CC BY
346
Примерно с 80-х годов XX в. получил широкое обсуждение вопрос о необходимости создания нового мировидения, которое открывает перспективы дальнейшего взаимодействия научного и художественного знания. Причем эта необходимость очевидна и для научного, и для художественного творчества. Таким образом, мы наблюдаем смену парадигм. Новое мировоззрение включает в себя сознание того, что научное понимание и рациональное постижение мира имеет свои границы. Происходит фундамен-
тальныи пересмотр понятия науки, естественные науки все в меньшей степени могут служить идеалом научного знания, современный менталитет связан с признанием политеоретичности научного познания. Различные теоретические образования существуют как равноправные, не теряя своей уникальности и ценности перед лицом новой теории. Новое отношение к миру предполагает сближение деятельности ученого, художника и богослова.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См.:История лингвистических учений: Средневековая Европа. Л.,1985.История лингвистических учений; Позднее средневековье. СПб., 1991.
2. Гадамер Х. Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С.454.
3. Бахтин М.М. Эстетика словесного образа. М., 1979. С.5.
4. Дильтей В. Типы мировоззрений и обнаружение их в метафизических системах // Новые идеи в философии. СПб., 1912. №1. С.43.
5. Антронникова М. И. От прототипа к образу. М., 1979. С.5.
6. Манин Ю. И. «Мифологический плут» по данным психологии и теории культуры // Природа, 1987. №7. С.42-52.
УДК 17.034 ББК 87.7
ИДЕАЛЫ ЭСКАПИЗМА И ГЕДОНИЗМА В XXI ВЕКЕ: ВОЗРОЖДЕНИЕ ЭТИКИ
УДОВОЛЬСТВИЯ
Е.В. Касьянова
Санкт-Петербургский государственный университет
сервиса и экономики (СПбГУСЭ) 191015, Санкт-Петербург, ул. Кавалергардская, 7, лит. А
Нравственный вопрос является одним из самых животрепещущих для каждого человека, зачастую более важным, чем вопрос о хлебе насущном. Какую этическую систему избрать в качестве руководящего начала своей жизни - этику долга, утилитарную этику, этику удовольствия, этику счастья? Таким вопросом на определенном этапе своей жизни задается каждый человек. Но некоторые вещи человек выбирать не властен, и выбор за него делают общество, эпоха. Человек в таком случае вынужден подчиняться доминирующей культурной, нравственной норме.
Этика удовольствия возрождается в ХХ-ХХ1 веках, становясь морально-
нравственным обоснованием массовой культуры. Может показаться, что целью непрерывного потребления является получение удовольствия, ведь все делается для комфорта и облегчения жизни человека. Но не только массовая культура базируется на этике удовольствия, но еще и конктркультура. Молодежная субкультура прививает своим приверженцам инфантилизм, период молодости становится более длительным. Адепты молодежных субкультур, «застряв» в этом периоде, вовсе не стремятся начать самостоятельную жизнь, отвечать за свои поступки, как вынужден это делать взрослый человек. Многие молодежные субкультуры воспитывают людей, в своей жизненной
практике нацеленных на удовольствия и избегающих ответственности. Практика уклонения от выполнения общественных, профессиональных, семейных обязанностей называется эскапизмом (от англ. escape - уходить от реальности, отключаться). Древнегреческий философ Эпикур (341-270 гг. до н.э.) считал, что мудрец в своей жизни должен придерживаться именно такой стратегии: когда есть возможность - уклоняться от участия в общественных делах и выполнения общественных обязанностей, когда такой возможности нет - соблюдать правовые нормы лишь в той степени, в какой это необходимо. Одной из целей, которые мы преследуем при написании этой статьи, является анализ этической системы, созданной Эпикуром, и обоснование актуальности некоторых ее элементов для современных людей. Если мы возьмем субкультуру хиппи и рейв-субкультуру, то мы увидим некоторое сходство между созданными ими мировоззрениями и эпикуреизмом. Субкультуру хиппи можно назвать полностью гедонистической, т.к. она допускала разнообразные удовольствия, включая сексуальные и получаемые в результате употребления наркотиков. То же самое можно сказать о рейв-субкультуре. Некоторые исследователи видят черты эскапизма и гедонизма в мировоззрении, подпитывающем субкультуру панков.
Исследователи российской субкультуры панков отмечают, что гедонистические мотивы присутствуют в творчестве одного из первых в СССР панков Андрея «Свина» Панова. Весьма энергичный протест в начале 80-х был попросту невозможен, он должен был выражаться эзоповым языком. Поэтому в песнях Свина мы не найдем недовольства, протеста - скорее, он удовлетворен жизнью. Его жизнь - клеточное существование, как физическое, так и духовное. С удовольствием он распевает о том, как нашел «на помоечке баночку», в которой недоедена была черная икра.
Свин - гедонист, из самого запутанного положения и душераздирающего пассажа личной жизни он выходит легко
и непринужденно, а главное - ни на минуту не задумываясь, выбирает единственный путь - употребление алкоголя. Истинную радость доставляет ему нарушение всяческих табу - например, публичное выкрикивание нецензурных слов.
Свину глубоко чужды все политические проблемы. Он весь поглощен своими мелкими радостями и неудачами, друзьями, девушками, алкоголем, развеселыми тусовками. Свин творит смехо-вой облик рок-культуры.
Развиваясь, общество отдает предпочтение одной из этических систем -этика долга, этика пользы, этика удовольствия, этика счастья. Какой этической системе отдает предпочтение общество массового потребления? Если изобилие товаров, комфорт, непрерывное потребление становятся смыслом жизни, заменившим счастье или надежду на религиозное спасение, вполне логично предположить, что общество отдает предпочтение этике удовольствия, и в умах начинают преобладать гедонистические тенденции.
Этика удовольствия являлась нравственным идеалом и жизненной практикой не только в современном обществе массового потребления. Свое логичное воплощение она получила в этическом учении Эпикура, которое осмыслялось по-разному в разных социокультурных ситуациях. Эпикуреизм отождествляли то с гедонизмом и неумеренным поиском удовольствий, то в нем пытались усмотреть сходство с утилитаризмом, прагматизмом и даже социалдарвинизмом. Учение Эпикура было очень популярным в античном мире. «Последователи и друзья Эпикура были столь многочисленны, -восклицает Диоген Лаэрций, - что целые города не могли вместить их»[1, с. 91]. Приходили даже из Египта, говорит Плутарх, чтобы послушать Эпикура [1, с. 91]. Ему воздвигали бронзовые памятники. В позднейшие времена, когда римляне, еще преисполненные религиозных идей и соединявшие в сердце своем любовь к отечеству с любовью к Юпитеру Капитолийскому, пришли в соприкосновение с греческим народом, первым учением,
проникнувшим в их среду, первым, выраженным на латинском языке, было учение Эпикура: эпикуреизм оказался достаточно сильным, чтобы при первом столкновении осилить исконную римскую религию. «Увлеченная толпа, - говорит Цицерон, - вся устремилась к этой системе предпочтительно перед другими» [1, с. 92]. «Не только Греция и Рим, -добавляет он, - но также и мир варваров был поколеблен Эпикуром». Большинство образованных людей действительно было и долго оставалось на их стороне. Тщетно противники их, стоики, вели с ними борьбу, длившуюся все время, пока существовала Римская империя, - им не удалось ни уничтожить, ни даже ослабить их, ни даже освободиться из-под их влияния. После того как античная культура прекратила свое существование, учение Эпикура несколько раз вновь возрождалось из небытия. В очередной раз это произошло на рубеже Х1Х-ХХ вв. Так, Ж. М. Гюйо в работе «Мораль Эпикура и ее связь с современными учениями» отмечал: «Эпикур кажется нам одним из тех философов, чьи идеи шаг за шагом завоевывают ныне господство, одним из наиболее проникнутых современным духом античных умов, - так смотрят на него некоторые современные английские и немецкие историки и эллинисты» [1, с. 91].
Проводя параллели между мировоззренческими основаниями современного общества массового потребления и философской системой, созданной Эпикуром, следует прежде всего вспомнить и изложить последнюю.
У Эпикура удовольствие является корнем, физиологическим началом счастья. Эпикурейское счастье, вся его полнота подразумевает необходимость исключить из него страдание и, чтобы сделать счастье доступным всем, исключить из него всякие труднодостижимые ингредиенты: богатство, роскошь, почести, власть. Атараксия - начало гармонии. Таким образом, Эпикур основой жизненного поведения видит умеренность, и отождествлять эпикуреизм с гедонизмом нельзя. Жизненная практика, которой
призывает придерживаться Эпикур, представляет собой золотую середину между аскетизмом и ничем не ограничиваемым поиском удовольствий.
В современных обществах массового потребления складывается представление о том, что непрерывный и ничем не ограничиваемый поиск удовольствий можно объявить как общим смыслом жизни, так и смыслом повседневных хлопот и забот. Культ удовольствий существовал и в Древнем Риме. Тогда люди были утомлены жизнью, столь тягостной во времена рабства и упадка. В Европе эпохи Средневековья появились новые ценности, новые жизненные ориентиры. Св. Августин, испытавший влияние эпикуреизма, отверг его как учение, которое не обещало ему ничего, кроме счастливой жизни, и так поступил весь его век. Мало-помалу сады Эпикура опустели на долгие века, слово языческого учителя, которое каждый ученик запечатлел в памяти и хранил в своем сердце, всеми было позабыто, побежденное более могучим словом, и человечество поспешными шагами взбиралось на гору, где проповедовал сам Бог и откуда он указывал ближайший путь в небеса. Век шел за веком, человечество все более утомлялось устремлять взор свой к небесам, и земля заняла большее место в мыслях каждого.
Еще Питирим Сорокин заметил чередование этических ценностей, значимых для обществ, в истории [2]. Это чередование, колебание можно было бы описать так: от приоритета духовного аспекта человеческого бытия, духовных ценностей - к реабилитации телесности, телесных потребностей человека, вниманию к ним, осознанию красоты человеческого тела.
Возникает вопрос о том, к какому периоду колебаний синусоиды ценностей следует отнести культуру ХХ-ХХ1 вв. -периоду, который характеризуется интересом к телесному или духовному аспектам человека, периоду интереса к высшему, горнему миру или к миру земному? Думается, именно земное существование, телесные аспекты бытия в этот период возобладали над чистой духовностью. Этика утратила религиозный ха-
рактер, и, следовательно, всеобщее внимание устремилось на земные интересы, обязанности и права. Рвется связь между религией и моралью, которая детализирует взаимоотношения человека с его телесностью.
В нравственности может быть сосредоточена социальная сила человечества, или могут содержаться глубинные причины общественного кризиса. Еще одной задачей данной статьи является признание эскапизма и гедонизма как опорных точек нравственности человека, принадлежащего к глобализированной культуре XXI века, заметной, важной составляющей которой является массовая культура. Молодежные субкультуры, причиной зарождения которых становится протест-ный импульс, в итоге своего развития приходят в состояние мейнстрима и вливаются в срединную (основную) культуру. Несмотря на то что в разные периоды своего существования молодежные субкультуры опираются на разные ценности, эскапизм и гедонизм, подкрепляемые стремлением приверженцев молодежных субкультур как можно дольше ощущать себя молодыми, остаются важными характеристиками молодежных субкультур. Эскапизм и гедонизм могут трактоваться как проявления игрового поведения, не нацеленного на четко определяемые результат, выгоду. Современные эпикурейцы, как и французская аристократия XVII века, стремятся познать как можно больше земных радостей и удовольствий, забывая про умеренность во всем, на которой основывался Эпикур. В то же время поклонники массовой и молодежных субкультур, как и Эпикур, считают удовольствие целью жизни и основанием всякой морали. Стремление к удовольствию присуще не только человеку, и поэтому можно утверждать, что современная культура, опираясь на этику удовольствия, возвращается к феноменам иррациональной, донравственной психики. Разум, в силу самого своего устройства, не мыслит категориями удовольствия и перестает быть доминирующей ценностью современной культуры. Развитие материальной, цивилизационной состав-
ляющей культуры продолжается, так как удовольствие, возведенное в ценность, является стимулом для производства, причиной появления культуры массового потребления. Об удовольствии как о стимуле, побуждающем к жизненной активности, размышлял еще Эпикур, считавший удовольствие и страдание единственными силами, способными двигать существо и побуждать его к действию [1, с. 108]. Этику удовольствия нельзя сближать с этикой счастья, так как можно быть несчастным, получая разнообразные удовольствия. Эпикур создал этику счастья, а не удовольствия: ведь, по его мнению, надо ограничиваться только исполнением естественных и необходимых желаний. Современная массовая культура также признает ограничения - главным образом правовые, религиозные, моральные, а вот молодежные субкультуры снимают их полностью, позволяя гедонизму проявляться в чистом виде. Общество массового потребления, создавшее массовую культуру, мучимое различными проблемами: экологическими, дегуманизации труда, кризиса перепроизводства, не стремится реализовать принцип благоразумия, бывший весьма важным в философской системе Эпикура, логика рассуждений которого такова: от благоразумия, «умеряющего разума» берут начало другие добродетели. Эпикур полагал счастье завершением удовольствий и верховным благом. При этом он большую роль отводил разуму, идеалу порядка и гармонии в счастье. Эпикур создал практическое учение о поведении, которое является свободным: есть возможность выбора между удовольствиями, настоящее удовольствие может быть уничтожено мыслью о будущем счастье. Отсутствие страдания обнажает счастье, присущее гармонии и здоровью. Высшее счастье - самое независимое, в котором участие чувствуемого объекта наименьшее. Этика Эпикура пронизана мыслью о превосходстве духовного удовольствия над плотским; воспоминание о прошлых наслаждениях и предвкушение будущих помогают мудрецу выдержать жизненные тяготы. Случай лежит вне нас, свобода -
внутри нас. Этот внешний случай, раз он уже обнаружился, становится тем не менее для нас враждебной силой, фортуной, против которой нужно уметь, при помощи морали, предохранить свою свободу. Правда, фортуна не оказывается такой абсолютно неизменной и непобедимой силой, какой был рок. Есть нечто лучшее, чем надеяться на один случай, которым можно было бы исправить другой, это -рассчитывать на самого себя и на все то, что от себя зависит. Мудрец восстает против случая. Фортуна не прибавляет к сумме счастья собственно никакого блага и никакого зла, а дает только начало великих благ и великих зол. Даже в настоящее время нам небесполезно руководствоваться этической доктриной Эпикура: пусть случай поразит мудрого самыми ужасными несчастиями - страданием, болезнью, мучениями; пусть его казнят смертью, - он останется свободен, независим, безмятежен, он даже позовет на помощь фортуну и, чтобы сгладить ощущения зол, которые она причиняет теперь, он восстановит воспоминания благ, которые она дала некогда, и завладеет благами, которые она обещает дать в будущем; эпикуреец, погружающийся в самого себя, вспоминающий лучшие минуты своей прошлой жизни, найдет там не меньше сил бороться с затруднениями настоящей жизни, чем нашел бы стоик: он был бы счастлив. Душа мудреца, следовательно, свободна, ясна, довольна собой и всеми вещами. Мудрец, будучи свободен, «не имеет господина», потому что он живет «в лоне бессмертных благ»[1, с. 179]. Свобода - не только человеческое качество, даже атомы способны двигаться самопроизвольно: если бы во Вселенной было хотя бы одно существо, или одна молекула, или один атом, в которых не был бы заложен зачаток самопроизвольности, в самомалейшей даже степени, мы не были бы свободны: все существа солидарны. Если не задумываются приписывать свободу воли, несмотря на явное противоречие, разумному существу, то мы не видим, почему в ней должно быть отказано существам неразумным. Знакомство с этикой Эпикура
много даст современному человеку и потому, что она спасает от страха смерти. Учение Эпикура о смерти представляет собой, быть может, величайшее, которое когда-либо было сделано, усилие избавить человеческий ум от страха смерти, и притом совершенно независимо от веры в бессмертие.
Если рассмотреть магистральное, не маргинальное, развитие преобладающих этических систем в ХХ-ХХ! вв., то можно сделать вывод о том, что в результате глобализации утвердился единый культурный образец, в основе которого - ценность жизни человека. Помимо тенденции к унификации образа жизни, в современной культуре существует и тенденция к его индивидуализации, проявлением которой является разнообразие молодежных субкультур. Наметим проявления этики удовольствия в системах ценностей, созданных молодежными субкультурами.
Инфантилизм приверженцев молодежных субкультур
Существует взаимосвязь между инфантилизмом и этикой удовольствия. К ХХ в. педагогика окончательно отстояла право детей на детство как на особый жизненный период: ребенок несет меньше ответственности за свои поступки, имеет большее пространство для самореализации, больше возможностей творить, получать образование и, следовательно, больше шансов быть счастливым, в то время как взрослый встроен в жесткую систему социальных связей. Постепенно период детства все увеличивался, некоторые привилегии детства распространялись на молодость. В ХХ в. молодежь все меньше ощущает давление общественного долга и все больше шансов имеет для получения удовольствий. Последствия этих процессов, начавшихся в западной культуре, постепенно стали проявляться, в результате глобализации, во всем мире.
Советские исследователи, такие, как С.Н.Иконникова, критиковали идею об автономности молодежи от остального общества, считали, что идея «автономи-зации» служит для того, чтобы под мас-
кой сугубо молодежных ценностей отвлечь молодежь от социальных проблем, замкнуть ее в узкий мир «молодежных» переживаний, сосредоточить интересы на модных вещах, развивая тем самым потребительское сознание [4, с. 17].
На Западе же, по мнению С.Н.Иконниковой, существование молодежной субкультуры неизбежно, ибо чем большую роль играет для молодежи индустриально развитых стран «совершенно новый» опыт в противоположность традиционному и чем меньше может дать ей семья в смысле приобщения к такого рода опыту, тем сильнее ее тяготение к «своей собственной» культуре, в рамках которой каждый молодой человек получил бы возможность приобщиться к этому опыту вдали от «устаревших» моральных сентенций своих «предков», среди друзей-ровесников, понимающих его с полуслова.
Поведение родителей способствует проявлениям инфантилизма у их детей. Как уже отмечалось нами, инфантилизм -желание на максимальный срок отсрочить свое вхождение в мир взрослых -является отличительной чертой рок-культуры.
Многие родители детей-подростков не задумываются над тем, что в глубине души подросток еще очень сильно сомневается в своей готовности к независимости. Иногда даже кажется, что независимость пугает некоторых детей, и они пытаются как можно дольше остаться зависимыми. То, что на поверхности может казаться искренним стремлением ребенка к независимости, на самом деле может оказаться нерешительностью, колебанием между этим стремлением и желанием оставаться маленьким ребенком, о котором заботятся мама и папа [4, с. 531].
«Родители будто бы хотят откупиться от своих детей. В некоторых семьях родители, когда-то проявлявшие легкомыслие в воспитании своего ребенка, в его подростковом и юношеском возрасте из-за чувства вины пытаются компенсировать недостаток своей любви дорогими вещами, разными привилегиями для своего ребенка. Яркий пример - абсолютно
недисциплинированный юноша, которому подарили автомобиль», - пишет Б.Спок [5].
Появление инфантилов в американском обществе 50-х гг. связано с тем, что послевоенная экономическая ситуация стабилизировалась и позволила родителям создать экономически комфортные жизненные условия для своих детей.
Б.Спок пишет, что большинство родителей в США воспитывают своих детей в условиях, заметно отличающихся от тех, в которых они сами воспитывались. Будучи детьми, они должны были работать на ферме. Подростки отдавали семье всю свою зарплату. А когда они вырастали и начинали воспитывать своих детей, то им хотелось избавить своих дочерей и сыновей от всех лишений.
Постепенно многие родители теряют чувство уверенности и в конце концов сильно снижают требовательность к своим детям. Некоторые сердобольные мамы и папы подвержены соблазну засыпать детей подарками, угощениями, различными привилегиями, которые не только не нужны, но которых дети и не просят. Создается впечатление, что родители пытаются компенсировать свои лишения в детстве.
В рок-культуре инфантилизм сплетается с молодежным бунтом.
Большинство детей согласны считаться с требованиями родителей, но психологически это мешает им почувствовать себя взрослыми. Такое положение и заставляет их бунтовать. Поэтому многие считают благом свою изоляцию от внешнего мира. Они изобретают свои стили одежды и причесок. Они лихорадочно оберегают свои занятия и пристрастия. Они стремятся иметь своих, особых кумиров в нашем мире развлекательной индустрии. А когда их кумиры еще и раздражают «стариков», то в этом они видят дополнительные преимущества.
Некоторые подростки, не желающие быть похожими на своих родителей, но еще не увидевшие для себя конструктивной альтернативы, как бы занимают позицию полной противоположности той, которой ждут от них родители. Напри-
мер, сын, выросший в консервативной семье, может стать ярко выраженным радикалом. А хорошо воспитанная девочка может убежать из дому и общаться с женщинами сомнительного поведения.
Ролевое поведение представителей контркультуры как проявление эскапизма Представители контркультуры 1960х годов не стремятся определиться в жизни. Перепробовав множество жизненных ролей, они демонстрируют игровое поведение, не торопясь делать какой-либо серьезный жизненный выбор, чреватый последствиями и ответственностью.
Приверженец контркультуры хочет избежать самоопределения в «самой жизни»; он хочет быть актером в жизни, а не на сцене... И в то же время он хочет сделать это не так, как это происходит у «настоящего» негра, индейца, ковбоя, женщины и так далее, которым приходится платить за свою индивидуальную определенность звонкой монетой своей судьбы, а принципиально иным образом. Он хотел бы жить жизнью негра, ковбоя или женщины лишь до тех пор, пока это ему нравится, пока это доставляет ему удовольствие [4, с. 85].
Речь идет о том, чтобы, сохранив все права и возможности удовольствий, которые с близорукой поспешностью предоставили молодым людям их отцы, зараженные психологией изобилия и вседозволенности (культивируемой «обществом потребления»), уклониться от выполнения соответствующих обязанностей и обязательств. В этом и заключается истинный смысл тотального нонконформизма, обнаруженного бунтующими студентами из средних классов, начиная с середины и до конца 60-х годов, причем не только в США.
Удовольствие как поведенческая норма в рейв-субкультуре
Отличительными моментами гедонистического мироощущения, присущего рэйв-субкультуре, являются веселье, стремление к роскоши и ее иллюзии, легкое отношение к сексу. Рейв-субкультура делает акцент на спонтанности, непо-
средственности жизненного поведения, освобождении от норм, навязываемых «срединной культурой» (middle culture). Идеолог рейв-культуры Хаким Бей объявляет себя приверженцем анархизма. Х. Бей пишет о временных автономных зонах (ВАЗ), возникновение которых в обществе провоцирует рейв-субкультура. Во «временных автономных зонах» возможны не только анархия, но и освобождение общепринятых культурных ценностей и норм [6].
Касаясь антропологии ВАЗ, Х. Бей говорит, что они строятся на основе группы, а не нуклеарной семьи. Критикуя семью как устаревший, разваливающийся в конце тысячелетия институт, философ констатирует, что палеолитическая модель общины возвращается на новом витке эволюции человечества, она сегодня первична, радикальна и более адекватна, чем семья. Семейство генетически закрыто для изменений обладанием мужчины женщиной и детьми, включенностью в иерархию власти агропромышленного общества. Группа открыта, не для всех, конечно, но для родственных душ, инициированных присягой любви. Рейверы и есть группа, с одной стороны, отделенная от общества, а с другой стороны - открытая для вновь прибывших. Формируется «союз эгоистов» для достижения состояния счастья, или, пользуясь терминологией Петра Кропоткина, реализуется основное биологическое влечение к «взаимопомощи» [7].
Взаимодействие между идеалами молодежных субкультур и ценностями, на которых основывается обучение и воспитание в вузе, является весьма сложным. Если многие молодежные субкультуры нацелены на потерю связи с окружающей реальностью, уход в мир фантазии, воображения, то воспитание студента основывается на выработке активной жизненной, гражданской позиции. И в то же время тонкая интроспекция, которая возникает в результате «ухода в себя», сочетается с рационалистической установкой, доминирующей в европейской системе образования начиная с Нового времени и ведущей свое происхождение от антич-
ной философии (Сократ). Ценность знания как результата деятельности разума была одной из особенностей этой установки. Но процесс обучения - это не только получение знаний, это еще и воспитание личности, встроенной в систему общественных связей, способной активно действовать в коллективе, заниматься эффективной совместной творческой, а также - профессиональной деятельностью. Если разобраться в ценностях, транслируемых наиболее талантливыми представителями молодежных субкультур, то мы увидим, что установка на творческую деятельность включена в систему идеалов молодежных субкультур. Важным является мотив творчества: было ли оно инициировано внутренним креативным порывом, необходимым для свободного самовыражения, или ангажировано, например, существующей властью. Особо ценимой для представителей молодежных субкультур является невовлеченность в систему. Моменты спонтанности, неподчиненности нормам и регламентам иногда наступают и внутри системы. И внутри системы можно свободно самовыражаться. На этом следует и основать сотрудничество с представителями молодежных субкультур, обучающихся в вузе. Воздействие системы бывает отражено бурным протестом тогда, когда система восстает против человека, и когда ее цели полностью не совпадают с целями человека. Но, как писал И.Кант, наступают моменты, когда цели природы становятся нашими. Когда общество предлагает ту деятельность, которая соответствует внутренним чаяниям личности, и появляется просвет, в котором возможно совпадение общественного и индивидуального. Когда преподавателю интересны те же знания, те же ценности, что и его ученикам, он может стать (послужить) личным примером для студентов. Личная заинтересованность служит гарантией искренности, спонтанность возможна в педагогическом процессе. И преподаватели, и студенты высоко ценят эти мгновения творческого самовыражения. Но в ходе воспитания следует показать студенту механизм
взаимодействия свободы и необходимости, свободы и ответственности.
Прикладная этика во многом не совпадает с этикой долга. Если этика долга разрушает то, к чему прикасается - семью, научное творчество, искусство, то прикладная этика на то и прикладная, чтобы более органично быть встроенной в человеческую жизнь. Если воздействие этики долга заключается в том, чтобы существующие конкретные жизненные ситуации привести в соответствие с моральными идеалами, то в основе прикладной этики - творческое отношение к этическим нормам и бережное - к человеческим жизни и счастью. Прикладная этика допускает возможность спора об этических ценностях. Этические ценности находятся в состоянии становления. На возможность дискуссии о ценностях нас наталкивает бурный рост молодежных субкультур. Эта дискуссия начата была еще в 60-е гг. ХХ в.: лидеры молодежных субкультур протестовали против ценностей истеблишмента. Социальная среда вуза представляет из себя пространство для примирения в этом споре о ценностях, ибо оно складывается под влиянием общественной системы. И в то же время его существование было бы невозможно без притока творческой, спонтанной личностной энергии.
В современном полифоничном мире ценностей этика удовольствия утвердилась в результате возрастания влияния демократизирующих тенденций в пространстве мировой культуры. Этика удовольствия стала выражением внешней свободы человека, в то время как авторитарная этика этой свободы человека лишает. Другое дело, что те, кто избрал этику удовольствия в качестве руководящей, не свободны от собственных страстей, желаний. Популярность этики удовольствия обусловлена и общественными проблемами: кризисом духовных
ценностей, ограничением возможностей самореализации молодых в реальном мире, побуждающим бежать в мир фантазий и специфических субкультур, деградацией современного человека на разных
уровнях бытия, произошедшей в резуль- тате развития техники.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гюйо Ж. М. Собрание сочинений. Т. 2. СПб., 1899.
2. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика / Пер. и прим. В.В. Сапова; науч. ред. д.э.н., проф., акад. РАЕН Ю.В. Яковец; Междунар. фонд Н.Д. Кондратьева. М. : МФК, 1999.
3. Фромм Э. Человек для себя. Революция надежды. Иметь или быть / Пер. с англ. Л.А. Чернышевой, Т.В. Панфиловой; пер. с нем. Э.М. Телятниковой. М.: АСТ: АСТ Москва, 2007.
4. Иконникова С.Н. «Массовая культура» и молодежь: вымыслы и реальность. М., 1979.
5. Спок Б. Ребенок и уход за ним. Разговор с матерью / Пер. с англ. А.А. Грузберга. Екатеринбург: ЛИТУР, 2002.
6. Родионов С.В. Рэйв: философско-культурологические аспекты / М-во образования Рос. Федерации, Сарат. гос. техн. ун-т. Саратов : СГТУ, 2000.
7. Кропоткин П. А. Взаимная помощь среди животных и людей, как двигатель прогресса / Пер. с англ. В.П.Батуринского; под ред. авт. Пб.; М.: Голос труда, 1922.
УДК: 001 ББК 87
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К НАУКЕ И ПРОБЛЕМА ПРЕДПОСЫЛОЧНОГО ЗНАНИЯ
А.Н.Пекарский
Санкт-Петербургский государственный университет
сервиса и экономики (СПбГУСЭ) 191015, Санкт-Петербург, ул. Кавалергардская, 7, лит. А
Интуитивно кажется ясным, чем отличается наука от других форм познавательной деятельности человека. Однако четкая экспликация специфических черт науки в форме признаков и определений оказывается довольно сложной задачей. Об этом свидетельствуют многообразие дефиниций науки, непрекращающиеся дискуссии по проблемам демаркации между ней и другими формами познания. И хотя, как считают некоторые теоретики, в науке особенности жизнедеятельности субъекта, создающего знания, его оценочные суждения не входят в состав порождаемого знания, все же процесс научного знания обусловлен не только особенностями изучаемого объекта, но и многочисленными факторами социокультурного характера. Антропологический подход к науке исходит из того, что человек, хотя и завершает лестницу живых существ, возникает и существует в мире в соответствии с законами эволюции. Поэтому люди, как и другие живые существа, являясь продуктом живой природы, выступают результатом эволюционных процессов. И в силу этих обстоятельств
их когнитивные и ментальные способности и даже познание и знание направляются в конечном итоге механизмами органической эволюции.
Ценность антропологического знания состоит в том, что оно выступает противовесом как рационализации, так и идеологизации культуры. Оно (знание) является продуктом деятельности конкретного человека, осваивающего бытие в отличие от абстрактного наблюдателя не теоретически, а духовно - практически. Именно человек является такого рода сущим, где встречаются и субъективное и объективное, познавательное и ценностное, фантастическое и действительное, теоретическое и практическое. Именно для человека смысл бытия достигается благодаря познанию, а познание оказывается формой жизни. Считается, что современная наука не столько описывает факты, сколько их производит, конструирует, а этим занимаются и другие формы общественного сознания, от которых наука стремится дистанцироваться.
«Против метода» - главный труд известного американского философа науки
