CC BY
7Opera musicologica. 2023. Т. 15. № 4. С. 154-167
ЮБИЛЕИ
Научная статья УДК 78.08
doi: 10.26156/OM.2023.15.4.009
Игорь Ефимович Рогалёв: у начала судьбы (к 75-летию композитора)
Игорь Станиславович Воробьёв
Санкт-Петербургская государственная консерватория имени Н. А. Римского-Кор-сакова, Санкт-Петербург, Россия
[email protected], https://orcid.org/0000-0002-8480-916X
Аннотация. Статья посвящена периоду творческого становления известного петербургского композитора Игоря Ефимовича Рогалёва (р. 1948). На основании архивных данных, а также личных бесед реконструируется картина раннего этапа биографии мастера: от первых шагов в музыке до момента окончания аспирантуры Ленинградской консерватории. Исследуются причины сложных поворотов судьбы как в годы обучения в музыкальном училище, так и в вузе. Осуществляется попытка систематизации неизвестных фактов биографии композитора в контексте музыкальной жизни Ленинграда 1950-70-х гг. Рассматриваются вопросы влияния творчества Валерия Гаврилина, Галины Уствольской и Бориса Арапова на стиль музыки Рогалёва. Подчеркивается значимость консерваторских опусов как для дальнейшего стилевого самоопределения их автора, так и для истории отечественной музыки. Статья включает в себя фрагменты интервью, взятые ее автором у И. Е. Рогалёва 16 июля 2023 г. и публикуемые впервые. Также впервые представлены документы Личного дела студента И. Е. Рогалёва из Архива Санкт-Петербургской консерватории.
Ключевые слова: И. Е. Рогалёв, В. А. Гаврилин, Г. И. Уствольская, Б. А. Арапов, Е. А. Ру-чьевская, Ю. М. Крамаров, Ленинградская консерватория, Ленинградский союз композиторов
Для цитирования: Воробьёв И. С. Игорь Ефимович Рогалёв: у начала судьбы (к 75-летию композитора) // Opera musicologica. 2023. Т. 15. № 4. С. 154-167. https://doi.org/10.26156/OM.2023.15.4.009
© Воробьёв И. С., 2023
Original article
doi: 10.26156/OM.2023.15.4.009
Opera musicologica. 2023. Vol. 15, no. 4. P. 154-167 ANNIVERSARIES
Igor Rogalyov: The Beginning
(To the 75th Anniversary of the Composer)
Igor S. Vorobyоv
Saint Petersburg Rimsky-Korsakov State Conservatory, Saint Petersburg, Russia [email protected], https://orcid.org/0000-0002-8480-916X
Abstract. The article is devoted to the period of creative formation of the famous St. Petersburg composer Igor Efimovich Rogalyov (b. 1948) and reconstructs the early stage of the master's biography based on archival data and personal conversations: from the first steps in music to the moment of graduation from the Leningrad Conservatory, focusing on the reasons for the difficult turns of his life both during the years of study at the music school and at the university. An attempt is being made to systematize unknown facts of the composer's biography in the context of the musical life of Leningrad in the 1950s and 1970s. The author also considers influence of the works by Valery Gavrilin, Galina Ustvolskaya and Boris Arapov on the style of Rogalyov's music. The importance of the conservatory opuses is emphasized both for the further stylistic self-determination of their author and for the history of Russian music. The article includes fragments of an interview taken by its author from I. E. Rogalyov on July 16, 2023 and published for the first time, and also is the first to present the documents of the Personal file of the student I. E. Rogalyov from the Archive of the St. Petersburg Conservatory.
Keywords: Igor E. Rogalyov, Valery А. Gavrilin, Galina I. Ustvolskaya, Boris А. Arapov, Ekaterina A. Ruchevskaya, Yuri M. Kramarov, Leningrad Conservatory, Leningrad Union of Composers
For citation: Vorobyov I. S. Igor Rogalyov: At the Beginning of Fate (To the 75th Anniversary of the Composer). Opera musicologica. 2023. Vol. 15, no. 4. P. 154-167. (In Russ.). https://doi.org/10.26156/0M.2023.15.4.009
© Igor S. Vorobyov, 2023
Игорь Воробьёв
Игорь Ефимович Рогалёв: у начала судьбы (к 75-летию со дня рождения)
Цель настоящей работы заключается в опыте реконструкции начального этапа творческой биографии известного петербургского композитора, педагога, общественного деятеля, музыкального просветителя, чья жизнь и музыка редко становились объектом научных исследований, — Игоря Ефимовича Рогалёва.
Игорь Ефимович Рогалёв (ил. 1) родился 6 сентября 1948 года в г. Николаев Украинской ССР, хотя в действительности он — коренной петербуржец. Родители видели будущее своего сына под противоположным углом зрения. Мать, Людмила Ивановна Рогалёва (1918-1978), будучи профессиональной актрисой, в свое время окончившей ВГИК, стремилась обнаружить в Игоре творческие задатки. И, несмотря на материальную стесненность семьи, он в четыре с половиной года начинает заниматься частным образом фортепиано. В шесть — получив на приемных испытаниях пять с плюсом, поступает в школу-десятилетку при Ленинградской консерватории (правда, после первого же года, мальчика забирают из десятилетки и в дальнейшем определяют в музыкальную школу Ленинского района). Отец, Ефим Яковлевич Каневский (1919-1996), соглашаясь с женой относительно необходимости художественного развития сына, его перспективы видел иначе. Проработав всю жизнь инженером на кораблестроительных предприятиях, в душе он, видимо, оставался не реализовавшим себя футболистом: пик его спортивной карьеры пришелся на 1950-е, когда он выступал в качестве дублера в команде «Зенит». Разумеется, Игорь по мысли отца должен был пойти по его стопам. Поэтому вплоть до 5-го класса наряду с учебой в общеобразовательной и музыкальной школах он тренировался в школе спортивной. В дальнейшем для Игоря Рогалёва игра станет и частью творческого метода (сквозь призму, например, театральности мировосприятия), и частью педагогических подходов, которые он с успехом использует в работе со своими учениками.
Художественный вектор оказался в результате определяющим. Его направленности способствовали и первые шаги на ниве композиции. Эти шаги по-своему также необычны. Еще не определившись с выбором «музыка или спорт, или что-то еще», в 8-м классе Игорь Рогалёв начинает
занятия на семинаре самодеятельных авторов в Ленинградском Союзе композиторов у И. Г. Адмони 1 Данный поворот оказывается судьбоносным, поскольку сужает «коридор» для выбора профессии. И поступление в 1963 г. на теоретико-композиторское отделение Музыкального училища при Ленинградской консерватории становится логическим завершением перипетий, связанных с семейными разногласиями.
Училище открывает один из важных этапов самоопределения будущего мастера. Решающее значение в этом процессе имели уникальная творческая атмосфера, царившая в те годы в училище, а также педагогический состав, который определял ее свойства. Педагогом по фортепиано у Рогалёва была Тамара Александровна Чапурская, выпускница Г. Г. Ней-гауза. По композиции Игорь первоначально попадает в класс Владлена Павловича Чистякова — известного композитора, впрочем, мало уделявшего внимания своим ученикам в силу интенсивной работы на киностудиях страны. Это обстоятельство послужило исходным импульсом для важнейшего поворота в судьбе: перехода в класс к Валерию Александ-
1 Адмони Иоганн Григорьевич (1906-1979) — советский композитор, педагог, пианист и общественный деятель.
Ил. 1. Игорь Ефимович Рогалёв.
Фотограф Д. Рабовский
Fig. 1. 1дог Е. Яода1уоу. РЬо1одгарЬег Э. ЯаЬоузку
ровичу Гаврилину, влияние личности и творчества которого во многом сказалось на тематике, содержании и стилистике произведений Рогалева в дальнейшем. Занимаясь у Гаврилина, Игорь Ефимович параллельно посещал и класс Галины Ивановны Уствольской. Воздействие великой «затворницы» в его музыке почти неощутимо в стилевой плоскости, в отличие от гаврилинских аллюзий (самому композитору, по его словам, творчество Галины Ивановны не было слишком близко). Интонационный словарь Уствольской нашел отражение лишь опосредованно в той части «стилевых альтернатив» его сочинений, которые сопряжены с монологическим характером высказывания, в контрастном сопряжении песенного и речевого (например, в вокальном цикле «Подорожник») 2. Однако наиважнейшие стороны ее воздействия — магнетизм личности, истовость служения искусству, творческие бескомпромиссность и дисциплина, исключительная требовательность к себе.
Игорь Ефимович вспоминает:
Галину Ивановну все боялись. Я тоже. Но было страшно интересно. Я уже тогда был знаком с ее музыкой. Что-то в ней было такое, что меня привораживало. И когда я заглядывал к ней в класс и сидел рядом с ней, я еще не понимал, что это гений. Но внутри меня что-то начинало подпирать. А авторитетом она пользовалась огромным. Саша Белоненко 3, который учился на два курса старше меня, ходил на концерты класса композиции, где она тоже присутствовала. Потом рассказывал: «Уствольская делала так: [цокает и дергает головой]. Это значит, ей не нравилось. На твоей музыке она так не делала» 4.
Но едва ли не центральным событием биографии Рогалёва на 3-м курсе училища стало знакомство с Екатериной Александровной Ручьевской, которая на долгие годы стала для него Учителем с большой буквы. Ей он и в зрелые годы поверял самые сокровенные творческие замыслы и первой отдавал на суд новые произведения. Нет нужды говорить также о той роли, которую Екатерина Александровна сыграла в педагогическом и на-
2 О «стилевых альтернативах» см.: Воробьёв И. С. Игорь Рогалёв: на пути стилевых альтернатив // Проблемы современного композиторского творчества: сб. трудов науч.-практич. конф. (Ростов-на-Дону, 18-21 ноября 2019 г.) / ред.-сост. А. М. Цукер, В. Н. Демина. Ростов-на-Дону: РГК им. С. В. Рахманинова, 2019. С. 196-203.
3 Белоненко Александр Сергеевич (р. 1946) — музыковед, исследователь истории отечественной музыки, музыкально-общественный деятель. Кандидат искусствоведения, заслуженный деятель искусств России, президент Национального фонда Г. В. Свиридова.
4 Рогалёв И. Е. Интервью 16 июля 2023 г. / интервьюер И. С. Воробьёв. Рукопись. Л. 2.
учном самоопределении мастера. Аналитический инструментарий, которым в совершенстве овладел и в дальнейшем приумножил Игорь Ефимович, был, конечно, передан ему Ручьевской. В училище в те годы она вела курс русской музыкальной литературы и, как выдающийся теоретик, смогла придать дисциплине нестандартный аналитический формат.
Среди сочинений последнего курса училища, которые следовало бы отнести к зрелым работам композитора, выделяется Струнный квартет. Исполненный позднее квартетом консерватории под художественным руководством выдающегося альтиста Юрия Марковича Крамарова, он вызвал положительные отзывы не только Гаврилина и Ручьевской, но и Уствольской, как известно, крайне избирательной в оценках. Путь в консерваторию, таким образом, был определен. И с характеристикой за подписью директора училища В. В. Кожевникова Игорь Рогалёв в 1967 г. переступил порог прославленного вуза:
Рогалёв-Каневский Игорь Ефимович — способный, подающий надежды композитор. Это разносторонне одаренный студент: и хороший, тонкий исполнитель, и вдумчивый музыковед 5
Архив Санкт-Петербургской консерватории скупо, но красноречиво представляет дальнейшие изгибы в судьбе композитора. В некоторых случаях они неожиданны, и без комментариев самого Рогалёва объяснить их трудно.
Обратимся к Заявлению на имя ректора консерватории П. А. Серебрякова:
Прошу допустить меня к сдаче вступительных экзаменов на композиторский факультет, дневное отделение. А также разрешить совмещение с занятиями на фортепианном факультете 6.
Последнее предложение подчеркнуто (очевидно, в приемной комиссии), поскольку одновременно сдавать экзамены на два факультета в то время было запрещено. Несмотря на это, Рогалёв выдержал испытания на обоих факультетах. Причем, как ни странно, с неравным успехом (возможно, сказывалось участие в его композиторском становлении Гав-рилина и Уствольской, которые при зав. кафедрой композиции Оресте Александровиче Евлахове были персонами non grata в стенах консерва-
5 Архив СПбГК. Личные дела студентов за 1972 год. Личное дело И. Е. Рогалёва. Л. 286.
6 Архив СПбГК. Личные дела студентов за 1972 год. Личное дело И. Е. Рогалёва. Л. 284.
тории). На вступительных испытаниях по сочинению он получает «хорошо», коллоквиум сдает на «отлично», а вот литературу и русский почти заваливает: «удовлетворительно». На экзамене по фортепиано профессор Натан Ефимович Перельман ставит ему «отлично с минусом». Баланс удивительный, но еще более поразителен результат! Вместо дневного отделения Рогалёва приказом № 284 от 22 июля зачисляют на вечернее по специальности «Композиция» в класс Бориса Александровича Арапова (заметим, что по этой специальности вечернего отделения на теоретико-композиторском факультете консерватории не было). И дополнительным приказом № 328 от 2 сентября — на фортепианный факультет в класс Натальи Николаевны Позняковской. Правда, с началом учебного года в карточке студента «вечернее» зачеркивается и заменяется на «дневное». Этот парадоксальный кульбит вразрез со строгими правилами объясняется двояко: с одной стороны, экстраординарной одаренностью и личным обаянием абитуриента, с другой — неожиданной поддержкой Петра Ивановича Говорушко, замечательного баяниста, в те годы секретаря приемной комиссии, «правой руки» Серебрякова и в дальнейшем проректора по учебной работе. Именно на его плечи легло улаживание юридических формальностей (Игорь Ефимович назовет Говорушко своим «ангелом-хранителем», поскольку последний и позже неоднократно будет оказывать ему помощь в весьма сложных жизненных ситуациях).
Студенческие годы композитора отличаются невероятной интенсивностью творческого развития. Ряд произведений, написанных в то время, говорят о профессиональной зрелости автора, на протяжении дальнейшего пути композитора они будут неоднократно исполняться. Красноречивым свидетельством тому является характеристика, выданная на финише обучения. В сущности, ее содержание — это рекомендация для дальнейшего поступления в аспирантуру и для работы в консерватории.
Характеристика
дипломанта композиторского отделения, теоретико-композиторского факультета РОГАЛЕВА И. Е. 1948 г. рождения, русский, член ВЛКСМ.
ИГОРЬ ЕФИМОВИЧ РОГАЛЕВ — талантливый композитор и разносторонний музыкант. Имеет две специальности — пианиста и композитора. За время обучения в Консерватории писал в самых разных жанрах: опера «Соль» (по Б. Корнилову) 7,
7 Ошибка авторов Характеристики: по И. Бабелю.
концерт для фортепиано и камерного оркестра, соната для альта и фортепиано, вокальный цикл и оратория «Обращение» на тексты чешских поэтов. В его музыке всегда есть четкость замысла и конкретность изложения музыкального материала. В отношении музыкального языка есть некоторая неопределенность и разбросанность, но это является еще результатом поисков своего индивидуального почерка. Следует отметить в его произведениях тяготение к современной тематике. Есть все основания думать, что из него выработается хороший профессиональный композитор. Он может быть использован как педагог музыкально-теоретических предметов.
И. Е. РОГАЛЕВ является активным членом ВЛКСМ ЛОЛГК. С 1970 года он — комсорг курса композиторов. Все Ленинские зачеты и общественные аттестации И. Е. РОГАЛЕВ сдавал успешно. В 1969 и 1971 годах И. Е. РОГАЛЕВ входил в состав организационных комитетов студенческих музыкальных фестивалей. В 1971 году он бы избран делегатом общевузовской комсомольской конференции.
И. Е. РОГАЛЕВ хороший товарищ и общественник. Его отметили на доске почета студентов Ленинградской консерватории.
Подготовлен к самостоятельной композиторской и педагогической работе.
Ректор, народный артист СССР, профессор П. А. СЕРЕБРЯКОВ И. о. зав. кафедрой композиции МНАЦАКАНЯН А. Д. 8
Трудно себе представить лучшую характеристику, особенно в части общественной активности, которая в те годы играла для определения, например, педагогического вектора выпускника очень важную роль. Но путь даже самого сильного дарования, как уже подчеркивалось, редко бывает прямым. В учебной карточке студента композиторского отделения мы не найдем сведений о содержании государственного экзамена по специальности — лишь краткую информацию о допуске и сдаче. Тогда как еще в ноябре в реестр успехов вносится запись:
За отличную учебу и активное участие в общественной жизни поместить на Доску Почета «Лучшие студенты ЛОЛГК» 9.
В дипломе «отличника» обнаруживаем «хорошо» и по специальности, и по коллоквиуму. Протокола испытаний нет. При этом, например,
8 Архив СПбГК. Личные дела студентов за 1972 год. Личное дело И. Е. Рогалёва. Л. 287.
9 Архив СПбГК. Личные дела студентов за 1972 год. Личное дело И. Е. Рогалёва. Л. 314.
в Учебной карточке студента фортепианного факультета программа государственного экзамена значится (Скарлатти. Две сонаты G-dur и c-moU; Мусоргский «Картинки с выставки». И оценка — «хорошо с плюсом»). Понятно, что с подобного рода результатом поступать в композиторскую аспирантуру было нельзя. Не менее любопытна и еще одна деталь, связанная с обязательным трудовым распределением, которое в советские годы должно было соблюдаться неукоснительно как вузами, так и выпускниками.
В Личном деле студента есть два взаимоотрицающих документа. Первый — запрос из Ленинградского театрального института на имя П. А. Серебрякова за подписью ректора Н. М. Волынкина от 19 мая 1972 г.:
Институт театра, музыки и кинематографии просит Вас при распределении студентов-выпускников 1972 года направит на работу в наш институт на кафедру музыкального воспитания студента теоретико-композиторского и фортепианного факультетов РОГАЛЕВА Игоря Ефимовича.
Специфика работы в институте требует от сотрудников сочетания пианистических и композиторских навыков. Числясь на должности концертмейстера, Рогалев И. Е. будет преимущественно заниматься творческой работой, сочиняя музыку к драматическим спектаклям, водевилям (подчеркнуто. — И. В.) на отделении музыкальной комедии и музыкальным оформлением спектаклей отделения театра кукол.
Институт в настоящее время крайне заинтересован в профессионале такой квалификации 10.
Второй документ: «Подтверждение прибытия к удостоверению № 42», в котором говорится о том, что Рогалев Игорь Ефимович 26 августа 1972 г. прибыл к месту работы в Вологодское музыкальное училище в качестве преподавателя теоретических дисциплин.
Что же произошло? Студент, которому прочили карьеру в Ленинградской консерватории, не только не остается в Ленинграде, а и высылается за его пределы. Поворот в судьбе резкий, если не драматический. Обратимся к комментариям самого Игоря Ефимовича о ситуации, которая оказалась вне фокуса архивных документов.
Как я оканчивал консерваторию. На 4-м курсе я показывал в клавире ораторию «Обращение» по «Репортажу с петлей на шее» Фучика. Потрясающая книжка! Оратория не сохранилась.
10 Архив СПбГК. Личные дела студентов за 1972 год. Личное дело И. Е. Рогалёва. Л. 288.
Все было потом выброшено. Председательствует на экзамене 4-го курса Сергей Михайлович Слонимский. От его речи у меня просто крылья чешутся: мол, это великолепно, замечательно, зрело... По поводу музыки четверокурсника это вообще невозможно представить. «Поэтому будем играть, исполнять». Я все лето сижу, делаю партитуру. Думаю, что партитура была плохая, так как это был мой первый опыт. Хор. 40-минутная пьеса. 1 сентября кладу на стол ректору. Там уже принято решение, что эта оратория будет то ли открывать, то ли закрывать Всесоюзный фестиваль композиторов-студентов в Ленинграде. Я расписал голоса (тогда все сами делали) и на этом успокоился. Где-то в декабре меня и других студентов вызывают к ректору. И ректор интересуется, какого черта не ведется подготовка к фестивалю. Павел Алексеевич был человек старой закалки. Не то что раз-раз! Надо было подготовить, репетировать. Кстати, хор на общественных началах уже выучил сложнейшую, неудобную работу. Миша Орехов — с ребятами во внеурочное время. Совершенно невероятно! И я говорю: «Я в сентябре положил партитуру». И помню диалог. «Я не знаю, уместно ли об этом говорить?» Павел Алексеевич обрывает: «Здесь все уместно, товарищ Рогалёв. Здесь все уместно!» Какая-то начинается работа, подготовка. Но с музыкой по-прежнему все тихо. А дирижировал Толя Энгель-брехт, замечательный парень. Он потом уехал в Минск. Учился у Рабиновича. Он партитуру блестяще знал. Все было у него готово. И вот накануне, за два дня до фестиваля мы выясняем, что нам на эту 40-минутную работу дали 40 минут репетиции с медной духовой группой. Всё! Остальное репетиционное время в течение почти месяца было отдано ученикам Слонимского, Салма-нова, Евлахова и т. д. А Борис Александрович (у него была такая особенность, когда возникали проблемы с учениками — видимо, сердце было слабое) хворал. Накануне генеральной я прихожу на репетицию с медью. Они там что-то помяукали. Но что за 40 минут можно сделать? И — генеральная репетиция. Хор приходит в полном порядке. А оркестр сыплется. И я понимаю, что это катастрофа. И тут в зал заходит Павел Алексеевич Серебряков. Он слышит всю эту историю. Дергает Толю за брючину: «Остановитесь». А Толя, не видя, что это ректор, говорит: «Подожди, не мешай!» Серебряков тут же сатанеет. Толя останавливает оркестр. Я понимаю, что это катастрофа уже воочию. Выскакиваю в фойе под лестницу, где можно было курить. Я курю. Ко мне подходит помощница Павла Алексеевича и говорит: «Игорь, Павел Алексеевич предлагает сыграть две-три части из этой оратории». У меня иногда бывает, когда мой язык говорит отдельно от меня. И я слышу, как мой язык говорит: «Или все, или ничего». И это
передают Серебрякову. Можно себе представить: Серебряков — ректор, абсолютный бог! «Снять!» Это был знак для комиссии. Сыграли нынешних моих коллег (кого-то уже нет). Оратория не была сыграна. И мой государственный экзамен проходил в кабинете звукозаписи. Я там на рояле что-то 40 минут играл. Это было чудовищно! Дипломная работа! Тогда коллоквиум был вместе с экзаменом по специальности. А председателем комиссии приехал Николай Пейко, которого, естественно, посвятили в мою историю. Борис Александрович заболел. А у меня был анализ «Ромео и Джульетты» Чайковского. Я проанализировал. И помню вопрос Пейко. Так вальяжно развалился в кресле: «Ну, хорошо. Скажите мне, какая в экспозиции этого сочинения бомба замедленного действия?» А я уже понимаю, что происходит. Довольно резко отвечаю: «Если Вы перешли на милитаристскую лексику, я не могу здесь найти бомбы замедленного действия». Тут он обозлился и сказал: «В какой тональности здесь побочная». «В ре-бемоль-мажоре, а потом она в ре-мажоре». Причем довольно нахально отвечаю. И они мне поставили «четыре». Формально экзамен состоялся. Борис Александрович начиная со 2-го курса говорил мне (был рефрен), что такого ученика у него в жизни не было, что Союз композиторов — организация, которая мечтает видеть меня в своих объятиях, а аспирантура просто у меня в кармане. После экзаменов 4-го курса стало ясно, что все меня просто ждут!.. И когда подписывали предварительные распределения, я подписал Челябинск, чтобы те, у кого аспирантура не предвидится, были поближе. Когда же весь этот скандал произошел, я сказал, что Челябинск я подписывать не буду. А на этом распределении сидел директор Вологодского училища Леденев (помню фамилию): «Приезжайте ко мне в Вологду. Вы не пожалеете» ". Вот история с моим окончанием 12.
Конечно, помимо внешней причины описанного скандала, который по определению был недопустим в советском вузе, был и внутренний конфликт, к которому Игорь Рогалёв имел опосредованное отношение. Речь идет о классе Бориса Александровича Арапова и его отношениях с коллегами, прежде всего, с О. А. Евлаховым. Обратимся и в этой части повествования к воспоминаниям Игоря Ефимовича.
Класс у Арапова был пестрый. Были «традиционалисты», «почвенники» и — как тогда говорили — «формалисты», то есть те,
11 Продолжая мысль Игоря Ефимовича: поворот судьбы вновь символический, ведь Рогалёв уехал работать на родину обожаемого им Валерия Гаврилина.
12 Рогалёв И. Е. Интервью 16 июля 2023 г. / интервьюер И. С. Воробьёв. Рукопись. Л. 5-6.
кто кинулся осваивать хлынувшую в шестидесятые годы из-за приподнявшегося «железного занавеса» музыкальную информацию Европы и мира: додекафонию, атональность, алеаторику, сонористику и пр. И всем было комфортно, потому что «Боб» (как его, любя, звали коллеги и студенты) никогда особо в сочинения не вмешивался. Надо сказать, соратники по кафедре, его сверстники, Арапова все время травили, отыгрываясь на учениках. Помню, я уже давно был в Вологде, а на открытом партсобрании Евлахов «клеймил» Бориса Александровича за воспитание «формалистов». В качестве примера приводил Кнайфеля и меня. <...> Оказаться в компании с самим Кнайфелем было, конечно, лестно. <...> Михаил Семенович Друскин рассказывал мне, как Салманов, который также не любил Арапова, в разговоре вдруг решил «лягнуть» коллегу. Понятно, поводом избрал меня. «.Вот возьмите, к примеру, Рогалёва. Способный человек, но что с ним сделал Арапов?!» Что со мной сделал Арапов, не знаю. А вот что сделал Гаврилин — знаю 13.
В свете сказанного ситуация с отсутствием протокола государственного экзамена и «провалом» «Обращения» становится предельно ясной. Но в комментариях Игоря Ефимовича опущена важная деталь. Его музыка на момент окончания консерватории уже давно переросла уровень учебных требований и являлась подлинным достоянием отечественной культуры. Поэтому скандал на фестивале с «высылкой в Вологду» был не рядовым эпизодом. Рогалёв был на тот момент автором не только яркого Струнного квартета, исполненного, как уже упоминалось, музыкантами под руководством Юрия Крамарова. Тот же Крамаров с успехом исполнил и записал созданную на 2-м курсе альтовую сонату. Уже были написаны первые страницы оперы «Соль». Наконец, появился опус, который по-своему замкнул череду выдающихся достижений композиторов «новой фольклорной волны» в вокальных жанрах: «Звонкие песни» (первоначально: «Весна и осень»), прозвучавший в исполнении Валентины Гирдюк на Всесоюзном конкурсе им. М. И. Глинки в Вильнюсе (сама Гирдюк на этом конкурсе поделила 2-ю премию с Сергеем Лейферкусом). Также в консерваторские годы было положено основание будущей известности Рогалёва как театрального композитора. Услышав запись альтовой сонаты в исполнении Крамарова, режиссер Русского драматического театра в Петрозаводске использовал ее музыку в спектакле «Человек со стороны».
Можно сказать, что именно талантливые работы консерваторских лет послужили главной причиной возвращения Игоря Рогалёва в стены
13 Рогалёв И. Е. Интервью 16 июля 2023 г. / интервьюер И. С. Воробьёв. Рукопись. Л. 4.
opéra MusicOLOGicA 15/ 4 (2023). Юбилеи
Alma mater. Хотя это событие также представляло собой целую интригу, не менее запутанную, нежели «ссылка» в Вологду.
Вновь обратимся в этой части поворота биографии к комментариям самого Игоря Ефимовича.
А потом через год я вернулся. Это абсолютная сказка была. В Вологде у меня нагрузка была почти три ставки. Поэтому я ездил в Ленинград каждый «уикенд». Привозил домой деньги, потому что семья нуждалась. А в Вологде у меня соседи были по общежитию - пара с ребенком из Петрозаводска. Я им из Ленинграда привозил продукты. Первые полгода я работал, как черт. Пытался чем-то заниматься. Понял, что я мало что умею и еще меньше — знаю. Потом где-то во втором полугодии я стал доказывать, что 2-я и 3-я симфонии Чайковского такие же гениальные, как и 4-я. Доказывал, доказывал и не доказал. В начале весны в общежитие мне позвонила мать и сказала, что звонила Изотова. «Людмила Ивановна, это Кира Владимировна Изотова. А скажите, где Ваш сын?» Моя мать с металлом в голосе: «Он в Вологде, по распределению». «А как он оказался по распределению?» Мать еще с большим металлом: «Стараниями консерватории!» Кира, человек благородный и воспитанный, говорит: «Если Вас не затруднит, дайте ему мой телефон, когда он приедет, чтобы позвонил». Я совершенно обалдел. Приезжаю в Ленинград, звоню: «Здрассте. Это Рогалёв». «Да, Игорь, здравствуйте. Вы не могли бы подъехать ко мне?» Причем домой! Я приезжаю. И она мне рассказала совершенно невероятную сагу. На 2-м курсе педагог по камерному пению Вали Гирдюк, чудной сопрано, не больше, не меньше, как для конкурса Глинки, предложила мне написать для Валечки цикл. После этого она без конца гоняла «Мы с подружкою вдвоем». И Кира услышала этот цикл и решила его спеть вместе с Серебряковым. Надо было видеть ноты, по каким играл Народный артист Советского Союза, лауреат и т. д., ректор консерватории. Замасленные! Я потом спросил: «Вы по этим нотам играли???» А других нет. Ксероксов не было. И она поехала с Серебряковым на гастроли, по-моему, в Венгрию. И она мне говорит: «Мы заканчивали Вашим циклом, и венгры страшно возбудились. Устроили овацию. Пели на бис последнюю. А в артистической Павел Алексеевич спрашивает: „А скажите, Кира Владимировна, Рогалёв — это кто?" Я отвечаю: „Ну, композитор, видимо, молодой". „А он жив или умер?" „По-моему, жив". „Вы не могли бы узнать, где он?"» Так Кира позвонила матери. Видимо, он забыл про скандал. <...> В консерватории я сначала получил полставки на кафедре инструментовки. Правда, потом сократили благополучно. И вот я иду по четвертому этажу.
Почему-то по четвертому этажу навстречу Серебряков. Что он там делал, непонятно. Я: «Здравствуйте, Павел Алексеевич». Он вместо «здрассте»: «А Вы что себе думаете? Вы собираетесь поступать в аспирантуру?» Я говорю: «Нет». «Завтра подаете документы». А зав. аспирантурой была его ученица. И назавтра все было подписано, все было готово. Так меня вернули. Кира была инициатором. И Серебряков, конечно. Два года. И аспирантуру я заканчивал «Солью». Это было распоряжение Говорушко: в Оперной студии сочинение Г. Белова, балет на песни А. Петрова и моя «Соль» 14' 15.
Благополучное окончание истории с обучением в консерватории по-своему знаменательно. Преодоление препятствий воспитывает и формирует характер. Трудности биографии — отражаются в стиле. Импульсивность, энергичность и, вместе с тем, мудрость, лирическая напряженность музыки Игоря Рогалева, несомненно, являются результатом не только данных свыше способностей, но и жизненного опыта.
Архивные источники
Рогалёв И. Е. Интервью 16 июля 2023 г. / интервьюер И. С. Воробьёв. Рукопись. 8 л.
(Прим.: Личный архив И. С. Воробьева). Архив СПбГК. Личные дела студентов за 1972 год. Личное дело И. Е. Рогалёва. Л. 282314.
Статья поступила в редакцию: 11.09.2023; одобрена после рецензирования: 18.09.2023;
принята к публикации: 25.09.2023; опубликована: 10.11.2023. The article was submitted: 11.09.2023; approved after reviewing: 18.09.2023; accepted for publication: 25.09.2023; published: 10.11.2023.
This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0)
14 Десятилетием позже опера «Соль» станет частью трилогии «У начала твоей судьбы». Правда, к слову, этот опус постигнет судьба «Обращения»: в Малом театре оперы и балета произведение будет снято с постановки. Его политический подтекст даже в годы, предшествующие перестройке, не впишется в идеологический мейнстрим, как, впрочем, и творчество любимых Рогалёвым Бабеля и Корнилова: история революции продолжала в те годы оставаться полем политических баталий.
15 Рогалёв И. Е. Интервью 16 июля 2023 года / интервьюер И. С. Воробьёв. Рукопись. Л. 6.
