CC BY
7
ЭКО. - 2011. - №4
• движение потоков электроэнергии и информации от энергетических компаний к потребителям и обратно;
• постоянный контроль за всеми элементами сети - от работы электростанций до предпочтений клиентов и потребления электроэнергии индивидуальными устройствами;
• интеграцию возобновляемых источников, распределенных средств выработки, средств хранения электроэнергии, технологии рекуперации тепла и механизмов реагирования спроса в единую систему распределения и передачи элек-троэнергии7, которая позволит компаниям справляться с пиковыми нагрузками.
7 Понятие реагирования спроса (англ. - demand response) предполагает наличие автономных механизмов, выдающих потребителям рекомендацию сокращать потребление энергии во время пиковой нагрузки. Когда энергопотребление достигнет пика, умная сеть отправит, например, в подключенные к ней кондиционер воздуха и сушилку для белья цифровое сообщение с просьбой снизить потребление энергии. Потребители будут иметь возможность отклонять подобные просьбы.
Ключевые слова: модернизация электроэнергетики, «умные сети», зарубежный опыт, угольная генерация, ценообразование
И все же вопросы остаются. Не столько «Что делать?», сколько «Как делать?»
Н.И. СУСЛОВ, доктор экономических наук, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, Новосибирск. E-mail: nsus@ieie.nsc.ru
В свете предстоящего развития России и Сибири на 10-20 лет вперед вопросы энергообеспечения экономического роста и повышения комфортности жизни людей являются первостепенными. Уже в настоящее время, несмотря на переживаемый кризис, энергетика обещает стать фактором, лимитирующим экономический рост. Причины лежат как в исторической ретроспективе, так и формируются сейчас. Очень
сильный физический износ, превышающий соответствующие цифры по другим промышленным отраслям, приводит к отказам оборудования, грозящим крупными авариями и катастрофами, - вспомним Саяно-Шушенскую ГЭС. Но и моральный износ, отсталость используемых технологий закрепляют разрыв в эффективности и надежности функционирования энергетического комплекса России по сравнению с передовыми странами. Решение (или хотя бы смягчение) этих проблем требует безотлагательных мер, что отмечают практически все авторы подборки.
Меры эти направлены на привлечение инвестиций в отрасли ТЭК с целью коренной модернизации их производственного аппарата и увеличения мощностей, чтобы обеспечить надежность энергоснабжения и экономический рост в отраслях-потребителях энгергоресурсов. В электроэнергетике неким идеалом для авторов, их «образом будущего» стали «умные сети» - Smart Grid - относительно новое понятие, осмысление которого, думается, происходит именно сейчас, хотя в нескольких зарубежных странах уже реализуются пилотные проекты.
С умными сетями связываются многие надежды энергетиков. Они, по замыслу, повысят социальность процесса выработки, распределения и потребления электроэнергии, обеспечивая интерактивные связи между партнерами и потребителями, они смогут «сами» выполнять многие диспетчерские функции, устанавливать тарифы, оперативно привязанные к спросу на электроэнергию, а также управлять этим спросом за счет гибких тарифов. На Западе также ставится проблема вовлечения в оборот нетрадиционных и возобновляемых источников энергии, которые, найдя свое место в формировании предложения энергии в виде «распределенной энергетики», смогут лучше конкурировать с большой энергетикой.
Технологическая база для перехода к умным сетям уже имеется или разрабатывается, и стоит это, при условии, что уже имеющиеся сети находятся на современном уровне, не так дорого, а эффективность их велика. Они позволяют значительно сократить потери, увеличить качество и надежность энергоснабжения, улучшить экологию, усилить конкуренцию со стороны производителей, что должно сдерживать рост тарифов. Как показал опыт реализации пилотного проекта в г. Хьюстоне, создание умной сети на 1 млн человек
(1/5 населения города) потребовало 100 млн дол., т.е. 100 дол. на одно лицо1. При сохранении данной пропорции покрытие такой сетью всех американских штатов потребует лишь 30 млрд дол., или чуть более 10% от их годового объема валовых инвестиций. Но даже если цифра и больше - все равно это вполне по силам современному обществу.
Но, увы - это не наша пропорция. Что в Хьюстоне дешево, то в Новосибирске неподъемно. В Штатах, Японии или Европе технологическая основа для Smart Grid в основном имеется - не хватает лишь некоторых, пусть и важных элементов (мощные накопители энергии, управляющие центры, коммуникационные системы и программные комплексы и др., которые встраиваются в имеющуюся сеть). В России технологической основы для умных сетей нет, ее надо создавать с одновременным перевооружением не только сетевого хозяйства, но и генерирующего.
Если не вводить никаких новых мощностей, а только вывести физически изношенные, то через десять лет установленная мощность сократится на 16 млн кВт, или примерно на 7%, а к 2030 г. - на 70 млн кВт, т.е. почти на треть. Ввести же требуется, даже по базовому варианту Генеральной схемы размещения объектов электроэнергетики, за ближайшие 20 лет 173 млн кВт с достижением объема установленной мощности более 318 млн кВт2, что на 48% выше достигнутого уровня. Протяженность же ЛЭП и сетей необходимо при этом увеличить вдвое3. Примерно такая задача была решена в два последних десятилетия существования по Советскому Союзу в целом, население которого в начале 1990-х годов было в два с лишним раза больше, чем в нынешней России. В РСФСР столько генерирующих мощностей (даже чуть меньше) было построено за три последних десятилетия существования советской страны4.
хШвецова К. Инновации в электроэнергетике: «умные» сети против «неумных» инвесторов. URL: http:/ www.finam.info/resourse/ news23C4000001/default.asp
2Бударгин О.М. Умная сеть - платформа развития инновационной экономики. Доклад на заседании «круглого стола»: «Умные сети - Умная энергетика- Умная экономика». URL: http://www.fsk-ees.ru/media/File/ evolution/innovations
3 Там же.
4 Статистические сборники «Народное хозяйство СССР» и «Народное хозяйство РСФСР» за соответствующие годы.
Можно, пожалуй, утверждать, что до 2030 г. в России должен быть реализован новый план ГОЭЛРО, причем гораздо более масштабный, чем ленинский. Еще круче - максимальный вариант Генеральной схемы, предполагающий за двадцатилетний период ввод почти 230 млн кВт генерирующих мощностей - здесь объем задач совершенно фантастичен, особенно на фоне предыдущих «успехов» новой России.
Неудивительно, что при таких масштабах концепция умной сети отходит как-то на второй план: осуществить бы вводы, да обновить бы сетевое хозяйство, а уж вдохнуть в него социальность и интеллект - не до этого. Цитирую, что значит умная сеть «по-нашенски»: «Российские Умные сети -это комплексная модернизация и инновационное развитие всех субъектов электроэнергетики на основе передовых технологий и сбалансированных проектных решений глобально на всей территории страны» - это из доклада О.М. Бударги-на, председателя правления ОАО «ФСК ЕЭС»5, который уже цитировался выше.
Нет в этом определении и намека ни на умное саморегулирование сетей, ни на активную их роль в регулировании спроса и тарифов, за кадром остается увеличение роли малой и нетрадиционной энергетики. Да и звучит оно вполне традиционно - в духе сформулированного президентом курса на модернизацию и комплексное развитие, что, конечно, тоже приятно. Не говорится здесь и о распределенной энергетике, играющей важную роль в западной концепции умных сетей, состоящей, по замыслу, из микросетей местного значения, призванных интегрировать малые и нетрадиционные энергетические установки.
О том, что российским энергетикам пока не до интеллектуальных «прибамбасов», говорится и в некоторых статьях подборки. Интересные обобщения, основанные на форсайт-исследовании технологий угольной генерации энергии, приводятся в статье, обсуждающей именно технологии генерации. Внимание приковано здесь к насущным проблемам повышения эффективности и надежности на основе освоения новых технологий в области факельного сжигания углей,
5 ОАО «ФСК ЕЭС» - официальный организатор работ по проектированию и созданию умных сетей в России.
4 ЭКО №4, 2011
в циркулярном кипящем слое, парогазовых установок и энергетических центров, относимых к малой энергетике.
В унисон с данной публикацией звучат содержание и выводы другой статьи - В.В. Колмогорова, генерального директора ОАО «ОГК-3», единственного практика среди авторов. Описывая инновационную программу развития своей компании, он делает акцент на снижении удельных расходов топлива и на ремонт и утилизации золошлаковых отходов. Называются также освоение локальных источников энергии, обновление и совершенствование оборудования, повышение эффективности управления, развитие персонала. Также в число инноваций почему-то попадает приобретение в собственность угольных месторождений. Последнее соответствует общему стремлению фирм к укрупнению по вертикали в условиях неэффективной работы рынков, когда производственные единицы стремятся заменить внешние трансакции на внутрифирменные взаимодействия. В частности, автор жалуется на жесткую привязку электростанций к конкретным поставщикам углей ввиду конкретных же особенностей оборудования, рассчитанного на определенные марки топлива.
Вообще взаимосвязь угольной промышленности и электроэнергетики представляется авторам очень важной. Это обусловлено, прежде всего, перспективами развития генерации энергии и тепла, особенно в Сибири, куда газ попадает в очень ограниченном количестве. «Газовая пауза» затягивается, в мире имеются технологии, которые позволяют эффективно сжигать уголь, а газ, по крайней мере, с сегодняшних позиций, представляется более ценным ресурсом, чем уголь, что и требует его более квалифицированного использования по сравнению с простым сжиганием.
Другая причина увязки угольной промышленности и электроэнергетики лежит на стороне уже угля. В статье В.Н. Чу-рашева и В.М. Марковой очень четко проводится мысль: добыча и обогащение угля будут расти только при увеличении спроса на твердое топливо со стороны электростанций и производителей тепла, а если нет - угольная отрасль, скорее всего, будет стагнировать. Здесь также очень важна ценовая пропорция «газ - уголь». В России она такова, что газовая генерация значительно выгоднее угольной. Чтобы в перспективе
в балансе электростанций происходила замена газа на уголь, требуется, как можно понять из статьи, очень значительное удорожание газа по сравнению с углем - до соотношения 2,8:1,0 по сравнению с нынешними 1,18:1,0 за единицу условного топлива. Рост цены угля, тем самым, тормозит как позитивные структурные сдвиги в энергобалансе, так и развитие самой угольной промышленности. Но при этом, как отмечается в статье В.И. Суслова и других авторов, и уже достигнутая цена угля также недостаточна, поскольку при ней невыгодно использование продвинутых технологий угольной генерации - факельного сжигания на сверхкритических и суперсверхкритических параметрах, в циркулирующем кипящем слое и, наверное, с использованием парогазовых установок.
Вообще вопрос даже об общем уровне цен на энергоресурсы является животрепещущим для России. Он имеет свою «Сциллу» и свою «Харибду». Низкие цены не стимулируют ни технологический прогресс в самом ТЭК, ни энергосбережение, иными словами, при низких ценах энергоресурсы будут использоваться недостаточно эффективно. Но с другой стороны, низкие цены на энергоресурсы позволяют предприятиям иметь более высокую рентабельность и прибыль, которая может оказаться важным источником инвестиций в условиях ограничений ликвидности, присущих не слишком успешным экономикам. Наоборот, высокие цены на энергию будут снижать рентабельность и тормозить экономический рост. Проплыть между двумя этими «чудовищами» - филигранная работа, требующая пристального внимания и усилий государства.
О необходимости усиления и более эффективной роли государства говорят все авторы. Условия воспроизводства в отраслях ТЭК таковы, что инвесторы имеют дополнительные риски, связанные с длительными сроками строительства и неопределенностью прогнозных параметров, прежде всего, спроса и цен. Действия государства должны быть направлены на снижение неопределенности и рисков, усиление стимулов к инвестированию и модернизации. Очень важный момент - инициативная роль государства. В «партнерстве бизнеса и государства» оно должно взять на себя роль старшего партнера и целенаправленно действовать, наверное, в большей степени используя ассоциации производителей
некоммерческого характера, являющиеся, кстати, институтом гражданского общества.
Необходимо усиление институтов развития, поддерживающих инновационную деятельность и модернизацию. Без такой ощутимой поддержки компании не будут слишком активны в этой сфере, о чем говорит, например, та же инвестиционная программа ОГК-3. Автор статьи «Инновационная составляющая повышения эффективности энергетики» В.В. Колмогоров честно приводит сравнение выбранных данной компанией технологий в рамках ее инвестиционной программы с имеющимися в мире передовыми образцами по КПД. Достаточно близкий к лучшим аналогам в мире КПД проектируется лишь для энергетического комплекса Южноуральской ГРЭС - 57% против 60%, или на уровне 95%. По остальным проектам отставание варьируется от 14 до 24%, что, вроде бы, не так уж и плохо, но ведь отставание закладывается уже на проектной стадии!
В целом можно констатировать, что авторы подборки хорошо знают, как есть, или каково «светлое будущее», и хуже - что и как надо делать. Либо они высказывают общие пожелания, поминая партнерство государства и бизнеса, не раскрывая формы такого партнерства, либо, наоборот, выдвигают достаточно частные предложения, типа гибкого регулирования тарифов. При этом явно сильной стороной публикаций является знание технологической составляющей «образа будущего» - от обогащения углей до умных агрегатов. Даже статья В.В. Бушуева, в которой сделана попытка погружения технологической системы Smart Grid в институциональную структуру, выглядит, скорее, не как руководство к действию, а как конструирование целевого образа.
