Идея симфонии властей как основа византийской государственности Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 340.15

DOI: 10.23683/2313-6138-2019-6-1-46-51

© 2019 А.И. Овчинников1

ИДЕЯ СИМФОНИИ ВЛАСТЕЙ КАК ОСНОВА ВИЗАНТИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

АННОТАЦИЯ. Автор рассматривает византийскую идею симфонии властей через призму православного богословия, выявляет исторические, социокультурные и политико-правовые аспекты духовной власти в ее единстве с властью государственной, основания византийского наследия в современной политической и правовой культуре.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: политические и правовые идеалы; национальное правосознание; византийская государственность; библейский идеал власти; христианское государство; монархия; симфония властей.

SYMPHONY OF POWERS AS THE BASIS OF BYZANTINE STATEHOOD

ABSTRACT. The author examines the Byzantine idea of symphony of powers through the prism of Orthodox theology. He reveals historical, sociocultural and political-and-legal aspects of:

- spiritual power, in its unity with the power of the state, and

- Byzantine heritage in modern political and legal culture.

KEYWORDS: political and legal ideals; national legal awareness; Byzantine statehood; biblical ideal of power; Christian state; monarchy; symphony of powers.

1 Овчинников Алексей Игоревич, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Южного федерального университета, 344007, г. Ростов-на-Дону, ул. М. Горького, д. 88, k_fp3@mail.ru Ovchinnikov, Aleksey I., Doctor of Law, Professor — Head of the Chair of Theory and History of State and Law, Southern Federal University, 88 M. Gorkogo St., Rostov-on-Don 344007, Russian Federation, k_fp3@mail.ru

В христианской политической и юридической мысли можно встретить два основных подхода к идее государства. Первый подход, особенно популярный в первые века христианства ввиду гонений на христиан в Римской империи, предполагает восприятие государства как некоей вынужденной меры насилия и принуждения к добру, возникшего в силу грехопадения людей и их испорченности. Однако идея государства как наиболее рационального, оптимального и наилучшего образа жизни человеческого общества отличается от идеи государства как следствия первородного греха, наказания за грехопадение Адама. Государство может рассматриваться не только как система власти, подчинения, насилия, принуждения. Идея государства предполагает понимание цели и предназначения, к которой оно должно стремиться. Высшая цель жизни христианина — совершенство человека в Боге, его обожение. Византийская империя явила иной принцип понимания сути государства — государство земное может помогать человеку в стяжании Духа Святого, в достижении идеала обожения. Расцвет Церкви, ее богословской и литургической жизни в историческом процессе приходился именно на периоды симфонии властей в служении Церкви. Поэтому в благополучные периоды симфонии можно увидеть, что государство — это союз людей, построенный на любви к Богу, осознании единства в вере.

Цели государства и Церкви в идеале должны совпадать: не следует наше современное се-кулярное мышление принимать за правильный взгляд на их соотношение. Знаменитая идея «симфонии властей» представляет собой вовсе не содействие друг другу, а общее дело служения царства и Церкви Божественному Домостроительству. Симфония представляет собой единое гармоничное звучание: с древнего греческого аицф^а — «созвучие, стройное звучание, стройность». В античности — в Древней Греции и в Древнем Риме с помощью этого слова обозначали благозвучное сочетание тонов, консонанс. Помимо симфонии применяли и понятия «диафония», означающее разнозвучие, разногласие, и «антифония», что означает «противозвучие». Это слово в древности применяли и для описания гармонии сфер, как это делал Аристотель в сочинении «О небе».

Идею симфонии властей нельзя понимать как взаимодействие и сотрудничество светской и духовной власти в решении некоторых общих задач, так как термин «симфония» обозначает полное совпадение целей и ценностей государства и Церкви, единство в служении Церкви Христовой царства и священства. Смысл формулы святого равноапостольного Юстиниана заключается не в утверждении принципов взаимоотношений двух сообществ людей различной природы, а в формулировке принципов соотношения двух видов служений в едином церковно-государственном теле. Особенностью политико-правовой богословской доктрины Восточной римской империи было то, что государство и церковь мыслились нераздельно «как тело и душа», в то время как на Западе утверждался папоцезаризм в борьбе за власть.

На наш взгляд, именно это четко осознавал святой император Юстиниан Великий. Он не разделял Церковь и государство, рассматривая их в единстве. Идею симфонии властей святой император закрепил в Дигестах в предисловии к шестой новелле, где указал следующее: «Величайшие дары Божии человеку, дарованные Вышним человеколюбием: Священство и Царство. Одно служит вещам божественным, другое управляет и заботится о вещах человеческих. И то, и другое происходит от одного и того же начала и благоукрашает человеческую жизнь. Так что ни о чем так не пекутся цари, как о чести священников, а сии — о самих царях Бога молят». Далее конкретизируется данная мысль: «Если священство будет во всем безупречно и причастно дерзновением к Богу, а царство будет правильно и подобающим образом упорядочивать врученное ему общество, то будет благое некое согласие, дарующее человеческому роду всевозможную пользу. Посему мы величайшую имеем заботу и об истинных Божиих догматах, и о чести священников. Если они будут блюсти ее, то, мы уверены, чрез нее великие дары получим от Бога и тем, что есть, будем владеть надежно, и приобретем то, что еще не достигнуто. Все будет благополучным и подобающим, если только начало дела будет должное и Богу любезное» [4, с. 34]. Важно иметь в виду, что в основе данной декларации лежит не вопрос об отношении Церкви и госу-

дарства, как это может показаться секуляризованному мышлению, а двусоставное единство в Церкви священства и царства.

По тексту 73-й новеллы св. Юстиниана Великого следует, что Бог установил царскую власть, чтобы она уравновешивала несогласие добром. В 77 новелле эта мысль развернута еще глубже: власть государственная, вверенная царю, должна привести людей в Царство Небесное, спасти их души. Согласно 80-й новелле, власть обязана уберегать граждан от всякого вреда. И вообще, благо подданных как основная задача верховной власти наиболее часто упоминается в новеллах св. Юстиниана. Власть обязана не просто оберегать людей, но и облегчать им нужду, оказывать всяческую помощь и обеспечивать справедливость. При этом все действия властей и людей должны были происходить строго по законам (новелла 113) [2, с. 137, 138]. «Скипетр и порфира являются символом не свободы и безнаказанности поведения, а рабством долгу» (это слова, сказанные при передаче власти императором Тиверием II. См.: [6, с. 327]).

Как справедливо отмечает протоиерей Валентин Асмус, святой Юстиниан, как и его предшественники, в частности император Константин Великий, полагал, что Церковь создана Богом для всего человечества: в нее должны войти все желающие. Священство представляет собой лишь часть церковной общины, Церковь и священство не тождественны. В идеале Церковь должна охватить все человечество, а имперская власть этому способствовать, находить в миссии свой смысл и предназначение. Святой император видел в качестве своей задачи устранение того недоразумения, исторической случайности и несправедливости, что еще остаются народы, не охваченные проповедью христианства, не вошедшие в Церковь, не могущие спастись. Природа государства в сознании Юстиниана глубоко религиозна. Государь, по мысли святого Юстиниана, должен заботиться о благочестии служителей Божиих, о непреложности церковных догматов, которые он и сделал законами государства. Священникам необходимо молиться за весь народ и за самих царей. Св. Юстиниан «говорит не о соотношении двух иноприродных обществ, но о соотношении двух служений в едином цер-

ковно-государственном теле» [9, с. 35]. Этот термин — церковно-государственное тело — трудно понять современном человеку с его се-кулярным мышлением.

Термин «священство» представляет собой обобщенный образ всего сонма священнослужителей, патриархов, епископов. Термин «царство» не отождествляется с государством, представляя собой верховенство единой личности императора. По мысли святого Юстиниана, «священство служит вещам Божественным», «оно более Божественная часть Церкви», «но это отличие духовенства от прочих членов Церкви относительно», «дело священства — молитва», т.е. предельно широко понимаемая литургическая и сакраментальная жизнь Церкви. В то же время верховенство царства подразумевается порой как нечто само собой разумеющееся. В одном из своих законов Юстиниан говорит: «Что же есть более великого, более святого, чем императорское величество?!» [7]. В одном из законов, прямо относящемся к церковной жизни (новелла 133-я «О монахах и монахинях и их образе жизни»), Юстиниан говорит в предисловии: «Нет ничего недоступного для надзора царю, принявшему от Бога общее попечение о всех людях. Императору подобает верховное попечение о церквах и забота о спасении подданных. Император — блюститель канонов и Божественных Законов. Царь через Собор и священников утверждает Правую веру» [7]. По тексту 6-й новеллы, «царство заботится и о догматах, и о чести священников, и о соблюдении церковных правил», т.е. устрояет предельно широко понимаемую человеческую сторону Церкви. Все вышеизложенное можно понять только учитывая исторический контекст: в империи святого Юстиниана Великого было четыре патриарха. Вполне естественно, что должна быть консолидирующая должность, и именно ее функции осуществлял император, который по отношению к патриархам был несколько политически выше.

Кроме того, следует учитывать и то обстоятельство, что власть императора в Древнем Риме рассматривалась с позиции вселенского масштаба, экстерриториально с точки зрения фактических границ империи. В христианском мировоззрении императорская власть стала нести еще и миссионерскую функцию по от-

ношению к тем народам, которые не вошли в империю и не пришли в Церковь.

Не стоит забывать и о том, что в древнем мире царская власть воспринималась с сакральных позиций в языческие времена. Именно за отказ принести жертву божественной персоне императора казнены тысячи христиан в первые три века после Рождества Христова. Несмотря на жестокость отдельных императоров — гонителей христиан, христианские богословы с большим уважением относились к императорской власти, признавали и уважали статус государя, а после признания христианства в качестве государственной религии это уважение возросло многократно. Император стал восприниматься как главный миссионер.

Впоследствии формула святого Юстиниана была переосмыслена: речь стала идти о соотношении власти патриарха и императора. Однако и здесь не идет речь о договорных отношениях, согласии лишь в некоторых общих целях. В «Эпанагоге» (вторая половина IX в.) мы обнаруживаем: «Мирская власть и священство относятся между собою, как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства». Ту же мысль находим и в актах VII Вселенского Собора: «Священник есть освящение и укрепление императорской власти, а императорская власть посредством справедливых законов управляет земным».

Таким образом, с точки зрения православного теократического государства при симфонических отношениях между Церковью и государством власть патриарха, олицетворяющего власть духовенства или священства, и власть православного царя заключается в единстве и неразделимости Церкви и государства. При этом земные цели и блага, о которых печется государственная власть, не должны быть автономными от идеала Царствия Небесного, к которому ведет Церковь, а должны быть подчинены им.

Все вышеизложенное привело к тому, что в Византийской империи не было разделения права и религии, права и нравственности, политики и религии, как это было в Западном мире. Не случайно на православном Востоке так долго не было чисто политических док-

трин — вот причина замечания Н.Н. Алексеева о том, что на политические и правовые учения Западной Европы оказали большое влияние интриги Римской католической церкви в борьбе со светской властью за политическое господство. На православном Востоке действительно не наблюдалось такой борьбы за власть, так как священство не претендовало на нее и устранялось от борьбы за власть, политической гонки. Не случайно в богословии и политической мысли Востока трудно найти развернутые доктрины идеального государства и права, моделирование Земного рая. «Политическая литература Византии по сравнению с политической литературой феодального Запада необыкновенно бедна и лишена оригинальности...» [1, с. 175]. Думается, основной причиной было следующее: православное богословие видит причину бед не в социально-политических институтах, а в господстве страстей над человеком.

Церковь совершала таинство помазания на царство, все священство и народ молится за царя и царство, а царь молится и дает обещание Богу исполнить Его святую волю по отношению к Его народу. «Он становится священным лицом, причащаясь в алтаре; он становится ду-хоносным вождем и отцом своего народа и попечителем Церкви, давая ответ Богу за каждый свой шаг по спасению своего народа. Таким образом, царь является охранителем пути восхождения от царства земного к Царству Небесному для всех верных» [10].

Церковная культура благодаря византийским царям становится определяющей для восточно-римского мира. Государственной или политической культуры в Византии не было, так как ее место заняла церковная культура. Именно поэтому не существовало политической и правовой доктрины в качестве самостоятельной теоретической парадигмы. «Византийская культура, ее внутренняя и внешняя красота расцвела пышным цветом благодаря тому, что православные цари, сохранявшие св. престол, всемерно с великою любовию и ревностью способствовали этому расцвету. И как Господь и Царь наш, Сын Божий, был распят в результате заговора фарисеев, так была распята и Византия, Божиим промыслом и милостию передав России благодать и правила постановления православных царей и помазанников. Россия,

воспринявшая это духовное наследство, стала святой Русью» [10].

Православный государь всегда имел множество недругов и врагов в силу своего характера: они были ненавистны иной власти, иным властям, не посвященным Богу, враждующими под воздействием страстей корысти, властолюбия и самомнения, невежества. Не случайно история свидетельствует об этом: десятки византийских, русских и прочих христианских государей приняли мученическую смерть: были задушены, утоплены, обезглавлены и другими зверскими путями убиты. «Претерпевали они эти страдания и клевету за то, что были помазанниками, подобно Господу своему Иисусу Христу — Помазаннику Всевышнего» [10].

Западный мир из зависти определил византийское царство как цезарепапизм, что привело в последствии к искажению представлений о роли царя в истории христианской церкви. Однако негативную роль цезарепапизм приобретает тогда, когда царь уходит от истинной веры, когда он теряет благоговение к Церкви. «Иными словами, когда государство и Церковь перестают быть единым организмом... Цеза-ропапизм есть там, где власть отделилась от Церкви» [3, с. 181].

В симфонии священства и царства отразилась теократическая природа обеих форм человеческого единства. «Церковь не греховно и преступно, а вдохновенно и убежденно сово-плотилась с государством, с империей во имя покорения Христу всей земной истории, не боясь ее материальной оболочки» [5, с. 283]. Византийские императоры непосредственно служили церкви, в том числе и в решении самых сложных вопросов церковной жизни, в создании церковного права, религиозных канонов. Например, император Маврикий в конце VI в. ввел в церковный обиход новый вид молений Пресвятой Богородице во Влахернском храме, а в середине XIII в. император Феодор II Ла-скарь написал Великий молебный канон Богоматери (подробнее об этом см. [8]).

Историю государственного права России нельзя рассматривать в разрыве с традицией византийской государственности. Идея симфонии властей самым серьезным образом сказалась на политическом и правовом мышлении русских государей. Многие из них отнеслись

к своему княжескому и царскому служению именно по-христиански: своей основной задачей они видели христианское спасение подданных, служение христианской проповеди, подвиг во имя веры. Сама идеология самодержавия не могла возникнуть без идеи симфонии властей. На этапе формирования самодержавия государственная власть мыслилась с религиозно-нравственных позиций как власть княжеская, а впоследствии царская, ограниченная заповедями Божьими, страхом Божиим, целями воцерковления Руси и построения христианского государства и общества.

Идея симфонии властей, идея самодержавия, идеократический архетип национального правосознания, на значимость которого все чаще обращают внимание отечественные правоведы, представляют собой звенья одной цепи. И история Византии, и история России пронизаны идеей служения высшим целям и ценностям, духовным идеалам, Божественному промыслу в человеке. Без государственной или общественной идеологии современному российскому государству трудно сохранить идентичность и развиваться, идти вперед.

Понимание божественного, сакрального характера государственной власти является характерной чертой философии политики и права Византии, ее политической и правовой культуры. Именно духовная легитимность власти предопределила устойчивость и долго-срочность византийских государственных институтов. Их духовно-нравственное величие и красота привлекли внимание к Византии как на Западе, так и на Востоке. Это далеко не случайно, поскольку, как отмечал еще архиепископ Серафим (Соболев), «глубокое убеждение в богоучрежденности власти на земле дает силу и значение законам и всем распоряжениям властей» [11].

ЛИТЕРАТУРА

1. Алексеев Н.Н. Идея государства. СПб., 2001. С. 175.

2. Вальденберг В.Е. История византийской политической литературы в связи с историей философских течений и законодательства. СПб., 2008. С. 137, 138.

3. Величко А.М. Церковь и император в византийской и русской истории (историко-правовые очерки). СПб., 2006. С. 181.

4. Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты. Перевод и примечания И.С. Перетерского. М., 1984. С. 34.

5. Карташев А.В. Вселенские Соборы. М., 1994. С. 283.

6. Кулаковский Ю.А. История Византии. СПб., 2003. Т. 2. С. 327.

7. Протоиерей Валентин Асмус. Отношения церкви и государства по законам императора Юстиниана I (Великого) [Электронный ресурс] // URL: http://www. pravoslavie.ru/37859.html.

8. Протоирей Валентин Асмус. Церковные полномочия императоров в поздней Византии // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института. М., 2002.

9. Протоиерей Валентин Асмус. Церковные полномочия византийских императоров // Православная государственность: 12 писем об Империи. Сб.ст. под ред. А.М. Величко, М.Б. Смолина. СПб., 2003. С. 35.

10. Святитель Филарет Московский (Дроздов). Христианское учение о Царской Власти и об обязанностях верноподданных [Электронный ресурс] // URL: https:// azbyka.ru/otechnik/Filaret_Moskovskij/hristianskoe-uchenie-o-tsarskoj-vlasti-i-ob-objazannostjah-vernopoddannyh/#0_1.

11. Серафим (Соболев), архиепископ. Русская идеология [Электронный ресурс] // URL https://azbyka.ru/ otechnik/Serafim_Sobolev/russkaja-ideologija.