужого) и тайное его истребление, потрава и жатва чужого поля, особенно в ночное время, посягательство на гору и лесной участок, пастбища. В таких случаях к виновному лицу применялись наказания в зависимости от тяжести совершенного преступления в соответствии с представлениями горского общества (семьи, рода, тукхума). Это могло быть материальное возмещение вреда в сочетании с остракизмом или изгнанием.
По договору хранения у чеченцев не предполагалось право пользования вещью. Лицо, принявшее на себя такое обязательство, должно было бережно ее хранить и возвратить по требованию хозяина. Невозвращение вещи расценивалось как ее кража, и в пользу собственника взыскивалась стоимость присвоенного имущества. За ущерб, причиненный хозяину вещи, отвечал принявший ее на хранение [20, с. 106].
Имущественные дела по чеченским адатам разбиралась в традиционных третейских судах по установленному порядку в соответствии с подсудностью [21, с. 78-95]. С введением горских словесных и сельских (аульных) судов дела по спорам между горцами Терской
и Кубанской областей разрешались в соответствии с Временным правилами, принятыми 1870 г. В частности, опекунские дела при стоимости имущества свыше 100 руб. относились к горским словесным судам, а все остальные — к сельским (аульным) судам. Горскому словесному суду подлежали дела об опеке над лицами, принадлежащими к горскому населению, и имуществом, оставшимся после горцев (ст. 72 Временных правил) [22, с. 144—145]. Опекуны обязывались ежегодно представлять отчет по управлению порученным имуществом. В случае необходимости суд имел право командировать одного из депутатов суда для проверки действий опекуна в интересах опекаемого (ст. 75 Временных правил). В случае прекращения оснований, послуживших поводом для учреждения опеки (достижения совершеннолетия, признания дееспособным или смерти опекаемых, возвращения отсутствовавшего собственника и др.), с согласия начальника округа имущество от нее освобождалось (ст. 77 Временных правил).
Заключение
Таким образом, в Чечне в XIX — нач. XX в. существовала своеобразная правовая культура, основы которой составили нормы как обычного права, так и шариата (мусульманского права). Нормы адата и шариата регламентировали различные стороны имущественных отношений. В условиях слабо развитых социальных и товарноденежных отношений механизм правового регулирования в целом отличался наибольшей приспособленностью к нуждам чеченского общества. Однако многие правовые институты еще не были разработаны, отдельные нормы носили казуистический характер, так как формулировались в виде конкретного случая, отсутствовало исполнительное производство как таковое.
Со второй половины XIX—начала XX в. под воздействием глобальных реформ, проведенных на всем Северном Кавказе, включая и Чечню, серьезные изменения претерпел социальный состав чеченцев, получили развитие крупное товарное земледелие и скотоводство, кредитные отношения, денежные отношения, появились мелкие предприятия, зарождался нефтяной бизнес и т.д. В этих условиях наиболее отвечающими требованиям времени, несомненно, оказались нормы российского гражданского, торгового, предпринимательского и исполнительного права. Российское материальное и процессуальное оказало серьезное влияние на регулирование, фактически, всего спектра имущественных отношений у чеченцев, и прежде всего договорных.
Тема правовой культуры чеченцев является сложной и ответственной. Требуется осторожный подход к определению значения ада-
та и шариата в современных условиях, соотношению на Северном Кавказе российского права, адата и шариата. При очевидной необходимости утверждения общероссийского правового пространства требуется учет и анализ последствий событий 1990-х гг., приводивших к частичному усилению значения адатов и шариата. Несомненно, все эти вопросы требуют дальнейших тщательных исследований и научных дискуссий специалистов.
Литература
1. Савинов Л.В. Смыслы и ценности этнополитики // Ценности и смыслы. 2009. № 1.
2. Гидденс Э. Устроение общества: очерк теории структурации. М.: Академический проект, 2003.
3. Арсанукаева М.С. Утверждение ислама у чеченцев и ингушей // Религия и право. 2009. № 2. С. 34—36.
4. Ризванов Р. Дело Имама Шамиля. Махачкала: Дагестан. кн. изд-во, 1992.
5. Гаммер М. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М.: КРОН-ПРЕСС, 1998.
6. Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе: в 6 т. СПб., 1871. Т. 1; Ипполитов А.П. Этнографические очерки Аргунского округа // Кавказские горцы. Сб. сведений. Вып. I. М.: МНТПО, 1992; Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб., 1895; Вертепов Г. Ингуши. Историко-статистический очерк // Терский сборник. Кн.2. Владикавказ: Тип. Тер. обл. правл., 1892.
7. Цуров М.М. Обычное право ингушей // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д.: Изд-во СКАГС, 1999; Саидов И.М. Общественный быт вайнахов XIX — начала XX в. Автореф. ... канд. ист. наук. Тбилиси, 1872; Хасбулатов А.И. Установление Российской администрации в Чечне (II пол. XIX — нач. XX в.). М.: Русь, 2001; Нунуев С.-Х. М. Об особенностях ислама в Чечне // Чеченская Республика и Чеченцы: история и современность: материалы Всероссийской научной конференции. Москва, 19—20 апреля 2005 года. М.: Наука, 2006; Ибрагимова З.Х. Чеченский народ в Российской империи: адаптационный период. М.: ПРОБЕЛ, 2000, 2006.
8. Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 1999. С. 7—94.
9. Авторханов А. К вопросам изучения тейпов, тукумов и классовой борьбы в чеченской деревне // Революция и горец. 1931. № 4. С. 24—29.
10. Далгат Б. Материалы по обычному праву ингушей //Известия Ингушского НИИ краеведения. Вып. 2—3. Владикавказ: Серда-ло, 1930. С. 305—348.
11. Иваненков Н.C. Горные чеченцы // Терский сборник. Вып. 7. Владикавказ: Тип. Тер. обл. правл., 1910. С. 1—182.
12. Ортабаев Б.Х. Социально-экономический строй горских народов Терека накануне Великого Октября. Владикавказ: Ир, 1992.
13. Харузин Н.Н. Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей // Сб. материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. М., 1888. С. 115—142.
14. Арсанукаева М.С. Семейное право у чеченцев в XIX — нач. XX в. // Культура Чечни: история и современные проблемы / [Отв. ред. Х.В. Туркаев]; Институт этнологии и антропологии РАН. М.: Наука, 2002.
15. Ковалевский М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. Т. 1.
16. Хасбулатова З.И. К вопросу об имущественно-правовых взаимоотношениях членов большой семьи чеченцев в конце XIX—начале XX в. // Интеграция науки, образования и производства — решающий фактор возрождения экономики и социальной сферы в посткризисный период. Материалы научной конференции. Грозный, 25—27 декабря 2002 г. Грозный, 2003.
17. Берже А.П. Чечня и чеченцы // Кавказский календарь на 1860 г. Тифлис, 1859.
18. Арсанукаева М.С. Семейное право у чеченцев в XIX — нач. XX в. // Культура Чечни: история и современные проблемы / [Отв. ред. Х.В. Туркаев]; Институт этнологии и антропологии РАН. М.: Наука, 2002.
19. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Вып. II. Одесса, 1883.
20. Гантермирова Ф.А. Общественно-политический строй и обычное право чеченцев и ингушей (XVIII — первая половина XIX в.). Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1972.
21. Хасбулатов А.И. Установление Российской администрации в Чечне (II пол. XIX — нач. XX в.). М.: Русь, 2001.
22. Агишев Н.М., Бушен В.Д. Материалы по обозрению горских и народных судов Кавказского края. СПб., 1912.
