CC BY-NC-ND
360
Н.В. Пушкина
ИДЕНТИФИКАЦИЯ С «ПУСТЫМ» ОБРАЗОМ МАТЕРИ
В данной статье рассматриваются сложности принятия женщиной своей женственности вследствие сложностей идентификации с внутренним образом матери. Специальное внимание уделено бессознательным мотивам такого отказа у девочки. Важными причинами такого отказа является депрессия матери, нарушенные взаимоотношения между матерью и отцом девочки. В качестве примера приводится клинический случай одинокой женщины, которая не может создать свою собственную семью из-за сложностей идентификации с «пустой» матерью.
Ключевые слова: женственность, «пустая» мать, отказ от идентификации, развод, внутренний образ матери, «мертвая» мать.
В практической работе психологу часто приходится сталкиваться с проблемами женственности своих пациенток. Пациентки страдают от отсутствия любви, тоскуют по отношениям, испытывают одиночество: «Как быть счастливой?», «Почему у меня не получается выйти замуж?», «Меня пугает, что я не хочу иметь детей». «Женское» звучит в тиши психоаналитического кабинета.
Тема данной статьи - психоаналитический взгляд на проблемы бессознательной идентификации маленькой девочки с внутренним образом матери в случае сложных отношений с отцом девочки. Сделана попытка показать, как развод родителей, т. е. разрыв отношений родительской пары девочки, может повлиять на женскую судьбу взрослой женщины. В конце статьи приведен случай из психотерапевтической практики в фокусе того, как психоаналитическое знание может помочь в работе психолога с такого рода проблемами.
© Пушкина Н.В., 2013
Данная работа посвящается клиническому аспекту данного исследования и не останавливается на экспериментальных данных. Наиболее важной причиной, выявленной в процессе исследования, оказались сложности идентификации с несчастной матерью из-за нарушенных отношений с отцом девочки, что будет раскрыто в данной статье.
В своей статье «О женской сексуальности» 1931 г. З. Фрейд описывает сложность развития девочки в «нормальную женщину». Одной из важных задач разрешения «эдипового комплекса» у девочек З. Фрейд видит замену первоначального материнского объекта на отца. Он пишет о сложности отказа от привязанности к первичному материнскому объекту, о том, что у некоторых женщин «никогда не происходит настоящего поворота к мужчине»1.
В этой работе З. Фрейд задается вопросом, как же происходит процесс смены объекта любви с матери на отца, и ставит этот вопрос «в качестве новых задач исследований... какими путями происходит это изменение, насколько основательно или не полностью оно осуществляется, какие различные возможности выявляются при таком развитии»2.
Очевидно, что у женщины, которая испытывает сложности в личной жизни, этот путь был нарушен.
Ранние бессознательные идентификации с матерью
Идентификация с матерью имеет важное значение для девочки и влияет на дальнейшее развитие женской идентичности.
З. Фрейд говорил о ранней форме интернализации младенцем материнской фигуры как совокупности отношения, заботы, ласки, физического ухода за ребенком - первичной идентификации. Для успеха этого процесса имеет важное значение константность матери. Позже психоаналитики придали исключительную важность объектным отношениям, отношениям матери к ребенку в развитии половой идентификации. О. Кернберг подчеркивает, что «формирование идентичности определяется взаимоотношениями между младенцем и матерью, особенно в раннем детстве, когда эмоциональный опыт ребенка очень интенсивен, вне зависимости от того, приятное это переживание или болезненное»3. О. Кернберг считает, что идентичность формируется через идентификацию не с самим объектом, а с отношениями с объектом.
Вслед за Ж. Лаканом, который исследует роль зеркала в развитии Я каждого человека, Д. Винникотт обращается к метафоре зеркала, применяя ее к лицу матери. Лицо матери является таким зеркалом в эмоциональном развитии ребенка, особенно на стадии отделения от матери, т. е. когда идет процесс идентификации. «На ранних стадиях эмоционального развития человека для ребенка жизненно важную роль играет окружающая среда, которая по-настоящему еще не отделена от ребенка, не отделена самим ребенком. Основное, главное изменение происходит в отделении от матери, когда ребенок начинает воспринимать ее как часть внешнего мира. Если на месте матери пусто, никого нет, то задачи ребенка, связанные с развитием, безгранично усложняются»4.
Следовательно, от эмоциональной доступности матери, от ее отзывчивости, теплоты и эмпатии, от ее способности к холдингу, к контейнированию чувств ребенка во многом будет зависеть успешность диадных отношений «мать-ребенок», а значит, успешность первичных идентификаций с матерью.
Также девочка либидинозно привязана к родителям обоего пола. Стремление любви к обоим родителям толкает девочку к двойной идентификации. С одной стороны, девочка хочет быть для матери «единственной любовью в мире, из которого исключены все муж-чины»5. Движущей силой идентификации с матерью, по мнению Д. Пайнз, может быть «детское желание - идентифицировать себя с первичным объектом - могущественной доэдипальной матерью»6.
С другой стороны, «эту задачу развития осложняет ее сильная привязанность к отцу, которая заставляет девочку интроецировать многие аспекты образа матери. Они, в свою очередь прирастут к формирующейся основной фигуре идентификации, влияющей на все будущее женское развитие»7. Девочка хочет быть женщиной, идентифицируясь с образом своей матери. В ее внутреннем мире появляются много интроектов «внутренних матерей»: «восхитительный», «желанный», «отвергаемый», «страшный», по мнению Д.Ж. МакДугалл.
В случае развода родителей, когда мать, которая раньше ли-бидинозно инвестировала девочку, поддерживала достаточно хороший холдинг, вдруг в силу данных внешних обстоятельств перестала это делать, девочкой это охлаждение переживается как оставление, как катастрофа. Эмоционально закрытая мать ощущается как «пустота». А. Грин в работе «Мертвая мать» описывает феномен идентификации с психически недоступной матерью.
Для ребенка эта нарциссическая травма. Любить станет опасно, это движение к объекту будет сулить боль и разочарование, быть обманутым и покинутым.
Тогда «первой и самой важной защитой станет душевное движение, единое в двух лицах: дезинвестиция материнского объекта и несознательная идентификация с мертвой матерью»8. Идентификация в данном случае будет по типу «не быть похожей на мать, а быть ею», и внутренним интроектом станет «пустота».
Большинство участниц исследования, которые пережили развод родителей в детском сознательном возрасте, отмечают депрессию матери после развода.
В случае эмоционально недоступной матери девочке очень трудно показать свою агрессию, чтобы еще больше не разрушить мать. Мать - первый объект, который разрушает ребенок, это способствует тому, что девочка выражая агрессию, может отделиться от нее, а в эдиповом периоде переключится на отца. «Идея этапа развития, включающего выживание объекта как существенный признак, затрагивает теорию корней агрессии... Важная часть среди всего, что делает мать, - стать первым человеком, который заставит ребенка впервые пройти через ситуацию (подобных которой в дальнейшем встретится очень много) выживания после нападения»9.
Таким образом, процесс идентификации с матерью будет неполным в ситуации, когда нет четких границ Я, нет пространства между Я и объектом. На место Я приходит объект, мать, «пустота». «Речь идет о локализации в Я травматических воздействий, связанных с материнским влиянием»10.
Роль отца
Понятию «пустой образ внутренней матери» Дж. МакДугалл придает другое значение. Она обращает внимание на то, что у ребенка постепенно должна происходить «дифференциация образа мать-ребенок в мать и ребенок»11. Такая дифференциация становится невозможной при отсутствии в жизни матери мужчины, отца ребенка. «Когда в материнской жизни нет ... отца, играющего либидинозно и нарциссически усиливающую роль, психическая репрезентация пола матери (которую она передает своему ребенку) становится репрезентацией безграничной пустоты»12. В случае развода родителей девочка не может идентифицироваться с женским началом в матери. Отец также становится тем, кого запрещено любить либо невозможно любить в силу того, что он пропадает из физической, психической и ментальной жизни матери и ребенка. Тогда отец не может выполнить важную задачу триангуляции в эдипальный период. Развод родителей - это нарушение связи
между матерью и отцом. Д. Бирксед-Брин подчеркивает, что связь матери и отца «поддерживает эдипальное и ментальное функцио-нирование»13. Нарушение такой связи ведет к различным последствиям, но также наносит серьезный ущерб развитию женской идентичности в будущем.
Клинический случай. Виолетта, 35 лет
Случай из практики иллюстрирует путь идентификации с образом «пустой» матери, возможности психоаналитической работы с данной проблемой у женщин.
Виолетта, 35 лет, жалобы на трудности взаимоотношений с мужчинами. Красивая, ухоженная женщина. Художница. Одинока. Отношения с мужчинами может поддерживать только виртуальные, в социальных сетях.
Краткий анамнез: Виолетта родилась в семье отца-алкоголика и депрессивной матери. Мать с отцом развелись, когда девочке было 3 года. Девочка была лишена нормального детства, росла в атмосфере физического и психологического насилия. Виолетта была тревожным ребенком, она часами могла фантазировать, смотря в одну точку, и грызть ногти.
В процессе психоаналитической работы депрессия матери стала проявляться в переносе и контрпереносе. Постепенно пациентка начала осознавать свою идентификацию с «пустотой» матери. Она вдруг (с удивлением) осознала, что похожа на свою мать, несчастную и одинокую женщину.
В психоаналитической работе происходило осознание пустоты, одиночества матери и самой пациентки. После того как Виолетта «случайно» узнала, что у матери есть близкие отношения с мужчиной, в психоаналитической работе появилась возможность для трансформации данной идентификации - наполнения «пустого» образа одинокой матери воспоминаниями и фантазиями о матери как о счастливой женщине. Только тогда пациентка смогла осознать и выразить свою агрессию к матери за то, что мать не поддерживала и не защищала дочь, что проявилось и по отношению к аналитику. Кропотливая и постепенная работа в анализе принесла свои результаты. Они стали заметны, когда пациентка «дала себе разрешение на идентификацию» с образом матери, получающей удовольствие. Пациентка «вышла из своей одиночной камеры», осуществив мечты о квартире, выбрав очень красивую, нестандартную планировку дома, взяла 10-летний кредит, связав
себя долгосрочными обязательствами, что ранее было невозможно для нее. Появились желания в обустройстве квартиры, пациентка стала мечтать о ремонте и дизайне. Позже позволила себе завести серьезные отношения с мужчиной.
Резюме
В статье раскрыты некоторые аспекты нарушения развития женской идентичности вследствие сложности идентификации с «пустым» образом матери. Показана важность ранних бессознательных идентификаций девочки с обоими родителями для дальнейшего развития женственности, процесс идентификации в диад-ных отношениях «мать-ребенок», невозможность триангуляции этих отношений, невозможность выражения агрессии.
Разрыв связи между матерью и отцом девочки сделал невозможным идентификацию девочки с матерью как с женщиной, которая получает удовольствие в отношениях с мужчиной.
Вследствие этого взрослая женщина испытывает сложности в отношениях с мужчинами. На сознательном уровне женщина страдает от пустоты и одиночества, а на уровне бессознательного страдает от нарушения развития «нормальной» женской идентичности.
Примечания
1 Фрейд З. О женской сексуальности // Психоаналитические концепции психосексуальности / Под ред. А.В. Литвинова, А.Н. Харитонова. М.: Русское психоаналитическое общество, 2010. С. 32.
2 Там же. С. 34.
3 Кернберг О. Отношения любви: норма и патология / Пер. с англ. М.: Класс, 2000. С. 26.
4 Винникотт Д. Игра и реальность. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002. С. 199.
5 МакДугалл Дж. Тысячеликий Эрос / Пер. с англ. СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа; Б&К, 1999. С. 34.
6 Пайнз Д. Бессознательное использование своего тела женщиной. СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа; Б&К, 1997. С. 85.
7 МакДугалл Дж. Указ. соч. С. 35.
8 Грин А. Мертвая мать // Французская психоаналитическая школа / Под ред. А. Жибо, А.В. Россохина. СПб.: Питер, 2005. С. 333-361.
9 Винникотт Д. Указ. соч. С. 167.
Грин А. Истерия и пограничные состояния: Хиазм. Новые перспективы // Уроки французского психоанализа: Десять лет франко-русских клинических коллоквиумов по психоанализу / Пер. с франц. М.: Когито-Центр, 2007. С. 321. МакДугалл Дж. Театры тела. Психоаналитический подход к лечению психосоматических расстройств. М.: Когито-Центр, 2007. С. 67. Там же. С. 65-66.
Birksted-Breen D. Phallus, Penis And Mental Space // International Journal of Psycho-Analysis. 1996. Vol. 77. P. 649-657.
10
11
12
13
