CC BY
49
ТЕМА НоМЕрА: МИР ОБРАЗОВАНИЯ. ОБРАЗОВАНИЕ В МИРЕ
материалы международной научно-практической конференции «современное образование: векторы развития»
УДК 1(091):371 .4+351 . 858
Идеи «социальной педагогики» в полемике о национальном воспитании в России в начале ХХ века1
В статье рассматривается рецепция в России философ-ско-педагогических идей немецкого неокантианца П . На-торпа, сформулированных в его фундаментальном труде «Социальная педагогика». Основное внимание уделено тезису Наторпа о важности национальной школы для развития общества . Показано, как русский педагог и издатель В .Ф. Динзе, организовавший перевод «Социальной педагогики» на русский язык, в своей работе актуализирует проблему национального воспитания Книги Наторпа и Динзе, вышедшие, соответственно, в 1911 и в 1913 годах, оказались идейными катализаторами в полемике о национальном воспитании, разгоревшейся в России в 1913—1916 годах и до сих пор не потерявшей своей актуальности
Ключевые слова: Пауль Наторп, «социальная педагогика», идейная рецепция, нация, космополитизм, национальное воспитание
Н.А. Дмитриева
В философском творчестве немецкого неокантианца Марбургской школы Пауля Наторпа историки философии долгое время видели эпигонство, а само творчество сводили в основном к популяризации идей его старшего друга и коллеги Германа Когена . Однако, как показывают исследования последних трех десятилетий, такая оценка далека от истины В особенности это касается произведений, посвященных социально-философским проблемам, идеям практической и прикладной философии, то есть этике и педагогике, а также философской психологии и философии религии (см. об этом, например, [6]). Самостоятельное значение этих произведений Наторпа уже осознавали русские неокантианцы и их коллеги в России, близкие по своим взглядам философскому критицизму
Одним из исследователей, обратившихся в своей научной и просветительской работе к творчеству
1 Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта «Современная философия образования: экзистенциально-антропологический поворот» при финансовой поддержке гранта ГРНФ (№ 15-03-00760а) .
© Дмитриева Н .А ., 2016
Наторпа и активно содействовавших пропаганде его идей в России, был Владимир Федорович Динзе (23 .04. 1886, Казань — 22 . 10. 1938, Ленинград). О жизни и деятельности Динзе до сих пор известно очень мало, но то, что уже известно (см . исследования Н . Ю. Стоюхиной [14; 15]), заслуживает пристального внимания
Обострившиеся в последние два года дебаты о том, что считать патриотизмом и, соответственно, каким должно быть патриотическое воспитание, поразительно созвучны тем спорам о национальном воспитании, что разгорелись в России в год празднования 300-летия Дома Романовых и совпали с 90-летним юбилеем со дня рождения великого русского педагога К.Д . Ушинского, а затем были подогреты патриотическими настроениями первых лет Первой мировой войны . В этих спорах столетней давности Динзе не только принял активное участие, но и оказался среди наиболее часто цитируемых авторов...
Выходец из русско-немецкой семьи, Динзе окончил в 1912 году историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, прослушав полный курс наук и получив выпускное свидетельство, удостоверяющее восемь зачтенных полугодий [17, л. 21—22]. В том же году начал преподавать историю в реальном училище (приюте) принца П . Г. Ольденбург-ского [14, с . 24—26] . Еще в студенческие годы Динзе увлекся издательским делом и в 1909 году основал собственное издательство, названное девичьей фамилией его жены, Олимпиады Викторовны Богдановой . Издательство оставалось, по-видимому, небольшим, но довольно успешным предприятием, которое просуществовало, по крайней мере, вплоть до 1923 года. Оно специализировалось на издании «научных и научно-популярных трудов из области философии, педагогики и психологии», как явствует из объявлений на оборотах лицевой и тыльной сторон обложек выпущенных книг [3] (и что подтверждают современные библиотечные каталоги)
Немалая доля выпускаемой издательством литературы приходилась на переводные произведения, что находилось вполне в русле одного из тех направлений научной деятельности, которое определили для себя в качестве приоритетного многие русские ученые-гуманитарии начала ХХ века и, в частности, русские неокантианцы, публично сформулировавшие свою задачу: «систематический выпуск произведений классиков [философии] и главнейших представителей современности в хорошем переводе» [18, с . 659] .
Решению этой задачи способствовал и проект издания на русском языке фундаментального труда «Социальная педагогика» П Наторпа (1899) Этот проект созрел у Динзе уже к 1909 году, книга вышла в 1911 году, а в 1912 году он издал перевод еще одной философско-педагогической работы Наторпа, выполненный неокантианцем М . М . Рубинштейном, — «Культура народа и культура личности», в которой были собраны шесть лекций немецкого философа о культуре народа в ее отношении к культуре отдельной личности [9]
К философско-педагогическим идеям Наторпа Динзе обратился не только как переводчик и издатель с целью их популяризации в России, но и как теоретик — для формулирования и обоснования собственных взглядов на образование и воспитание. В 1913 году у него вышла небольшая книжка, посвященная проблеме национального воспитания В ней Динзе, опираясь на идеи авторитетных педагогов и философов — от И Г Фихте, В .С . Соловьева, К.Д . Ушинского и В . Я . Стоюнина до О. Бауэра и П . На-торпа, пытается определить, что следует понимать под национальным воспитанием и, соответственно, под национальной школой Согласно подзаголовку этой книжки, целью работы было привлечь «отечественное внимание к насущному вопросу». А вопрос этот к 1913 году действительно назрел: с одной стороны, «национальная» проблема была фактически узурпирована охранительно-черносотенным направлением, а с другой — в либеральной интеллигентской среде, как своего рода ответ крайне правым, преобладали космополитические настроения и тенденции, позволявшие всячески избегать обсуждения этого вопроса
В Западной Европе в этот последний предвоенный, тринадцатый, год уходящего «некалендарного» XIX столетия тоже формулировались космополитические проекты: интеллектуалы мечтали, в частности, о строительстве Космополиса, идею которого в течение девяти лет разрабатывал норвежец Генрих-Христиан Андерсон, — международного «города света», интернационального города ученых, художников и политических деятелей, мирового культурного центра, каким были в свое время Рим и Константинополь Идея Космополиса, встреченная в Европе с восторгом и восхищением, в России вызвала настороженно-негативную и даже откровенно враждебную реакцию — прежде всего в рядах неославянофилов, которые не хотели уступать идею «собирания» мира никакому другому народу, кроме русского
Таков контекст появления книги Динзе. Он начинает свое исследование с выявления среди современных ему концепций нации двух господствующих: «спиритуалистической теории», которая объясняет нацию через наличие в народе некой духовной субстанции — «таинственного народного духа» [5, с . 9], и теории наследственности, заключающейся в признании некоего передающегося по наследству «материального субстрата», который якобы обеспечивает национальное единство [5, с . 10] . Сам Динзе не примыкает ни к одной из них И хотя он не дает своего собственного, теоретически выверенного определения понятия нации, но, отсеяв все, на его взгляд, несостоятельные варианты, формулирует «рабочее» определение, согласно которому нация предстает как «общность характера на почве общности судьбы, действующей путем естественной наследственности и путем непосредственной передачи культурных ценностей» [5, с . 20] . Допустив в это определение «естественную наследственность», иначе говоря, кровное родство, Динзе сам же уточняет, что этот фактор исторически посто-
янно ослабляется и растворяется культурными элементами и замещается одной общностью культуры . Это замечание чрезвычайно важно, поскольку позволяет автору ближе подойти к современному пониманию нации и этноса . Вместе с тем, Динзе совмещает в понятии нации характерные черты собственно нации (общность исторической судьбы) и этноса (общность культуры), причем вместо понятия «этнос» он употребляет понятие «народ» . Динзе оправдывает такое совмещение тем, что объявляет себя приверженцем «психологической» теории нации, согласно которой нация проявляется в (само)сознании и чувстве ее членами своего единства [5, с . 24].
Одновременно Динзе фиксирует интенсивно развивающиеся экономические и культурные процессы глобализации и ожидаемо следующий за ними рост космополитических настроений . Критикуя последние, он, однако, феномены общечеловеческой и национальной культур не только не противопоставляет, но рассматривает как взаимодополнительные. Их взаимодополнительность он объясняет с помощью понятия национальной апперцепции, суть которой заключается в том, что «элементы чужой культуры перерабатываются народом в процессе их усвоения и приспособляются к его исконному быту, к наличному запасу привычных взглядов, чувств и настроений» [5, с . 42]. Плодотворность «национальной апперцепции» подчеркивали и русские неокантианцы, когда в предисловии к первой книге журнала «Логос» писали, что «основанное на безусловном усвоении западного наследства философское творчество наше неизбежно вберет в себя имеющиеся у нас своеобразные и сильные культурные мотивы» [11, с. 13].
Динзе осознает и важность популярной в немецком неокантианстве «идеи человечества», поскольку, во-первых, она «напоминает нам о совокупности тех условий, которые необходимы для здоровой жизни личности и народа... (свобода слова и совести, правый суд и просвещение), и тогда эта идея служит основанием для критики национальных недостатков Во-вторых, общечеловеческими можно назвать те внешние, технические условия для осуществления материальных или духовных задач, усвоение которых не обусловлено отречением от своей народности, отказом от творческой самобытности (пути сообщения и машины, техника в музыке и художественном письме)» [5, с. 46]. Динзе приходит, таким образом, к выводу, что «нация не есть замкнутая общественная группа, невольно или умышленно разорвавшая живую связь с другими народами», и национальная идея «отнюдь не затемняет общечеловеческого горизонта» [5, с . 51] . В общечеловеческом контексте он определяет нацию как «коллективную личность», которая подобно отдельной человеческой личности имеет свою собственную ценность и именно «во имя полноты общечеловеческой культуры. должн[а] развернуть свои особые духовные силы» [5, с . 53] .
Вопрос о национальной идее Динзе раскрывает через вопрос о смысле исторического бытия Он сомневается, что «политическим или военным актом» можно сполна осуществить национальную идею На первый план
должны выйти, по его мнению, проблемы народной жизни и формирования национальной идеологии, способной придать «осмысленность» существованию и отдельной личности, и целого народа [5, с. 71—72].
Разрешить этот вопрос, как считает Динзе, можно только с помощью национальной школы Он формулирует три требования, которые должно реализовать национальное воспитание и, по крайней мере, в двух из них опирается непосредственно на положения Наторпа, высказанные немецким философом в его «Социальной педагогике» и других философско-педагоги-ческих сочинениях В качестве первого требования Динзе указывает на необходимость «приобщить весь народ к национальной культуре» путем введения «всеобщего и равного для всех образования» [5, с. 73—74; 10, с. 215], поскольку, цитирует Динзе Наторпа, «слишком очевидно, как неизмеримо нация, прошедшая школу, превосходит всякую другую, которая не прошла школы, хотя бы нация последнего рода отличалась достаточными умственными способностями, быть может, остротою чувств и ловкостью, хотя бы она была миролюбива и спокойна, обладала духом общественности и храбростью» [5, с . 74; 10, с. 216] . Требование всеобщего образования было тем более актуально, что в 1913 году в европейской части России грамотных было только 30% от общего числа жителей этого региона [1, с . 82], а к концу 1914 года охват школой детей в возрасте от 8 до 11 лет по всей империи составлял лишь 30,1% (в городах — 46,6%, в сельской местности — 28,3%) [8, с. 326].
Второе требование, или задача национального воспитания, заключается, по мнению Динзе, в «развитии определенных сторон народной души», что предполагает необходимость изучения этой души (то есть национального характера) для того, чтобы с помощью соответствующих педагогических мер содействовать укреплению ее положительных черт и искоренению отрицательных Так что требование национальности или народности в деле воспитания (Динзе следует здесь, прежде всего, за В . Я . Стоюниным и К Д Ушинским) вовсе не подразумевает ни слепого восхваления своей нации, ни призыва к национальной исключительности, но органично включает в национальное самосознание разумную критичность по отношению к себе и своему народу [5, с . 74—76, 81] .И хотя Динзе не ссылается здесь на Наторпа, но и эта задача так или иначе опирается на наторповские принципы Так, основная идея «Социальной педагогики» состоит в том, что воспитание, сущность которого Наторп видит в воспитании воли, обусловлено жизнью общности, то есть народа, и оно, воспитание, в свою очередь, обусловливает жизнь общности [10, с . IX] . Поэтому все, что планируется сделать для народа, должно быть сделано через народ, то есть при его непосредственном и деятельном участии, в ходе которого и будут формироваться его положительные черты, в противном случае все предпринятое не сможет стать «истинным и устойчивым благом для него» [9, с 185]
И, наконец, решение третьей задачи национального воспитания — «созидание национальной сплоченности» — предполагает постепенное
преодоление «сословной обособленности и классовой розни» и «утверждение национальной солидарности в противовес эгоистическим поползновениям класса» [5, с . 75—76] . В этом тезисе Динзе явно следует за Наторпом, хотя и не ссылается на него В своей статье «Идеи Песталоцци об образовании рабочих и социальный вопрос» Наторп сформулировал, а в «Социальной педагогике» еще раз проговорил идею, согласно которой «высшая и благороднейшая общность — общность образования» может преодолеть классовые противоречия [19, S . 76; 10, с . 218] и способствовать достижению обществом состояния социальной справедливости
Вместе с Ушинским Динзе видит желаемый результат национального воспитания в «крепком и спокойном национальном самосознании», которое «признаёт и усваивает чужое, но оно ценит также и свой народ, уважает свою народность; оно дорожит своей самобытностью и готово защищать ее как от слепого подражания, так и от грубой силы завоевателя» [5, с . 81] .
Сразу после выхода в свет и «Социальная педагогика» Наторпа, и «О национальном воспитании» Динзе получили критические отзывы в периодической печати С Попич на страницах журнала «Русская школа», признавая за Наторпом авторитет и богатую научную эрудицию, а за его трудом, «в короткое время сделавшимся классическим», солидность, отказывается видеть в его концепции научную обоснованность и общезначимость Главная претензия рецензента состоит в том, что Наторп пытается обосновать педагогику на принципах трансцендентализма, то есть вместо того, чтобы искать основания педагогики в психологии или в опыте воспитания, философ пытается обосновать эту науку — как науку — «в своих гносеологических предпосылках» дедуктивным методом, «на законах разума, как их понимает автор» и которые «имеют своими последними предпосылками веру» [12, с. 192, 194].
Претензии к Динзе другого рецензента, Ф. И . Павлова, на страницах того же журнала сводятся к трем основным пунктам: во-первых, это неопределенность употребляемых понятий и, как следствие, синонимичное употребление таких понятий, как «нация» и «народ», что затушевывает политическое значение первого и ограниченную применимость в условиях многонационального государства второго Во-вторых, рецензент указывает на опасность введения в школы, в которых одинаково желанными должны быть дети разных народностей и вероисповеданий, «официального мундира народности», что легко может привести к идеологическим перекосам и дискриминации . В-третьих, — и это, пожалуй, самая весомая претензия — Динзе так и не дал ответа на «неразрешимый», по мнению рецензента, вопрос: «Как нужно воспитывать молодое поколение в национальном направлении и духе?» [16, с . 18—19] .
В поисках ответа на этот вопрос к Наторпу и Динзе обращаются два других педагога-исследователя в своих статьях, опубликованных в той же «Русской школе» в 1916 году и посвященных Ушинскому, — С . Золотарев [7]
и П Девин [4] Оба автора признают необходимость формирования национальной школы Основываясь на текстах Ушинского, Золотарев указывает, что идея национального воспитания в России должна подразумевать главное: «развитие в детях любви к свободе и ненависти к рабству» [7, с 8] Девин, критикуя Динзе за пренебрежение проблемой многонационально-сти России, не только реферирует идеи Ушинского (а также В С Соловьева), но и пытается сформулировать конкретные воспитательные меры и цели, позволившие бы на практике наилучшим образом реализовать идею национального воспитания Такое воспитание не должно превратиться в эгоистически-национальное, воспитывающее ложное чувство собственного превосходства и агрессивную ненависть к «другим» как внутри, так и вне своей нации и предстающее чаще всего в форме милитаризованного воспитания [4, с 28, 15]
Наиболее подробный, развернутый и, главное, систематический ответ на вопрос «как?» дал в своей статье, вышедшей затем отдельной брошюрой, П П Блонский Отправным пунктом для его исследования также послужила книжка Динзе Основные положения своей работы, чрезвычайно созвучные современному положению вещей, Блонский формулирует следующим образом: «1) современное воспитание русского ребенка не национально, и воля истории все настойчивее требует преобразования его; 2) при этом преобразовании мы должны синтезировать две великие идеи: идею гражданина родной страны и идею человека как части всего человечества.; 3) .[реформа воспитания] должна быть продумана систематически» [2, с . 40].
Блонский формулирует понятие нации, близкое к понятию, которое предложил Динзе, но и отличное от него . С одной стороны, Блонский понимает под нацией «исторически возникшее культурное единство составляющих ее социальных групп» [2, с . 7], что предполагает указанную Динзе общность исторической судьбы и общность культуры С другой стороны, Блонский подчеркивает наличие у нации экономического интереса [2, с . 9], что важно для современного понимания нации и, следует добавить, неизбежно предполагает политическое выражение этого интереса . Кроме того, Блонский указывает на необходимость демократизации национальной жизни и развития национального сознания в международных отношениях [2, с . 10] для формирования, как это ни парадоксально, национальной индивидуальности и национального творчества: «Национальная исключительность ведет к застою и оскудению» [2, с . 11] . Именно общий расцвет «национального творчества, который наступает при подъеме экономической жизни, демократизации культуры, развитии международных сношений и самодеятельности общества» и, соответственно, «смягчении форм социальной борьбы внутри нации» [2, с . 18], является общим условием для возникновения национального воспитания Переходя к формулированию конкретных предложений по организации национального воспитания,
Блонский, подобно Динзе, также отвлекается от проблемы многонацио-нальности Российского государства . Тем не менее его система представляется применимой не только для воспитания детей русского народа, но и при известной детализации может использоваться на всем пространстве многонационального государства, если принять во внимание, что большинство его народов объединяет общая судьба в последние, по крайней мере, сто лет
Уже в этой своей работе Блонский предлагает свою знаменитую концентрическую систему развития ребенка и его обучения Критерием для выделения Блонским трех этапов в детском развитии является сформиро-ванность у него (само)сознания: в дошкольный период ребенок выступает преимущественно как существо инстинктивное, в начальной школе у него формируется сознание, а к окончанию средней школы у него должно сформироваться самосознание и способность к самоопределению В соответствии с этими тремя этапами Блонский предлагает три концентра Первый — это «народническое дошкольное воспитание» [2, с . 20], которое предполагает усвоение ребенком национального языка, национальной психологии и национального способа мыслить действительность [2, с . 21] через знакомство с обычаями, мифами (то есть сказками и преданиями) и искусством родного народа (прежде всего игрушками и песнями), в том числе авторским искусством, как, например, книги для детей К Д Ушинского и Л. Н. Толстого. Второй — «национальная элементарная школа» [2, с. 20], цель которой — воспитать «интерес к родине, знание родины и национальный вкус» и способность «самому создать свой положительный национальный идеал» [2, с . 34], иными словами, воспитать сознание национальной солидарности [2, с . 34]. Поэтому центральное место на этом этапе должно принадлежать изучению человека и природы в их взаимоотношениях, а, следовательно, главными предметами этого концентра должны стать родиноведение, соединяющее в себе русскую географию и русскую историю (с акцентом на первой, а во второй необходимо предпочитать биографический элемент с особым вниманием к героям народа), и русский язык, на занятиях которым должны вырабатываться навыки и вкус русского литературного языка [2, с . 30—32]. Третий концентр образует «гуманитарная средняя школа» [2, с. 20], задача которой, по мнению Блонс-кого, состоит в «приобщении ученика к ценностям мировой, общечеловеческой культуры» [2, с . 36]. Это не отменяет национальное самопознание, но включает его в широкий контекст мировой культуры — на этом этапе «ученик изучает Россию как мировую страну» [1, с . 38] . Именно поэтому Блонский настаивает, что «родная литература, зеркало родной жизни, должна изучаться, в идеале, каждый день» (курсив мой . — НД) [2, с. 37]! В этом концентре изучение родной страны должно вестись сравнительно-историческим методом, чтобы усвоить вместе с тем и лучшие ценности мировой культуры, в частности, западно-европейскую литературу,
поскольку «широкое общение с мировой культурой лишь повышает национальное творчество» [2, с . 40] .
В 1916 году к проблеме национального воспитания обратился еще один выдающийся педагог В . Н . Сорока-Росинский, будущий организатор и директор Школы им . Ф. М . Достоевского, знаменитой «Республики ШКИД» . В своей большой статье «Путь русской национальной школы», печатавшейся в 1916 году на протяжении нескольких номеров в «Русской школе», он, подобно Блонскому, также показал поэтапность формирования личности ребенка и, соответственно, его национального (само)сознания . И хотя Сорока ссылается в этом отношении не на Блонского, а на Наторпа, выделяя вслед за последним такие фазы морального развития, как гетерономия, аномия и автономия [13, с. 72—73; 10, с. 238], совершенно очевидно, что эти фазы корреспондируют с концентрами Блонского, тем более что у Наторпа в основании морального развития лежит развитие самосознания
В заключение хотелось бы отметить, что Динзе, безусловно, удалось привлечь внимание к насущному вопросу национального воспитания в России Однако в полемике по этому вопросу не было поставлено точки Вместе с тем, сформулированная проблема и озвученные пути ее решения показали не только сложности, но и возможности реализации гармоничного, гуманного и социально равного национального воспитания — проблемы, чрезвычайно актуальной на современном постсоветском пространстве К этому полузабытому наследию было бы полезно обратиться отечественным теоретикам, практикам и политикам в области образования
Литература
1. А.Л. Национальная школа в государственной думе // Вестник воспитания . 1913 . № 6 . Отд. 3 . С 77—98 .
2. Блонский П.П. О национальном воспитании . М . , 1915 . 40 с .
3. Волжанин Вл. [Динзе В.Ф.]. История как предмет начального обучения . Пг. : Издание О. В . Богдановой, 1916 . 320 с .
4. Девин П.И. О национальном русском воспитании // Русская школа . 1916 . № 2—3 . Отд. 1 . С. 11—29.
5. Динзе В.Ф. О национальном воспитании . Опыт привлечения отечественного внимания к насущному вопросу. СПб. : Издание О. В. Богдановой, 1913 . 90 с.
6. Дмитриева Н.А. Религия в пределах человечности: к истории проблемы религии в философии Пауля Наторпа // Вера и знание: соотношение понятий в классической немецкой философии . СПб . , 2008 . С. 260—270 .
7. Золотарев С.А. К. Д . Ушинский и самоопределение русской школы // Русская школа . 1916 . № 2—3 . Отд. 1 . С . 1—10 .
8. Крылов И.О. Начальное, среднее общее и специальное образование // Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник / Ин-т российской истории РАН; ред. -сост. А. М . Анфимов, А . П . Корелин . СПб . : Русско-Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 1995 . С . 325—345.
9 . Наторп П. Культура народа и культура личности . Шесть лекций (пер . с нем . М . М . Рубинштейна) // Наторп П . Избранные работы . Сост. В . А. Куренной . М . : Издательский дом «Территория будущего», 2006 . С. 145—294. — (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского») .
10. Наторп П. Социальная педагогика Теория воспитания воли на основе общности / Пер. А.А. Громбаха с 3-го доп. нем . изд-я . СПб. : Издание О. В . Богдановой, 1911 . XXVI, 360 с .
11 . От редакции // Логос . Международный ежегодник по философии культуры . Русское издание. М . , 1910 . Кн . 1 . С. 1—16 .
12. Попич С. [Рец . :] П . Наторп . «Социальная педагогика». Теория воспитания воли на основе общности / Пер . А. А . Громбаха с 3-го дополненного не-мецк . изд. СПб . : Издание О. Богдановой, 1911 . Стр . 360 + XXVI // Русская школа . 1911 . № 10 . Отд. 2 . С. 192—194.
13. Сорока-Росинский В.Н. Путь русской национальной школы // Сорока-Ро-синский В . Н . Педагогические сочинения / Сост. А.Т. Губко . М . : Педагогика, 1991 С 55—124
14. Стоюхина Н.Ю. Выдающиеся психологи и педагоги в Нижегородском университете (1918—1921 гг.) . Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского университета, 2013 . 307 с.
15. Стоюхина Н.Ю. Гуманитарное образование в провинции Нижегородский университет в первые годы советской власти Нижний Новгород: Люба-вич, 2011 . 314 с.
16. Ф.И.П. [Павлов Ф.И.]. [Рец . :] Вл . Динзе. О национальном воспитании . Опыт привлечения отечественного внимания к насущному вопросу СПб : Издание О. В. Богдановой, 1913 // Русская школа . 1913 . № 10 . Отд . 3 . С . 18—20 .
17. ЦГИА . Ф. 14 (Санкт-Петербургский университет) . Оп . 3 . Ед. хр . 44031 . Дело студента Императоского Санкт-Петербургского университета Владимира Фридриховича Динзе. 1905—[1912]. 43 л .
18. Яковенко Б.В. О задачах философии в России [1910] // Яковенко Б . В. Мощь философии М : Наука, 2000 С 653—660
19. Natorp P. Pestalozzis Ideen ьЬег Arbeiterbildung und soziale Frage [1894] // Natorp P. Gesammelte Abhandlungen zur Sozia^dagogik . 1 . Abt . : Historisches . Stuttgart: Fr Fromanns Verlag, 1907 S 69—97
