CC BY
40
УДК 811.161.1/37
Лиханова Надежда Анатольевна Nadezhda Lihanova
ИДЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПРОЧТЕНИЕ ДИАЛЕКТНОГО СЛОВАРЯ
IDEOGRAPHIC PERUSAL OF THE DIALECT DICTIONARY
Статья посвящена проблеме описания диалектных словарей, где раскрывается значимость идеографического подхода на материале «Словаря русских говоров Забайкалья» Л.Е. Элиасова
Елючевые слова: диалектная лексикография, идеографический подход
This article is devoted to the problem of the description of dialect dictionaries. The im-portance of the ideographic approach is revealed on the material «The dictionary of Russian dialects of Transbaikalia» of L.E. Eliasov
Key words: a linguistic anthropological direction, dialect lexicography, an ideographic approach
Работа выполнена в рамках ФПЦ «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2012 гг., контракт № 02.740.11.0591.
Исследования лексики национального языка в лексикографических источниках претерпевают изменения в связи с появлением новых типов словарей. На смену традиционному составлению и описанию словарного состава языка приходят иные парадигмы, где заметен переход от алфавитного описания к изучению семантики предметов, обычаев. Данный способ описания является идеографическим и выступает как один из способов систематизации знаний о мире и человеке, где «антропоцентризм онтологический и ценностный отражается в языке, во-первых, в выборе основных интерпретаций реалий мира, а во-вторых, в характеристике их аксиологической значимости» [7; С. 9]. Антропологическая направленность современной лингвистики имеет этнолингвистический, когнитивный, лингвокультурологический аспект, что и определяет её значение в дальнейших исследованиях языка как результата деятельности ЯЗЫКОВОЙ личности
в разных условиях существования этнической культуры.
В последние годы активно развивается интерес к региональной лексикографии, которая становится показателем отражения ментальности, истории, культуры духовного потенциала народа, где активно создаются диалектные, топонимические, исторические, фразеологические и другие типы лингвистических словарей. Идеографическая характеристика словаря позволяет расширить некоторые общелингвистические задачи: «выявить, в каких лексических единицах идет опредмечивание материального мира, как членится при помощи лексики опыт данного народа» [6; С. 173]; «выявить связи и отношения между обозначаемыми и обозначающими, установить объем значения, определить значение и очертить круг лексико-фразеологических связей слова» [4; С. 21], а также собрать в единую группу разнородный региональный лексический материал. Можно утверждать, что без погруженности в региональную культуру невозможно лексикографическое описание и фиксация языковых особенностей диалектной лексики. При этом трудность составления диалектных словарей идеографического типа заключается в том, что в
них недостаточно разработана методика исследования культурных контекстов слова. С точки зрения лингвиста Е.А. Шенделевой, любые комплексные единицы лексического уровня языка (лексические гнезда, лексические и семантические поля) могут выступать в качестве этнолингвистических феноменов. Подобное, однако, возможно лить при перенесении языка в более широкую антропологическую парадигму, что не учитывается многими составителями словарей, и лексические системы, таким образом, остаются лишь «голыми схемами», замкнутыми чисто лингвистическими структурами, не раскрывающими взаимосвязь языка, культуры и мышления [2; С. 43].
Следовательно, актуальной оказывается проблема методического обеспечения исследования и учет культурно-исторических фактов в идеографическом диалектном словаре.
Первые попытки культурно-исторической информации диалектного словаря с учетом идеографии отражены в исследованиях Ф.П. Филина. Автор, обратившись к анализу диалектной сельскохозяйственной лексики, ставил перед собой ряд задач: воссоздать историю сельскохозяйственных диалектных терминов, установить способы их образования и семантическую структуру, наметить территориальное распределение сельскохозяйственных терминов и проанализировать процессы словотворчества в сельскохозяйственной терминологии современной деревни. Последняя задача позволила Ф.П. Филину обсудить вопрос о социальной дифференциации сельскохозяйственных терминов в современных народных говорах. Ф.П. Филин впервые в русском языкознании включил в исследование чрезвычайно широкий круг сельскохозяйственной лексики, употреблявшейся в русских народных говорах, и подверг ее тщательному и всестороннему анализу. Все исследование лексического материала в его труде ведется в тесном переплетении синхронных и диахронических методов, на фоне широкого изучения культурно-исторических факторов, влияющих на языковые процессы [5; С. 5].
Лексикографами разных регионов были предложены идеи создания или созданы словари идеографического типа. Так, красноярский ученый Г.А. Раков озвучил мысль о «Диалектном идеографическом словаре», где было предложено распределять слова по заранее заданным полям. Как отмечал исследователь, «лексическая система, отраженная в диалектном идеографическом словаре, будет открытой, допускающей проникновение новых элементов, не нарушающих до определенного момента структурных связей внутри той или иной группы, и это в большей степени соответствует динамическому состоянию лексики говора на современном этапе его развития». Диалектный идеографический словарь должен отражать всю зафиксированную лексику, без всяких исключений, поскольку, «в отличие от терминологии научной, составляющей известную часть лексики литературного языка, но функционально сравнительно мало нагруженной, диалектная терминология функционирует в речи носителей говора очень активно, что связано с многоаспектностью деятельности диалектоносителя, и диалектные термины часто являются единственными именованиями многих реалий, постоянно использу-емыхдиалектоносигелями» [3; С. 149].
Концепция диалектного словаря идеографического типа предложена екатеринбургским исследователем О.В. Востриковым, который рассматривает язык не только как часть культуры, но и как наиболее полное детализированное отражение культуры. Значимость данного словаря для отечественной лингвистической науки подчеркнута В.В. Липиной.
Лексикографический труд предстаёт как этнолингвистический факт уральского региона, где при составлении словаря учитывалось наличие «двух кодов — языкового и культурного, находящихся в отношении комплементарности, так как заменить друг друга они не могут: культурный код обеспечивает воспроизведение этноса, а языковой код обеспечивает воспроизведение и ментальную интерпретацию культурного кода» [1;С.51].
В диалектном словаре вопрос истолкования проявлений народной культуры требует особого внимания. Стремление составителей дать в словаре объясняющие сведения о жизни, быте, культуре того или иного региона приводит к расширению энциклопедического толкования пли же к введению этнографического, исторического, культурологического комментария, который, по сути, является частью этнолингвистического анализа. Очевидно, что даже краткие комментарии о материальных реалиях крестьянской жизни и фрагментах духовной культуры способствуют глубокому пониманию семантики слова, а также знакомят читателя с теми традициями и обычаями, которые стоят за этим словом. В зависимости от того, какие группы диалектной лексики берутся за основу, вырабатываются те или иные признаки отбора слов при составлении диалектных словарей.
Так, источником познания диалектной лингвокультуры Восточного Забайкалья выступает лексикографический труд Л.Е. Элиасова «Словарь русских говоров Забайкалья», который отражает существенный пласт материальной и духовной культуры забайкальского региона. Один из информантов Л.Е. Элиасова — Е. Шубин, хорошо чувствующий языковую ситуацию в Забайкалье, указывал на глубокое взаимовлияние народов друг на друга и уникальность забайкальского говора: «Сами-то себя не разумеем, как бы чево не назвали, все поймем. Вам-то сразу не понять, так послушайте, что я вам скажу. Ни мы, ни наши отцы книг не читали, а деды наши и прадеды, что с собой из Рассей принесли, то все сгодилось, но тех слов не хватало. Вот почали тут они всем незнакомым местам свои названия давать, то по-бурятски, то по-тунгусски, а то и по приметам. Чо у других народов брали, то на свой лад переделывали, так переобду-мывали, что ни буряты, ни тунгусы своих слов потом не узнавали, а русские за свои стали принимать. Вот и появилось в нашем языке столько новых слов, что мы обо всем могли разговор вести. Поставь с нами в ряд рассейского мужика, он половины наших слов не докумекает» [8; С. 26]. В предисло-
вии «О работе над Словарем» Л.Е. Элиасов подробно изложил вопросы о процессе сбора и формировании материала, опираясь на идеографический подход, хотя в лексикографическом труде соблюден алфавитный принцип построения.
В результате исследования были выделены следующие тематические блоки с соответствующими примерами:
— приисковая терминология, связанная с различными способами золотого промысла (зу нт — небольшая яма с водой, в которой прмывают в лотке золотоносный песок; накра'дки — самородки, утаенные золотоискателями от хозяина прииска, о'рта — подземная работа на руднике);
— термины местного рыбного промысла (ку'члега — мелкий омуль, добытый при подледном лове; каву'н — поплавок у невода, сетей, удочки; мале'ц — маленький молодой осетр; нори'льщик — рыбак, проталкивающий подо льдом шест);
— терминология охотников и лесного промысла (запра'в — процесс зарядки ружья; курча'жина — небольшая площадь вырубленного леса среди таежного массива; минжа' — дорогая шкурка баргузинс-кого соболя; зута'нить — охотиться в одиночку);
— терминология земледельцев, скотоводов, коневодов (воза'к — передняя лошадь в обозе; тагли — маленькая наковальня для ковки гвоздей; земляника — наказание крестьян за плохое отношение к земле; лё'ха — узкий загон, засеяный одной культурой);
— местный лексикон каторжников (пово'льник — бывший ссыльный, оставшийся жить в данной местности; варна'к — человек, бежавший с каторги; каморо'шник
— арестант, сидящий в одиночной камере; мордо'ха — агент по сыску, слежке за кем-либо, доносчик);
— диалектизмы народной медицины (ме'тчик, наше'пт, обозна'ха, при'вороть, тупе'ц — знахарь, колдун; трясу'ница — лихорадка; отпо'й — настой лекарственной травы; хамху'л — лекарственная трава, настой, который пили при заболеваниях желудка);
— бытовая лексика, касающаяся домашнего инвентаря, сбруи, предметов, связанных с сельскохозяйственными работами на пашне, на сенокосе или молотьбе (кычи'м — черпак с длинной ручкой для зачерпывания воды из глубокой проруби; долбу'ш — долото с железной ручкой; ла'мба — большая деревянная ложка; иду'р
— торба, большая корзина, ящик);
— семейно-бытовая лексика — о детях, доле женской судьбы, свадебных обрядах и др. (залепе'нчик, мо'вня — ребёнок, только что начавший лепетать; поздо'нушка — о ребенке, родившемся у пожилых родителей; носа'к — мужчина, от которого ушла жена; па'болд — ребёнок от родителей разных национальностей; ко'дла — родословная);
— лексика шитья одежды, детали деревенской одежды (бра'ный — узорчатый, вышитый или вытканный узорами; пинка
— английская булавка; га'сник, га 'шник — пояс у брюк; примо'ток — небольшой моток ниток, шпагата, пряжи);
— религиозная лексика — «антппо-повские мотивы», шаманизм, ламаизм и т.д. (абдала', — лама, отказавшийся от своего сына; оря'сник, бранно — о попе; обмучне'ние — старинный обычай в некоторых забайкальских деревнях: обсыпание головы мукой и славление Христа по домам
во время зимних праздников; мони'чка — монахиня);
— диалектная лексика семейских Забайкалья (Сидо'ркин день — по религиозному обычаю — день Сидора-огуречника (14 мая по старому стилю), когда семейские начинали сажать огурцы; коля'зный — вызывающий недоверие у верующих, способный изменить своему религиозному толку (об уставщике у семейских); обмирща'нники
— семейские староверы, которые старались придерживаться общеправославных обычаев, кроме троеперстия; ча'шечник — раскольник, старовер, который ест только из своей чашки);
— лексика забайкальского казачьего сословия и лиц, имеющих отношение к царской службе {башлык — голова, атаман; каза'кать — становиться, быть казаком; подстилу'шник — простыня среди казаков Забайкалья; са'бельник — конник, кавалерист) и т.д.
В заключение следует подчеркнуть, что по материалам «Словаря русских говоров Забайкалья», соблюдая идеографический принцип, можно познать объективную картину мира вещей и явлений, характеризующих отдельные элементы лингвокультуры региона. Диалектный состав Забайкальского региона не был предметом специального лингвоантропологического исследования.
Литература
1. Липина В.В. Региональный диалектный идеографический словарь: принципы построения и семантическая структура; на материале бытовой лексики говоров Среднего Урала: дне. канд. филол. наук. — Екатеринбург, 2000.
2. Поздеева С.М. Лингвосемиотические связи в диалектной лексической системе: на материале экзистенциальнойлексики пермскихнародныхговоров: дис. канд. филол. наук,— Пермь, 2005.
3. Раков Г.А. О диалектном идеографическом словаре // Сибирские русские говоры. — Томск, 1984.-С. 148-150.
4. Сороколетов Ф.П. История военной лексики в русском языке, XI-XVII вв. — Л., 1970.
5. Сороколетов Ф.П. Из истории диалектной и исторической лексикологии русского языка // Диалектнаялексика. — М., 1978.
6. Уфимцева A.A. Лексическое значение. Принципы семиологического описания лексики. — М., 1986.
7. Хайрулина, О.И. Лингвистический аспект становления антропоцентров в древнеанглийском эпическом тексте: автореф. дис. канд. филол. наук. — СПб., 2007.
8. ЭлиасовЛ.Е. СловарьрусскихговоровЗабайкалья. —М., 1980.
Коротко об авторе_____________________________
Лиханова H.A., ст. преподаватель кафедры теоретической и прикладной лингвистики, Читинский государственныйуниверситет (ЧитГУ) [email protected]
Научные интересы: лингвоантропологическое направление, этнолингвистика, диалектная лексикография, диалектная культура
______________________Briefly about the author
N. Lihanova, senior, teacher of theoretical and ap-pliedlinguistics department, Chita State University
Scientific interests: linguistic anthropological direction, ethnolinguistics, dialect lexi-cography, dialect culture
