Иконографические поиски петербургских мастеров. Юрий Филиппов Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

удк 75.046

н. с. кутейникова

иконографические поиски петербургских мастеров. Юрий Филиппов1

в статье рассмотрены четыре иконы петербургского художника Юрия Филиппова в контексте проблем и тенденций современной иконописи россии. определена уникальность их образного решения. Ключевые слова: современные иконописцы; петербургские иконописцы; иконописец Юрий Филиппов; ярославский стиль; новопрославленные святые; канон; традиция в иконописи.

Nina Kuteynikova Iconographic Searches of St Petersburg Masters. Yury Filippov

The author considers four icons of St Petersburg artist Yury Filippov in the context of issues and tendencies of the contemporary Russian icon-painting. The originality of their imaginative solution is determined. Keywords: contemporary icon-painters; St Petersburg icon painters; icon-painter Yury Filippov; Yaroslavl style; newly glorified saints; canon; tradition in icon painting.

имя иконописца Юрия Филиппова выбрано не случайно. дело в том, что ряд его произведений дает повод затронуть важные для современной иконописи вопросы и проблемы. одновременно они же свидетельствуют о некоторых отчетливо выраженных или лишь намечающихся тенденциях развития отечественного храмового искусства.

Сведения биографического характера о художнике откроют нам немногое. Он родился в Кургане, окончил Екатеринбургское художественное училище им. И. Д. Шадра, получив диплом живописца-педагога; успешно осваивает курс графического искусства в мастерской книжной графики под руководством А. А. Пахомова в Институте имени И. Е. Репина РАХ и, не закончив образования (уходит с последнего курса), отдает всего себя работам для церкви. Заметим, что Пахомов, видимо, верно почувствовав устремления молодого человека, сам посоветовал уйти из института раньше, чтобы полностью посвятить себя так ясно определившимся интересам духовного характера. Последующее время - период накопления знаний, обострения «духовного зрения», совершенствования профессионального мастерства: иконопись, миниатюра, проекты иконостасов, интерьерные разработки, наконец, участие в стенописи одного из уникальных домовых храмов санкт-Петербурга -Св. вмч. Анастасии Узорешительницы.

Этот храм находится в здании, построенном еще в начале ХУШ в. Непосредственно перед революцией оно принадлежало Ярославскому синодальному подворью. До наших дней не дошли иконы иконостаса, нет сведений о каких-либо росписях интерьера церкви. В результате различного рода консультаций было решено создать своеобразный фриз из сюжетов священного Писания, сцен Праздников. Кроме Ю. Филиппова в проекте приняли участие талантливые художники Д. Хомяков и Ю. Бехова (оба - выпускники Института имени И. Е. Репина). Не будет преувеличением сказать, что ведущая роль принадлежала Д. Хомякову, который фактически определил общее решение росписи, гармонию его колористического звучания. Однако каждый участник, несмотря на стилистическое единство росписей, привнес свои индивидуальные творческие черты в художественное воплощение темы. в шести композициях Праздников Филиппов заявил о себе как художник, уже явно владеющий искусством рисовальщика, умный и осторожный интерпретатор известных композиций библейских сюжетов, наконец, проявляющий особое внимание к деталям (подробностям), помогающим раскрыть характер образа или события.

В этих росписях он явно успешно реализовал знания и навык, полученный на графическом факультете.

Работа над росписями этого храма была плодотворной и, кажется, во многом решающей в формировании личности Филиппова, его духовном возрастании и профессиональном совершенствовании. Этому, безусловно, способствовала и сама личность настоятеля храма протоиерея Александра Степанова - глубина и широта его духовной (гуманитарной) культуры, а также наглядная постоянная практика благотворительности, связанная с окормлением ряда колоний и психоневрологического интерната, и общекультурная роль созданного им радио «Град Петров». Особый климат прихода этой церкви создал и продолжает создавать предпосылки нравственного совершенствования всех его членов, влиять на деятельность, мировосприятие и миропонимание каждого прихожанина. Этот своеобразный опыт постоянной «жизни в церкви» сказывается и на иконописном творчестве Филиппова.

Четыре иконы, написанные в последние годы, - «Св. апостол Андрей Первозванный и свмч. Мисаил, архиепископ Рязанский», «Свмч. митрополит Кирилл Казанский», «Св. царевич прп. Петр Ростовский (Ордынский)» и «Предстательство св. Нины о граде Петрове» - открывают нам его как иконописца самостоятельно мыслящего, внимательно изучающего источники, использующего агиографию и как основу сюжетов, и как графические воспроизведения, доносящие смысл образов. Нельзя не отметить и плодотворность его постоянных контактов со священником о. николаем (Бондарем) - ученым, историком, для которого нахождение новых решений в создании образов является важным и одновременно творчески интересным делом.

все четыре иконы написаны в стилистике близкой традициям ярославской школы. Иконописец активно и продуктивно использует элементы повествовательности, агиографические тексты, исторически достоверно передает места служения святых. Эта стилистика требует от художника мастерского владения рисунком, внимания к деталям, понимания их особой роли, гармонии колорита, использования символики цвета. Все это присуще Филиппову в полной мере.

Каждая из названных икон раскрывает неизвестные или малоизвестные сюжеты из истории православия в России, которые могут найти документальные подтверждения или логически убедительные объяснения. Так, вполне обоснованно объединение в одной композиции изображений св. апостола Андрея Первозванного и свмч. Мисаила, архиепископа Рязанского и Муромского. Разновременность служения этих святых не должна смущать: их деятельность в разные столетия фактически была направлена на исполнение одного и того же завета Господа: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф 28:19). свмч. Мисаил стал продолжателем дела Андрея Первозванного, преданного проповедника, который неоднократно бывал в Скифии - на территории будущей Руси - за тысячу лет до ее Крещения. Примечательно, что, согласно существующему церковному преданию, апостол побывал даже на волхове, в местах, где столетия спустя родился будущий подвижник св. Мисаил.

Живший в XVII в. архиепископ Мисаил посвятил себя христианизации коренного населения Рязанского края (мордвы, татар). Он привел к вере около 5000 человек. Его прославление как мученика в лике местночтимого святого состоялось лишь в 1987 г., а спустя 14 лет - уже как святого Русской православной церкви. Удивительно, но до настоящего времени его иконография остается практически неразработанной.

Если объединение этих святых в одной композиции иконы Филиппова символично, то их образное прочтение явно основывается на исторической достоверности. Образ Андрея Первозванного соответствует давно устоявшейся иконографии, а изображение иерарха разработано художником соответственно его сану и образу жизни. На трагическую участь свмч. Мисаила указывает характер одежды (черные исподник и клобук), а также стрела, пронзившая его прямо в сердце. Но не мученичество является главным смыслом этого иконописного образа, а подвижничество. Именно сходный характер подвижничества роднит ап. Андрея и архиеп. Мисаила. Принцип симметрии, избранный иконописцем в качестве композиционной формы, по его замыслу и «означает подобие» их деятельности.

Эта идея раскрывается и в благословляющих перстах иисуса, венчающего композицию иконы, и кресте, который держат оба святых. Роль креста многозначна - он и делит икону на две части - два мира, где пребывают святые, и объединяет их, так как оба держат его, он же исполняет своеобразную роль посоха, с которым странствовали оба проповедника. Смысловая и функциональная многозначность креста является удачной находкой художника.

идею преемственности Филиппов раскрывает (развивает) и в текстах, изображенных на свитках: у апостола - «...научите вся языки, крестящие их.», у святителя - «И они, мое радование, просветились.». Можно заметить, что в фразе св. Мисаила зашифровано слово «мордва».

Нельзя не отметить и общее колористическое решение иконы, которое своей гармонией словно подтверждает незыблемость и непреложность деяний этих двух подвижников.

Почитание ростовского чудотворца царевича Петра Ордынского началось, как считают ученые, сразу после его смерти в 1290(1) г. По мнению В. О. Ключевского, «Сказание о блаженном царевиче Петре...» сложилось уже в начале XIII столетия, а к лику святых в чине преподобного он был причислен на Соборе 1547 г. Несмотря на такое многовековое почитание, его иконописных изображений практически не известно. На иконе Филиппова царевич изображен как основатель и настоятель Петровской обители, фигуры апостолов Петра и Павла служат напоминанием о видении, которое было молодому царевичу, с указанием основать на берегу озера Неро монастырь. Можно сказать, что в этой работе художник снова проявил себя как изобретательный композитор, сумевший «в один узел» завязать и наглядно представить все самое главное в жизни преподобного. Иконописец следует правилу, изображая преподобного в монашеской одежде с благословляющим жестом правой руки и держащим свиток в левой. Как память о его прошлом в ногах св. Петра находятся сломанные бунчуки - символы власти татарского ханства (напомним, что царевич Петр - правнук Чингисхана). Особую роль в этой иконе, как, впрочем, и во всех рассматриваемых в этом ряду,

играют тексты развернутого свитка и тропарь, включенный в канву иконы в качестве своеобразного основания (фундамента) сюжетной композиции. Гармония цветового решения этой иконы построена на преобладании широкой гаммы синего цвета - от почти нежно-голубого плата с изображением Христа, венчающего композицию иконы, до более сложных и насыщенных - в монашеском одеянии. «Рассветный» свет-цвет коснулся и горок, определивших берега озера, и поверхности водной ряби, и крыши собора, расположившегося на берегу, и парусов причалившей к берегу яхты. Невольно приходит мысль, как все прекрасно устроено в этом мире и как это видит и чувствует художник. Это замечание кажется важным, так как мы имеем дело с иконой, в которой видимый мир преображен светом присутствия святого человека.

Икона, посвященная свмч. Кириллу, митрополиту Казанскому, «многословна». Художник словно пытается донести до молящегося жизнь одного из самых выдающихся иерархов Русской православной церкви в ее полноте. Великий архипастырь был тесно связан с Петербургом. Именно поэтому в иконе присутствует и образ Иоанна Кронштадтского, с которым был знаком свмч. Кирилл, и Иоанновский монастырь, где похоронен великий молитвенник. Образу прп. Серафима Саровского, прославленному в начале XX в., с явленной ему иконой Божией Матери также отведено место в композиции Филиппова. Не случайно изображен и св. Питирим тамбовский, причисленный к лику святых во многом стараниями о. Кирилла, в то время тамбовского архиерея. Святой Кирилл изображен на иконе предстоящим перед Богом, во время молитвы на литургии, в полном епископском облачении. Красный цвет одежд, благословляющий жест и раскрытое Священное Писание напоминают о его пасторском подвиге, следовании заветам Господа и мученической кончине. Уже отмечалось, как важны для художника детали: они могут привносить особый смысл в иконописное изображение, в характеристику образа. В этой иконе своеобразным аккомпанементом, раскрывающим суть духовной красоты митрополита, является пейзаж - изображения деревьев и цветов, словно прорастающих в складках горок.

Необычна по своему содержанию и исполнению еще одна икона Ю. Филиппова - «Предстательство св. Нины о граде Петрове», написанная специально для храма Св. равноап. Нины в Полежаевском парке Санкт-Петербурга. В создании иконографии святой художнику очень пригодились советы настоятеля храма протоиерея Александра Чурая. Поводом для создания иконы послужило видение весьма почитаемому в Грузии митрополиту Зиновию (Мажуге), в котором св. Нина со слезами на глазах молится у Престола Божия о блокадном Ленинграде. В том же видении молитва была определена св. Нине в послушание, данное ей самой Божией Матерью, как предстатель-ство за осажденный город. Именно поэтому церковь построили недалеко от проходившей во время войны линии фронта.

С любовью и тщанием выписывает иконописец сцены городской жизни, проявляя композиторское мастерство и высокий уровень рисовальщика. Пожалуй, трудно назвать другой такой памятник изобразительного искусства (будь то живопись, скульптура или графический лист), где бы так широко и глубоко была раскрыта тема страждущего города, где столь наглядно и ясно явлено и заступничество святой перед Господом, и Его всеохватная забота и любовь к людям, отраженная в деисусе, к которому обращена молитва св. Нины, и в образах «малых заступников» - ангелов, буквально «стерегущих» город, участвующих в его жизни. Художник нашел и очень верное колористическое решение, благодаря которому ощутим холод блокадного ленинграда. Снятие блокады произошло 27 января, в день, когда верующие вспоминают св. равноапостольную Нину Грузинскую. На иконе она, как «красное солнышко», встает над городом, в колорите ее одеяния и в образе в целом заложен многоуровневый смысл. Цвет подчеркивает страдание и стойкость осажденного города, и надежду на победу. Уникальность этого произведения бесспорна.

В этой иконе отчетливо проявились и особенные способности художника - мыслить архитектурными образами, которые он воплощает как в изображениях конкретно узнаваемых зданий, так и «распростертого» городского пространства, каждый «район» которого и все вместе создают образ прекрасного города - Северной

столицы России. Следует отметить, что архитектурный или пейзажный ландшафт присутствует на иконе как определенная «данность» святого образа. Более того, написанный в определенный момент, впоследствии ландшафт приобретает особую мемориальную ценность - так, многие церкви и монастыри в наше время восстанавливают по изображениям ушедших эпох.

Несмотря на то, что Филиппов избрал для написания этих икон стиль, корни которого явно следует искать в искусстве Ярославля, влияние культуры Северной столицы ощутимо. Прежде всего оно сказывается в особом бережном, буквально научном подходе к разработке иконописных образов, в стремлении к симметрии композиционных решений, присущей классицизму, и одновременно в едва ощутимом, но все-таки заметном влиянии модерна. Он напоминает о себе в плавных линиях фигуры св. равноап. Нины, в особой изысканной текучести ее одежд или монашеского одеяния св. Петра Ордынского. Как некие драгоценности живут в иконах и текстовые вставки. Но что не менее важно и в чем также можно усмотреть влияние Петербурга - та мера вкуса, которая всегда отличала культуру города. Это тем более заметно при сравнении икон Филиппова с современными произведениями некоторых мастерских Ярославля и Рыбинска.

Иконы Филиппова позволяют коснуться ряда важных вопросов, без осмысления которых вряд ли возможно дальнейшее развитие храмового искусства России. К ним в первую очередь относятся понятия канона и стиля, возможных особых форм их взаимоотношения. В своем обращении к традициям ярославской иконы Филиппов не одинок. Подобных примеров в Петербурге можно найти несколько (С. Богданова, др.). Однако по большей части петербургские художники ищут вдохновение в великолепных образцах иконотворчества Новгорода или Пскова, наиболее близких центров искусства Древней Руси. Постоянно остается в поле внимания искусство Андрея Рублева. Многие пытаются найти себя в византийской стилистике. Для некоторых в силу специфики исторической застройки Петербурга (а теперь ее восстановления или воссоздания) определяющим становится академическое искусство. Художественная практика,

объективные обстоятельства позволяют петербургским мастерам работать в различной стилистике. В процессе взаимовлияния различных манер и стилей постепенно рождается новый, который условно можно назвать полистиль.

Что касается канона, само это понятное на первый взгляд определение все еще нуждается в уточнении. Именно в рамках этого понятия продолжаются споры. И, вероятно, понадобится еще время, чтобы, как верно определил прот. Николай Чернышев, отношение к канону перестало быть «законническим». Усилиями ряда священников и светских ученых (протоиерей Александр Салтыков, архимандрит Александр (Федоров), искусствовед И. К. Бусева-Да-выдова, протоиерей Николай Чернышев и др.) уже сделано немало для разрешения этого вопроса, но, очевидно, «канон не явлен нам до конца, не постигнут нами во всей полноте, не сформулирован всесторонне.» [2, с. 48]. Однако сравнивая высказывания разного времени мастеров иконописи и теоретиков, можно заметить, что сегодня «маятник качнулся» в сторону более четкого разделения понятий стиля и канона. Показательно в этом отношении определение первого иконописца современной России о. Зинона, высказанное еще в 1996 г.: «То, что является характерной чертой лица или события, изображенного на иконе, можно назвать иконописным каноном, иконографической традицией. В какой манере это будет выполнено, в каком стиле написано, это не так важно.» [1].

Этот вопрос неразрывно связан с особенностями создания образов новопрославленных и нашел свое разрешение в двух очень важных для иконописцев и искусствоведов статьях архимандрита луки (Головкова) и упомянутого ранее протоиерея Николая Чернышева. Фактически в них «пошагово» даны ответы на важнейшие вопросы создания образов святых. Прежде всего определяется главное - назначение иконы как «прославление подвига святого», четко выявляющее, показывающее образ святости прославленного. Затем разъясняется, как и по каким причинам может быть изображен новопрославленный, в каких одеждах, с какими атрибутами. Принципиально важным является сам чин прославления. Историческая достоверность является непременным условием при создании икон.

В статье прот. Николая Чернышева актуализируются еще два наиважнейших момента: обязательность художественного образования и «постижение канонов прекрасного». «Искусство Церкви всегда призвано быть прекрасным, в этом его задача и само содержание... явить истинно и абсолютно положительный образ - образ Человека, сущностно соединенного с Богом» [2, с. 47].

Каждая из названных икон Филиппова по сути являет пример создания новой иконографии прославленных в разное время святых. Особенность и даже уникальность их образного решения подтверждает необходимость глубокого духовного и научного постижения исторического материала, знаний давно определенных церковных правил (канона), владения профессиональными навыками живописца и рисовальщика и, конечно, обладания творческой фантазией. Произведения этого иконописца свидетельствуют о позитивности процессов, которые происходят в иконописании сегодня. Востребованность подобных икон говорит о возрастающем духовном и художественном уровне развития общества. Работы Филиппова и многих известных иконописцев Петербурга (Г. Гаше-ва, А. Стальнова, Н. и Н. Богдановых, В. Ждановой, Г. Панайотова и др.) - зримое доказательство того, что искусство православия в России вступило в новый этап своего развития.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-012-00577.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Зинон, архим. Беседа искусствоведа И. К. Языковой // Христиа-нос. 1996. № 5.

2. Чернышев Николай, прот. Иконописное мастерство и каноничность // Искусство христианского мира. Вып. Х11. М., 2012. С. 42-50.

■и 1:ки.цкл1'| м1тил1|||Щ№Ш|

шЛт йтццштъиил ынкл

шпиши +

1. Св. апостол Андрей Первозванный и свмч. Мисаил, архиепископ Рязанский

3. Св. царевич прп. Петр Ростовский (Ордынский) 158

4. Предстательство св. Нины о граде Петрове