CC BY
351
Вестник ДВО РАН. 2011. № 1
УДК 951.089/.092 Г.С.КАРЕТИНА
Идейно-политическая ориентация представителей китайского милитаризма 10-20-х годов ХХ в.
Анализируется идейно-политическая ориентация представителей китайского милитаризма в начальный период существования Китайской Республики. Выявляется роль традиционной идеологии в деятельности лидеров военно-политических группировок.
Ключевые слова: Китайская Республика, модернизация, новая армия, китайский милитаризм, традиционная идеология, конфуцианство.
The ideological and political orientation of the representatives of the Chinese warlordism (10th-20th of the 20th century). G.S.KARETINA (Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEB RAS, Vladivostok).
The ideological and political orientation of the representatives of Chinese warlordism in the beginning period of the Republic of China is analyzed. The role of the traditional ideology in the activities of the leaders of the military-political groups is revealed.
Key words: The Republic of China, modernization, the new army Chinese warlordism, traditional ideology, Confucianism.
Свержение Цинской монархии и образование Китайской Республики в результате Синьхайской революции 1911 г. формально означали переход Китая к республиканскому строю. Однако процесс модернизации китайского общества и его политических структур затянулся на долгие десятилетия и продолжался, когда у власти в Пекине стояли различные политические силы - от старых и новых милитаристов до Гоминьдана и коммунистов. Армия все эти годы играла очень большую роль в жизни общества. Можно с уверенностью говорить о том, что модернизация в Китае, как и во многих странах на Востоке, началась с армии, это было обусловлено необходимостью противостоять агрессии со стороны западных держав и Японии. Опыт «самоусиления» с помощью региональных армий Ли Хунчжана, Цзо Цзунтана и Цзэн Гофаня был продолжен на общенациональном уровне Юань Шикаем, создавшим новую («бэйянскую», или северную) армию, из которой позднее сформировались военно-политические группировки, боровшиеся за власть в стране, а их лидеры становились новыми правителями Китая. Обучение офицеров в военных училищах за границей и в Китае формировало новый слой общества, знакомый с достижениями японской и западной цивилизаций. Как следствие - возрастала социальная роль армии. Придя к власти вскоре после революции 1911 г., военные уже не выпускали ее из рук в течение нескольких десятилетий.
1911-1928 гг. были периодом политического господства бэйянских милитаристов. Система китайского милитаризма - это специфическая форма политической власти, характерная для начального республиканского периода модернизации китайского общества, когда демократические институты функционировали под контролем сменяющих друг
КАРЕТИНА Галина Семеновна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток). E-mail: galina_karetina@mail.ru
друга военно-политических группировок, ведущих борьбу за власть не только политическими методами, но и с помощью военной силы. В статье ученого-китаеведа Н.Л.Мамаевой отмечается, что в республиканский период имели место негативные факторы, однако в неменьшей степени для него было характерно «постоянное стремление к восстановлению единства страны, достижению национального суверенитета, экономическому, политическому и культурному возрождению и усилению Китая, присущее большинству партий и общественных организаций, ведущим государственным и партийным лидерам, даже многим милитаристским группировкам» [8, с. 128].
Милитаристы управляли Китаем в переходный (от традиционного общества к современному) период, особенности которого, естественно, отразились на их мировоззрении. В частности, влияние конфуцианства как господствовавшей идеологии традиционного Китая в течение более двух тысячелетий было огромным не только для милитаристов, но и для представителей многих идейно-политических направлений: «Традиционное восточное общество обладало мощной инерционностью... традиционные религии и религиознофилософские учения давали Востоку уверенность в духовном превосходстве над европейцами, составляли органичную часть национальных идеологий, поэтому он заимствовал у Запада только то, что в наибольшей степени отвечало нуждам восточных обществ в данный момент» [1, с. 6, 7]. Это суждение в полной мере относится к ситуации в Китае, и, в частности, к идеологии бэйянских милитаристов.
Китайский историк У Чжаоцин считает, что идейной основой строительства новой армии стала идеологическая установка: «китайское учение - основа, западные знания - для практического применения» [12, с. 111], выдвинутая на начальном этапе модернизации Китая во второй половине XIX в. конфуцианскими учеными и чиновниками, проводниками «движения за усвоение заморских дел» и политики «самоусиления», вчастности Фэн Гуйфэнем, Ли Хунчжаном, Цзэн Гофанем и Чжан Чжидуном. Для Китая, потерпевшего поражение в «опиумных» войнах, эта политика была ответом на насильственное «открытие» страны империалистическими державами, которые стремились осваивать новые рынки. Она была предназначена предотвратить не только дальнейшую военную, но и идеологическую экспансию империализма в Китае. Поэтому первая часть этой идеологической установки подразумевала конфуцианство как учение, превосходящее все иностранные, а вторая - необходимость использования технических достижений Запада для усиления страны. Большинство бэйянских милитаристов, воспитанных в новой армии Юань Шикая и получивших современное военное образование не только в военных академиях Китая, но и за границей, оставались приверженцами конфуцианства. Будучи преемниками старой китайской бюрократии, начиная от Ли Хунчжана и «отца» китайского милитаризма Юань Шикая, многие представители военно-политических группировок исповедовали конфуцианскую идеологию, однако им были не чужды и современные идеи.
Особенность периода милитаризма - разнообразие идейно-политических направлений общественной мысли, причем новые идеи в процессе их усвоения и диалога культур переплетались со старыми конфуцианскими представлениями. Эти обстоятельства повлияли на постепенную эволюцию феномена китайского милитаризма в целом и нашли отражение в политической ориентации его отдельных представителей в частности. Цель данной статьи - выявить основные составляющие мировоззрения наиболее крупных фигур бэй-янского милитаризма начального периода - Юань Шикая, Дуань Цижуя и У Пэйфу. Для этого нам прежде всего необходимо исследовать внутренние и внешние факторы, влиявшие на политическую ориентацию представителей китайского милитаризма в конкретноисторических условиях их деятельности.
Остановимся на основных моментах жизнедеятельности основателя бэйянской армии Юань Шикая (1859-1916), в которых проявились его идеологические приоритеты. Благодаря родственным связям он поступил на службу в Хуайскую армию Ли Хунчжана,
генерал-губернатора столичной провинции Чжили1, и вскоре стал его протеже. Он защищал интересы цинского двора в Корее, в период боксерского восстания был назначен губернатором провинции Шаньдун, а вскоре по рекомендации умиравшего Ли Хунчжана стал генерал-губернатором провинции Чжили. В начале ХХ в., последовательно занимая и совмещая различные посты (верховного управляющего железных дорог, почт и телеграфа, главы Пароходной компании, первого советника Комитета по проведению реформы армии, главнокомандующего соединениями новой армии и др.), Юань Шикай стал видным сановником цинского двора, сосредоточив в своих руках огромную власть. Однако, так как он защищал интересы китайской бюрократии, его отношения с цинской (маньчжурской) знатью были отнюдь не безоблачными. Поэтому в 1907 г. императрица Цыси лишила его должности главнокомандующего новой армией, а в 1908 г. он был снят со всех постов. Тем не менее в период «новой политики» цинского двора он установил контакты с группировкой реформаторов Кан Ювэя и Лян Цичао, скрывавшихся от репрессий в эмиграции после поражения «100 дней реформ» в стране, частично субсидировал прессу Лян Цичао в Японии, оказывал денежную поддержку зарубежным конституционалистам [9, с. 362, 401, 402]. Эти связи он использовал для упрочения своего положения после свержения цинской монархии и провозглашения республики. Его главной опорой была бэйянская армия, однако ему не хватало политического капитала в борьбе с противниками в южных провинциях.
Когда на выборах в постоянный парламент партия Гоминьдан одержала победу, это значительно уменьшило шансы Юань Шикая быть выбранным постоянным президентом. Поэтому он возобновил сотрудничество с лидерами конституционно-монархического движения. Вернувшийся в Китай после четырнадцати лет эмиграции Лян Цичао убеждал Юань Шикая не пренебрегать «учеными политиками», так как идеологическое оружие не менее важно, чем военное. Высоко оценив поддержку Лян Цичао, Юань Шикай возлагал на него большие надежды в деле укрепления нового диктаторского режима. На организационные расходы по созданию политической «партии поддержки» Цзиньбудан (Прогрессивной партии), в которую вошли Лян Цичао и другие конституцианолисты, Юань Шикай выделил сумму в 200 тыс. юаней [4, с. 272, 273]. Он создал также еще одну преданную ему парламентскую партию - Гунминьдан (Гражданскую), которая выступила за немедленное избрание постоянного президента с последующей разработкой конституции. Но демократических методов оказалось недостаточно. В день выборов президента Юань Шикай организовал осаду парламента «пикетчиками» из переодетых полицейских, требовавших избрания Юаня. И таким образом, применив силовые приемы, в третьем туре он набрал необходимое количество голосов и был избран постоянным президентом Китайской республики. В «Воззвании к народу по случаю вступления на пост президента» Юань Шикай провозгласил, что основой республики является конфуцианская мораль, выраженная такими понятиями, как чжун (преданность), синь (верность), ду (постоянство, честность), цзин (уважение) [9, с. 528, 529]. Использование республиканских институтов для него было ненадежным обеспечением власти, поэтому вскоре последовали указ о роспуске Гоминьдана (что привело к фактическому прекращению существования парламента), попытки законодательного усиления роли президента, далее - подготовка к реставрации монархии (в ее конституционной форме) и провозглашению Юань Шикая императором. Хотя церемонию возведения на трон пришлось отменить из-за поднявшегося движения протеста против реставрации монархии, очевидны убеждения Юань Шикая в необходимости ее сохранения в Китае с сильной властью императора (в его лице). В этом мы видим влияние конфуцианской традиции, которое проявилось и в других областях деятельности Юань Шикая, в частности в реформе системы образования. Так, в июне 1913 г. он издал указ о
1 Чжили (в переводе «непосредственно управляемая») - название китайской провинции Хэбэй до 1928 г. Была создана после захвата Китая маньчжурами в XVII в. В 1928 г. после победы сил Гоминьдана столица была перенесена в Нанкин, а провинция Чжили переименована в Хэбэй.
восстановлении ритуала почитания Конфуция в учебных заведениях, а в феврале 1915 г. утвердил программу развития образования, предусматривавшую уроки чтения источников по конфуцианству и даосизму [13, с. 67]. Известно, что Юань Шикай и его министр Дуань Цижуй настаивали на включении в конституцию Китайской республики статьи, устанавливающей, что «нравственное усовершенствование соответственно учению Конфуция составляет основу системы просвещения» [4, с. 313].
В современной историографии преодолевается тенденция огульно обвинять представителей китайской чиновничьей элиты (таких как Ли Хунчжан, Цзэн Гофань, Чжан Чжи-дун) в предательстве национальных интересов [2], оценки деятельности Юань Шикая также становятся более адекватными. В статье В.С.Кузнецова отмечается, что, будучи главой внешнеполитического ведомства империи (Вайубу), Юань Шикай не только стремился поддержать престиж правящего дома, но и отстаивал национальные интересы Китая, пытался противодействовать усилению в стране позиций Франции, Великобритании, России и Японии, при этом искал поддержки у США и Германии, действуя в духе традиционного приема китайской дипломатии и и чжи и (руками варваров обуздывать варваров) [5, с. 41, 42]. Авторы книги «Китай - Япония: любовь или ненависть?» отмечают внутренние и внешние причины принятия Юань Шикаем «21 требования» Японии после захвата ею немецких концессий в Шаньдуне в начале Первой мировой войны. В частности, в книге говорится, что Юань Шикай пытался задержать развитие центробежных тенденций, укрепить устои своего господства путем уступок Японии, консолидировать нацию на традиционной монархической платформе. Авторы монографии отдают дань справедливости Юань Шикаю в связи с его твердым отказом подписать наиболее унизительную для Китая пятую группу требований. Аргументом принятия остальных требований для оправдания Юаня в глазах общественного мнения была интерпретация его политики как уступки грубой силе «во имя спасения государства от гибели» («жертвуя малым, спасать большое»). Приводятся слова Лян Цичао, считавшего заслугой правительства Юань Шикая сохранение главного - целостности Китая [3, с. 147-152, 162]. Таким образом, можно заключить, что в политике правительства Юань Шикая проявился традиционный национализм китайской консервативной элиты, корни которой - идеология правителей императорского Китая.
Наибольшей заслугой Юань Шикая в модернизации китайские ученые называют создание современной новой армии европейского типа. Его правой рукой в этом деле был Дуань Цижуй (1865-1936) - глава аньхойской военно-политической группировки (группировки Аньфу), занимавший посты военного министра и премьера Китайской республики в 1917-1920 гг. Еще будучи в правительстве Юань Шикая, Дуань Цижуй был единственным, кто высказался против принятия «21 требования» на следующий день после их предъявления и предложил организовать вооруженное сопротивление Японии [3, с. 316, прим. 18]. Он демонстративно ушел в отставку и проявил политическое чутье, не поддержав планов Юаня по восстановлению монархии. Дуань не скрывал своих антимонархических настроений и тайно вел переговоры с «армией защиты республики» и провинциями, объявившими независимость в знак протеста против восстановления монархии [11, с. 51, 52]. В начале своего правления в качестве премьера для укрепления политического положения и в целях противодействия Гоминьдану он установил связь с представителями Прогрессивной партии, которая играла ведущую роль в кабинете Дуань Цижуя, а Лян Цичао, занимавший пост министра финансов, стал идеологом аньхойской военно-политической группировки. В этот период он объявил Конфуция великим философом всех стран и всех времен, считая, что в конфуцианском учении содержатся идеи свободы, равенства и справедливости, отмечал стабилизирующую роль конфуцианства в китайском обществе [4, с. 277]. Дуань Цижуй не мог не разделять этих взглядов Лян Цичао, о чем свидетельствует и вышеупомянутое предложение о включении в конституцию статьи о том, что конфуцианское положение о нравственном усовершенствовании должно составлять основу системы просвещения.
Звездный час Дуань Цижуя настал, когда не понявший необратимости хода истории генерал Чжан Сюнь попытался реставрировать цинскую монархию. Путч провалился, а Дуань Цижуй в качестве основателя «второй республики» приступил к объединению страны военной силой, используя для этого «армию участия в мировой войне», созданную на японские займы. Прояпонская ориентация поставила аньхойскую группировку под удар антияпонского «движения 4 мая»2. Министры-аньфуисты были отправлены в отставку, а вскоре армия Дуань Цижуя потерпела поражение в войне с милитаристами чжилийской и мукденской группировок. После этого поражения Дуань Цижуй не сошел с политической арены. «Сверхъестественный», по оценке прессы, союз аньфуистов, Чжан Цзолиня и Сунь Ятсена, против чжилийской группировки был действенным в течение нескольких лет и завершился их победой, а в ноябре 1924 г. Дуань Цижуй снова стал главой исполнительной власти - «временным верховным правителем» Китайской республики, что свидетельствовало о сохранении авторитета этого патриарха бэйянской армии. Он пригласил Сунь Ятсена приехать в Пекин для участия в общекитайской конференции по объединению страны. 4 ноября 1924 г. Сунь Ятсен принял приглашение, а 10 ноября опубликовал Манифест о поездке на Север, в котором излагались программные лозунги Гоминьдана о ниспровержении империализма и уничтожении милитаризма, ликвидции всех неравноправных договоров, создании единого, независимого и свободного Китая. В Манифесте предлагался созыв Национального собрания в качестве высшего законодательного органа страны [10, с. 192-194].
Показательна позиция пекинского правительства, возглавляемого Дуань Цижуем, в начале событий национальной революции 1925-1927 гг. После расстрела английской полицией студентов Шанхая 30 мая 1925 г. снова, как и в мае 1919 г., шквал антиимпериалистического движения ударил по пекинскому правительству и его главе. 3 июня в Пекине состоялась 10-тысячная демонстрация студентов, представители которых вручили Дуань Цижую и министру иностранных дел свои требования. Пекинское правительство не только поддержало большинство этих требований, но и, по существу, поставило перед державами вопрос об изменении международного статуса Китая. Кроме 13 пунктов условий урегулирования шанхайских событий, державам была предъявлена особая нота от 25 июня 1925 г. об отмене неравноправных договоров «как источника неудовольствия китайского народа, трений и недоразумений с иностранными державами, в целях укрепления дружеских отношений между Китаем и иностранными государствами». Правительства держав в конце концов выразили согласие на открытие конференции по пересмотру таможенного тарифа и изучению условий отмены экстерриториальности [6, с. 385, 387]. На конференции, открывшейся 25 октября 1925 г. в Пекине, делегация пекинского правительства требовала немедленного введения надбавок на существующие таможенные пошлины в размере 5%, однако в ноябре была принята декларация о том, что таможенная автономия Китая будет восстановлена к 1929 г., а в переходный период таможенные ставки будут увеличены лишь на 2,5% .
Несмотря на этот относительный успех внешнеполитической деятельности пекинского правительства, оно снова и снова подвергалось ударам национально-освободительного движения. В марте 1926 г., приняв ультиматум держав о прекращении военных действий в районе порта Дагу, Дуань Цижуй отдал приказ о расстреле демонстрации протеста в Пекине. Вскоре после этого «национальная армия» Фэн Юйсяна свергла правительство Дуаня.
Подводя итог деятельности Дуань Цижуя, нельзя не отметить изменение его отношения к политике иностранных держав в период исполнения им обязанностей временного
2 Массовое антиимпериалистическое, преимущественно антияпонское, движение в Китае (май-июнь 1919 г.), возникшее под влиянием Октябрьской революции в России. Развернулось в ответ на решение Парижской мирной конференции не возвращать Китаю захваченные Японией бывшие германские концессии в провинции Шаньдун. Началось 4 мая 1919 г. в Пекине студенческой демонстрацией протеста против этого решения.
правителя. Политическая программа противостоявших друг другу пекинского (северного) и кантонского (южного) правительств была единой, предусматривала отмену неравноправных договоров. Однако Дуань Цижуй не мог не подчиниться ультиматуму держав, так как развитие национально-освободительного движения реально угрожало существованию его правительства.
Генерал У Пэйфу (1887-1939) стал новым лидером чжилийской военно-политической группировки и фактически возглавлял ее с 1920 по 1924 г., когда она контролировала пекинское правительство. Он родился в бедной семье в провинции Шаньдун, на родине Конфуция, начальное образование в частной школе получил благодаря помощи старшего брата. В 14 лет начал работать, а в свободное время брал уроки классического образования. В 23 года сдал экзамен и получил ученую степень сюцая, которая давала возможность начать карьеру чиновника, однако предпочел ей военную службу и пошел в армию солдатом. Военное образование получил в учебных заведениях бэйянской армии, в 43 года стал непосредственным подчиненным Цао Куня, командира дивизии, лидера чжилийской группировки после смерти Фэн Гочжана [11, с. 159, 160 ].
В 1919 г., когда в стране развернулось «движение 4 мая», У Пэйфу заявил о себе на политической арене Китая. Он выступил против подписания Китаем мирного договора, за аннулирование тайных японо-китайских соглашений и поддержал патриотические выступления студентов против антинациональной политики прояпонских деятелей группировки Аньфу. В мае 1920 г. во время военной кампании против южных провинций, несмотря на запрет армейского министерства, У Пэйфу самостоятельно начал отвод войск с хунаньского фронта, предварительно получив от юго-западных союзников 600 тыс. юаней. 13 июня он в циркулярной телеграмме предложил для решения всех вопросов страны созвать национальное собрание, чтобы правительство было реорганизовано с учетом мнения представителей народа. У Пэйфу обещал в своих пропагандистских заверениях, что если он сможет изгнать из центрального правительства главных аньфуистов, то в стране наступит эра демократии [11, с. 165-168]. Эти предложения не получили поддержки Цао Куня и других милитаристов. Цао Кунь вызвал У Пэйфу в Тяньцзинь и приказал ему «поменьше выступать». После чего У Пэйфу решил, что его час еще не настал, и уехал в Чжэнчжоу, сделав заявление корреспонденту «Новостей» о том, что он «не станет дуц-зюнем, не будет участвовать во внутренних войнах, не будет вмешиваться в политику и не причинит вреда народу» [11, с. 169, 170]. Но его заявления и телеграммы не остались незамеченными на Западе. В англо-американских печатных изданиях в Китае его называли «сильным человеком», «героем», «образованным полководцем». Так, американский корреспондент английского издания в Шанхае «Норс Чайна Дэйли Ньюс» Родни Гилберт писал, что У Пэйфу является лидером движения, которое «покончит с богом милитаризма в Китае и откроет эру демократии». А в Шанхае в американском издании «Миллардз ре-вью» была опубликована статья Х.Тона, озаглавленная «Генерал У Пэйфу - национальный герой Китая», в которой он назывался бесстрашным борцом за гражданские права и особо отмечались такие его качества, как образованность, скромность, честность, целеустремленность и т.п. [15, р. 184, 185]. Генерал У Пэйфу привлек также внимание и в советской России. В это время журналист В.Виленский в своих репортажах из Китая для «Известий» называл У Пэйфу «буржуазным демократом». Под влиянием У Пэйфу новое пекинское правительство предприняло целый ряд мер по улучшению отношений Китая с советской Россией [7, с. 73], а в мае 1924 г. был заключен первый советско-китайский договор и соглашения о КВЖД. Причем их подписание китайской стороной было ускорено именно под давлением У Пэйфу, понимавшим важность сотрудничества с СССР для защиты национальных интересов Китая.
Неординарным для милитариста поступком было сотрудничество генерала У Пэйфу с китайскими коммунистами, которых поддерживал Коминтерн. Он провозгласил политику «защиты труда» и предоставил возможность коммунистам организовать «клубы
железнодорожников» и «школы для рабочих» на территории провинций под его контролем. Когда в мае 1922 г. разразилась первая чжили-фэнтяньская война, китайские коммунисты и рабочие выполнили свое обещание активно помогать в транспортировке войск У Пэйфу, благодаря чему он одержал стремительную победу над Чжан Цзолинем. У Пэйфу даже наградил нескольких рабочих медалями со своим изображением, причем, как вспоминал лидер рабочего движения Дэн Чжунся, они с гордостью их носили [15, р. 203, 204].
Однако У Пэйфу не был намерен выпускать ситуацию из-под контроля и принял меры для ограничения деятельности коммунистов. Но эти меры запоздали, и ему пришлось прибегнуть к силовым приемам. В августе 1922 г. он подавил забастовку на Ханьянском арсенале, а в сентябре - на каменноугольных копях в Аньюане [15, р. 219]. Наиболее драматичной стала развязка февральской забастовки 1923 г. на Пекин-Ханькоуской железной дороге. В те дни профсоюзное движение в Китае понесло самые тяжелые потери [10, с. 120-122]. Но нельзя не отметить, что репрессии властей были в значительной мере спровоцированы организаторами рабочего движения, а некоторые их требования оказались, мягко говоря, чрезмерными для генерала. Иного исхода быть не могло. Игра в демократию закончилась. Истинную цену «генеральской демократии» показали выборы президента, организованные баодинской частью чжилийской группировки во главе с Цао Кунем осенью 1923 г., на которых основная часть депутатов, собравшихся в Пекине, была куплена по 5 тыс. юаней за голос. Цао Кунь был избран законным президентом, 10 октября он вступил в должность и ввел в действие постоянную конституцию, проект которой был подготовлен комиссией, созданной Цао Кунем и У Пэйфу [6, с. 332-335].
Китайская республика объявлялась «унитарным демократическим государством», в котором суверенитет принадлежит всему народу. Несмотря на декларативный характер многих положений этой конституции, сам факт ее опубликования отражал возраставшее давление общественного мнения, способствовал дальнейшему росту политического сознания и активизации демократических сил страны [10, с. 143]. Однако пока что власть в «унитарном демократическом государстве» принадлежала военным. С помощью западной демократии не удавалось решить главную проблему Китая - объединение страны. Западные ценности не работали в стране с конфуцианскими традициями.
У Пэйфу был ученым-конфуцианцем. Выступая в качестве «демократа», ему удалось привлечь на свою сторону общественное мнение. Но он не отказался от своей приверженности традиционным китайским учениям и использовал демократию лишь как «вспомогательное средство», не затрагивавшее китайскую основу его политических представлений, стержнем которых являлось конфуцианство.
У Пэйфу был убежден, что конфуцианская традиция является уникальной составляющей китайского государства, гордился китайской цивилизацией, считал Китай великой страной, которая должна иметь высокий статус и в международной политике, - он был против того, чтобы китайскими делами управляли иностранцы. У Пэйфу считал, что Китай не может принять конституцию, предлагаемую другими странами, что он должен иметь свою собственную политическую систему, образцом которой является «правление старейшин» фулао чжэнчжи, обеспечивавшее социальную и политическую стабильность в древнекитайском государстве Чжоу. Отмену конфуцианства как государственной религии после образования республики У Пэйфу считал главной причиной «великого хаоса» в стране [14, с. 144, 145; 15, р. 36].
Конфуцианской идеологии были привержены и другие представители китайского милитаризма. Так, глава мукденской группировки Чжан Цзолинь объявил сбор средств в северо-восточных провинциях на сооружение храма-памятника Конфуцию, который был открыт его сыном Чжан Сюэляном в Харбине в 1929 г. Другой представитель этой группировки, шаньдунский военный губернатор Чжан Цзунчан, организовал издание 13 канонических книг конфуцианства, предисловие к нему написал У Пэйфу [14, с. 144]. В представлении последователей конфуцианского учения, например У Пэйфу, многие
понятия западной демократии, как и технические достижения, не были новыми для Китая и существовали еще в древности, а потому милитаристы использовали достижения Запада в интересах обеспечения своей авторитарной по существу власти. При этом парламент и политические партии становились игрушками в руках лидеров военно-политических группировок, продвигавших свою креатуру на важные государственные посты. Конфуцианская идеология была мощной скрепой китайской монархии в течение многих столетий. Лидеры милитаристов считали, что и в республиканский период она обеспечит целостность страны, если ее положить в основу образования и воздействия на общество. Однако конфуцианство уже не являлось господствующей идеологией и уступало свои позиции новым идейным течениям. Зачастую милитаристов мало интересовали идеологические разногласия. Ради победы над противником они заключали временные военно-политические союзы, например с Сунь Ятсеном (Дуань Цижуй, Чжан Цзолинь) и даже с коммунистами (У Пэйфу). В обстановке подъема национально-освободительного движения в 1924-1925 гг. идеи антиимпериализма повлияли на позицию У Пэйфу и Дуань Цижуя в международных отношениях. У Пэйфу содействовал подписанию советско-китайского договора, первого в ХХ в. равноправного договора Китая с великой державой, а пекинское правительство Дуань Цижуя включилось в борьбу против неравноправных договоров, которую наиболе активно проводило южное правительство Китая.
К середине 20-х годов XX в. идеология «трех народных принципов» Сунь Ятсена завоевывала все больше сторонников, в том числе и некоторых из числа бэйянских милитаристов. Объявляя о принятии этих принципов, последние зачастую прежде всего заботились о сохранении своего господства в контролируемых регионах. Во второй половине 20-х годов XX в. некоторые представители бэйянского милитаризма (Фэн Юйсян, Янь Си-шань) стали активными участниками национально-освободительного движения во главе с КПК и Гоминьданом
ЛИТЕРАТУРА
1. История Востока: в 6 т. Т. 4. Восток в новое время (конец XVIII-начало ХХ в.). Кн. 2 / отв. ред. Л.Б.Алаев и др. М.: Вост. лит., 2005. 574 с.
2. Каретина Г.С. Начальный этап модернизации Китая: Оценки китайских историков // Россия и АТР. 2007. № 4. С. 81-90.
3. Каткова З.Д., Чудодеев Ю.В. Китай - Япония: любовь или ненависть? К проблеме эволюции социальнопсихологических и политических стереотипов взаимовосприятия (VII в. н.э.-30-40-е годы ХХ в.). Изд. 2-е испр. и доп. М.: Ин-т востоковедения РАН: Крафт+, 2001. 376 с.
4. Крымов А.Г. Общественная мысль и идеологическая борьба в Китае в 1900-1917 гг. М.: Наука, 1972. 367 с.
5. Кузнецов В.С. Юань Шикай // Вопр. истории. 2002. № 6. С. 39-58.
6. Кюнер Н.В. Очерки новейшей политической истории Китая. Хабаровск; Владивосток, 1927. 404 с.
7. Лю Дэси. Возникновение и развитие политики союза советской России и Коминтерна с У Пэйфу // Цзиньдай ши яньцзю. 1986. № 4. С. 72-86. Кит. яз.
8. Мамаева Н.Л. Современные историки КНР о республиканском периоде истории Китая (1912-1949). От старых стереотипов к новым подходам // Новая и новейшая история. 2009. № 6. С. 127-138.
9. Новая история Китая. М.: Наука, 1972. 626 с.
10. Новейшая история Китая 1917-1927. М.: Наука, 1983. 399 с.
11. Син Пайлин. Биографии милитаристов. Харбин, 1987. 272 с. Кит. яз.
12. У Чжаоцин. Реформа новой армии Юань Шикая и ее историческое значение // Лиши данъань. 1987. № 1. С. 105-111. Кит. яз.
13. Чжоу Кэчжэнь. «Движение 4 мая» и идеологическая революция в образовательных кругах // Сюэшу яньцзю. 1999. № 4. С. 67-70. Кит. яз.
14. Чэнь Чжижан. Власть военных и шэньши. Цзилинь, 1980. 168 с. Кит. яз.
15. Woe O. Militarism in Modern China as examplified in the career of Wu Peifu. Canberra, 1978. 265 р.
