CC BY
103
Абдель Карим Хадиджа
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ В СРЕДНЕВЕКОВОМ ИСЛАМЕ:
К ИСТОРИИ И ИСТОРИОГРАФИИ ПРОБЛЕМЫ
Формирование религиозных и идеологических течений в раннем исламе — важная страница средневековой истории народов Ближнего и Среднего Востока. Появление этих течений относится буквально к первым годам становления исламской цивилизации— эпохе «праведных халифов» (632-660 гг. н.э.), вставших во главе мусульманской общины после смерти Мухаммада — основателя самой молодой из мировых религий.
Как правило, зарождение подобных течений в исламе сопровождалось острыми общественными процессами, подчас на грани кризиса, которые придавали им выраженный идеологический характер, с оттенком политической оппозиции. Со временем массовые движения под религиозными лозунгами становятся неотъемлемой чертой эволюции мусульманского государства и общества на протяжении всего средневековья.
Придя к власти на волне широкого движения на Востоке исламского мира, халифы династии 'Аббасидов в середине УШ-Х вв. сами сталкиваются с активной оппозицией, как правило, развивавшейся на местах в рамках различных религиозных и сектантских движений за духовное обновление и социально-политическое переустройство общества. Именно в эпоху 'Аббасидов (УШ-ХШ вв. н.э.) подобные движения достигают своего наибольшего размаха. Наряду с уже сформировавшимися в предшествующий период влиятельными религиозно-политическими группировками (шииты, хариджиты) на арене общественной жизни халифата поднимаются новые силы: от массовых вооруженных восстаний карматов и зинджей до возникновения крупных очагов интеллектуальной и духовной оппозиции, представленной в движении му'тазилитов, суфиев и т.п. Вопрос о роли религиозных и идеологических движений в средневековом исламе как в относительно далеком прошлом, так и в последние годы привлекал к себе внимание исследователей и в самом мусульманском мире, и далеко за его пределами.
Серьезной проблемой при анализе источников по истории религиозных и идеологических течений в раннем исламе является их жанровая, идеологическая и хронологическая разнородность и пестрота. К числу основных источников изучения природы религиозно-идеологических движений в средневековом исламе относятся, в первую очередь, сочинения классических мусульманских авторов: историков, библиографов, агиографов, теологов и философов, представлявших различные школы и течения научной мысли средневекового Ближнего Востока.
Чрезвычайно важным для изучения массовых религиозных и идеологических движений в халифате всегда был вопрос о месте и соотношении в них духовных и социальных принципов. Ответ на этот вопрос в значительной мере определял как развитие самой средневековой мусульманской историографии, так и подход к ней арабских и европейских авторов нового времени.
© Абдель Карим Хадиджа, 2004
Серьезное научное исследование данной проблемы связано с немалыми трудностями, прежде всего ввиду ограниченности достоверных источников, относящихся к самой эпохе появления и развертывания подобных движений в средневековом исламе, особенно на раннем этапе его развития, а также ввиду вполне надежных документов и письменных памятников. Недостаток источников или свидетельств современников во многом объясняется преимущественно оппозиционным, если не открыто антиправительственным, характером этих движений и реальной опасностью для авторов-современников давать им объективную оценку в условиях, как правило, жестоких преследований инакомыслящих властями.
Образцом личного мужества в этом смысле могут служить работы таких классиков средневековой мусульманской историографии, как Ибн Хаукаль (X в. н.э.) и Насир-и-Хосров (XI в. н.э.), осмеливавшихся писать, например, о движении карма-тов, в то время как большинство их современников всерьез опасались делать это, дабы не быть заподозренными в симпатиях к этим «бунтарям», выступавшим под эгалитаристскими, антихалифскими, а подчас и открыто антиисламскими лозунгами, и далеко не случайно снискавшими себе в историографии нового времени сомнительную славу «большевиков» раннего ислама.
Одним из первых средневековых арабских авторов, обратившихся к истории религиозных движений в халифате, был ат-Табари (ум. 309 г. Х./921 г. н.э.) — знаменитый автор «Истории народов и царей» («Тарих ал-'умам уа-л-мулук»), в которой приводится характеристика ряда религиозных движений в Аббасидском халифате. По сути, впервые в классической мусульманской историографии ат-Табари дал широкую характеристику движениям радикальных шиитов — исмаилитов, а также и упомянутых уже карматов, с приведением некоторых уникальных фрагментов из их литературы и поэзии1. Интересный, правда не столь обширный, материал по истории исмаилитов оставил нам другой выдающийся историк и путешественник X в. Абу-л-Хасан Али ал-Мас'уди (ум. 956 г. н.э.) в своих «Золотых полях...» («Му-рудж аз-захаб»)2.
Ценные сведения об исмаилитах, карматах и других массовых движениях под религиозными лозунгами эпохи Аббасидов включил в свой капитальный сводный труд по истории «ал-Камил фи-т-таарих» Абу-л-Хасан Ибн ал-Асир (ум. 1232 г. н.э.)3, известный и как автор обширного биографического справочника «Лесные львы» («Усуд ал-габа...»), посвященного житиям более 7 тыс. сподвижников Мухаммада — асхабов.
Большое значение для разработки данной темы безусловно имеют труды таких известных средневековых авторов, как ал-Багдади, ал-Кордоби, ал-Хамади, Ибн Мискавейх, Ибн ал-Калби, Ибн Надим, Ибн Джубейр, Ибн ал-Асир, Ибн Халликан, Ибн Батгута, Ибн Халдун, ал-Макризи и др. Сочинения перечисленных авторов — корифеев средневековой арабской мысли, а также работы ученых и богословов ал-Исфахани, аш-Шахрастани, ал-Джаузи, ас-Саби, ал-Йамани и, конечно, уже упоминавшегося персидского путешественника, поэта и философа исма'илита Насир-и-Хосрова содержат, наряду с ценнейшим фактологическим и аналитическим материалом, редкие личные свидетельства современников, непосредственных участников или очевидцев крупнейших народных выступлений под религиозными лозунгами в Х-ХП вв.
Некоторые из вышеназванных авторов непосредственно обращались к исследованию связей между различными религиозными течениями своего времени, в частности между карматами и исмаилитами. Так, Ибн Надим, ал-Макризи, ан-Нувайри прямо утверждали, что карматы — это одна из ветвей исмаилизма. В то же время андалусский автор ал-Гарнати (XII в. н.э.) писал, что карматы составляли основу нового движения, а исмаилиты были в нем лишь одной из ветвей. Подводя итог спорам своих многочисленных предшественников о соотношении различных течений в средневековом исламе, в частности о роли карматов, Ибн Халдун назвал даже последних в своей «Книге назидательных примеров...» («Китаб ал-'ибар») крайним крылом хариджитов, отмечая, что один из карматских вождей — Зикра-вейх б. Махравейх, принадлежал к хариджитам-азракитам.. .4
Рассматриваемаая проблема связи между карматами и исмаилитами наглядно показывает многообразие и в то же время противоречивость данных крупнейших арабо-мусульманских авторов прошлого относительно тех или иных религиозных и идеологических течений в средневековом исламе. Как известно, Ибн Хаукаль, ан-Нувейри, ал-Макризи, ат-Табари отмечали, в частности, весьма рано проявившиеся противоречия между карматами и исмаилитами. Как правило, далеко не лояльные, а подчас и открыто конфликтные отношения существовали и между представителями других религиозно-политических групп в средневековом исламе.
Пестрота характеристик и оценок религиозных движений в халифате, содержащихся в ставших классическими трудах средневековых авторов, безусловно оказала свое влияние и на позицию в этом вопросе арабских и европейских исследователей нового времени. Среди представителей новой и современной арабской историографии, исследовавших различные аспекты массовых движений в средневековом исламе, особый интерес для изучения данной проблемы представляют труды М.Аммара, Т.ал-Вали, А.ад-Даури, А.Тамира, И.Х.Хасана, М.Шакира, Ф.Омара, М. Талиба, С.Х.Хаши и других, в которых прослеживаются истоки и основные этапы социально-политической истории подобных течений в исламе, а также дается характеристика эволюции их религиозно-философских взглядов на примере разных стран арабского Востока5.
Так, известный исследователь проблемы М. Талиб, останавливаясь на истории карматов, подчеркивал, что большинство мусульманских авторов прошлого, следуя политической конъюнктуре, решительно осуждали карматов, обвиняя их в безбожии и вероотступничестве, в сексуальной распущенности и безнравственности и рисуя при этом самые мрачные картины жизни их общины с целью настроить против них основную массу мусульман6. В свою очередь широко известный на Западе арабский историк Ф. Хитги, основываясь на ставшей традиционной характеристике карматов, просто называл их «большевиками ислама»7.
В обширной западной историографии исследуемой проблемы особо следует выделить, на наш взгляд, работы К.Брокельмана, Ю. Вельхаузена, М. Я. де Туе, Б. Льюиса, Л. Массиньона, А.Меца, В. А. Иванова, Е.Э.Бертельса и других крупнейших зарубежных и российских ученых — востоковедов и исламоведов, в творчестве которых история религиозных движений, особенно эпохи 'Аббасидов, занимает важное место8. Между тем и в работах этих патриархов европейского исламоведе-ния можно встретить достаточно разноречивые оценки характера и взаимодействия различных массовых движений в мусульманском средневековье. Так, Б. Льюис
писал об открытой вражде исмаилитов (фатимидов) к карматам и даже о принципиальных разногласиях, существовавших между ними. Эту же точку зрения поддерживал В. Иванов, вообще отрицавший всякую организационную и идеологическую связь между двумя этими течениями. Крупкейший французский ориенталист Л.Массиньон писал, что нередко карматами называли всех исмаилитов, в то время как на самом деле «карматы — лишь часть исмаилитского движения... »9.
Большой вклад в изучение истории и историографии религиозных и идеологических движений в халифате внесли российские востоковеды. Говоря о роли так называемых радикальных или крайних (гулат) течений в средневековом исламе, известный специалист по истории ислама и халифата профессор Восточного факультета И. П. Петрушевский (1898-1977) отмечал в своей работе, посвященной исламу в Иране, что при всем различии в идеологии их сближали «общее непризнание халифата» и идея установления «всеобщей справедливости», то смутные, выраженные только в виде лозунгов, то принявшие даже более конкретную форму системы утопического социализма, как, например, у хуррамитов, карматов.10
Автор настоящей статьи посвятил изучению истории формирования идеологических течений и сект в средневековом исламе немало лет. Работа над этой темой позволила познакомиться с ведущими библиотечными и рукописными собраниями Израиля, Египта, Туниса и других стран Ближнего Востока. На протяжении последних почти десяти лет наша научная работа была связана с кафедрой истории стран Ближнего Востока, которую в свое время возглавлял проф. И. П. Петрушевский. На этой же кафедре под научным руководством профессора Н. Н. Дьякова была подготовлена и успешно защищена в октябре 1998 г. кандидатская диссертация, посвященная движению карматов в Ираке и Бахрейне в 1Х-Х в. Дальнейшая работа уже по подготовке диссертации на соискание степени доктора исторических наук позволила автору данной статьи выпустить в свет серию публикаций, посвященных разным аспектам религиозно-идеологических движений в мире ислама, в том числе монографию «Карматы в Ираке, Бахрейне и Сирии» и ряд статей11.
Исторические корни, социально-экономические и политические предпосылки формирования идеологических течений и сект в исламе безусловно следует искать на начальном этапе становления этой религии и рожденной ею форме теократического государства — халифата.
Общий анализ состояния духовной культуры и развития религиозных представлений в Аравии накануне появления ислама свидетельствует о широком распространении многочисленных языческих культов среди племен доисламской Аравии, часть которых, между тем, уже восприняла в раннем средневековье идею единобожия, придерживаясь учения иудеев, христиан, а также ханифов— представителей древнеаравийского монотеизма.
Социально-экономическая и политическая раздробленность доисламской Аравии при разнообразии дорелигиозных верований и распространении монотеистических представлений авраамитического происхождения обеспечили достаточно благоприятную почву для формирования новой концепции единобожия, с проповедью которой и выступил в самом начале VII в. н. э. в Мекке Мухаммад б. Абдаллах из племени бану курайш. Настороженная, а затем и открыто враждебная реакция на проповедь Мухаммада со стороны курайшитской верхушки, боявшейся потерять свои социально-экономические позиции, по сути, вызвала политический кризис уже на первом этапе становления ислама.
Общественно-политические и экономические интересы, разделявшие курай-шитов, во многом предопределили появление раскола в мусульманской общине (умма) в первые же годы ее существования, включая и эпоху так называемых «пра-
ведных халифов», занявших после кончины Мухаммада место духовных вождей всех правоверных.
Политический кризис в раннем исламе вызвал первый крупный раскол в мусульманской общине, который был связан с появлением «ши'ат 'Али» («партии 'Али»), или шиитов, выступивших за передачу верховной власти двоюродному брату и зятю пророка 'Али ибн Абу Талибу и его наследникам, а затем и с выходом из шиитской среды новой крупной религиозно-политической группировки — ха-риджитов, сформировавших уже третье, наряду с последовательными сторонниками сунны и шиитами, массовое движение в исламе — хариджизм.
В свою очередь, в рамках шиитской и хариджитской доктрин вскоре складываются новые религиозно-политические группировки как умеренных, так и более радикальных, даже крайних взглядов (галийа, или гулат), к числу которых, в частности, относились шииты-исмаилиты, а также хариджиты-мбадииш (абадиты).
Обострение общего социально-политического кризиса халифата 'Аббасидов (750-1258) вызвало подъем массовых выступлений против произвола местных чиновников и крупных землевладельцев, также традиционно проходивших под лозунгами религиозного протеста. 7
Начиная с первых десятилетий правления 'Аббасидов, во 2-й половине VIII в., в разных областях халифата поднимаются широкие религиозно-политические движения, в том числе связанные с выступлениями хуррамитов (маздакитов) в Иране и Средней Азии— Мавераннахре под предводительством Бабека (на рубеже VIII— IX вв.), восстаниями чернокожих рабов-зинджем в Ираке и Хузистане (2-я половина IX в.), а также с массовыми выступлениями против 'Аббасидов, развернутыми крайними шиитами — исмаилитами и карматами и охватившими обширные земли от Мавераннахра и Ирана на востоке, до стран Магриба на западе.
Изучение хода движения карматов и основных положений их доктрины позволило автору настоящей статьи вслед за многими современными исследователями определить это движение как подлинно революционное, направленное на социально-экономическое переустройство общества, ликвидацию эксплуатации человека человеком, за передачу под контроль государства образования и торговли, транспорта и коммуникаций, за преобразование господствующей морали, основанной на религии, и учреждение общественного самоуправления с избранием совещательных органов взамен традиционных институтов наследственной монархии.
Однако, отмечая ряд положительных моментов в учении карматов, выглядевших особенно привлекательно на фоне 'аббасидского произвола, многие средневековые авторы подчеркивали в свое время, что во имя своих принципов карматы не останавливались и перед массовым кровопролитием, грабежами, регулярным нападением на караваны купцов и паломников.
Религиозные нормы и морально-этические представления карматов оказались в открытом противоречии с основополагающими принципами ислама. Наиболее полно это проявилось в получивших скандальную известность дерзких нападениях карматов на святыни Мекки в 930 г. Не менее вопиющими для большинства мусульман выглядели и сами принципы этого движения, предпринятые карматами попытки переоценки и перестройки устоев жизни мусульман, что, в свою очередь, вызвало выдвигавшиеся против них обвинения в безбожии и распутстве, которые
позволили многим арабским исследователям объявить, что «души карматов не просто покинули ислам, но и выступили против него».
Особого внимания заслуживает вопрос о связи карматов с известным религиозно-философским объединением «Ихван ас-Сафа» («Чистые братья»), по всей вероятности, заимствовавшим даже свое название у одной из карматских группировок и оказавшим, в свою очередь, существенное влияние на развитие средневековой арабо-мусульманской философии, в частности на мировоззрение знаменитых мыслителей средневековья — ал-Фараби (ок.870-950), Ибн Сины (980-1037) и т.д.
По мнению некоторых исследователей, карматы сохраняли контакты со многими шиитскими группировками, а также с мусульманскими мистиками — суфиями, преимущественно через своих единомышленников среди крестьян и ремесленников. Нередко суфизм называли даже «идейным лицом» карматов12.
Основным центром политического противостояния между 'Аббасидами и Фа-тимидами— исмаилитскими правителями Египта и значительной части Магриба— стали в X в. Сирия и Ирак. Между тем в этой длительной и ожесточенной конфронтации двух центров халифата участвовали многие религиозные и идеологические силы, включая хариджитов, карматов и пр., что в конечном итоге обусловило развитие общего глубинного кризиса в политической, социально-экономической и духовной жизни халифата.
Выступления исмаилитов и карматов не раз пересекались и расходились, что, возможно, просто объясняется крайне противоречивыми оценками исследователей по данному вопросу как в прошлом, так и сегодня. Наиболее взвешенным и обоснованным, на наш взгляд, представляется вывод, что вожди карматов «в политических целях временами поддерживали сношения с фатимидскими халифами, но не признавали над собой их власти и не признавали их имамами»13.
Аббасидская эпоха, по праву вошедшая в историю не только как период ожесточенных военно-политических конфликтов, но и подъема в развитии арабомусульманской культуры, дала жизнь многим влиятельным идеологическим, религиозно-мистическим и философским течениям в исламе, среди которых достаточно назвать движения аш'аритов, мурджи'итов, му'тазилитов и другие, не говоря о многочисленных религиозно-мистических суфийских школах и братствах, оказавших в дальнейшем колоссальное воздействие на эволюцию исламской цивилизации и культуру средневековья в целом.
Изучение истории и историографии религиозных и идеологических течений в средневековом исламе ставит в настоящее время перед учеными новые задачи, поскольку многие из характерных, казалось бы, только для далекого прошлого явлений общественно-политической и духовной жизни находят сегодня воплощение в радикализации религиозных движений, в их все более ощутимом влиянии на ситуацию не только в мире ислама, но и за его пределами. В связи с этим актуальность лишь поверхностно затронутой в данной статье проблематики представляется нам очевидной как для российского, так и для зарубежного читателя или исследователя.
Summary
The article deals with main trends in the evolution of the ideological movements and religious sects in the modern Muslim world. Analyzing the classical Islamic historiography as won as works by leading contemporary Arab, Russian and Western scholars, the author presents a general overview of the history of spiritual and social movements in the medieval Near East.
1 Am-Табари, Абу Джафар Мухаммад б. Джарир. 1) Та'рих ал-умам уа-л-мулук. Каир, 1921; 2) Та 'рих // Annales quos scripsit Abu Djafar Mohammed ibn Djarir at-Tabari cum aliis ed. M.J. de Goeje. Ser. 1-3. LB, 1879-1901.
2 Ал-Мас'уди, Абу-л-Хасан 'Али б. ал-Хусаіін. Мурудж аз-захаб уа ма'адин ал-джаухар. Masoudi. Les prairies d'or... Vol. 1-10. Paris, 1861-1877.
3 Ибн ал-Acup, ‘Изз ад-Дин Абу-л-Хасан 'Али б.Мухаммад. 1) Ал-Камил фи-т-та'рих. Каир, 1884; Ibn al-Athiri. Chronicon... / Ed. С. I. Tomberg. T. 1-14. LB, 1851-1876; 2) Усуд ал-габа фи ма'рифат ас-сахаба. ..Тегеран, 1342-1377 гг.
4 Ибн Халдун. Китаб ал-'ибар уа диван ал-мубтада' ал-хабар... Бейрут, 1998. С. 326.
5 Амара Мухаммад. Ал-Хилафа уа наш'ату-л-ахзаб ал-исламийа. Бейрут, 1977; Галиб Мустафа. Та'рих ад-да'уа ал-исма'илийа, Дамаск, 1973; Ал-Харакат ал-батинийа фи-л-ислам. Бейрут, [б.г.]; Ад-Даури, ‘Абд ал- 'Азиз. Дирасат фи-л-'усур ал-'аббасийа ал-мута'аххира. Бащад, 1948; Омар Фарук. Ал-Хилафа ал-'аббасиййа фи 'аср ал-фауда ал-'аскарийа. Бащад, 1977.
6 Галиб М. Ал-Карамита байна-л-мадд уа-л-джазр («Карматы от прилива до отлива»). Бейрут, 1983. С. 435.
7 Hitti Ph.K. History of the Arabs. London, 1946. P. 444-445.
• 8 Ivanov V. Ismaili literature. A Bibliographial survey. Tehran, 1962; Lammens H. Islam beliefs and
institutions. London, 1929; Lewis B. An interpretation of Fatimid history. Cairo, 1969; Taylor YJ.C. History of Mohammedanism and its sects. London, 1839; Wellhausen J. 1) The Arab Kingdom. Calcutta, 1927; 2) Das Arabische Reich. Berlin, 1902; 3) Die religios-politischen Oppositionsparteien im alten Islam. Berlin, 1901.
9 Ivanov V. 1) A guide to Ismaili literature. London, 1933; 2) Ismailis and Qarmatians / / J. Bombay Branch Roy. Asiatic Soc. Bombay, 1934; Lammens H. Islam. Beliefs and institutions. London, 1929; Lewis B. The origins of Ismailism. Cambridge, 1940; Massignon L. Esquise d'une bibliographie Carmate. Cambridge, 1922.
10 Петрушевский И. П. Ислам в Иране в VII-XV вв. Л., 1966. С. 277.
11 Хадиджа, Абдель Карим. Ал-Карамита фи-л-'Ирак уа-л-Бахрайн уа Сурийа (Карматы в Ираке, Бахрейне и Сирии). Монография. СПб., 1999.
12 Тизини Т. Машру' ру'йа джадида ли-л-фикр ал-'араби фи-л-'аср ал-уасит («Рамки нового мировоззрения в средневековой арабской мысли»). Дамаск, [б.г.]. С. 409.
13 Петрушевский И. П. Указ. соч. С. 283-284.
Статья поступила в редакцию 20 сентября 2004 г.
