CC BY-NC-ND
32
К.Т. Сергазина
ИГУМЕН ВАРЛААМ И ВЕНЕВСКИЕ ХРИСТОВЕРЫ: ПРОТОКОЛЫ ДОПРОСОВ 1733 года
Статья посвящена проблеме аутентичности текстов протоколов допросов. В качестве источника рассматриваются «расспросные речи» представителей религиозной культуры XVIII в. - христоверов. В фокусе исследования - самосвидетельство игумена Учемского монастыря Варлаа-ма, в прошлом христовера.
Ключевые слова: вера Христова, признания, протокол допроса, Венёв.
Историю «веры Христовой» (хлыстовства) можно документально проследить с начала XVIII в. Одним из основных источников по истории этого религиозного движения остаются так называемые расспросные речи, т. е. протоколы допросов людей, подозреваемых в уклонении от православия. Для сыска таких преступников были созданы две специальные «раскольничьи комиссии»: первая действовала с 1733 по 1739 г., вторая - с 1745 по 1757 г.1 Следственные материалы этих комиссий поступали в Раскольничью контору при Сенате, а затем были переданы в московский архив Министерства юстиции, который ныне входит в состав Российского государственного архива древних актов (РГАДА).
Материалы фонда первой комиссии позволяют восстановить учение христоверов в том виде, каким оно представлялось государственным и церковным чиновникам XVIII в. На основе следственного дела 1733 г. мы можем восстановить «присланные из Синода пункты» (предполагаемые ответы «согласников» указаны в квадратных скобках):
1) Информированность согласников о проводимом расследовании; 2) посещение согласниками собраний у стариц Настасьи и Елены в Ивановском монастыре [централизованное управление общинами];
© Сергазина К.Т., 2010
3) знакомство с учением старца Иоасафа о «непреставлении света»; 4) знакомство с христоверами других общин; 5) трансляция учения и обращение согласников в общину; 6) деятельность московских общин; 7) тайна учения христоверов [принципы учения не разглашались даже духовному отцу на исповеди]; 8) заговоры против императорского дома и подметные письма; 9) крещение детей и погребение умерших согласников [по старым книгам]; 10) чтения, молитвы [чтение дораскольного варианта Исусовой молитвы]; 11) чудеса и причастие, бывшие на собраниях [вместо причастия принимали нарезанный кусочками хлеб и воду/квас]; 12) верчения и самобичевания [в собраниях вертелись «в разную силу», ожидая схождения Святого Духа]; 13) «раскольники» внутри согласия и отношения с «раскольническими» учителями [предполагалась связь христоверов с приверженцами старого обряда]2.
В том случае, когда христоверы были неграмотными и протоколы допросов заполнялись чиновниками, вопрос следователя точно фиксировался с пояснениями в скобках. Подобная практика конструирования текста допросов позволяет выделить значимые элементы как хлыстовского, так и следственного дискурса.
С этой точки зрения наиболее показательны протоколы допроса и признания («донесения») Варлаама - игумена Кассиановой пустыни на Учме3. В некотором смысле инициатором этого допроса был сам Варлаам. Он решился отправить в «Раскольничью комиссию» донесение, содержащее как его признание в посещении общины христоверов, так и рассказ о других ее членах. Мы располагаем полными текстами двух документов, ранее не публиковавшихся: донесения4 и протокола допроса Варлаама (Л. 4-14об.), которые были записаны его рукой, но исправлены следователем. Анализ этих исправлений является одной из наших задач.
Донесение Варлаама датировано 25 мая 1733 г., а через три дня начался его допрос (а также его сына, иеродьякона Гавриила). Варлаам пишет, что в 1720-х гг., когда он был дьячком при церкви села Холтобино Веневского уезда, к нему пришли монахи Филарет и Тихон из города Венёва и стали учить его, как жить по «Христовой вере». Оригинальный текст донесения выглядит так:
...В прошлых годех назад тому лет с тринадцать, а подлинно не упомню, жил я, богомолец, в Коломенской епархии, в Венёвском уезде, в селе Холтобине при церкви дьячком, а града Венева уроженец из посадских людей монах Филарет да еромонах Тихон прихаживали к нам в село Хол-тобино и имели со мной разговор, от божественных книг писания, как возможно человеку спасение получить, и сказывали, что де есть сущая на земли христова вера, аще кто сохранит чистоту душевную и телесную и любовь к ближним... (Л. 2).
Монахи Тихон и Филарет повели Варлаама (который тогда еще не был монахом и носил имя Вукол) на собрание в дом посадского человека Герасима Муратина. А там «ходят во круг, а иные поют святую молитву [Исусову. - К. С.]», говоря, что и «в прежние времена святые отцы тако ж трудилися и спасалися». Варлаам с сыном посещали собрания христоверов около двух лет, но затем отказались участвовать в них. Объясняя это решение, Варлаам пишет, что им «таковая вера не польстилась того ради, что с писанием божественных книг не сходна и Церкви Святой противна» (Л. 2-3об.). Однако из текста расспросов мы узнаем, что уже после этого и Вар-лаам, и его жена, и сын приняли монашеский постриг, вероятно, под влиянием проповеди христоверов, что следует «неженатым не жениться, а женатым разжениться».
О венёвской общине христоверов известно из дела 17251726 гг. В нем говорится о том, что в доме посадского человека г. Венёва Семена Миляева задержали несколько человек, и там был найден сосуд с кровью. Однако один из задержанных, солдат Карманов, заявил, что он пускает кровь от разных болезней, зарабатывая этим на жизнь, и в тот день пускал кровь больному Миляеву. Арестованных отпустили5. Известно также, что Семена Миляева в Венёве называли богомолом, и в своем донесении так же называет себя игумен Варлаам (точнее, богомольцем). На собрании в доме Миляева присутствовали те два монаха (Филарет и Тихон), которые учили Варлаама «вере Христовой». После процесса 1733 г. оба монаха были публично обезглавлены на Сытном рынке в Петербурге, вместе со старицей Настасьей Карповой, одним из первых лидеров московских христоверов6.
Варлаам доносит, что в великий пост 1733 г. к нему пришли пять монахов его же пустыни и признались на исповеди, что до пострижения они «имели раскольническую прелесть, которая противна Святой Церкви». Монахи назвали также имена монастырских крестьян, которые состояли вместе с ними в том же согласии. В донесении Варлаам пишет:
...А в нынешнем 733 году февраля месяца были у меня, богомольца, в нашей Касиановой пустыни в великой пост на исповеди монах Дионисий, монах Иосаф, монах Иосиф, монах Иона, монах Иоиль, монах Феодо-сий и объявили о себе, что они в бельцах имели раскольническую прелесть, которая противна Святой Церкви, и я их спрашивал, не имелось ли и еще с вами кого в таком согласии, и оные монахи показали: «В согласии с нами бывали Касиановой же пустыни крестьяне Иван Федоров, Михай-ло Афанасьев, Ларион Арефьев, Евстифий Дмитриев», а по монашеском пострижении с ними согласия не имели, и я, богомолец, вышеозначенных
крестьян вызывал и спрашивал: «Имеется ль за вами таковая раскольническая прелесть, которая противна Церкви Божией?», и вышепоказан-ные крестьяне сказали: «За нами де то имелося и научены были Углицко-го уезду вотчины Воскресенского монастыря деревни Харитоновой крестьянином Еремеем Бурдаевым...» (Л. 3).
Упомянутый в донесении Еремей Бурдаев проходил по Угличскому делу 1717 г. вместе с первыми лидерами хлыстовских общин Никитой Антоновым и Прокопием Лупкиным.
Таким образом, перед нами вырисовывается картина распространения согласия христоверов в округе Углича за период с начала XVIII в. и до 1733 г. После допросов Варлаама стало известно, что крестьянин Никита Антонов перенял аскетическую практику христоверов от жителя его же деревни Тимофея Трофимова около 1707 г., а учение об антихристе - от батрака Ивана Васильева. Параллельно с Никитой Антоновым с учением христоверов познакомился отставной стрелец Прокопий Лупкин, и с 1715 г. они вместе проповедовали «Христову веру» среди крестьян Угличского уезда. Одним из обращенных ими в 1716 г. был тот самый Еремей Бурдаев, в доме которого с тех пор регулярно проводились встречи со-гласников. Таким образом, стали известны имена 30 членов угличской общины христоверов, включая братию Учемского монастыря и работников Лупкина.
Показания игумена Варлаама (так называемый «расспрос»7) состоят из 24 пунктов, часть которых посвящена подробностям его биографии, а другая - религиозной практике венёвских христоверов. Из текста этих документов мы узнаем, что Вукол Самсонович (будущий игумен Варлаам) родился в 1693 г. в семье священника Одигитриевской церкви села Холтобина (Тульской области) Самсона Алексеева и его жены Степаниды Ивановны. До пострижения он служил дьячком в той же церкви, где и его отец, был женат на Анне Григорьевне, дочери священника села Богоявленского Григория Иванова. Варлаам имел семерых детей - Григория (будущего иеродьякона Гавриила), Игнатия, Татьяну, Евдокию, Стефаниду, Домнику и Анну. В 1724 г. «по общему с женой своей согласию, желая себе душевного спасения», Варлаам разошелся с женой, и оба они приняли монашеский постриг, расставшись с детьми (Л. 5).
В своих показаниях Варлаам подчеркивает, что он был наставлен монахами «в вере Христовой» по церковным книгам и до сих пор считает аскетическое учение христоверов правильным:
В оное суеверие сначала приведен и учен я... по Толковому Евангелию, по Прологу и по Благовестнику... и то учение книжное поставляю и ныне
я за истин... а в грехопадения я, будучи в тех противных собраниях, ни с кем не впадывал (Л. 7об.-8).
Вероятно, игумен Варлаам надеялся, что его добровольное признание смягчит грозящее ему наказание. Ритуалы собрания венёв-ской общины христоверов он описывает так:
...В том собрании действо было такое: молились Богу в землю (клали земные поклоны. - К. С.) по часу с молитвою Иисусовой краткой против старопечатных книг, а крест на себя я, также и сын мой, изображал тремя первыми персты, а прочие все в том собрании люди крестились двема персты, а меня, Варлаама, и сына моего двема персты креститься никто не принуждал (курсив мой. - К. С.) ... а в тех де собраниях хлеба кусочками также и квасу вместо причастия и ни для чего было нам не роздавано (Л. 5-6об.).
Заключительной фразой Варлаам отрицательно отвечает на вопрос следствия о «хлыстовском причастии».
Основными требованиями первых христоверов был запрет на сексуальные отношения между мужем и женой, трезвый образ жизни и сохранение тайного характера их собраний, что закреплялось клятвой перед образом Богоматери. Варлаам свидетельствует:
...И в первом собрании по повелению собравшихся людей приложился я к образу Божия Матери в том, чтоб хранить мне чистоту душевную и телесную и хмельного не пить, и с женою своею не совокупляться, и про то собрание их и веру, которую называли Христовой, никому не сказывать, что я и исполнял (Л. 6).
Признаваясь в том, что по-прежнему считает учение христове-ров правильным (их призыв отказаться от брака и хмельных напитков), Варлаам осуждает их ритуальную практику - «хождение вкруг» и самобичевание, считая их «противными Церкви» (Л. 8).
В протоколах допроса Варлаама встречается более 10 мелких исправлений, самое распространенное из которых - замена слова «их» на «наших» (чтобы не позволить подследственному отмежеваться от того, о чем он доносит). Характерные примеры: «об оном их [испр. "наших"] злодеянии» (Л. 7); «они [испр. "мы"] в собраниях своих кругом ходили» (там же). Наиболее существенным добавлением можно считать приписку к пункту о неразглашении тайны вероучения в донесении Варлаама:
До поставления во игумена отцам своим духовным об оных противных собраниях я не объявлял за простотою своею, а при поставлении во игумена отцу своему духовному иеромонаху Питириму при исповеди
о бытии своем с прочими на оных собраниях и о хождении в тех собраниях вкруг и что я прикладывался к образу, дабы о тех собраниях не объявлять, сказал, и той де отец мой духовный впредь того чинить мне под проклятием запретил, что я и исполнять обещался и исполняю [добавлено: «а до поставления во игумена об оных противностях не покаявся я, Варла-ам, священнодействовал»] (Л. 8об.).
На основании этой приписки Варлаама лишили сана, несмотря на его уверения в том, что его причастность к христоверам осталась в прошлом, а к «раскольникам» (староверам) он не принадлежал никогда. На протяжении всего допроса Варлаам акцентирует свою верность ортодоксии: они с сыном читали только «новоисправлен-ные» книги, крестились тремя перстами, а не двоеперстием и т. д.
Пение молитвы Иисусовой, «хождение вкруг» и самобичевания - это известные элементы религиозной практики первых общин христоверов, но об их молитвах и песнопениях в других рас-спросных речах почти не упоминается. Тем ценнее показания Вар-лаама о том, что на собраниях христоверов звучали:
«Богородичны воскресные» и «Славники» - части канона на «Славу и ныне»; «Многая множества» - великопостная молитва, которая поется после чтения Евангелия; «Достойно есть» и «О тебе радуется, благо дат-ная... » - великопостный задостойник; «Богородице Царице» (скорее всего, имеется в виду «Царице моя преблагая», но, возможно, и «Богородице Дево, радуйся» - по аналогии с западной молитвой «Salve, Regim»); «Уже тя лишаюся» - так называемый «Плач Богородицы», читаемый на малом повечерии после выноса плащаницы в Великую Пятницу, а также псалмы8.
Интересно, что значительная часть названных молитв представляет собой великопостные песнопения, которые обычно исполняются скорбным распевом (знаменным, путевым или демест-венным).
Рассмотренные источники позволяют отчасти воссоздать психологическую атмосферу первых радений христоверов. В первой половине XVIII в. на их собраниях земные поклоны и постные распевы преобладали над «хороводной пляской», а основными требованиями к согласникам оставался запрет на сексуальные отношения между мужем и женой, трезвый образ жизни и сохранение тайного характера собраний.
Примечания
1 До начала работы этих комиссий региональные канцелярии проводили собственные расследования (например, Угличское дело 1717 г.).
2 См. РГАДА. Ф. 301. Оп. 1. Д. 6. Расспросы колодников по присланным из Синода пунктам, 1733 г.
3 Ныне село Учма Ярославской области.
4 РГАДА. Ф. 301. Оп. 1. Д. 7. Л. 2-3об. Далее в ссылках на документы этого дела номера листов указаны в тексте статьи.
5 Панченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М.: ОГИ, 2002. С. 146.
6 Там же. С. 148. Игумен Варлаам вскользь упоминает об этом в своих показаниях.
7 О расспросах см.: Анисимов Е. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII веке. М.: НЛО, 1999. С. 313-390.
8 Возможно понимание «псалмов», упомянутых Варлаамом, как особых духовных песен («псальм»), однако мы придерживаемся мнения, что в его донесении речь идет именно о псалмах Давида.
