CC BY
372
УДК 821. 511. 132 (092) П. Ф. Лимеров
И.А. КУРАТОВ - ПЕРВЫЙ ПОЭТ КОМИ НАРОДА: ОЧЕРК ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА1
Статья представляет собой опыт нового прочтения поэтического наследия первого коми поэта И.А. Куратова. В истории коми национальной культуры творчество И.А. Куратова явление огромного общественного и художественного значения. Оно положило начало созданию коми литературной традиции и включения этой традиции в общероссийский литературный процесс. В статье систематизированы все важнейшие факты биографии поэта, соответственно рассмотрены наиболее значительные тематические циклы его поэтического наследия, дана интерпретация наиболее важных в плане всего творчества произведений.
Ключевые слова: поэтическая система, романтический герой, национальный характер, аудитор, философская лирика, тема смерти.
Иван Алексеевич Куратов (1839-1875) - первый коми поэт, основоположник коми литературы и коми литературного языка, просветитель, ученый-лингвист. В истории коми литературы и, шире, коми национальной культуры, творчество И.А. Куратова явление огромного общественного и художественного значения. Оно положило начало созданию коми литературной традиции и включения этой традиции в общероссийский литературный процесс. Опыт Куратова поистине уникален - он творил на коми языке, который в то время еще не был письменным, потому понимал, что у него нет национального читателя. Органично связанный с культурой коми народа, Куратов являлся воспитанником русской культуры, прекрасно в ней ориентировался, знал не только русскую литературу, но и делал первые переводы её шедевров на коми язык. Кроме того, он был осведомлён в области французской, немецкой, английской литератур, проявлял интерес к культурам античности и Востока.
Творчество Куратова не выглядит эволюционирующим. Его ранние стихи кажутся не менее зрелыми, чем написанные в поздние годы. Тем не менее, поэт осознавал этапы своего творческого взросления, суммируя их итоги в отдельных тетрадях. Сохранилось восемь таких тетрадей, самая большая из которых назовется Коми гор «Голос коми», и содержит порядка ста произведений. Как отмечает составитель сборника стихотворений поэта Е.С. Гуляев, на сегодняшний день известно более двухсот произведений Куратова [1. С. 11]. Кроме того, им написаны статьи и заметки по гуманитарным и естественным наукам, публицистика, а в последнее время были опубликованы и некоторые материалы его следственных дел [7. С. 6], представляющие не только научный, но и художественный интерес. Поэзия Куратова многожанрова и тематически разнородна. В ней нашлось место любовной, гражданской и философской лирике, элегиям, стихотворениям сатирического содержания, эпиграммам. Магистральная тема его поэзии - жизнь простых коми людей. Но не менее важное значение поэт придает теме смерти, а точнее - конфликту между жизнью и смертью, между личным и сверхличным, человеком и Богом. Кроме того, на протяжении всей своей жизни Куратов занимался переводами русской и зарубежной классики на коми язык, писал стихотворения для детей, делал литературные обработки фольклорных произведений. Мало изучены с точки зрения литературности материалы его следственных дел, но, представляется, что они содержат немало приятных сюрпризов для исследователя-литературоведа. Творческое наследие Куратова имеет внутреннее единство. Оно обеспечено личностью поэта, его отношением к изображаемому. Голос поэта слышен в каждом из его произведений, к какому бы жанру они ни относились, какую бы тему ни затрагивали. Голосом поэта выражает себя и коми народ. Осознавая это, Куратов озаглавил самую большую тетрадь Коми гор «Голос коми», очевидно, предполагая, что так должна быть названа книга его стихотворений.
Иван Куратов родился 6 июля 1839 г. Он был девятым ребенком в семье дьякона Спасской церкви села Кибра Алексея Петровича Куратова. Традиционно дети в семьях священнослужителей выбирали стезю отца, и семья Куратовых не была исключением: шестеро сыновей закончили духовную семинарию в г. Вологде, а дочери - вышли замуж за священников (одна из них, Наталья, умерла в возрасте трех лет ). Отец семейства, Алексей Петрович, скончался, когда Ивану было семь лет. Де-
1 Работа выполнена в рамках интеграционной программы фундаментальных исследований УрО РАН, проект № 12-И-6-2021 «Литературные стратегии и индивидуально-художественные практики пермских литератур в общероссийском социокультурном контексте XIX - первой половины XX вв.».
тей поднимала мать, Екатерина Ивановна Куратова (урождённая Горинова), она же и отвезла девятилетнего Ивана в 1848 г. в церковно-приходское училище г. Усть-Сысольска, а после окончания второго класса в 1850 г. - в духовное училище г. Яренска. К яренскому периоду жизни Куратова относятся его первые стихотворные опыты. В автобиографических записках он пишет, что А.И. Гугов2 начал писать стихи с тринадцати лет, когда с трудом осваивал русский язык. «Но он писал по зырянски, причём употреблял Стефановскую азбуку (по Савваитову), чтобы ... не подвели под розгу, вычитавши воспеваемую им любовь» [5. С. 88]. Переписанные кириллицей в возрасте семнадцати лет, по словам самого Куратова, эти стихи составили тетрадь «Немас удж» (Вот тоже работа) [5. С. 89], однако, в сохранившейся одноимённой тетради тех ранних стихов нет.3 После окончания духовного училища в 1854 г. он был переведен в Вологодскую духовную семинарию и принят на полное казённое содержание.
В семинарии с 1843 . работал класс зырянского языка, инициатором создания которого был П.И. Савваитов, член-корреспондент Российской Академии наук, в разное время занимавший должности профессора Вологодской семинарии и Санкт-Петербургской духовной академии. Он автор первой грамматики зырянского языка, в «Прибавлениях» к которой были опубликованы собранные братом И.А. Куратова Василием коми свадебные причитания (Борданкывъяс) [5. С. 10]. В период учебы И. Куратова куратором «зырянского класса» был А.И. Попов (1815-1886), преподававший в семинарии латынь, зырянский язык, всеобщую гражданскую историю, риторику и священное писание. А.И. Попов, уроженец Усть-Сысольского уезда, достаточно образованный человек, окончивший Вологодскую семинарию (1838 г.) и Московскую духовную академию (1842 г.). Не исключено, что А.И. Попов и инициировал поэтические опыты семинаристов - в Московской духовной академии, которую он закончил, кроме изучения обязательных предметов поэтики и риторики, семинаристы должны были писать стихи [6. С. 159]. Очевидно, подобные опыты поощрялись руководством Вологодской семинарии, проводившим целенаправленную политику по подготовке священников из зырян, способных служить на коми языке и переводить на коми язык богослужебные тексты. Из стихотворений Вологодского периода сохранилось порядка двадцати произведений, среди них программные для этого периода «Сьылан меям, сьылан» (Песня моя, песня), «Коми кыв» (Коми язык), «Морт олом» (Жизнь человека), «Нимтом поэма» (Поэма без названия), неоконченная поэма «Пама», а также переводы на коми язык Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Фета, Беранже, Бёрнса, Гейне.4 Ранние стихотворения Куратова посвящены творению новой коми песни, которую поэт создаёт и передает по эстафете грядущим художниками слова. Поэт находит нужные слова для новой песни «среди своих земель, лесов, рек, своих нищих деревень, в разговорах с парнями и девушками» (Выль сьыланкыв «Новая песня», 1860); он желает «вырастить ее в своем сердце» (Сьылан, меям сьылан «Песня, моя песня», 1860). Куратов юношеского периода всматривается в себя, он ищет свой жизненный путь. Так, в стихотворении Морт олом «Жизнь человека» он пишет, что если не выйдет из него поэт, пусть будет плотник, архиерей, офицер - перед человеком открыты все дороги, только бы не стать ничтожеством: «Если не выйдет // Из меня поэт, // Пусть не выйдет из меня и пономарь, //Наглый, бесстыжий... ». Вместе с тем, он пробует свои силы и в крестьянской тематике, старик, из стихотворения Порысь морт «Старик» (1859) в этом смысле является предтечей галереи крестьянских образов, созданных поэтом в более зрелые годы.
Среди прочих выделяется драматическая поэма «Пама», посвящённая событиям крещения коми народа Стефаном Пермским. Согласно первоначальному замыслу сюжет поэмы строился в соответствии с основным литературным и историческим источником этой эпохи - сочинением Епифания Премудрого «Слово о житии св. Стефана Пермского» и главным героем поэмы должен был стать креститель коми народа Стефан Пермский. Однако в процессе работы над поэмой Куратов выдвигает на передний план образ главного противника христианизации - языческого жреца Памы, который остается верен своему долгу, предпочтя изгнание, но не предательство веры и обычаев отцов. Привлекательность образа Памы - национального героя, - в первую очередь, обусловлена тем, что он воплощает тайну исторического прошлого коми народа, его Золотого века, когда, как утверждает ста-
2 А.И. Гугов - литературный псевдоним поэта, образованный по принципу анаграммы: А.И. - И.А., Гугов -производное от коми гуг «обратная сторона, изнанка». Гугов - «оборотный, другой», то есть литературный двойник Куратова.
3 Самое раннее стихотворение из этой тетради датировано 1856 г.
4 Произведения И.А. Куратова приводятся по сборнику [5], подстрочный перевод автора статьи.
рый волхв-сотник в сочинении Епифания Премудрого, многие боги были милосердны и давали людям в избытке всякого улова, всего, что было в лесах, в водах и в воздухе. Эта романтическая концепция Куратова отражает противостояние Стефана и Памы; крещение коми народа в определенный моменет из исторического события превращается в событие космической жизни, судьба коми народа соотносится с жизнью Вселенной. Как романтический герой, Пама - мистик, которому раскрыты божественные тайны, недоступные остальным людям, - он связан с высшими силами через Войпеля, верховного бога коми пантеона. Войпель раскрывает Паме истинное положение вещей: трагедия Па-мы, причина его поражения содержится в высшем божественном решении и не подвластном человеческому обсуждению. Пама посвящен в тайны вселенского миропорядка, он узнаёт от Войпеля, что время древних коми богов ушло и что по воле высшего бога наступает новая эпоха, но признать и принять ее - значит отрешиться от бесконечно дорогого ему мира, освященного памятью предков, а этого он не может сделать. Пама вступает в конфликт не только с христианством, которое несет Стефан, но и с волей своих, языческих богов, а также и с волей своего народа, принимающего новую веру. В этом трагизм Памы, который в своем противостоянии новому мироустройству обречен на тотальное одиночество и вечное осуждение. Значение этой неоконченной драматической поэмы и в том, что Куратовым впервые был поставлен вопрос о национальном характере, национальном герое.
Окончание Вологодской семинарии приходится на июль 1860 г. Куратов получил направление в Московскую духовную академию для дальнейшего обучения, о чем можно узнать из в «Некролога», где говорится, что ему не удалось окончить академического курса из-за «возникших в начале 60-х гг. волнений в высших учебных заведениях» [3. С. 145]. Ооднако, документальных подтверждений учёбы в Академии пока не найдено. В 1861 г. Куратов приезжает в Усть-Сысольск и с первого апреля начинает служить учителем первого класса в церковно-приходском училище. Он проработал в этой должности до 1865 г. когда был переводен в Казань на службу по военному ведомству.
Для поэтического творчества Куратова Усть-Сысольский период жизни был исключительно плодотворным. Здесь окончательно формируется концепция крестьянской темы, безусловно, под влиянием поэзии Кольцова и Некрасова, но без магистрального для Некрасова мотива страдания народа. Куратов поэтизирует мир коми крестьян, воспроизводит мироощущение этих людей, их жизненную философию. Содержание стихотворений разнообразно, но в основе конфликта, определяющего развитие сюжета, всегда лежит некая жизненная ситуация, в которой оказывается его герой. В разрешении этой ситуации раскрывается характер героя, его человеческая судьба. Куратов скорее новеллист, чем лирик. Изображая сцены крестьянской жизни, он использует методы реалистической прозы, поэтому его стихотворения зачастую сюжетны, нарративны, он точен в бытовых деталях, эт-нографичен. Можно выделить два типа стихотворений на крестьянскую тему. Это стихотворения-истории, строящиеся как монолог героя о самом себе о своей жизни Порись морт «Пожилой человек» (1859), Порысь ныв «Старая дева» (1862), Грездса ныв, карса баринлы «Деревенская девушка и городской барин» (1862), Голь зон «Парень-бедняк» (1864), Синтом польо «Слепой старик (1866), Корысь «Нищий» (1865), Поч «Старуха» (1866), Порысь олом «Жизнь старика» (1870) и др.). В другой группе стихотворений Куратов отстраняется от конкретных судеб и показывает крестьян миром, изображая типовые ситуации гостевания или посиделок, когда все деревенское сообщество (молодые, старые, дети, богатые и бедные) собирается под одной крышей, в одной избе (Видзод, эстон жырыс «Посмотри, эта горница...» (1864), Коми бал (1865), Закар ордын «У Захара» (1867)). В поэтической системе Куратова изба приобретает символику крестьянской общины, крестьянского космоса. Вход в избу равнозначен рождению, а выход - смерти. Поэтому в стихотворении «Коми бал» описание происходящего в избе начинается с общих слов о том, что любой вошедший на «коми бал» (посиделки) уважаем здесь и любим, а первым зримым образом является плачущий на руках матери ребенок. Далее кинематографически детально и последовательно следуют образы сидящих на полатях и на печи детей, затем - поющих и пляшущих в середине избы молодых людей и, наконец, в углу под полатями изображается одинокая старуха, которая, выпив вина, притоптывает в такт пляшущим. В смене образов гостей от «младенцев» к «старикам» угадывается идея движения поколений, абсолютно необратимое движение человеческой жизни от рождения к смерти. Выпившая старуха вдруг выходит в центр пляшущей молодежи и пытается спеть как в молодости, но ноги не держат ее и из горла вместо песни вырывается плач.
В устьсысольский период жизни в поэзии Куратова начинает звучать игражданская нота. 1865 годом датировано большое стихотворение Йогралы «Ханту», в котором поэт поднимает проблему
необходимости просвещения малых лесных народов, таких, как ханты. Просвещение, знания сравниваются с эпидемией, болезнью, которой сначала переболеет коми народ, а вскоре она захлестнёт и Урал. Вопрос в том, нужны ли болезни просвещения - теология, гуманизм, романтизм, байронизм, космополитизм, пессимизм и прочие «гнилые измы» Старой Европы людям природы? Куратов считает, что и ханты выйдут на дорогу, по которой уже идут просвещенные народы, но в поисках этих «измов» не потеряют ли они своё исконное счастье? В эти же годы Куратов работает над составлением грамматики коми языка и в рамках этой работы публикует цикл статей «Зырянский язык» в «Вологодских губернских ведомостях», а также рецензирует «Грамматику» П.Савваитова.
Удушающая атмосфера захолустного провинциального городка, запутанные личные отношения, отсутствие перспектив писательского и научного творчества, карьерного роста обусловили сильнейший душевный кризис, пережитый Куратовым. 29 декабря 1864 г. он подал прошение на имя Вологодского епископа об определении его на учёбу в училище военного ведомства г. Казани для получения аудиторского звания. Очевидно, что в сложившейся ситуации учёба в Казани для Курато-ва - это единственный способ вырваться из удушающей его обстановки, продолжить образование, сделать карьерный рывок и увидеть мир. Прошение было удовлетворено, правление Вологодской семинарии вынесло решение об освобождении его от должности учителя, а 11 июля 1865 г. вышел приказ о назначении Куратова на службу в штаб Казанского военного округа [14. С. 88-89]. Выехать к месту службы он смог только в начале октября 1865 г., этому предшествовали томительные недели и месяцы ожидания. Смятение, которое царило в это время в душе поэта, выразилось в цикле стихотворений, лейтмотивом которых стала жажда свободы, пусть даже ценой гибели всего мира (Со бара пемыд лолын лоис «Опять в душе моей темно» - в русском и коми вариантах, Сампсон «Самсон»). Лирический герой Куратова призывает на помощь апокалипсические силы, способные и очистить душу, и разрушить мир, погрязший в бездуховном мраке:
Желал бы я, чтобы луна
Была от глаз удалена
За край вселенной, чтобы в сечах
Кровавых ангелы себя
Рубили, чтобы неба своды
Свалились на землю, губя,
Как под ловушкой мышь, народы...
(Опять в душе моей темно.. .1865)
Образы, описанные в этом стихотворении, Куратов находит в основном в Библии [12. С. 130-131]. Что касается стихотворения Сампсон «Самсон», то его сюжет целиком взят из известной ветхозаветной легенды о пленённом врагами богатыре. В средине XIX в. в русской литературе появляется стихотворная версия легенды «Самсон» (1848), изложенная Н.М. Языковым а немного позднее - перевод стихотворения Г. Лонгфелло «Предостережение», сделанный М.Л. Михайловым [13. С. 89-93]. В обоих произведениях дана обобщённо-символическая трактовка образа Самсона: в стихотворении Г. Лонгфелло и в переводе М.Михайлова это «взбунтовавшийся тираноборец, народный заступник» [13. С. 91], а в стихотворении Н. Языкова - гигант, сурово мстящий за предательство. Созданный по этим образцам, Самсон Куратова - это плененный Поэт-бунтарь, восставший против рутины обывательского мира. В этом контексте ослепление Самсона противопоставлено слепоте толпы, не увидевшей и не признавшей его поэтического таланта. Суду толпы противопоставлен суд Самсона, разрушающего дворец-мир. Звучащие из-под руин слова: «Дорогу талантливым!» - это предупреждение обывательскому миру о вселенском предназначении Поэта, его неподсудности неправедному суду толпы.
Тема «Поэта и толпы», как отмечает Г.И. Тираспольский, объединяет рассмотренные произведения со стихотворениями «Усть-Сысольск» и «Прощание», датированными этим же годом [13. С. 96]. Написанное в жанре инвективы, стихотворение «Усть-Сысольск» - это сатирическое обличение того негатива, в котором жил поэт и с чем он так и не смог примириться. Уже первые строки стихотворения призваны сформировать в сознании читателя образ унылой действительности, которая окружает поэта со всех сторон:
Город пошлый, город грязный! Заместил твои концы Сброд какой-то безобразный Подлецы всё да глупцы!
Этнографическая конкретика сообщает достоверность жалким и убогим городским образам: город изначально «мал и неказист», в нем отмечены черты тления, гнили («словно ты, харчок нечист»); на домах растёт гриб, землю покрывают скользкие «мостки» и т.п. Толпа или «сброд» также конкретизирована: это полицмейстер Левицкий, некий «Борька», Епальский, следящие за тем, чтобы город не менялся, поэтому они «строят траншеи» «науке и уму» или «давят ярмом» таких, как поэт. По эмоционально-психологическому настрою этому произведению близко стихотворение Пемыд «Тьма» (1865), написанное в форме аллегории. Мир, в котором живёт поэт, постепенно завоевывается тьмой, силами зла. Тьма пала на землю в некие неопределенные, давние времена, затем она стала свойством исторического времени, синхронного жизни лирического героя и далее тьма движет время к грядущему апокалипсису, после которого наступит долгожданное царство добра и света.
К месту своей службы в штаб Казанского военного округа Куратов прибыл 20 октября 1865 г. Здесь, в училище военного ведомства, он получил специальное юридическое образование и через год был рекомендован на должность полкового аудитора в Туркестанский военный округ. В плане творчества, казанский период жизни для Куратова наполнен интенсивными поисками новых направлений в поэзии. С одной стороны, он продолжает развивать крестьянскую тематику, с другой, - в его стихотворениях появляются новые, нехарактерные для раннего творчества элегические мотивы, гражданская и любовная тематика, поэт обращается к новым жанрам - сатире, эпиграмме. Тема крестьянского мира раскрывается в стихотворениях Синтом польо «Слепой старик», Поч «Старуха», Шудтомяс «Несчастные»; в небольших любовных стихотворениях Зевс! Тэ ас выло коль мено «Зевс! Оставь меня», Тэкод донъясьны «С тобой торговаться», Эг лосявло «Ссора» и др. Поэт будто бы продолжает лирический диалог с Сандрой (Александрой Поповой), оставшейся в Усть-,Сысольске. В то же время он обращается к лирическим размышлениям о жизни и смерти: Туроб «Метель», 1866 во пет!гон «Уходящему 1866 году», Дзебашнын «На кладбище». В Казани Куратову впервые открылся Восток, и он не мог пройти мимо шедевров мусульманской культуры. Сохранились его переводы II и С1Х сур Корана, двух стихотворений Рудаки. В то же время Куратов переводит на коми язык стихотворения А.С. Пушкина, Кольцова, Сырокомли, Шиллера, Гейне, Эндрю Парка и др. 1866 г. знаменателен и тем, что в «Вологодских губернских ведомостях» была опубликована статья Куратова «Зырянские песни», в которой он разместил пять своих стихотворений под видом коми народных песен. Статья была подписана буквой К, очевидно инициалом самого Куратова. В том же 1866 г. он написал стихотворение Менам муза «Моя муза», которое традиционно определяется исследователями, как поэтическая декларация Куратова [14. С. 103].
Осенью 1866 г. заканчился срок обучения в училище и Куратова направили в Семипалатинск в штаб седьмого Западно-Сибирского батальона аудитором под начало военного губернатора Г.А. Колпаковского. В октябре 1867 г. Г.А. Колпаковского назначают военным губернатором Семи-реченской области, и естественно, что в укрепление Верный (будущий город Алма-Ата), он переводит из Семипалатинска свою команду, в том числе и обер-аудитора И.А. Куратова. Так что уже в конце декабря 1867 г. поэт приступает к служебным обязанностям в 11 Туркестанском линейном батальоне в укреплении Верном.
Семпалатинский период творчества стал для Куратова переломным. С одной стороны, он продолжает развивать в поэзии крестьянскую тематику, к этому времени относится лучшее стихотворение крестьянского цикла - Закар ордын «У Захара», к сожалению, сохранившееся не полностью, а также небольшая поэма Кулом том мортлон «Смерть молодого человека». С другой стороны, крестьянская тема перерастает в размышления о Родине, Коми земле. В стихотворении Шондг йылысь «О солнце» Куратов выражает жизнесозидающую для коми народа мысль: чтобы преобразовать Коми землю, сделать её плодородной, чтобы «солнце своими лучами помогало пахарю собирать хлеб», нужно ежедневно трудиться, не жалуясь на скупость северного небесного светила. В других произведениях возникает мотив оторванности от Родины и тоски по ней. Куратов создаёт стихотворения элегической тональности: 1867 волы «1867-му году», Восьса ошинь дорын пукалг «Возле открытого окна я сидел», Тулыс «Весна», Отпыр зэв мем дзугыль лоис «Однажды стало мне очень грустно», От сомын тИ Ме ог! «Теперь только вы! Не я!». Переживания лирического героя связаны с чувством
одиночества, вызванного разлукой с родной землёй, с родными людьми, его тревожит неясность будущего. Трагедия Куратова заключалась в том, что он родился коми поэтом, писал на коми языке, и, будучи оторванным от коми окружения, оказался вынужден писать как бы для себя или для возможного будущего коми читателя. Одиночество в мире людей - непременный атрибут его концепции Поэта. В случае Куратова оно усугубляется тем, что голос поэта может слышать только он один, поскольку поэт и окружающие его люди говорят на разных языках. В элегических стихотворениях уже отчётливо звучат нотки пессимизма, жизнь не предлагает лирическому герою радостей, да и сам он ждёт от жизни только новые скорби. Появляется не свойственный прежде поэту мотив - предчувствие смерти, причём, смерти ранней. Смерть не страшит лирического героя, он принимает её как закономерное завершение безрадостной судьбы:
Когда откроется мне гроб,
Войду, ничто меня не остановит...
(1867-му году)
К середине 1867 г. художественные искания Куратова сосредотачиваются вокруг главной для его зрелого творчества темы смерти. Она вроде бы для Куратова не новая; поэт развивал её в стихотворениях крестьянского цикла, поскольку для крестьян смерть является закономерным завершением жизненного круга. По отношению к крестьянскому миру поэт находится в позиции наблюдателя, он видит его со стороны и только констатирует сопутствующие смерти эмоции и события: уныние, болезнь, старость, одиночество - в противоположность таким признакам жизни, как веселье, здоровье молодость и единение в общине. Предельное одиночество для него - это могила: быд ас гуо водас «каждый ляжет только в свою могилу». В зрелом творчестве меняется позиция лирического героя, теперь на своем жизненном опыте он ощущает противостояние жизни и смерти. Он уже обладает знанием о смерти, это знание позволяет ему понять и оценить самую глубину жизни. Первым произведением, в котором Куратов обращается к теме смерти, является стихотворение Дзебанинын «На кладбище» (1866), представляющее собой реминисценцию известной сцены на кладбище из трагедии В. Шекспира «Гамлет». Лирический герой Куратова, как и Гамлет, противопоставляет нынешнюю посмертную пустоту черепа прежней живой полноте головы, продуцирующей мысли. Но если Гамлет, созерцая череп, рассуждает о превосходстве смерти над жизнью, то лирический герой Куратова размышляет о том, что мысли, когда-то наполнявшие голову умершего человека, даже устаревшие сегодня, все же веют из пустого черепа, и живые соплеменники до сих пор «едят» их заплесневевшие остатки. Ироничное по форме, это стихотворение Куратова уже содержит концепцию трагического диалога с жизнью, который возможен только, если сам лирический герой находится где-то на границе между жизнью и смертью.
Тема смерти объединяет в один цикл ряд стихотворений, написанных в разное время, но, в основном, уже после 1867 г. Это Оти бур олом «Одна хорошая жизнь» (1867), Ой, олом, олом! «Эх, жизнь, жизнь!»(1867), Со кыдз айос тода ме... «Вот так его я знаю...»(1867), небольшая поэма Кулом том мортлон «Смерть юноши» (1867), Брамин кулан водзвылас «Брамин перед смертью» (1870), Важся коми войтырлон кодралом «Поминки древних коми» (1875) и некоторые другие. Особенностью этих стихотворений является характерная для философской лирики направленность на всечеловеческое в предмете изображения. Образ смерти присутствует и в других стихотворениях Ку-ратова, но в их основе лежит интерпретация неких биографических фактов самого поэта, его личной грусти, не возвышающейся до общечеловеческого, философского уровня. В рассматриваемых стихотворениях Куратов предельно дистанциирован от изображаемого, хотя его позиция зачастую крайне эмоциональна. Примером такой позиции поэта является стихотворение Ой, олом, олом! «Эх, жизнь, жизнь!» (1867), написанное в форме диалога с жизнью. Конечно же, имеется в виду Жизнь вечная (Ин.17,3), всемирная жизнь, краткий отрезок которой дано прожить лирическому герою. Обращаясь к Жизни, поэт говорит, что с каждым прожитым днем она становится ему дороже: «Мы не будем с тобою спорить, // Ты оставайся, а я уйду... » Жизнь «остается» в вечном циклическом движении природных форм, обновление которых происходит через смерть, тогда как «уход» лирического героя, т.е. его смерть, означает исчезновение его личности. В этом трагизм человека, в отличие от природы осознающего смерть как исчезновение своей индивидуальности. «Ты, Жизнь, счастлива вечностью // И когда-нибудь станешь лучше.// И почему моя самая нелюбимая тема // Всегда «смерть», ты понимаешь». Смерть, конечно же, «нелюбимая тема», но именно она определяет цену и смысл жизни, поэтому к ней обращается поэт наиболее часто.
Ощущение краткости земной жизни, хрупкости человеческого существования лежит в основе поэмы Кулом том мортлон «Смерть юноши». Центральным событием, вокруг которого строится ее сюжет, являются похороны юноши. Композиционно поэма делится на три части. Организующий ее лирический герой - поэт - по воле случая оказывается на месте события. В зачине произведения говорится о том, что ему в церкви «слышится» в пении дьяка голос умершего юноши: умерший говорит о том, что смерть его «придушила, чтобы не мог сказать ни слова живым». Умерший юноша сетует на то, что еще недавно на посиделках он «сидел рядом» со своими сверстниками, жил с ними одними заботами, разговорами, пожеланиями долгих лет и богатства, но смерть все это перечеркнула. Она прожгла грудь, остудила кровь, лишила дара речи, «подвела как углем синие круги под глазами и сдула красоту с лица». Теперь здесь находится только тело, «как будто и не жил рядом с вами!» В монологе умершего единство живых представлено как высшее благо, по сравнению с одиночеством его холодного тела, с одиночеством смерти. Вместе с тем, подчеркивается эфемерность людского единства, которое в любую минуту может нарушить смерть. Заканчивается монолог обращением к живым, противопоставляющим недолгому единству живых будущее единство в вечности.: «Встаньте рядом со мной // Проводите меня.// Пока остаетесь, а будем // когда-нибудь и вместе!». Во второй части стихотворения изображается, как лирический герой, принимает участие в прощании с умершим и разговаривает с его матерью. Он узнает о трагедии семьи, лишившейся единственного кормильца. Безвременная кончина юноши фактически обрекает его родителей на полуголодное существование и скорую гибель. В заключительной части стихотворения говорится о том, что поэт, вместе с другими участниками похоронной процессии, провожает гроб с телом юноши на кладбище, и вдруг видит вокруг себя картину расцветающей весенней природы: «А тогда весна // Только еще начинала // Оживлять то, что (когда-то) умерло. // И что уже стерлось (исчезло), // Омыть дождем, // Чтобы покрыть новым узором.». В этой картине он узрел антиномию описанным трагическим событиям: жизнь человека - лишь мгновенье всемирной жизни, и с его смертью в ней навсегда растворяется то личностное начало, которое и составляло его уникальность.
Пожалуй, наиболее полно тема смерти как растворение личного человеческого бытия в сверхличном бытии Жизни вечной, бытии Бога раскрывается в стихотворении Со кыдз сШос тода ме... «Вот так его я знаю.». В рукописи оно не озаглавлено и называется по первой строке. С точки зрения развития сюжета, стихотворение представляет собой перифрастически зашифрованное описание некоего явления или «логическую операцию определения, или дефиницию» [11. С. 18]. Самому явлению поэт не дает названия. Но употребленное им местоимение «сшо» (личные местоимения в коми языке не имеют показателя рода) наводит на мысль о скрытым за ним образе природы, который мыслится в сугубо позитивистском значении материи, бытия [14. С. 117]. Представляется, что строя свои размышления по принципу дефиниции, поэт отображает не все, но определяющие свойства Бога. Самым существенным среди них, по его мнению, является молчание. На протяжении стихотворения об этом качестве говорится трижды: в первой и предпоследней строфе дословно «Оло чов отторъя» (пребывает постоянно в молчании), но во втором случае с восклицательной интонацией, и в самом конце - «пыр чов оло» (всегда молчит). Молчание воспринимается не только сквозным, постоянным признаком описываемого явления, но и родовым, вмещающим все остальные. Поэтому закономерно, что в средине текста оно раскрывается через более частные компоненты - акцентируются как бы составные части молчания. Таким образом, все элементы стихотворения, обеспечивают единую художественную задачу -выразить свое знание о Творце через сопоставление Его свойств с человеческими. Любое рассуждение о Боге предполагает некое размышление о том, что находится за пределами понимания человека, поэтому Куратов, не используя общепринятое наименование Ен - Бог, намеренно прибегает к апофатиче-скому богословскому методу, предполагающему постижение Божественной сущности через отрицание определяемых качеств. Все отрицаемое поэтом в результате оказывается неприменимым к образу Бога и находится в плоскости человеческой жизни. Остаются некоторые постоянные эпитеты, (бесконечность, свет, красота), определяемые в богословии как имена Бога, а также образы бессмертия, абсолютного равнодушия, явленные через емкую метафору «непостижимого молчания».5
На должности аудитора 11 линейного батальона Куратов прослужил три с лишним года. Он вёл следственные дела о хищениях, растратах казённого имущества, злоупотреблениях станичных администраций, участвовал в ревизиях и проявил себя как толковый специалист и честный человек. Уже в 1869 г. военный губернатор Колпаковский представил его за «отлично-усердную службу» к ордену Святого Станислава третьей степени [4. С. 43]. Это была высокая награда. Напомним, что представле-
5 Подробный анализ стихотворения дан в статье [8].
ние к ордену второй степени давало право на получение наследственного дворянства. 3 марта 1871 г. приказом Туркестанского генерал-губернатора Кауфмана Куратов был переведён из батальона в распоряжение губернатора области на должность младшего чиновника особых поручений [4. С. 51]. На этой должности он исполнял обязанности уездного судьи, прокурора, следователя, и по следственным делам объездил всё Семиречье. Он считался опытным юристом, профессионалом, дослужился до чина титулярного советника (офицерский чин - капитан) и был представлен к ордену Святой Анны третьей сте-пени.6 Карьера Куратова была успешной, его ценило руководство края, уважали друзья. Наверняка, он поднялся бы высоко по служебной лестнице, но помешала преждевременная смерть от туберкулёза. 19 ноября 1875 г. И.А. Куратова не стало. Развёрнутый некролог о его смерти за подписью Л. С-н был опубликован в газете «Туркестанские ведомости» 2 января 1876 г.
Семиреченский период творчества Куратова самый продолжительный по времени - целых восемь лет. Количество произведений, написанных в этот период, сравнительно невелико - порядка 63 стихотворений датируется 1868-1875 годами. Творчеству мешала работа, требовавшая полной отдачи и почти не оставлявшая свободного времени для поэтических занятий. Тем не менее, Куратову удаётся выкраивать время для стихов. Кроме того, он работает над переводом Нового Завета на коми язык, составляет коми-зырянскую грамматику, предполагая издать ее в Верненской типографии в год своей кончины. Творческий диапазон этого периода достаточно широк. По прежнему в центре поэтического мира Куратова коми люди: в созданную ранее галерею крестьянских типов он включает новые образы - это старик, проживший, на его взгляд, слишком долгую жизнь и считающий, что смерть обходит его за какие-то грехи (Порысь олом «Жизнь старика» - 1870); юная коми девушка, мечтающая о своей первой любви (Том ныв «Юная девушка» - 1870); нищие (Синтом корысь «Слепой нищий» - 1874). В этом же цикле есть трогательное наставление матери, адресованное юной дочери-невесте (Мам «Мать» - 1875) и ироничное стихотворение Важся коми войтырлон кодралом «Поминки древних коми» (1875), в котором изображается лучшая загробная жизнь. Но поэт обращает внимание на парадокс, состоящий в том, что она скучна, и если бы на этом свете жилось благополучно, никто бы не мечтал о счастье на том свете. Большая часть любовных стихотворений Куратова написана в жанре, сочетающем признаки мадригала и эпиграммы - это миниатюры, в которых восхваление женщины проникнуто тонкой иронией [2. С. 58]: Миян сёрни волг долыд «Наш разговор был весёлым» (1868), Идеал тэ менам, Анна «Анна, ты мой идеал», Ме философ этшаника «Я немного философ», Комильфояс, франтъяс «Комильфо и франты» (1869), Король дтын медэль «Мэдэль возле короля» (1869), Пукалан тэ паськыда и рама «Ты сидишь широко и скромно» (1870), И рам и долыд пыр «Скромна и весела всегда» (1874). Однако высшей точки в поэтизации любовных переживаний поэт достигает в стихотворении Быд мортлон, шуоны тунъяс «У каждого человека, говорят астрологи» (1870). Это стихотворение об одиночестве, о невозможности любви, потому что у каждого человека есть только одна звезда где-то высоко в небесах, и только одна любовь, но она так же далёка, как и звезда. Семиреченским периодом датируется и ряд произведений гражданской тематики. Это стихотворения Европалы «Европе» (1869), Кор войписны-керисны Лессинг, да Шиллер, да Гёте «Когда творили Лессинг и Шиллер, и Гёте» (1870), Оз шу нин миянлы кыв Егова «Не скажет уже нам ни слова Иегова» (1874), Важн узьо сылон мывкыд «Давно спит его ум» (1874-1875).
В этот же период Куратов создает ряд больших произведений, среди которых выделяется поэма Пасъяс синтомлон «Записки слепого» (1870-1874). Мотив слепоты для мифопоэтики Куратова является сквозным, и это не случайно, учитывая его богословское образование. В поэме противопоставлены физическая слепота и духовное зрение. Произведение интересно тем, что в него включены автобиографические факты, позволяющие увидеть в образ лирического героя (слепого) непосредственно самого Куратова. Жизнь предстает перед лирическим героем как игра в жмурки (быдса гораньон ме ворслг «всю жизнь я играл в жмурки»), где повязкой на глазах водящего служат те или иные жизненные приоритеты, в зависимости от возраста. В четырнадцать лет глаза лирического героя были повязаны омофором или ораром. В более взрослом возрасте омофор сменяется женским боа. Далее ставшему юристом герою повязку на глаза накладывает слепая Фемида. Однако эти повязки скрывают от героя смысл его жизни, и только, став слепым, он начинает его постигать. Жизнь лирического героя делится на два периода: период зрячести ознаменован духовной слепотой, период слепоты одаривает героя духовным зрением, зрением сердца. Кроме «Записок слепого» Куратов задумывал написать большую поэму Яг морт «Лесной человек». (1870-1875). Неизвестно, была ли она закончена, поскольку среди рукописей обнаружены только несколько ее отрывков.
6 Этот орден давался за заслуги офицерам не ниже штабс-капитана, прослужившим восемь лет.
Лев Самарин, автор некролога в «Туркестанских ведомостях», пишет: «Последние годы он главным образом посвятил переводу на зырянский язык Евангелия (именно Евангелия от Луки). Труд этот снабжён громадным числом филологических комментариев, доказывающих не только глубокое знакомство Куратова с языком и бытом зырянского народа, но и немалую эрудицию. Кроме того, в числе рукописей покойного найдено немало оригинальных и переводных стихотворений на зырянском языке, опыт толкового зырянско-русского словаря, грамматика зырянского языка и целый ряд этюдов. Нам хорошо известно, что за несколько месяцев до смерти Иван Алексеевич собирался испросить разрешение у главного начальника края на отпечатание в местной типографии зырянской грамматики, и только поход в Коканд и усилившиеся страдания помешали Ивану Алексеевичу осуществить задуманное намерение» [3. С. 148].
Рукописи Куратова были отправлены его племяннику, Н.А. Куратову, в то время студенту Санкт-Петербургского университета. До начала 1920-х гг. рукописи хранились в домашнем архиве его брата, С.А. Куратова, а в 1923 г. оказались в поле зрения известного лингвиста и этнографа А.С. Сидорова [10. С. 34]. С этого времени началась публикация художественного наследия первого коми поэта.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гуляев Е.С. Водзкыв // Куратов И.А. Менам муза. Художественной гижод чукор (Куратов И.А. Моя муза. Собрание художественных произведений). Сыктывкар, 1979. С. 5-18.
2. Дёмин В.Н. История и типология жанров коми поэзии. Сыктывкар, 1997. 315 с.
3. Иван Алексеевич Куратов. Некролог // Куратов И.А. 1988. С. 145-147.
4. Ивлев Н.П. Куратов в Казахстане. Сыктывкар, 1981. 200с.
5. Куратов И.А. Менам муза. Художественной гижод чукор (Куратов И.А. Моя муза. Собрание художественных произведений). Сыктывкар, 1979.
6. Куратов И.А. Ты бесконечна, жизнь / Сост. В.И. Мартынов. Сыктывкар, 1988. С. 8-101.
7. Клейн И. Пути культурного импорта / Труды по русской литературе XVIII века. М.: Языки славянской литературы. 2005. 577 с.
8. Лимеров П.Ф., Лимерова В.А. Жанр философского стихотворения в творчестве И. А. Куратова // «Тайо сьылом - коми олом»: коми литературалы подув пуктысьяс йылысь уджъяс. Сыктывкар: издательство «Кола», 2008. С. 58-67.
9. Мартынов В.И.. Предисловие // И.А. Куратов. Ты бесконечна, жизнь. Сыктывкар, 1988. С. 3-8.
10. Мартынов В.И. История открытия и изучения рукописного наследия И.А. Куратова // Куратовские чтения. Сыктывкар, 1990. Т.6. С. 29-42.
11. Спивак Р.С. Русская философская лирика. Проблемы типологии жанров. Красноярск, 1985.С. 18.
12. Тираспольский Г.И. Эхо Пушкинской лиры. Сыктывкар, 1999. 256 с.
13. Тираспольский Г.И. О творческой истории стихотворения Куратова «Самсон» // Куратовские чтения. Сыктывкар, 1990. С. 87-98.
14. Фёдорова А.Н. И.А. Куратов. Очерк жизни и творчества. Сыктывкар, 1975. 192 с.
Поступила в редакцию 18.07.14
P.F. Limerov
I.A. KURATOV, THE FIRST POET OF THE KOMI: OUTLINE OF CREATIVE LIFE
The article presents a new reading experience poetic heritage of the first Komi poet IA Kuratov. In the history of the Komi national culture creativity IA Kuratov phenomenon of enormous social and artistic value. It marked the beginning of the creation of the Komi literary tradition and incorporating this tradition into the Russian literary process. In the article the all important facts of the biography of the poet, respectively considered the most significant thematic cycles of its poetic heritage, the interpretation of the most important in terms of the whole creative works.
Keywords: system of poetic, romantic hero, the national character, the auditor, philosophical lyrics, the theme of death.
Лимеров Павел Федорович,
кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник
Институт языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН 167982, Россия, г. Сыктывкар, ул. Коммунистическая, 26 E-mail: plimeroff@mail.ru
Limerov P.F.,
Candidate of Philology, Senior Researcher
Language, Literature and History Institute Komi Science Center, Ural Branch of the RAS 167982, Syktyvkar, Communisticheskaya st., 26 E-mail: plimeroff@mail.ru
