CC BY
48
Г. В. Хлебников
ИДЕИ ФИЛОСОФСКОЙ МИСТИКИ В РЕФЛЕКСИИ ПОСТМОДЕРНИЗМА
Аннотация. В статье автор рассматривает влияние некоторых мистических и гностических идей на ментальность постмодернизма на примере концепций М. Хайдеггера, Г. Йонаса и Э. Лимонова.
Ключевые слова: Бог, мистика, мистицизм, постмодерн, Хай-деггер, Майстер Экхарт, Лимонов, гносис.
Annotation. Author represents impacts of some mystic and Gnostic ideas on the post modern's thoughts on examples of M. Heidegger, H. Jonas and E. Limonoff.
Keywords: God, mystics, mysticism, postmodern, Heidegger, Meister Ekhart, Limonoff, gnosis.
Ученые констатируют, что в настоящее время «почти повсеместно происходит расширение и усиление влияния» мистицизма (5, с. 4), что «мистические настроения начали играть доминирующую роль в молодежной контркультуре» (там же, с. 3), что сейчас наблюдается чрезвычайное возрождение разных форм мистики и мистицизма, мистика является частью постмодерна (8). Как представляется, это общее положение можно конкретизировать и расширить, проследив влияние мистических и гностических идей в философии на примере мышления раннего М. Хайдеггера, фило-софско-теологических взглядов Г. Йонаса и Э. Лимонова. По-видимому, логика абсорбированного материала свидетельствует о гораздо более широкой дисперсии, глубине проникновения и важности роли мистических явлений в философии, религии, культуре и частной жизни людей, чем принято считать. В связи с этим репре-58
зентативным, вероятно, является сообщение в газете «Тайная Власть» (статья «Паранормальная статистика») о результате интернет-опроса более чем 2000 человек, свыше 96% которых заявили, что встречались в своей жизни со сверхъестественным раз или более, при этом 70% респондентов отмечают, что эта встреча существенно изменила их жизнь. В этой же статье сообщается, что 75% американцев и 60% англичан убеждены в реальности паранормальных явлений (7, с. 2).
Вопросы феноменологии и теологии в ранних работах М. Хайдеггера тематизированы С. Коначевой. Исследовательница анализирует и описание философом феномена мистики, который он противопоставляет рационализированию религии. Мистика понимается Хайдеггером как «форма выражения религиозного переживания», в котором смысл божественной реальности переживается не как логический, а как телеологический. В оптике мистической традиции жизнь оказывается метафизическим напряжением, притяжением к трансцендентному (3, с. 85-86). Мыслитель, пишет Ко-начева, в поисках ответа на вопрос, как конституируется религиозная предметность, обращается к иррациональным доктринам Май-стера Экхарта, в которых познается допредметное и в принципе неопределямое - Абсолют. Бог может стать предметным только для подобного себе («подобное познается подобным»), поэтому у Экхарта процесс познания становится освобождением души от множественности и возвращением к своим корням.
В мистической концепции познания, по Хайдеггеру, «ты можешь познать только то, что ты есть», поэтому особенно ценным является концепция Майстера Экхарта о рождении Логоса, Сына Божьего в человеческой душе в реальном единении человека с Богом, когда Он порождает первого как своего Сына. При этом акцентируется темпоральный аспект божественного излияния в творении. Человеческая душа также участвует в Его рождении, со-работает в актуализации Бога. Основу личности человека, согласно Экхарту, составляет «искра души», «глубочайшим образом соединенная с бездной божества» (3, с. 86), поэтому предметность религиозного переживания определяется не метафизическим противопоставлением субъекта и объекта, а ультимативным единством оснований души и Бога, в котором я есть Он и Он есть я. Рассматривая, далее, анализ Хайдеггером двух посланий Св. Апостола Павла,
Коначева указывает, что для последнего условием возможности стать тем, кто он есть, оказывается акт веры, «принятие слова». И ядром его собственного богословия, «определившим многие темы, понятия, подходы к ветхозаветной традиции была мистическая встреча по дороге в Дамаск» (3, с. 98).
Таким образом, именно мистическое событие, опыт прямой коммуникации с воскресшим Иисусом Христом оказывается причиной не только радикальной экзистенциальной трансформации до тех пор ревнителя иудаизма Савла, безжалостно преследовавшего христиан, в пламенного апостола и аутентичного христианина Павла, но и становится основой, «ядром» его теоретических воззрений, его богословия, которое является одним из краеугольных камней и современной христианской теологии. Наверное, именно этот факт должен рассматриваться как свидетельство важности мистических оснований религиозной веры в христианстве. Но и в иудаизме имеются аналогичные факты: например, обращение Бога к Моисею из «пламенеющего куста», контакты с Ним Иезекииля и других пророков. Не менее мистичны и в исламе сеансы коммуникации Мухаммада с Аллахом, явления ангелов и архангелов и т.д. Изучение феноменологии вместе с анализом «живого духа мистической традиции», подчеркивает С. Коначева, в конце концов приводит Хайдеггера к институциональному разрыву с католицизмом (3, с. 86) и сближению с протестантизмом.
Таким образом, по существу показано, что глубокое исследование и ассимиляция мистических концепций, понимание их экзистенциальной значимости для существования и духовного пробуждения человека (феноменология в этом процессе явно играет подчиненную роль) радикально меняет даже религиозные взгляды.
Но не менее интенсивное воздействие оказывают на сознание и концепции современных исследователей и гностические идеи. Так, рассматривая в своей статье борьбу Ганса Йонаса, известного ученого, с пониманием мира как равнодушного к человеку, Ф.Й. Ветц (9) показывает, что Йонас постоянно опирается на теологические допущения, создавая миф, который должен удовлетворять трем условиям: 1) согласовываться с данными современной науки; 2) принимать во внимание трагический опыт Аушвица; 3) выражать разработанный в этике ответственности каталог обязанностей человека перед природой. Ф. Ветц не пишет, что эта конструкция
оказывается также современной вариацией философско-гностического мифа, но это и так становится очевидным из дальнейшего изложения, ведь в этом мифе Г. Йонас допускает, что некий Творец установил начало мира, а затем полностью самоустранился из начавшего развиваться с Большого взрыва Универсума. В его текстах можно также прочесть, что божественная Первооснова сама отреклась от собственного бытия, чтобы мог существовать мир, что Бог отдал свое существование последнему, а Себя вовре-менил и поместил по сю сторону, претворив тем самым мир в становящуюся Божественность - идея, которая, замечает Ветц, напоминает о поздней философии Шеллинга и Шелера. И, можно еще заметить, формально восходящая, по-видимому, к древнегреческой мифеме о погибшем Дионисе, из праха которого и были созданы люди.
После отказа Бога от своего существования в пользу становящегося Универсума в этом последнем теперь все происходит имманентно, без вмешательства какой бы то ни было трансцендентности. Бог не вложил в первоматерию никакого мирового плана, кроме стремления к высшему развитию, на которое Он сам теперь не имеет никакого воздействия: все идет от начального Биг Бэнга и далее само, без плана, готовым к высшему прогрессу, благодаря страстному влечению, которое Йонас именует космогоническим Эросом. Этот последний пользуется любой возможностью, чтобы произвести нечто новое и всегда более высокое (9, с. 28). Конечно, продолжает Ветц, с самого начала было в высшей степени невероятно, чтобы где-то в безмерном Универсуме с его бессчетными галактиками и звездами из водной субстанции и гелия когда-либо могли возникнуть жизнь и Дух, хотя бы они и были тайно вожделенной целью отдавшегося возникшему миру Божества. Но тем более значительно их неожиданное появление из глухих бездн материи в ходе эволюции и поэтому тем ценнее их существование.
Этот миф действует непривычно, хотя и стремится соответствовать требованиям настоящей эпохи. Йонас хочет метафизически продумать целое мира, не вступая в противоречие с естественно-научными знаниями. Разумеется, пишет Ветц, при этом приходится отказаться от представления о заботливо пекущемся о мире Божестве, ибо законы мира не терпят никакого вмешательства со
стороны какой-либо трансцендентной силы. Таким образом, лишь ценой согласования образа Бога с научной картиной мира оказывается возможной идея божественной заботы о человеке и мире.
Аналогично и с опытом Аушвица: вопли страха и ужаса брутально убиваемых евреев ставят вопрос, какой Бог мог допустить такое? Йонас отвечает лаконично: Тот, Который не всесилен, а отрекся от своей мощи и отдал Самого Себя миру. Поэтому можно сказать, заключает Ветц, где бы в мире ни происходили чудовищные деяния, это не Бог оставляет человечество на произвол, а человечество покидает Его (9, с. 28).
Тем не менее, как и в работах многих других современных теологов и мыслителей (см., напр., 6), у Йонаса ограничивается традиционно главный атрибут Бога - Его всемогущество, которое обусловливает остальные атрибуты. Перед лицом кажущихся несовершенств природы, естественных и рукотворных катастроф, различных форм природного и человеческого зла многие исследователи не видят возможности обоснования традиционной концепции абсолютных атрибутов, а стремятся построить новую доктрину, которую они приводят в соответствие как с современным уровнем развития науки, так и своего понимания. Ветц, в частности, указывает, что причиной отказа Йонаса от концепции заботливого Бога является именно его ясное сознание того, насколько проблемно перед лицом ужасов Аушвица и огромного числа научных открытий обращение к мифо-метафизической понятийной форме. То, что он принимает во внимание оба этих фактора, несомненно, является достоинством, но в то же время ведет во все большей мере к опустошению и обеднению традиционного понятия Бога, так что в конце концов нельзя не спросить, пишет ученый, не лучше ли вообще отказаться от веры в Бога, чем нагружать Его столь многими оговорками? (9, с. 29).
Но для Йонаса теология важна тем, что добавляет этике ответственности дополнительное значение. Отныне творить зло людям и природе, делает вывод Ветц, значит пренебрегать и ранить самого Бога и, напротив, относиться к ним заботливо - значит спешить на помощь становящемуся и страждущему Богу.
Обращение к пантеистическим и гностическим коннотациям оказывается приемлемым вариантом для эвентуального разрешения современных экзистенциальных и когнитивных затруднений в
понимании Абсолюта даже для христиански ориентированных мыслителей. При этом попытки вернуться, вероятно, к античным моделям ограниченного в своих возможностях Бога (тогда - богов) встречаются у самых разных авторов, в том числе, например, у Мартина Бубера, который «говорил, что Бог нуждается в поддержке и даже утешении со стороны человека» (1, с. 50).
Эмфатическое влияние гностических идей очевидно и во взглядах Э. Лимонова. Рассматривая в своей книге «Ереси» (4) наиболее важные философские вопросы: 1) кто я? Откуда и зачем я пришел? Кто меня создал? В каком отношении я нахожусь с этой многообразной Вселенной? 2) какова истинная природа моего существа? Какова истинная природа проявленного мира и в чем его причина? 3) чем мы должны руководствоваться в своих действиях, пока живем в физическом теле? Продолжаем ли мы жить после смерти? - автор пишет, что «наиболее древние ответы на эти вопросы должны быть наиболее ценны, потому что в отдаленные времена память человечества была свежее, и, вероятнее всего, мы знали то, о чем позднее забыли» (4). При этом, по его мнению, наиболее древние ответы на эти фундаментальные вопросы дают религии. Но прежде чем обратиться к рассмотрению сакральных текстов классических религий, Э. Лимонов анализирует человека с точки зрения теории эволюции, согласно которой «человек получился случайно», «как удачный мутант», отмечая, что даже при таком подходе заметны фундаментальные отличия человека от животного мира: 1) человек один обладает разумом и сознанием, 2) другое странное отличие человека от фауны - отсутствие у человека естественных врагов, ведь установлено, пишет писатель, «что в мире животных все поедают всех. Львы поедают антилоп и буйволов. За зайцами охотятся лисы и волки, и крупные хищные птицы; мышами питаются и совы, и лисы, и домашние кошки», но «почему никто не поедает и не поедал человека? Он что, исключение из законов природы?» - спрашивает писатель (4). Человека умерщвляли дикие звери, но целенаправленного видового врага, специализировавшегося в поедании людей, не существует в природе. И никогда и не существовало - палеонтология также не оставила подобных доказательств. Третье основное отличие Лимонов видит в том, что «вид человеческий» не включает в число своих инстинктов табу на внутривидовое убийство: человек убивает себе
подобных, убийство человека человеком - рядовое, непримечательное преступление в современной судебной практике, не говоря уже о бесчисленных войнах, которые ведут между собой люди.
Поэтому Лимонов заключает, что человек - разительное исключение из законов природы, так что можно предположить, что он вообще не из природы, хотя и походит на приматов. Но это обстоятельство можно объяснить тем, что его создали на основе фауны Земли. Или фауну Земли, а именно ее приматов, создали по модели человека.
Анализируя собранный из мировых религий материал, писатель отмечает, что создание человека в главе 2 Книги Бытия (единое для иудаизма и христианства) и описание создания человека в Коране, в частности в суре ХХ111, стихи 12-14, удивительно напоминает осуществление какой-то медицинской, но также магической операции. Налицо как многочисленная атрибутика, материалы и инструментарий, так и странная черная глина (грязь, прах), «что обладает сильным звуком». Глина превращена в сгусток, в «зерно в крепком охранительном месте». Что это за место? - спрашивает исследователь. Оболочка? «Плетенка» из шумерской клинописной поэмы? «Зерно» затем превращено в «комок крови». Операция колдовства или «зерно» было уже зародышем, фетусом? Затем «комок крови» вырос в «кусок плоти».
Описания создания человека нужно понимать буквально, делает вывод исследователь. Ведь и современное состояние науки уже позволяет искусственное оплодотворение, более того, ученые вплотную подошли к клонированию человека.
Тем более могла сделать это иная, высокоразвитая цивилизация, пишет Э. Лимонов, которая достигла и более высокого уровня развития задолго до момента сотворения ею человека. Иначе «откуда еще появился на планете совершеннейше ей чуждый вид человека?!» (4). Таким образом, человека сделали некие сверхсущества при помощи каких-то технологий, к которым само человечество также стремительно приближается, а описания создания человека в Книге Бытия (глава 2) и в Коране (сура XXIII) суть достоверные воспоминания о создании биороботов сверхсуществами, то есть люди являются биороботами.
При этом писатель полагает, что человека создала группа сверхсуществ, потому что и в Коране, и в Ветхом Завете присутст-
вует «сильно выраженное» местоимение «Мы». Встречаются места, не оставляющие сомнения, что создателей было как минимум несколько. В частности, после грехопадения человека Яхве говорит: «И сказал Господь: вот Адам стал как один из нас». «Один из нас» четко указывает, что их была группа. Другой пример: глава 1 Книги Бытия, стих 26: «И сказал Бог: "Сделаем Человека по образу Нашему..."» Он мог бы сказать «сделаю Человека по образу Нашему», но Он сказал «сделаем». В Коране на месте сотворения биоробота, пишет далее Лимонов, ассистирует целая группа ангелов: Аллах требует от них поклониться человеку, «халифу» (управляющему) Земли, они исполняют, хотя и без особого желания. Злой Иблис отказывается. В главе 6 Книги Бытия появляются некие «сыны Бога». Значит, у Бога (сверхсущества) была семья (сверхсущества). «Сыны Бога стали брать человеческих дочерей в жены». Потому «великаны были на Земле в те дни». Таким образом, то, что Создатель был не один, а их было как минимум несколько, очевидно. Священные книги не говорят конкретно о времени сотворения бесплотных сил. Однако есть косвенные указания, что они были сотворены прежде человека и прежде вещественного мира. В Писании ангелы именуются духами. Святой Иоанн Дамаскин пишет: «Надлежало сотворить прежде всего умную сущность, потом чувственную (твари) и после уже из той и другой сущностей - человека» (цит. по: 4).
Однако ни Коран, ни Тора не повествуют о создании ангелов: умной сущности. Вероятнее всего, считает исследователь, их никто не создавал. Имея такую же бестелесную природу, что и Создатель, они на равных создавали человека, может быть, только Главный Создатель имел больше творческой силы, чем они. Ни в иудаизме, ни в исламе портрета Главного Создателя не существует. Более того, указывает писатель, существует запрет на изображение Создателя.
Лимонов приходит к выводу, что «человек, конечно, биоробот», «робот уже только потому, что не знает, кто его создал, и не знает, зачем его создали». Наши создатели могли сообщить предназначение человечества, полагает исследователь, но скрыли его и очень тщательно. «Почему? Потому что оно ужасно?» И дальше, анализируя «великолепную систему размножения» человека по схеме: «похоть, вызванная запахом и формами самки, - движения
члена во влагалище - эякуляция - сперма, сперматозоид, прилипший к стенке матки». При этом, отмечает писатель, из всех элементов «сперма - самый чудесный», так как в одной микроскопической капле - огромное множество предполагаемых к осеменению сперматозоидов. А это свидетельствует, что Создателям несомненно было нужно «поголовье человеков, их множество». Иначе не объяснимы эти миллионы сперматозоидов. Предполагать, что Создатели даром дали людям всю планету - «глупо, это невыносимый человекоцентризм». Во Вселенной, считает Лимонов, «нет морали, нет ничего доброго, как и злого. По сути своей Вселенная безжалостна и неумолима». Поэтому люди были нужны Создателям, но для какой-то их цели. Какой же? Отмечая, что «все поедают всех на планете Земля», однако «в результате большая часть существ оказывается в желудке у человека», исследователь констатирует, что Земля действительно была отдана человеку для размножения и заселения. Но Создатели сотворили человечество для своих нужд, а именно, пишет Лимонов: «Я полагаю, что они нас поедают. Мы их энергетическая пища. Они и вывели нас как пищу для себя, использовав как основу фауну Земли, ее элементы» (4). По его мнению, Люди - существа, изобретенные сложной цивилизацией, контролирующей планету Земля и, возможно, еще несколько планетарных систем. Создатели - это энергетические сверхсущества, которые населяли и сейчас населяют Великий Хаос (вероятно, имеется в виду вакуум. - Г.Х.), простирающийся во всех направлениях от Земли. На Земле они никогда не жили, так как их «энергетической субматериальной сущности Земля была не нужна». Они всегда «висели» и жили в Хаосе, питались «как бы всасывая в себя живую энергию». Энергетические сверхсущества - это, вероятнее всего, плазматические сгустки. У них нет желудочно-кишечного тракта, «они приспособлены к потреблению энергии в чистом виде», поэтому им недоставало звена между фауной Земли и возможностями потребления энергии, которые были у них. Тогда они создали недостающее звено, человека, из элементов той же фауны Земли, но снабдили его центром аккумулирования энергии - душой. Лимонов ссылается на йогов, по мнению которых, душа человека, когда она покидает тело, выходит через его темечко и присоединяется к всеобщему энергетическому полю. По версии писателя, это и есть поле Сверхсуществ - Создателей людей. Таким образом, смерть че-
ловека - «это операция по зарядке чьих-то аккумуляторов, а именно Сверхсуществ». Тем самым предназначение человека - умирать, а его духовная энергетика заряжает аккумуляторы наших создателей, что, по мнению исследователя, продолжается уже примерно семь тысяч лет. Создатели не намеревались дать бессмертие, потому что им нужна смерть людей, и они не намеревались дать человеку разум, потому что не хотели, чтобы последний стал понимать свое положение, сознавать и передавать опыт другим. Создатели, вся их группа, утверждает Лимонов, надеялись использовать неразумное существо, поэтому Главный Создатель так разгневался, что его, их планы были нарушены, и начал преследовать людей. А человек с самого начала, с первых дней творения восстал. «Мы - восставшие биороботы. Создатель изгнал прародителей от древа жизни, чтобы мы не стали бессмертными, как сами Создатели. Но наш разум, который мы украли, научил нас передавать информацию от индивидуума к индивидууму от поколения к поколению и складывать эти наши знания в сокровищницу человечества», - пишет Лимонов. И пусть «Главный Паук с другими пауками высасывает наши души». Недалек тот день, считает Лимонов, когда люди найдут своих Создателей и нападут на них. Тогда произойдет великая битва, и «мы скрутим их, пленим их и выведаем у них тайны. Мы, возможно, съедим их и станем бессмертными» (4).
В этой ситуации роль религии после грехопадения, «когда человек украл для себя разум, но не украл бессмертие» и неосознанно стремился освободиться от «навязанной ему кармы» - быть энергетической пищей для сверхсуществ - понимается исследователем как средство скрыть от людей, «что на самом деле планета Земля - лишь огромный вольер, где он резвится, ожидая неминуемого конца». А предназначение человека он видит в нахождении людьми Создателей и победы над ними.
Таким образом, концепция Э. Лимонова - подлинный фокус целого комплекса традиционных гностических и мистических идей, создающих классическую богоборческую мировоззренческую систему, которая имеет своей целью не только объяснить смысл и цель существования человека, но и направить его активность на достижение сверхцели - низвержение и даже поедание сверхчеловеческого существа (или существ) для абсорбции его (или их) силы и бессмертия.
Итак, рассмотренные репрезентативные материалы свидетельствуют, по-видимому, о том, что мистические и гностические идеи начинают оказывать все более широкое воздействие на мен-тальность некоторых представителей интеллектуальной страты современных обществ, становясь активным фактором современной культурной реальности.
Список литературы
1. Балагушкин Е.Г. Аналитическая теория мистики и мистицизма // Мистицизм: теория и история / Рос. акад. наук. Ин-т философии; Отв. ред.: Е.Г. Балагушкин, А.Р. Фокин. - М., 2008. - С. 14-71.
2. Йейтс Ф.А. Розенкрейцеровское Просвещение. - М., 1999. - 496 с. - Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/yates01/index.htm
3. Коначева С. Феноменология и теология в ранних работах Хайдеггера // Ежегодник по феноменологической философии. - М., 2008. - С. 80-102.
4. Лимонов Э.В. Ереси. Очерки натуральной философии. - Режим доступа: http ://www.nazbol .ru/files/162.doc
5. Мистицизм: теория и история / Рос. акад. наук. Ин-т философии; Отв. ред.: Е.Г. Балагушкин, А.Р. Фокин. - М., 2008. - 203 с.
6. Суинберн Р. Философия религии в англо-американской традиции // Философия религии: Альманах / Ин-т философии РАН. - М., 2007. - С. 89-136.
7. Тайная власть. - М., 2008. - № 6. - 24 с.
8. Borriello L. L'espirienza mistica cristiana. Identita e struttura // Rivista di filosofia neo-scolastica. - Milano, 2007. - N 3. - P. 457-487.
9. Wetz F.J. Wider die Gleichgültigkeit der Welt. Zur Philosophie von Hans Jonas // Synthesis philosophica. - Zagreb, 2003. - Vol. 18, Fasc.1-2. - Р. 21-38.
