CC BY
88
ИМЕННАЯ СИСТЕМА РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА К СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА В ЗЕРКАЛЕ ФИЛОЛОГИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ М. В. ЛОМОНОСОВА
© 2008 Шоцкая Л.И., Абрамова А.М. Дагестанский государственный педагогический университет
М. В. Ломоносов своими теоретическими работами в области русского языка, практической деятельностью писателя и ученого способствовал реформированию русского литературного языка, на многие десятилетия предопределил основные пути его развития.
M. V. Lomonosov by his theoretical works in the sphere of the Russian language, his practical activities of the writer and scientist promoted reformation of literary Russian, for many decades predetermined the main ways of itsdevelopment.
Ключевые слова: теория трех стилей, Ломоносов, русский литературный
национальный язык, морфологическая норма, именные части речи, традиции, новые тенденции.
Keywords: theory of three styles, Lomonosov, literary national Russian, morphological norm, nominal parts of speech, traditions, new trends.
«Российская грамматика» М. В. Ломоносова (1755 г.), первая научная грамматика русского языка, носила нормативно-стилистический характер, утверждала живые к середине XVIII века нормы словоупотребления, фиксируя устаревшие к этому времени формы и синтаксические структуры. Наиболее полно он представил морфологическую систему русского литературного языка, процесс его развития на национальной основе. В многочисленной научной литературе полно отражена
разносторонняя лингвистическая
деятельность М. В. Ломоносова, однако при большом исследовательском внимании к его языковой личности текстуальный анализ произведений Ломоносова в аспекте отражения в нем грамматических норм середины XVIII века представлен наблюдениями в общих суждениях о языковой практике Ломоносова (П. Н. Берков, В. В. Виноградов, А. И. Г оршков, В. М. Живов,
В. В. Замкова, С. П. Обнорский и др.). Этот аспект исследования
филологических трудов (грамматики и литературных произведений) позволит
расширить представления о роли
Ломоносова в становлении, закреплении языковых норм на этапе формирования русского национального языка. Данная статья продолжает тему
предшествовавшей статьи, посвященной исследованию глагольной системы в названном выше аспекте [5. С. 58-63].
В «Российской грамматике» Ломоносов установил нормы
употребления именных форм,
закрепившиеся в дальнейшем в литературном языке и сохранившиеся в основном до настоящего времени. Ценно семантическое разграничение вариантов падежных окончаний существительных мужского рода единственного числа в родительном и предложном падежах, данное Ломоносовым в «Российской грамматике» и подкрепленное его литературной практикой. Так, в произведениях Ломоносова родительный падеж единственного числа имеет флексию -у в существительных с отвлеченным и вещественным
значениями, со значением места и
времени, а также в устойчивых фразеологических сочетаниях. Что
касается стилистических норм
употребления, то в писательской практике Ломоносова имеются значительные отступления от них в пользу форм живой русской речи. В произведениях высокого стиля находим, например, большое количество форм на -у в родительном и предложном падежах единственного числа. Данные формы употребляются автором даже от существительных с церковнославянскими неполногласными сочетаниями:
Чувствительны цветы во тьме себя сжимают,
От хладу, кроются и солнца ожидают [3. Т.2. С. 78].
Аналогично разрешает Ломоносов и вопрос об окончании Ъ или У в формах предложного падежа имен
существительных II склонения, хотя эти рекомендации не столь категоричны, как при формах родительного падежа. «Как во многих других случаях, так и здесь наблюдать надлежит, что в штиле высоком, где российский язык к славянскому клонится, окончание на ь преимуществует: очищенное вігорнь
злато; жить вїдомь Бога вышнаго; віпоть лица труд совершать; скрыть віровь зависти; ходить вісветь мира Господня, но те же слова в простом слоге или в обыкновенных разговорах больше в предложном У любят: медь вігорну плавить; віпоту домой прибежал, во рву жить, вісвету стоять [3. Т.7. С. 461]. Ср. в его «Оде на день восшествия на Всероссийский престол... Елисаветы
Петровны»: Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне, В градском шуму и на едине, В покое сладки и в труде.
В произведениях Ломоносова имеются архаические именные формы,
сосуществующие с новыми,
продуктивными. Однако материалы
показывают, что архаических форм в произведениях Ломоносова значительно меньше, чем в произведениях
Тредиаковокого и даже Кантемира [1, 2, 4].
От существительного женского рода земля в дательном и предложном падежах Ломоносов употребляет форму на
-и (по земли - Т.1. С. 111; 145; 156; 244; 273; в земли - Т.2. С. 163). В
именительном падеже множественного числа существительных мужского рода находим формы на -ы (-и) и -а: береги -берега, островы - острова, луги - луга, лесы - леса.
Родительный падеж множественного числа существительных женского рода на -'а с употребляется с флексией -ей и без флексии (тучей - туч, бурей - бурь, каплей - капель и т. д.); существительные мужского и среднего рода в том же падеже употребляются без флексии и с флексией -ов, -ей (сопостат -
сопостатов, предел - пределов, морь -морей, поль - полей и т.д.). В творительном падеже множественного числа наряду с новыми формами находим старые формы на -ы, -и (с народы, над тучи, с печенеги и под.), также архаические образования -ъми (басньми, свирельми, отрасльми, челюстьми, страстьми, приятельми, жительми и под.). Среди суффиксов
существительных, образующих
отвлеченные понятия, наиболее
продуктивными явлются суффиксы -ость, -ство, -ни|-
(-енщ-, -ани|-), менее продуктивными -суффиксы -ота, -ина, -ыня. Характерно, что в современном русском языке последние суффиксы являются
непродуктивными.
Продуктивность суффиксов -ость, -ство, -ние подтверждается их
употреблением в таком значении и в сочетании с такими существительными, с которыми в современном русском языке они не употребляются: новость стен трясут пороки и тараны (т. 2. С. 219);
чрез слитие сильной селитряной
кислости с некоторыми жирными материями... пламень воспаляется
(«Слово о пользе химии», т. 4. С. 284); скончать... визг стонанием совы (Т. 2. С. 132) и под.
В произведениях Ломоносова
наблюдается осуществление архаических и продуктивных способов образования отвлеченных существительных от одного и того же корня: крутость - крутизна, густость - густота, щедрость -
щедрота, спокойность - спокойствие, действо - действие, следство -
следствие, присутство - присутствие и
т.д. В «Оде на день восшествия...»: Где густостью животным тесны Стоят глубокия леса; Касая светлость
окружает В толикой горести Парнас; Твои любезные доброты Влекут к себе Мои щедроты.
Дальнейшее развитие,
совершенствование грамматического
строя русского языка привело к
исчезновению дублетности, к
унификации форм или дифференциации их значения.
Употребительность различных
способов словообразования
видоизменяется в зависимости от стиля речи. Так, в произведениях высокого стиля, в тексте «Российской грамматики» и других научных трудах Ломоносова находим большое количество
существительных с суффиксами,
создающими категорию отвлеченности, абстрактности. В произведениях среднего стиля таких существительных значительно меньше; в произведениях низкого стиля их нет вовсе. Однако элементы народного языка проникают в произведения высокого стиля; в них имеются существительные без суффиксов, выражающих категорию отвлеченности: Без сна был злобной скоп, не затворяя ока. Лишь спит незлобие, не зная близко рока (поэма «Петр Великий», т. II. С. 195); ср. у Пушкина: Людская молвь и конский топ; в них же находим существительные с суффиксами,
создающими категорию субъективной оценки: цветки, песчинка и под.
Отличаются случаи насыщенности текста однотипными образованиями, придающими описанию экспрессивность, что характерно научному стилю
Ломоносова: Исследованию
первоначальных частиц, тела
составляющих, следует изыскание причин взаимного союза которым она в состоянии тел сопрягаются, и от которого вся разность твердости и жидкости, жесткости и мягкости, гибкости и ломкости происходит [Т. 2.
С. 98]. Три пары антонимичных структур в «Слове о пользе химии» - один из приемов многочисленных
стилистических приемов, определяющих близость научного языка Ломоносова, который он относил к среднему стилю, русской разговорной речи. В «Российской грамматике» отмечается наличие в русском языке «ласкательных и презрительных» форм, при этом по примерам можно судить об их принадлежности народно-разговорной речи: головушка, реченька, словечко,
посошок, скатеришко и др. Обращается внимание на уменьшительные формы русских собственных имен: Иван,
Ванятка, Ивашко, Ваня, Ванюшка; Авдотья, Дунька, Дунюшка, Авдотьюшка [3. Т. 7. С. 475]. Широко использует Ломоносов деминутивные образования в своих произведениях: трубочки,
пузырьки и др. (Слово о пользе химии); народно-разговорную лексику: вправду, пуще, твердить, дураки, врали, всяк,
утеха, не помеха, плевать и др. (Гимн бороде). В произведениях среднего и низкого стилей количество
существительных с уменьшительно-ласкатель-ными суффиксами,
употребляющимися в живой народной речи, значительно возрастает: цветки, синички, лисички, старичок, лесок, лодочка, бедняжка, чарочка винца, селедочка и под. В словоизменении прилагательных также наблюдаются особенности в сравнении с современным состоянием данной категории. Употребляются дублетные формы, обычно объясняемые стилистическими приемами автора. Именительный падеж прилагательных мужского рода имеет флексии -ый (-ий) и
-ой. Флеския -ый (-ий) узаконена Ломоносовым теоретически для произведений высокого стиля. Однако в произведениях данного стиля находим прилагательные и с флексией -ой (-ей), что подчеркивает стремление автора к внедрению народно-разговорного языка в литературный. Подобные же формы причастий употребляются Ломоносовым преимущественно с флексией -ий, что объясняется их происхождением и книжным характером.
Варианты флексий находим также в родительном единственного
прилагательных и местоимений женского рода: мрак черныя гробницы (Т. II. С. 217); но: в завесу святости притворной (Т. II. С. 193) и под. Флексия -ой (-ей) значительно преобладает даже в произведениях высокого стиля. Прилагательные с флексией -ыя, (-ия) в произведениях низкого стиля не употребляются. Флексия -ой (-ей) присуща не только прилагательным бытового характера, но и прилагательным книжным, прилагательным с
церковнославянскими неполногласными сочетаниями: Не пощажу я хладной крови (Т. I. С. 282) и под.
Сравнительная степень
прилагательных оформляется при помощи суффиксов -ее, -яе, -е (при чередовании конечного согласного звука корня).
Имена существительные мужского рода в высоком штиле оканчиваются в родительном падеже на А, а в низком - на У, и «тем больше оное принимают, чем далее от славенского отходят, а славенские, в разговорах, мало употребляемые, лучше удерживают А: размахъ, размаху; честъ, чесу; перенос, переносу; возраст, возрасту и возраста;
вид, виду и вида; трепет, трепету и
трепета» [3. Т.7. С.457].
Особенно наглядны комментарии Ломоносова к употреблению одного и того же слова в различных «штилях»: «Сие различие древности слов и важности знаменуемых вещей весьма чувствительно и показывает себя нередко в одном имени, ибо мы говорим: святаго духа, человеческого долга; ангельского гласа, а не святаго духу, человеческого долгу, ангельского гласу. Напротив того свойственнее говорится: розоваго духу; прошлогоднаго долгу, птичья голосу, нежели розоваго духа, прошлогоднаго долга, птичья голоса [3. Т.7. С. 457]. Следовательно, слова, общие для церковнославянского и русского языков (голос, дух, долг), принимают то или иное падежное окончание в зависимости от стилистической окраски контекста.
Специфической чертой простого стиля в отличие от высокого является наличие имен «увеличительных и умалительных». Ломоносов приводит многочисленные иллюстрации. Например:
«Увеличительных имен три рода имеют российские имена существительные: 1) на -ище, 2) на -ина, 3) на -инище: стол, столище, столина, столище; рука,
ручище, ручина, ручинище. Все сии значат вещь грубую» [3. Т.7. С. 473].
Учитывается стилистическая окраска различных степеней сравнения имен
прилагательных: а) аналитическая форма «самый», судя по иллюстративному
материалу, который приводит в своей грамматике Ломоносов, наиболее
употребительной в разговорной речи («самой скверной, самой точной», «самые лучшие микроскопы» Слово о пользе химии); б) сравнительная и превосходная степень на -ейший, -айший и -иший может быть преимущественно употреблена только в высоком «штиле»: «Славенский рассудительный и превосходный степень на -щй мало употребляются важного и высокого штиля, особливо в стихах: далечайшіий, светлейшій, пресветлейшій, высочайшш, превьісочайшій, обильнейшій, преобильней-шій. Здесь должно иметь осторожность, чтобы сего не употребить в прилагательных низкого знаменования или неупотребительных в словенском языке и не сказать: блекшій, преблекшій,
прытчайшш, препрытчайшш и сим
подобных [3. Т. 7. С. 467]. Например, в «Оде на день восшествия на престол.» Мы с крайним тизанием готовы Подать в Российском роде новы Чистейшаго ума плода; Приятных струн сладчайший глас [Т. 2. С. 250].
Обращается внимание и на специфику употребления собирательных
числительных в низком и высоком слоге. «Числительные двое, трое, четверо, десятеро и прочее во всех падежах требуют существительного в
родительном множественном: двое
м!щань, трое б!глых, девятеро разбойниковъ. Но сие употребляется только о людях, и то по большей части низких, ибо неприлично сказать: трое бояр, двое архіереев, но три боярина, два архіерея [3. Т.7. С. 558]. Эта
рекомендация М. В. Ломоносова, пройдя длительное испытание временем,
закрепилось в современном русском литературном языке (не трое ректоров, а три ректора, не семеро генералов, а семь генералов и т.п.).
Ломоносов придавал большое значение эстетике речи, часто соотносил с этим принципом свои грамматические рассуждения. Так, например, казалось бы, с далеким от культуры русской речи он связывал употребление окончаний
множественного числа имен
прилагательных: введенное Академией
наук в 1733 г. употребление во множественном числе им. падежа прилагательных окончания -е в муж. роде и -я в жен. роде, «хотя довольного основания не имеет», так как формы рода во множественном числе у прилагательных отсутствуют, «однако
свойству нынешнего великороссийского языка не противно»; предложенное же Тредиаковским в соответствии с церковнославянской традицией
окончание -и во множ. числе прилагательных «употреблению
великороссийского языка противно» [3. Т.2. С. 86].
Таким образом, глубокие
филологические традиции, заложенные в лингвистических трудах М. В. Ломоносова и закрепленные его литературной практикой, служили формированию грамматической системы русского литературного национального языка и обращены к нашему времени.
Примечания
1. Картотека словаря русского языка XVIII в. Институт лингвистических исследований РАН. Словарный сектор. - СПб. 2. Картотека словаря современного русского литературного языка; Институт лингвистических исследований РАН. Словарный сектор. - СПб. 3. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. 1-10. - М.-Л., 1950-1959. 4. Словарь русского языка XVIII в. Вып. 1-11. - Л., 1984-2000. 5. Шоцкая Л.И. Глагольная система русского литературного языка к середине XVIII века в зеркале языковой практики М. В. Ломоносова. - Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. - Махачкала, 2008. №1. - С. 58-63.
