CC BY
29
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2012. № 3
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
III Международная конференция Комиссии по аспектологии при Международном комитете славистов «Глагольный вид: грамматическое значение и контекст»
С 30 сентября по 4 октября 2011 г. в университете г. Падуя (Италия), с которым филологический факультет МГУ связывает активное сотрудничество, прошла III Международная аспектологическая конференция, организованная в рамках научной программы Комиссии по аспектологии при Международном комитете Славистов на тему: «Глагольный вид: грамматическое значение и контекст». Организационный комитет конференции возглавила профессор Падуанского университета Розанна Бенакьо.
Целью конференции было обсуждение влияния различных факторов контекста на выбор видовой граммемы и реализации ее частных значений, прежде всего в славянских языках. Объектом исследования были также и другие, неславянские, языки располагающие различными способами выражения аспекта. Программу конференции и полный текст тезисов докладчиков можно найти по электронному адресу http://www.maldura.unipd.it/glagvid/callforpapers.html
Всего в конференции приняли участие более 60 человек из 18 стран: Италии, Великобритании, Германии, Дании, Македонии, Нидерландов, Норвегии, России, Сербии, Словении, Соединенных Штатов Америки, Украины, Финляндии, Франции, Швейцарии, Швеции, Эстонии, Японии. Был прочитан и обсужден 51 доклад. Три участника конференции, ведущие специалисты в области славистики, и в частности аспектологии: А.В. Бондарко, Ю.Д. Апресян и С.М. Дики, имея статус приглашенных докладчиков, выступили с обширными докладами по основным научным направлениям конференции.
Открывал конференцию доклад А.В. Бондарко (Санкт-Петербург) «Глагольный вид: система и среда». А.В. Бондарко обобщил изучение я з ы к о в о й с р е д ы в Петербургской школе функциональной грамматики. Внутрилексемная среда включает лексические значения и семантические классы глаголов, способы действия и лексико-грамматические разряды предельных / непредельных глаголов, а также грамматические категории, взаимодействующие с видом (время, наклонение, лицо, залог). Внелексемную среду составляют элементы
213
окружения данной формы, образующие аспектуально значимый контекст. В докладе было обосновано, почему среда влияет в большей степени на глаголы несовершенного вида (НСВ). Маркированность совершенного вида (СВ) определяет «сильное» (активное) воздействие грамматической системы на компоненты среды, в то время как немаркированность НСВ создает разнообразные возможности для активного воздействия «сильной» среды на исходную систему.
Во многих докладах рассматривалось взаимодействие вида как с лексическим значением глаголов и грамматическими категориями, так и внешним контекстом, причем не только в синхронии, но и в диахронии, а также в полилингвальном сопоставлении.
Ю.Д. Апресян (Москва) в докладе «Вид в активном словаре русского языка» на материале ряда семантических групп русских глаголов и в связи с глагольным видом изложил некоторые принципы интегрального лингвистического описания, в частности пояснив распределение информации между грамматикой и словарем. Так, интерпретационные глаголы НСВ (типа выручать, грешить, ошибаться) не имеют актуально-длительного значения. Это семантически мотивированное свойство характеризует все интерпретационные глаголы, поэтому оно должно описываться в грамматике. Если же лексическая сфера действия правила охватывает всего несколько лексем, то место этого правила в словаре. Например, следующая информация, касающаяся двух глаголов смотреть и глядеть в значении 'неожиданно для себя стать наблюдателем какого-то интересного факта', должна быть записана в словаре. Употребляясь в этом значении только в нарративе, эти глаголы не имеют форму 2 лица. Ю.Д. Апресян обратил внимание на особый семантический тип видового противопоставления: ходить — сходить (за чем-либо): глагол НСВ выражает выполнение действия, но не достижение его результата, а глагол СВ — выполнение действия и достижение результата действия, например, Он ходил за хлебом (но без толку) / Он сходил за хлебом.
Тема взаимодействия лексического значения глагола и вида была продолжена в других докладах. Е.В. Падучева (Москва) («Взаимодействие лексической и аспектуальной семантики: деагентивация») рассмотрела семантический процесс стативизации при образовании производных неагентивных значений от каузативных глаголов действия. Е.В. Падучева на разнообразных примерах доказала, что модальная трактовка глагола НСВ возможна не иначе как в неаген-тивном контексте. Проведенный лингвистический анализ позволяет обосновать понимание неоднозначной заключительной строфы из стихотворения Пушкина «Воспоминание» (... И горько жалуюсь,
214
и горько слезы лью, Но строк печальных не смываю) как неаген-тивной: это не автор, а слезы автора (не намеренные!) не смывают, т.е. не могут смыть печальных строк его жизни. И.Б. Шатуновский (Дубна) («Глаголы мысли и вид») на материале глаголов думать и подумать, думалось - подумалось, понять, прийти в голову и др. продемонстрировал, что для глаголов этой лексико-семантической группы наличие определенных контекстных условий способно привести к тому, что в паре глаголов НСВ и СВ семантический тип глагола СВ принципиально отличается от семантического типа глагола НСВ. М.Я. Гловинская (Москва) в докладе «Глаголы поесть и попить в современном русском языке» показала, что данные глаголы имеют разную лексическую сочетаемость с аспектуально значимыми обстоятельствами. Ср. любит поесть, но не *любит попить; наскоро поесть, но не *наскоро попить; вкусно поели, но не *вкусно попили, что автор связывает с прагматическим неравноправием действий есть и пить. Е.В. Урысон (Москва) («Детализирующая семантика: часть контекста vs. компонент лексического значения глагола») показала принципиально отличный тип дефектности набора значений глаголов НСВ, встречающийся у таких стилистически отмеченных глаголов, как уплетать и уписывать. У данных глаголов наиболее естественным является выражение актуально-длительного значения НСВ, в то время как выражение других значений граммемы НСВ бывает затруднено. В докладе П.М. Бертинетто и А. Лентовской (Пиза) «Глаголы постепенного завершения (Gradual Completion Verbs) в русском и итальянском языках» проводилось сравнение особенностей аспектуального поведения в русском и итальянском языках глаголов постепенного завершения (типа улучшиться, остыть). В работе использовался широкий диапазон диагностических контекстов, что позволило уточнить описание данной семантической группы глаголов.
Несколько докладов было посвящено взаимодействию вида с грамматическим контекстом категорий залога, декаузативности, императива, времени и модальности. Е.В. Петрухина (Москва) в докладе «Вид в грамматическом контексте пассива (на материале русского и чешского языков)» проанализировала видовую асимметрию русского пассива (сопоставляя его c симметричной чешской залоговой системой). Была предпринята попытка объяснить, почему система форм русского пассива не включает (или допускает лишь на самую периферию) возвратные формы глаголов СВ. В.И. Гаврилова (Москва) («К вопросу об объеме понятия «декаузативный глагол» в русском языке») рассмотрела вопрос, как соотносятся между собой семантика пассивности и спонтанности, которую декаузативная кон-
215
струкция предписывает личной форме возвратного глагола СВ, если эта форма функционирует в качестве сказуемого этой конструкции (ср. Дом построился как бы сам собой). Доклад Е. Фортойна (Лайден) «Теория вида: употребление видов глагола в императиве в словенском и русском языках» демонстрировал ряд различий в выборе видов в императиве. Особое внимание в исследовании уделяется контекстам, обеспечивающим значение повторяемости, приступа к действию, отрицания и процессности. А. Израэли (Вашингтон) («Войдите! Призыв к движению в русском языке») рассмотрела многочисленные русские формы повелительного наклонения глаголов НСВ и СВ, такие как входи(те), войди(те), заходи(те), зайди(те), проходи(те) и др., эквивалентные английскому призыву 'come in', с точки зрения критериев выбора словоформы. Учитывались следующие факторы: намерения приглашаемого; является ли дверь открытой или закрытой дверь; знакомы ли между собой приглашающий и приглашаемый; считает ли приглашающий приглашаемого своим другом или гостем и др. Р. фон Вальденфелс (Берн) в докладе «Глагольный аспект в различных контекстах: одна категория или несколько?» провел сопоставление употребления видов в императиве на материале переводов романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» на все славянские языки и на современный греческий язык. Целью сопоставления было изучение взаимодействия грамматической формы (во всем многообразии ее значений) и контекста в разных языках. В докладе В.Д. Климонова (Берлин) «Взаимодействие модальности и аспектуальности в русском языке» рассматривалась проблематика сопряженности модальных и видовых значений на материале высказываний с видовыми формами настоящего времени. В предложенной автором двухъярусной концепции модальности разграничиваются общие (или категориальные) и частные (или ситуативно детерминируемые) модальные значения. Доклад Х. Томмола (Тампере) «Перфектное значение, значение вида и контекст» был посвящен трактовке значения перфекта в коммуникативном режиме диалога. Анализ был построен на сопоставлении неславянских языков, где имеется временная форма перфекта (в частности, английского и из славянских языков болгарского) со славянскими языками, в которых такой формы нет (русского, чешского, сербского). Автора особенно интересовали случаи соответствия / несоответствия употребления видов в славянских языках перфектным значениям в неславянских языках.
Доклад третьего приглашенного докладчика С.М.Дики (Канзас) «Сравнительное изучение развития общефактического значения несовершенного вида в славянских языках» был посвящен диахронии общефактического значения (ОФЗ), которое максимально представ-
216
лено в восточнославянских и в болгарском языках, а минимально в чешском и словенском языках. Было обосновано утверждение, что на эту ситуацию оказали влияние следующие факторы: 1) сохранение в общеславянском языке простых времен (имперфекта и особенно аориста) и их последующая потеря в некоторых славянских языках, сопровождавшаяся изменением бывшего перфекта в общий претерит (general preterit); 2) развитие хабитуальных глаголов и особенности их употребления; 3) различия в составе перфективирующих префиксов: предельное s-/z- в противопоставление непредельному po-; 4) присутствие / отсутствие показателей определенности в именной сфере. На основе анализа данных факторов на материале древних славянских языков делается вывод, что ОФЗ в том виде, в каком оно представлено в восточнославянских языках в настоящее время, является инновацией.
Исторический аспект изучения взаимодействия виды и контекста был продолжен в нескольких докладах. В докладе Е. Мишиной (Москва) и В. Томеллери (Мачерата) «Актуальные проблемы изучения категории вида в диахроническом аспекте (на материале ранних восточнославянских памятников в сопоставлении с современным русским языком)» обсуждались критерии определения видового значения глагольных основ в древнерусских письменных памятниках. Поскольку в древнейший период наблюдается более широкое, по сравнению с современным русским языком, функционирование СВ (в формах презенса, имперфекта, действ. прич. наст. вр.), была отмечена необходимость изучать факторы контекста, которые обусловливали такое употребление СВ: повторяемость, потенциальную модальность, наличие отрицания, лексическую семантику глаголов. В докладе Дж. Кампхойса (Лайден) «Вид глагола в церковнославянском языке» было показано, что в церковнославянском языке имперфект и перфект уже располагали основными базовыми видовыми значениями, в то время как более сложные видовые значения находились еще в стадии становления. Л. Руволетто (Падуя) в докладе «Префиксация и переходность глаголов в Повести временных лет: по поводу развития глагольного вида в русском языке» анализировала образование приставочных переходных глаголов от непредельных непереходных основ и влияние этого процесса на расширение базы предельных глаголов для последующего развития видовой оппозиции.
Отдельные заседания на конференции было посвящены выражению в славянских языках п о в т о р я е м о с т и д е й с т в и я и употреблению видов в отрицательных конструкциях. Р. Бенаккьо и М. Пила («Выражение вида в контекстах неограниченной кратности в словенском языке в сопо-
217
ставлении с русским») показали, что большая экспансия СВ в контекстах неограниченной кратности в словенском языке связана с лексической семантикой глагола, т.е. с его предельностью, а также с рядом элементов контекста (с выражением референтного объекта, обстоятельств со значением места-предела и др.). Группа лингвистов по сопоставительному изучению славянского глагольного вида при Амстердамском университете — А. Барентсен, Р. Генис, Я. Калсбек, М. Грабова и Р. Лучич — в докладе «О сходствах и различиях между русским, польским, чешским и хорватским языками при выборе вида в случаях "ограниченной кратности"» представила первые результаты своего проекта сопоставительного анализа употребления видов при показателях типа два раза, трижды и т.д. В нарративном типе текстов во всех языках преобладает СВ, а в ретроспективном — НСВ. Но в чешском и хорватском языках в ретроспективном типе СВ встречается все же намного чаще, чем в русском и польском, так как выбор НСВ скорее связан с определенным подчеркиванием процессной фазы действия. Доклад В. Дюбберс (Тюбинген) «Факторы, влияющие на выбор вида при обозначении повторяющихся ситуаций в чешском языке» подтвердил экспансию СВ в чешском языке при обозначении кратных действий, в частности возможность сочетаемости глаголов СВ даже с показателями регулярной кратности, но при наличии определенных условий макроситуации. Центральной темой доклада Л. Шольце (Констанц) «Глагольный вид и повторяемость/ хабитуальность — в верхнелужицком и чешском языках в сравнении с русским языком» был вопрос о конкретных контекстных условиях, от которых зависит употребление СВ или НСВ, а также о различиях в семантике разных видов в том же контексте. В.С. Храковский (Санкт-Петербург), сформулировав в заголовке своего доклада вопрос «Сколько контекстно-обусловленных повторительных значений у глаголов НСВ русском языке?», ответил на него, выделив три контекстно-обусловленных типа неограниченно-кратного значения. В частности было показано, что узуальное значение, в отличие от итеративного, не реализуется в будущем времени (ср. *Во время прогулки он обычно будет опираться на мою руку). Узус исключается по отношению к будущему: то, чего нет, а только будет, не может трактоваться как узуальное. Взаимодействие различных языковых средств, прежде всего словообразовательных, при выражении повторяющихся действий рассматривала Н.Н. Медыньска (Ровно) в докладе «Специфика аспектуального значения глаголов многократно-дистрибутивного и распределительного действия в современном украинском языке (на материале художественных текстов»).
218
Ю.П. Князев (Санкт-Петербург) в докладе «Русский вид и сфера действия отрицания» показал, что глаголы СВ в контексте отрицания, как правило, сохраняют присущие им семантические компоненты, такие как 'единичность' и 'временная определенность'. В отрицательных предложениях формы прошедшего времени НСВ осмысляются в первую очередь в общефактическом значении, для которого характерна именно ретроспективная точка отсчета. Д. Войводич (Новы Сад) («К вопросу о функционировании славянского глагольного вида в отрицательном контексте») основное внимание уделил употреблению СВ в вопросительных высказываниях с отрицанием типа Почему ты не придешь? Рассмотрев подобные конструкции в ряде славянских языков он пришел к выводу, что презентная форма СВ здесь имеет не временное, а модальное значение, при этом СВ обладает не конкретно-фактическим, а обобщенно-фактическим нерезультативным значением. В совместном докладе И.П. Кюль-моя и М.А. Шелякина (Тарту) «Влияние видовых форм на значения общеотрицательных высказываний» были рассмотрены различные модальные значения глаголов СВ при отрицании, указывающие на причины недостижения пределов целостного действия.
Большое внимание на конференции было уделено таксисной функции вида. В докладе Т.В. Милиаресси (Лилль) «Видовое выражение таксисной последовательности в свете иконического порядка Р. Якобсона» хронологический порядок действий (например, Пришел, увидел, победил) анализировался как иконическая последовательность, а понятие неиконической последовательности связывалось с классификацией процессов в речи по степени важности вопреки их реальной хронологии. Н. Зорихина-Нильсон (Гё-теборг) («Вид русского глагола и выражение последовательности однократных действий в будущем») анализировала употребление видов при выражении последовательных однократных действий в будущем времени, где преобладает СВ, а для НСВ требуются особые условия контекста. Большое внимание было уделено употреблению форм будущего времени в сложноподчиненных предложениях с придаточными времени. В. Брой (Констанц) свой доклад «Вид глагола в контексте союзов в молизско-славянском языке» посвятил так-сисным отношениям, выражаемым в этом южнославянском языке меньшинства, который характеризуется многими изменениями под влиянием тесных контактов с итальянским языком. В нем флективная видовая подсистема, которая перестроилась под романским влиянием, господствует над деривационной системой, так что в прошлом времени таксисные отношения зависят прежде всего от оппозиции временных форм перфекта и имперфекта. Таксисные отношения
219
напрямую связаны с исследованиями нарратива. Доклад С. Соколовой (Тромсё) и Д. Егорова (Казань) «Диалогическое и нарративное при выборе глагольного вида: история русского бывало» построен на обширном материале Национального корпуса русского языка. Было установлено, что в современных текстах в конструкции с бывало предпочтение смещается в сторону употребления форм прошедшего времени. В докладе Ф. Эсвана (Неаполь) «Видовая оппозиция в контекстах так называемого настоящего исторического в чешском языке» анализировались возможность замены презентных форм СВ и НСВ формами прошедшего времени в нарративе и факторы, препятствующие такой замене.
Х.Р. Мелиг (Киль) в докладе «Предикация в НСВ как анафора» рассмотрел различные типы употребления НСВ в а н а ф о р и ч е -ской функции в диалогическом режиме речи, более подробно остановившись на предикации, когда НСВ опирается в предтексте на индивидуализированную ситуацию, не меняя ее референциальный статус в консеквенте, например: [Текст переведен.] Кто переводил текст, Саша? Он заметил, что не хватает двух страниц? В таком случае, по мнению докладчика, НСВ (переводил) имеет уже не общефактическое, а процессное значение. В.М.Труб (Киев) («Об ограничениях на вариативность видовых глагольных форм и некоторых функциях видового противопоставления») рассмотрел закономерности выбора видов при употреблении глагола в позиции актанта другого предиката (типа Он привык ложиться (*лечь) вовремя), анализируя разнообразные факторы, определяющие возможность /невозможность вариативности видовых форм семантически зависимого глагола. Е.Я. Титаренко (Симферополь) в докладе «Семная формула и принцип функционирования видов русского глагола в контексте» предложила объяснительную теорию семантики глаголов СВ и НСВ в учебных целях, анализируя взаимодействие лексических и грамматических сем глаголов на уровне лексемы и контекста.
В ряде докладов в ракурсе контекстных связей рассматривалось видообразование. Е.В Горбова (Санкт-Петербург) «Русский вид в контексте футурума» представила результаты эксперимента, проведенного на филологическом факультете СПбГУ, по изучению видовых пар. Речь идет о парах СВ и НСВ, обнаруживаемых в следующем контексте: Тебе нужно это доделать — Я завтра буду доделывать. Результаты эксперимента таковы: при заданных условиях не выявлено жесткой зависимости между акциональным типом пары и «легкостью» ее образования. Доклад Н.В. Андросюк (Симферополь) «Биаспектив и контекст» был посвящен контекстному анализу заимствованных 437 общеупотребительных двувидовых глаголов в
220
современном русском языке, склонных к употреблению в значении СВ или НСВ, либо остающихся в равной степени двувидовыми. В докладе Л. Спасова (Скопье) рассматривались видовые значения глаголов с суффиксами -ира- / -изира- в современном македонском литературном языке. По мнению автора, простые семантически мотивированные виды (моментальный и континуативный), свойственные корневым морфемам глаголов, определяют характер сложных видов, представляющих собой конфигурации видов. Анализировались конфигурации совершенного вида с доминантой «момент» и конфигурации несовершенного вида с доминантой «континуум». О.Г. Ровнова (Москва) («Аспектуальная омонимия: литературный русский язык и диалекты») сопоставляла глаголы, у которых в литературной и диалектной разновидностях современного русского языка совпадет морфологическая форма, но которые отличаются друг от друга своим аспектуальным содержанием.
Неличные глагольные формы и отглагольные существительные с точки зрения проявления в них видовых признаков анализировались в двух докладах. Е.Е. Пчелинцева (Черкассы) («Аспектуальная характеристика отглагольных имен действия в русском, украинском и польском языках») показала, что имя действия может маркировать процесс с точки зрения его длительности, или указывать на одну из его частей, или на его результат, но не может обозначать его временной предел. М. Китайо (Киото) в докладе «Видовые синонимичные формы русских и японских деепричастий в художественном тексте» сопоставил данные формы с учетом «фигуры - фона». Была показана релевантность для вида деепричастий конструкций с прямой речью и роли персонажей в развитии основного повествования, а также семантической переходности, учитывающей физическое или духовное воздействие на пациенса.
Сопоставительный подход присутствовал во многих докладах, но в некоторых он приобрел особенно большое значение, при этом сопоставление проводилось и с неславянскими языками. Б. Вимер (Майнц) в докладе «Субъективные функции вида как аналог к коренной функции артиклей» высказал мысль, что историческое развитие славянской видовой оппозиции движется в направлении от функций, обусловленных объективными свойствами реальных ситуаций, называемых глагольными лексемами, к функциям, которые в известной мере определяются той или иной «точкой зрения» говорящего. Расширению видовых функций в сторону большей субъективности можно найти параллели в развитии определенного, а отчасти и неопределенного артиклей в европейских языках. Было показано, что различий между славянскими языками становится тем
221
больше, чем дальше видовые функции отдаляются от акционально-го «стержня». С.О. Соколова (Киев), Е.Л. Ачилова (Симферополь) («Проявление аспектуальных особенностей славянских языков при переводе») анализировали способы передачи основных аспекту-альных значений в художественных переводах с украинского языка на русский и наоборот, а также с украинского языка на немецкий и английский. Было отмечено, что многие семантические элементы в переводе на неславянские языки утрачиваются. В докладе Л. Геберт (Рим) «Типология глагольного вида: как сомали помогает объяснять славянские языки» было показано, что в сомали редупликация основ используется для выражения как итеративного, так и стативного значений, а стативный маркер передает как актуально-длительное, так и хабитуальное значение. Автор провела параллели со славянскими языками, в которых глаголы НСВ кроме актуально-длительного значения могут иметь также значение повторяющегося, хабитуального и потенциального действий. В докладе Е.М.Чекалиной (Москва) «Предельность / непредельность и грамматические средства выражения аспектуальности в языке с категорией вида и без нее (на материале русского и шведского языков)» рассмотрены особенности лексико-грамматической категории предельности / непредельности, которая и в русском, и в шведском языке играет важную роль в формировании аспектуальных значений, координируя связь между лексическим и видовым значением глаголов. В докладе. С. Славковой (Болонья) «О многоуровневом характере аспектуальности в высказывании — сопоставительный аспект» на материале русского, болгарского и итальянского языков анализировались в связи с аспектуальностью способы актуализации значений итальянского сложного прошедшего, роль аргументной структуры предикатов, связь вида глагола с категорией определенности имени и др. Доклад Ю. Канеко (Иватэ) «"Нестандартные" видовые формы японского языка и субъективно-оценочное восприятие действия: на материале переводов русских художественных текстов» позволил продемонстрировать различия между языковыми картинами мира русского и японского языков. Японский язык предстает как «континуум», в котором действие как таковое нестрого ограничено его пределом и сливается со следующей за ним ситуацией, особенно на фоне русского языка, в котором действие четко очерчено.
Два доклада были посвящены аспектуальной системе греческого языка. В докладе Т. Архангельского и В. Панова (Москва) «Непрототипическое употребление видовых граммем в греческом» обсуждались вопросы сходства и различия в употреблении СВ и НСВ в таких формах славянских и греческого языков, как инфинитив
222
в древнегреческом, зависимое наклонение в новогреческом, будущее время, условные конструкции, прохибитив. В докладе Д. Берточчи (Падуя) «Интерференция прагматики в область грамматикализации вида: превербы в греческом Гомера» демонстрировался рост роли аспектуального компонента в значении превербов в классическом греческом языке по сравнению с греческим Гомера.
Доклады (и их обсуждение) позволили на материале разнообразных языков уточнить взаимодействие граммем вида с различными типами контекста как в синхронии, так и диахронии, а также поставить новые вопросы для постижения и описания славянской категории вида, в частности взглянув на нее через призму неславянских языков. Это возможно было сделать благодаря отличной организации конференции и созданной Оргкомитетом в университете г. Падуя творческой и дружеской атмосфере.
Е.В. Петрухина, В.И. Гаврилова
Сведения об авторах: Петрухина Елена Васильевна, докт. филол. наук, профессор филол. ф-та Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Е-шаП: elena.petrukhina@gmail.com; Гаврилова Валентина Ивановна, канд. филол. наук, доцент Института гуманитарных наук Московского городского педагогического университета. Е-шаП: v_gavrilova@akado.ru
