Научная статья на тему 'И. А. Ильин о применимости в России западного опыта'

И. А. Ильин о применимости в России западного опыта Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
584
72
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
И. А. ИЛЬИН / ПЛАТОН / АРИСТОТЕЛЬ / ВОСТОЧНЫЙ ТИП ГОСУДАРСТВА / ЗАПАДНЫЙ ТИП ГОСУДАРСТВА / I. A. ILYIN / PLATO / ARISTOTLE / THE EASTERN STATE / THE WESTERN STATE

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Сафонов Виталий Николаевич

Статья посвящена взглядам выдающегося учёного-эмигранта И. А. Ильина на предмет несовместимости политических систем Запада и России. Данная тема актуализировалась после краха СССР, и сегодня важность её исследования возросла ещё больше. Прозападный либеральный путь, который выбрала политическая элита России, неудовлетворительно решил проблемы, стоявшие перед страной двадцать лет назад, и одновременно породил множество новых.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The ideas of I. A. Ilyin about the use of western countries experience in Russia

This paper deals with the ideas of outstanding emigrant scientist I. A. Ilyin about the incompatibility of the Western and Russian political systems. The given theme became actual after the USSRs collapse. The significance of its research has grown considerably nowadays.The Western liberal way chosen by the Russian political elite failed to solve the problems of this country which it faced twenty years ago and at the same time it gave rise to many new problems.

Текст научной работы на тему «И. А. Ильин о применимости в России западного опыта»

Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 18 (272).

Философия. Социология. Культурология. Вып. 25. С. 118-126.

В. Н Сафонов

И. А. ИЛЬИН О ПРИМЕНИМОСТИ В РОССИИ ЗАПАДНОГО ОПЫТА

Статья посвящена взглядам выдающегося учёного-эмигранта И. А. Ильина на предмет несовместимости политических систем Запада и России. Данная тема актуализировалась после краха СССР, и сегодня важность её исследования возросла ещё больше. Прозападный либеральный путь, который выбрала политическая элита России, неудовлетворительно решил проблемы, стоявшие перед страной двадцать лет назад, и одновременно породил множество новых.

Ключевые слова: И. А. Ильин, Платон, Аристотель, восточный тип государства, западный тип государства.

Русский учёный-эмигрант середины ХХ века И. А. Ильин, категорически не принимая Запад как образец подражания для России, прямо утверждал, что «...единого мерила, единого образцового строя для всех народов и государств нет и быть не может. И тот, кто вечно твердит “все через народ” - обнаруживает свое верхоглядство и свою политическую неспособность»1.

На наш взгляд, Россия с 1991 года, после распада СССР, приняла государственную форму, ей абсолютно чуждую, которая противоречит всему самому существенному в русской жизни, что и является главной причиной нашей сегодняшней, мягко говоря, слабости или неуклонной деградации, если сказать жестко. И только продажа углеводородов, леса и советских запасов (например. 500 тонн оружейного урана) помогает держаться на плаву Российской Федерации. Либеральный эксперимент в России уже имел место и позорно провалился в 1917 году, так как народ его не поддержал. Это факт! Иван Ильин, будучи принципиальным противником советской власти, очень убедительно доказывал, что западные одежды России не подойдут: «.государственная форма есть не “отвлеченное понятие” и не “политическая схема”, безразличная к жизни народов, а строй жизни и живая организация народа. Необходимо, чтобы народ понимал свой жизненный строй; чтобы он умел - именно “так”

- организоваться; чтобы он уважал законы этого строя и вкладывал свою волю в эту организацию. Иными словами: именно живое правосознание народа дает государственной форме осуществление, жизнь, силу; так, что государственная форма зависит прежде всего от уровня народного правосознания, от исто-

рического нажитого народом политического опыта, от силы его воли и от его национального характера.

Нелепо сажать за шахматы человека, не понимающего игры и ее правил, не умеющего задумать план партии, не желающего вложить в игру свою мысль и свою волю.

Спортивная дружина, не сыгравшаяся в футбол, провалит состязание.

Суворов готовил каждое сражение, разъясняя солдатам ход и смысл предстоящей операции; и именно благодаря этому он выигрывал бой за боем.

Так и в политической жизни: она делается живыми людьми, их патриотической любовью, их государственным пониманием, их характером, их чувством долга, их организационными навыками, их уважением к закону. Все это надо воспитать. Нелепо вводить в стране государственную форму, не считаясь с уровнем и с навыками народного правосознания.

<.. .> Далее, государственная форма должна считаться с климатом и с природою страны. Суровый климат затрудняет всю организацию народа, все сношения, все управление. Природа влияет на характер людей, на продовольствие страны, на ее промышленность; она определяет ее географические и стратегические границы, ее оборону, характер и обилие ее войн. Все это должно быть учтено в государственной форме»2. Климат, особенности природы, размер территории, плотность населения - всё это сегодня в политологии называется влиянием географического фактора. Влияние географического фактора на формирование национального характера народа и влияние национального характера в свою очередь прямо или косвенно на социальную и

политическую жизнь этого народа - в современной науке очевидные зависимости.

И. А. Ильин правильно полагал, что именно строй формальной демократии, который возник на западе за последние полтораста лет, стал главной причиной появления тоталитарных режимов фашистского и сталинского типа3. Впоследствии во второй половине ХХ века в политологии, правда, появилось новое понятие - ‘мобилизационная модель’, которое несколько смягчает характеристику, по крайней мере, сталинского СССР, но в главном русский учёный прав: именно из-за близорукой и корыстной политики стран-победительниц после Первой мировой войны в Германии пришёл к власти Гитлер и, укрепившись в ней, развязал Вторую мировую войну.

И. А. Ильин критикует строй формальной демократии и тоталитарный режим как нежелательные для государства крайности и предлагает сочетать в оптимальной модели государства начала самоуправления (от демократии) и начала принуждения сверху (от тоталитаризма)4. Но, будучи профессором права, И. А. Ильин не мог не признавать важную роль законодательства как регулятора государственной жизни: «Государство по самому существу своему есть организация не частно-правовая, наподобие кооператива, добровольно-свободная, а публично-правовая, властно-повелительная, обязательно-при-

нудительная»5 . А этот элемент политического управления всегда лучше по сравнению с Россией был развит на Западе.

Продолжим рассуждения И. А. Ильина о своеобразии России. Многонациональный состав населения тоже предъявляет к государственной форме свои требования. Он может стать фактором распада и привести к гибельным гражданским войнам. Но эту опасность можно преодолеть, как это произошло в Швейцарии, США и России. В России это случилось благодаря религиозно-культурному преобладанию и успешному политическому руководству численно сильнейшего народа, так как он отличается настоящей уживчивостью и добротой. Отсюда выводы: каждый народ и каждая страна есть живая индивидуальность со своими особыми данными, со своей неповторимой историей, душой и природой. Поэтому каждому народу причитается своя, особая, индивидуальная государственная форма и конституция, соответствующая

ему и только ему. Нет одинаковых народов и не должно быть одинаковых форм и конституций. Слепое заимствование и подражание нелепо, опасно и может стать гибельным6. Эти строки написаны через несколько лет после окончания Второй мировой войны, но они сохраняют свою актуальность и сегодня. И. А. Ильин подробно аргументирует эту мысль, подчёркивая, что он не первый, кто зафиксировал этот момент о своеобразии каждого народа: «Растения требуют индивидуального ухода. Животные в зоологическом саду имеют, - по их роду и виду, - индивидуальные режимы. Даже людям шьют платья по мерке... Откуда же эта нелепая идея, будто государственное устройство можно переносить механическим заимствованием из страны в страну? Откуда это наивное представление, что своеобразнейшая английская государственность, выношенная веками в своеобразной стране (смешение кровей! остров! море! климат! история!) своеобразнейшим народом (характер! темперамент! правосознание! культура!) - может воспроизводиться любым народом с любым правосознанием и характером, в любой стране любого размера и с любым климатом!? Можно поистине подумать, что образованные политики совсем не читали - ни Аристотеля, ни Макиавелли, ни Монтескье, ни Бокля...»7. Впрочем, сегодня уже очевидно, что население нашей страны уже поставило неудовлетворительную оценку либеральной демократической модели, которая была навязана России после развала СССР.

А вот строки И. А. Ильина, которые написаны как будто в наши дни: настолько они актуальны: «То политическое течение, которое, по-видимому, преобладает в современном мире, должно быть обозначено как “фанатизм формальной демократии”. Фанатизм - потому, что это течение превратило свой лозунг в “исповедание веры”, в панацею (всёисцеляющее средство), в критерий добра и зла, в предмет слепой верности и присяги; так как если бы надо было выбирать между тоталитарным режимом и формальной демократией, ибо ничего больше нет (тогда как на самом деле есть еще многое другое!).

.Но в действительности такая “демократия” ни от чего не обеспечивает: ни от всеобщей продажности, ни от предательских заговоров, ни от эксплуатации плутами слабых, добрых, темных и глупых, ни от анархии, ни от тирании, ни от тоталитаризма. <...> Но

разве фанатик внемлет урокам исторического опыта? Сколько раз формальные демократии вырождались, теряли свою творческую силу и губили государства! И нам, русским патриотам, совершенно необходимо додуматься в этом вопросе до конца и договориться друг с другом.

Демократический строй далеко не всегда и не везде у места. Он имеет свои необходимые основы или “предпосылки”: если нет их налицо, то ничего, кроме длительного разложения и гибели, демократия не дает»8. Среди этих предпосылок И. А. Ильин на первое место ставит искусство свободы присущее или не присущее народу: «.Первое: народ должен разуметь свободу, нуждаться в ней, ценить ее, уметь пользоваться ею и бороться за нее. Все это вместе должно быть обозначено как искусство свободы. Нет его - и демократия обречена.

Дело в том, что свобода совсем не состоит в “развязании” граждан или в “разнуздании” народа, но в замене внешней связанности, идущей “сверху’ - внутренней самосвязью, самодисциплиной. Свободный народ сам знает свои права, сам держит себя в пределах чести и закона; он знает, для чего ему дается свобода: он наполняет ее верной творческой инициативой - в религии, в самоуправлении, в хозяйстве, в общении, в науке и в искусстве. Он не пойдет за негодяями, соблазняющими его “вседозволенностью”, но заставит их замолчать. Он не позволит тоталитаристам отнять у него свободу, но сумеет отстоять ее.

Народ, лишенный искусства свободы, будет настигнут двумя классическими опасностями: анархией и деспотией»9. Примерно за сто лет до И. А. Ильина об этом же предупреждал А. И. Герцен, что нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри, как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы. Это широко известные слова. Второй предпосылкой творческой демократии после искусства свободы является, по мнению И. А. Ильина, достаточно высокий уровень правосознания народа. «В каждом из нас есть две силы, обычно противостоящие друг другу: сила инстинкта и сила духа. Инстинкт, взятый сам по себе и не обузданный духом, - есть волк в человеке: он хищен, коварен и жесток. Но он хитрее и изворотливее лесного волка. Человек голого

инстинкта - не ведает ни веры, ни совести, ни жалости, ни чести; он посмеивается над честностью, презирает доброту, не верит ни в какие принципы. Для него все хорошо, что ему выгодно. Он ищет богатства и власти. Он именно таков, каким его с восторгом и преклонением описал Фридрих Ницше в своем антихристианском произведении “Воля к власти”, где Ницше взывает к “верховному зверю”, к “дикому” и “злому” человеку с “веселым брюхом”, с “грубым” и “диким” нравом, к безбожному наслажденцу.

Бездуховному инстинкту противостоит дух в человеке, начало сердца, разумной воли, ответственного предстояния и совести. Дух проявляется в жажде священного, в искании Бога, в способности к самообладанию и к деятельной любви. Правосознание есть одно из основных его проявлений: «я есть личность с духовным достоинством и правами, я знаю, что мне можно, должно и чего нельзя; и такую же свободную и ответственную личность я чту в каждом другом человеке»10. Человек, имеющий здоровое правосознание, законопослушен и лоялен к государству, -лишённый же правосознания, подобен зверю: «Человек, способный только к повиновению из страха, превращается в волка, как только отпадает страх. Человек без чувства ответственности и чести - не способен ни к личному, ни к общественному самоуправлению, а потому не способен и к демократии»10. Если в народе нет здравого правосознания, то демократический строй превращается в решето злоупотреблений и преступлений. Беспринципные и пронырливые люди оказываются продажными, знают это друг про друга и покрывают друг друга: люди творят предательство, наживаются на этом и называют это «демократией». Спасти их и страну от гибели может только строгий авторитарный режим10. Актуальность этих строк для сегодняшней России не нуждается в доказательстве; особенно точно предсказано про освобождённые инстинкты и про воровство 90-х годов, которое отчасти (но не совсем) прекратилось с избранием на пост президента В. В. Путина в 2000 году и выстроенной им вертикалью власти. И. А. Ильин называет ещё три предпосылки, которых в России сегодня нет: хозяйственная самостоятельность граждан, минимальный уровень образования и осведомлённости (если с образованием сегодня в России дела обстоят пока неплохо, то

с осведомлённостью из-за политики информационного подавления аудитории, проводимой российскими СМИ, положение скверное, так как народ дезориентирован в политических вопросах или равнодушен к ним) и необходимый политический опыт. Все пять вышеназванных предпосылок возникают внутри гражданского общества, они по существу и есть содержание его, но в современной России можно говорить в лучшем случае о зачатках гражданского общества. Само же гражданское общество является важнейшим признаком государства западного типа, поэтому возникает подозрение, что в России оно в принципе не может возникнуть. От этой догадки не следует впадать в отчаяние, так как в России, очевидно, сформируется своя особая демократия, не похожая на западную. Задача учёных - вовремя заметить и исследовать эту своеобразную российскую, совместимую с восточным типом государства, разновидность демократии. У русского учёного-юриста зафиксирована ещё одна - шестая - предпосылка, которая связана с уровнем развития гражданских качеств проживающих в данном государстве людей: личный характер и преданность родине, определенность воззрения, неподкупность, ответственность и гражданское мужество. Если этого нет - и он пустое место, картонный кирпич в стене, гнилое бревно, проржавевшее кольцо в цепи, заранее обеспеченный предатель11. Именно на таких гражданах и держится, и процветает любое государство.

* * *

У И. А. Ильина есть рассуждение о двух различных пониманиях государства и политики: механическом и органическом. «Механическое - отстаивает человеческую инстинктивную особь и ее частные интересы; оно измеряет жизнь количественно и формально. Органическое исходит от человеческого духа и восходит к национальному единству и его общим интересам; оно качественно и ищет духовных корней и решений. Которое же из этих пониманий желательно и спасительно для грядущей России?»12. Два этих понимания государства, на наш взгляд, очень напоминают две модели государства: западное и восточное, которые соответствуют механическому и органическому по И. А. Ильину. Деление всех государств на восточные (традиционные) и западные (современные) - хотя оно достаточно условное - утвердилось в современной политической науке. Основы такого деления

были заложены ещё Платоном и Аристотелем. Исследуем эту аналогию, используя при этом признаки восточной модели по Платону и западной - по Аристотелю, а также характеристики, присущие двум типам государств, зафиксированные в современной политологии.

И. А. Ильин пишет: «Рассмотрим сначала механическое воззрение.

Оно видит в человеке прежде всего инстинктивную особь, имеющую свои “желания” и “потребности”: каждый желает меньше работать, больше наслаждаться и развлекаться; плодиться и наживать; иметь свои безответственные мнения и беспрепятственно высказывать их; подыскивать себе где угодно единомышленников и объединяться с ними; ни от кого не зависеть и иметь как можно больше влияния и власти. Ведь люди родятся “равными” и потому каждому из них должны быть предоставлены одинаковые права для отстаивания своих “желаний” и “потребностей”: это “неприкосновенные права свободы”, которые “не терпят ограничений”. Поэтому каждая человеческая особь должна иметь в государственных делах равное право голоса. Сколько людей, столько равных голосов. Что кому нравится, то пусть каждый беспрепятственно и отстаивает. Единомышленники всех стран пусть свободно объединяются; поданные голоса пусть подсчитываются; большинство голосов будет всё решать. “Тогда пойдет все гладко и станет все на место”...»12. Этот фрагмент есть иллюстрация плюрализма, необходимость которого отметил ещё Аристотель13, а также формального равенства и индивидуализма, которые лежит в основе современной западной политической идеологии - либерализма.

Далее: «Что же касается качества всех этих “желаний”, планов и затей у всех этих “единомышленников”, а особенно мотивов и намерений всех этих “голосователей”, то до них никому не может быть дела: все это ограждается неприкосновенною “свободою”, ненарушимым “равенством” и “тайною” голосования. Каждый “гражданин” как таковой заранее считается разумным, просвещенным, благонамеренным и лояльным, неподкупным и “почтенным”; каждому дается возможность обнаружить все свои “доблести” и прикрыть словами о “публичном благе” все свои замыслы и затеи. Пока не пойман - он не вор; пока не взят с поличным - он требует к себе всеобщего уважения. Кто еще не попался на ме-

сте преступления (напр., предательства, иностранного шпионажа, вражеской агентуры, подготовки заговора, взятки, растраты, подлога, шулерства, торговли девушками, выделки фальшивых документов или монет) -тот считается политическим “джентльменом” независимо от своей профессии и полноправным гражданином (“про его художества все знают, да не докажешь”). Главное: “свобода”, “равенство” и “счет голосов”. Государство есть механическое равновесие частных (личных и партийных) вожделений; государство строится как компромисс центробежных сил, как лицедейство политических актеров. И политика должна двигаться “по равнодействующей” (по параллелограмму сил!) взаимного недоверия и состязающихся интриг...

К сожалению, это воззрение (насколько я знаю) нигде не высказано в такой откровенно-отчетливой форме. Оно и не является доктриной; это лишь молчаливый политический “догмат”, укоренившийся в мире и выдаваемый за само собою разумеющуюся “сущность демократии”: все формально свободны, все формальноравны и все борются друг с другом за власть, ради собственных интересов, прикрываемых общею пользою»14. Такое формально-количественное понимание государства открывает двери настежь всем политическим авантюрам, переворотам и революциям. Негодяи всего мира были бы глупцами, если бы они не заметили и не использовали эту великолепную возможность захвата власти15.

В этих фрагментах мы видим один из главных тезисов либерализма об изначальной разумности и благодетельности каждого индивида, а также давно признанный западными политологами тезис, что ценности западной демократии могут быть использованы врагами для её подрыва. И. А. Ильин, критикуя идеологию либерализма, саркастически высмеивает и то, и другое. Государство, которое отказывается от роли главного субъекта во внутренней политике, неизбежно передаёт её кому-то другому. Кому же? Народу? Да, народу - отвечают либералы. Но народ неоднороден: в нём есть более богатые и более организованные группы, которые так или иначе, быстро и медленно берут на себя роль дирижёров. Это называется гражданским обществом. Мы не хотим умалять его роль и значение в западных обществах, оно нередко реально и по-настоящему защищает права граждан от поползновений со стороны государства. Но если

речь заходит об интересах небольшой группы собственников, которым давно, ещё со времён античности, дано определение - олигархия, -то они жёстко и неуклонно, игнорируя и топча интересы всех остальных, реализуют решения, выгодные только им, прикрывая их, разумеется, всегда общей пользой. Об этом прямо писал Аристотель: богачи создают такие условия в государстве, при которых бедняки не имеют равных с ними прав; по мнению первых это и есть справедливость16, так как защищает их богатства от покушений вторых и не позволяет им разбогатеть. Аристотель даже приводит образец клятвы, которую давали в некоторых олигархиях богачи, пришедшие к власти: «И буду я враждебно настроен к простому народу и замышлять против него самое что ни на есть худое»17. И это же отмечает И. А. Ильин, который вскрывает все пороки, всё лицемерие западной либеральной демократии. С нашей точки зрения, И. А. Ильин критикует западный тип государства с позиций восточного, который тоже не лишён недостатков, но который более подходит для России, так как Россия, по сути, и есть восточное государство. Именно этого и не понимает или делает вид, что не понимает, современная российская политическая элита, которая ведёт страну либеральным курсом, стараясь изо всех сил превратить Россию в государство западного типа, хотя заметных позитивных результатов на этом пути что-то не видно за почти двадцать лет с момента краха СССР или полных двадцать шесть лет с момента начала горбачёвской перестройки, которая и стала прелюдией этого краха. Зато негативных результатов всё больше, и они всё очевиднее даже для рядовых российских обывателей. Опыт соседнего Китая, который за время реформ Дэн Сяопина уже треть века успешно и быстро развивается, просто игнорируется. А ведь историкам и политологам хорошо известно, что в основе китайских реформ лежит опыт СССР времён нэпа. Китайские руководители не соблазнились, как советские в 80-е годы прошлого века, на западный путь, который дал возможность бывшей советской номенклатуре трансформироваться в классических буржуазных собственников. Поэтому закономерно возникает предположение, что, может быть, российской политической элите нужно не превращение России в государство западного типа и в конечном итоге слияние с Западом (о чём регулярно говорят высшие должностные лица государства), а банальное обогащение.

Подводя итог критике формальной западной демократии, можно сказать, что она, по И. А. Ильину, во многом является фикцией, удобной для правящей олигархии, то есть для одного-двух процентов всего населения, а для остальных - не более чем красивой обёрткой, за которой скрываются антинародные и даже антигосударственные интересы. Чтобы не быть голословным, приведём в качестве примера масштабный террористический акт 11.09.2001. в США: сегодня больше половины американцев не верит в официальную версию, так как она совершенно не соответствует фактам. Но зато она очень хорошо соответствует коренным интересам американской финансовой, военно-промышленной и медийной олигархии. Об этом же, характеризуя западную модель государства, писал Аристотель, когда формулировал его важнейший признак: главная роль в управлении государством принадлежит собственникам (хотя и настаивал, что у собственников должен быть средний размер собственности: речь идёт о любимой Стагиритом такой формы правления, как полития, которая есть смешение демократии и олигархии)18.

Переходя к органическому пониманию государства, И. А. Ильин пишет: «Итак, жизнь государства слагается не арифметически, а органически. Самые люди, участвующие в этой жизни, суть не отвлеченные “граждане” с пустыми “бюллетенями” в руках, но живые личности, телесно-душевно-духовные организмы; они не просто нуждаются в свободе и требуют ее, но они должны быть достойны ее. Избирательный бюллетень может подать всякий; но ответственно справляться с бременем государственного суждения и действия - может далеко не всякий. Человек участвует в жизни своего государства - как живой организм, который сам становится живым органом государственного организма; он участвует в жизни своего государства всем - телесным трудом, ношением оружия, воинскими лишениями, напряжениями и страданиями; своею лояльною волею, верностью сердца, чувством долга, исполнением законов, (всем своим частным и публичным) правосознанием. Он строит государство инстинктивной и духовной преданностью, семейной жизнью, уплатой налогов, службой и торговлей, культурным творчеством и даже славой своего личного имени»19. Эти строки И. А. Ильина весьма похожи на строки Пла-

тона, когда он описывал своё идеальное государство: несомненно, платоновская модель государства для него являлась образцом: «Силою равнинного пространства, силою национального темперамента, силою славянского индивидуализма и слабостью своей общественной дисциплины - русский народ поставлен в условия, требующие не слабого, а сильного государственного центра. На протяжении своей истории он не раз обнаруживал и ныне в революции вновь обнаружил тягу к безвластному замешательству, к страстному разрушительному кипению, к хаотическому имущественному переделу, к противогосударственному распаду. Русский человек способен блюсти порядок и строить государство; он способен держать образцовую дисциплину, жертвенно служить и умирать за родину. Но эта способность его проявляется и приносит плоды не тогда, когда она предоставлена самой себе, а тогда, когда она вызывается к жизни, закрепляется и ведется импонирующим ему, сильным и достойным государственным авторитетом.

Именно поэтому России необходима сильная власть. И она будет ее иметь»20. В своих работах И. А. Ильин не скрывает, что лучшая форма правления для него, как и для Платона, - это монархия. От себя мы можем добавить, что монархия в России совсем не обязательно должна иметь форму и соответствующие атрибуты, существовавшие до октября 1917 года. Вера в такую монархию сегодня выглядит по-детски наивной. Легко обосновать точку зрения, что монархия под другими названиями после 1917 года по-прежнему существует в России. Юридически монархия давно ушла в прошлое, но по факту она в нашей стране до сих пор остаётся. Такое явление в политической жизни не редкость. Официально современная Великобритания является королевством (т. е. монархией и в ней нет даже конституции как основного закона), но всем известно, что это государство уже несколько сот лет фактически есть буржуазная республика. Разве И. В. Сталина сегодня не называют «красным императором», разве генсек Л. И. Брежнев не был восемнадцать лет своего правления монархом времён «развитого социализма», разве Ельцин восемь лет не «царствовал лёжа на боку». И это не только метафоры, фигуры речи, это названия, которые отражают суть явления. Поэтому, очевидно, что монархия - это не

то, что безвозвратно кануло в Лету. Причём существование монархии не означает отрицание в том же государстве демократии. Так обстоит дело сегодня, так было и в прошлые времена. У Платона есть строки, где он пишет, что наилучшее государство должно сочетать в себе одновременно начала монархии и демократии: «Есть два как бы материнских вида государственного устройства, от которых, можно сказать по праву, родились остальные. Было бы правильно указать на монархию, как на первый из них, и на демократию, как второй. Монархия достигла высшего развития у персов, демократия - у нас. Почти все остальные виды государственного устройства, как я сказал, представляют собой пестрые соединения этих двух. Чтобы существовала свобода и дружба в соединении с разумностью, неизбежно надо быть причастным и к тому, и к другому виду. Этого требует наше рассуждение, утверждающее, что государство, непричастное к ним, не может иметь хорошего строя»21. Главная мысль, которую И. А. Ильин всячески акцентирует, - это мысль о том, что жизнь всех граждан государства неразрывно связана с жизнью государства. Отсюда и его термин - ‘органическое понимание государства’, то есть граждане государства все вместе и составляют этот большой организм под названием государство. Не случайно Платон сравнивал государство с пчелиным ульем. «Государство находится не “там где-то”, вне нас (правительство, полиция, армия, налоговое ведомство, чиновничий аппарат); нет, оно живет в нас, в виде нас самих, ибо мы, живые человеческие личности, мы есть его “части”, или “члены”, или “органы”. Это участие не сводимо к внешним делам и к внешнему “порядку”; оно включает и нашу внутреннюю жизнь. Но это “включение” состоит не в том, что “мы ничего не смеем”, а “государство все смеет”; что мы - рабы, а государство рабовладелец; что гражданин должен жить по принципу “чего изволите?” Совсем нет. Тоталитарное извращение есть явление сразу больное, нелепое и преступное. В государство включаются (строят его, укрепляют его, колеблют его, совершенствуют его или наоборот разрушают его)

- все свободные, частно-инициативные, духовно-творческие, внутренние настроения и внешние деяния граждан. Продумаем это на живых примерах.

Так, инициативная жертвенность граждан может поддержать армию, выиграть войну и спасти государство (северно-русские города и нижегородцы в смутное время). Паника населения во время войны, наводнения, землетрясения, эпидемии - может принести государству непоправимый вред. Политическая клевета, подрывающая доверие к законному Государю, отрывает от него сердца граждан, изолирует его и разрушает государство (по правилу: “поражу пастыря и рассеются овцы”). В стране, где граждане переживают воинскую повинность, как честь, как право, как доблестное служение - мобилизация протекает совсем иначе, чем там, где люди “пальцы режут, зубы рвут, в службу царскую нейдут”. Чиновник, честно блюдущий “казенную копейку”, строит свое государство; чиновник, бормочущий себе под нос “казна - шатущая корова, только ленивый ее не доит”, - есть враг своей страны и своего государства»22. Здесь же, в конце цитаты, И. А. Ильин пишет

о государственном чиновнике, от которого всё зависит и который строит государство, что является прямым указанием на главный признак восточной модели государства по Платону: главная роль в управлении государством принадлежит чиновникам. И горе тому государству, граждане (клеточки организма) которого теряют патриотическую верность. Это государство (большой организм) неизбежно погибнет. Отсюда совершенно логичен переход к такому важному признаку восточной модели государства как приоритет общего интереса над интересом отдельного гражданина. «Государственное дело совсем не есть “сумма” всех частных претензий, или компромисс личных вожделений, или равновесие “классовых” интересов. Все эти вожделения и интересы - близоруки: они не смотрят ни в государственную ширь, ни в историческую даль. Каждый стяжатель промышляет о “своем” и не понимает, что настоящий гражданин мыслит об общем. Государственное же дело начинается именно там, где живет общее, т. е. такое, что всем важно и всех объединяет; что или сразу у всех будет, или чего сразу у всех не будет; и если - не будет, то все развалится и упразднится, и все рассыпется, как песок.

Такова совместная и общая безопасность жизни; такова национальная армия; такова честная полиция; таков правый суд; таково верное и мудрое правительство; такова государственная дипломатия; таковы школы,

дороги, флот, академии, музеи, больницы, санитарная служба, правопорядок, всяческое внешнее благоустройство и ограждение личных прав. Если это есть “частное вожделение” - то чье же? Если это классовый интерес, то какого же класса? Никакого. Кому же это нужно и полезно? Всем, ибо это общее; в нем все “суть едино”. И пока каждый промышляет о себе и вожделеет для себя, он не подумает об этом и не создаст этого. И поскольку он не Гражданин, а стяжатель и хапуга; и голосование его по делам государственным будет сплошь трагикомическим недоразумением (“учредительное собрание” 1917 года!)»23. Внешнее объединение внутренне обособленных и самостоятельных единиц, вошедшее в плоть и кровь русской культуры, проявляется и как симбиоз ее носителя с государством, самоидентификация отдельной личности как части не только страны, но и государства, причем ее права воспринимаются как заведомо подчиненные интересам страны, воплощаемым в себе государством.

Государство воспринимается не как наемный управленец, но как самостоятельная и высшая по отношению к обществу, которое оно скрепляет, спасает от опасностей и развивает, ценность.

Подобно тому, как глубоко религиозный человек, как правило, не является целостной, законченной личностью, так как добровольно делегирует часть своей личности на небеса, лишаясь тем самым этой части и суверенитета над собственной жизнью, - так и русский человек делегирует часть своего «я», своего самосознания государству и вообще «начальству», выступающему представителем и олицетворением последнего и устанавливаемых им порядков (даже в сугубо частных структурах).

Интересно, что сами слова ‘начальство’ и ‘начальствовать’, означающие буквально ‘давать начало’, уже свидетельствует о непропорциональной роли всякого внешнего (относительно отдельно взятой личности) управления для россиян.

Симбиоз личности с государством исключительно важен для понимания практических особенностей нашей культуры.

Именно в этом заключается секрет колоссальной эффективности и жизнестойкости носителя русской культуры, действующего «заодно» со своим государством (в этих случаях, действительно, «нам нет преград ни в море, ни на суше»). Именно в этом заключа-

ется секрет его же полной беспомощности и неспособности даже к элементарной самоорганизации (русские - единственный народ мира, так и не создавший своей диаспоры в США) и самозащите в ситуациях «оставлен-ности» государством, которые по своим трагическим последствиям напоминают последствия «богооставленности» для истово верующих. В ситуациях же, когда государство по тем или иным причинам становится врагом своего народа, носители русской культуры и вовсе оказываются абсолютно беспомощными до «последнего предела» (а порой и за ним); в этом одна из причин исключительно высокой роли инокультурных элементов в массовых (и особенно успешных) выступлениях против государства.

Ощущение государства, даже явно враждебного личности, тем не менее, как «своего»,

- одна из самых поразительных особенностей русской культуры, носители которого с легкостью прощают руководителям страны (да и любым «начальникам», являющимся их отражениями) то, десятую долю чего они не прощают своим ближайшим родственникам и друзьям! Ярким проявлением этой особенности является привычка называть государство и чиновников словом «наши», которое в сочетании с площадной бранью в их адрес производит на следящего за смыслом произносимых слов слушателя поистине глубокое впечатление.

Слитность, неразделенность личности с государством обуславливает среди прочего и объективную безнадежность пересаживания на российскую почву западных демократических институтов и всех остальных институтов, основанных на отделенности лично-

^ 24

сти от государства и от другой личности24. Следующий фрагмент ещё раз иллюстрирует важнейшую роль высших чиновников, которые называются правительством, а также органическую связь народа и государства и необходимость постоянного отбора лучших сил из народа для служения государства: «Государство состоит из народа и ведется правительством; и правительство призвано жить для народа и черпать из него свои живые силы, а народ должен знать и понимать это, и отдавать свои силы общему делу. Верное участие народа в жизни государства дает этому последнему его силу. В этом выражается демократическая сила истинной государственности. Слово “демос” означает народ; слово “кратос” выражает силу, власть.

Настоящее государство “демократично” в том смысле, что оно черпает из народа свои лучшие силы и привлекает его к верному участию в своем строительстве. Это означает, что должен происходить постоянный отбор этих лучших сил и что народ должен уметь верно строить свое государство.

Не следует думать, будто самый способ этого отбора лучших сил раз навсегда найден и будто этот способ применим во всех странах и у всех народов. На самом деле каждый народ в каждую эпоху своей жизни может и должен находить тот способ, который наиболее подходящ и целесообразен именно для него. Всякое механическое заимствование и подражание может дать здесь только сомнительные или прямо гибельные итоги.

Если же этот качественный отбор не происходит или не удается, то правят неспособные или просто порочные элементы и начинается развал государства. А если народ не способен верно строить свое государство, - в силу политического бессмыслия, или в силу частного стяжательства, или в силу безволия, или же в силу морального разложения, - то государство или погибнет, или же начнет строиться по типу “учреждения” и “опеки”»25.

И делая заключение о двух трактовках государства - механической и органической, -И. А. Ильин делает вывод: «.то механическое, количественное и формальное понимание государства, которое осуществляется в западных демократиях, не есть ни единственно-возможное, ни верное. Напротив: оно таит в себе величайшие опасности; оно не блюдет органическую природу государства; оно отрывает публичное право человека от его качества и способности; оно не единит граждан в Общем, а утрясает в компромисс их своекорыстные голоса. Поэтому такая форма “государственности” и “демократии” не обещает России ничего доброго и не подлежит ни заимствованию, ни воспроизведению. России нужно иное, новое, качественное и зиждительное»26. Можно лишь добавить, что, не ссылаясь на Платона, И. А. Ильин фактически склоняется к его восточной модели государства, хотя, разумеется, теоретически оформляет это в понятиях и категориях политологии середины XX века: «Русское правосознание имеет тяжелое историческое наследие: удельные раздоры, татарское иго, смуту, кочевой и разбойничий юго-восток, восстания Разина и Пугачева, дворцовые

перевороты, революционные движения XIX и XX века, правление большевиков. Все это нарастало на тот особый уклад души, который можно охарактеризовать как равнинную недисциплинированность, как славянский индивидуализм и славянскую тягу к анархии, как естественную темпераментность, как дыхание Азии. Все это, вместе взятое, выработало в русском народе такое правосознание, которому импонирует только сильная власть (“строгое начальство”, по выражению Шмелева). Слабая власть всегда вызывала и еще долго будет вызывать в России чувство вседозволенности и общественный распад»27. Мы же, живущие в начале XXI века, не можем оставить без внимания рекомендации И. А. Ильина, так как этот учёный принадлежит к числу тех, кто серьёзно обогатил теорию политики, и его мысли остаются очень актуальными не только для России, но и для других стран современного востока.

Примечания

I Ильин, И. А. О грядущей России : избранные статьи. Джорданвилл, США, 1991.

2Там же. С. 27.

3 Там же. С. 21.

4 Там же. С. 24, 25-26.

5 Там же. С. 26.

6 Там же. С. 27-28.

7 Там же. С. 28.

8 Там же. С. 29-30.

9 Там же. С. 30-31.

10 Там же. С. 31-32

II Там же. С. 34-35.

12 Там же. С. 36.

13 См.: Аристотель. Политика. 1261а15-25.

14 Ильин, И. А. Указ. соч. С. 36-37.

15 Там же. С. 39.

16 См.: Аристотель. Политика. 1316а 35-316Ь10.

17 Там же. 1310а5-10.

18 См.: Аристотель. Политика. 1266а 5-25.

19 Ильин, И. А. Указ соч. С. 39-40.

20 Там же. С. 280.

21 Платон. Законы. 693 d-e.

22 Ильин, И. А. Указ. соч. С. 40-41.

23 Там же. С. 41-42.

24 См.: Делягин, М. Русская доля // Завтра. 2009. № 41.

25 Ильин, И. А. Указ. соч. С. 42.

26 Там же. С. 43.

27 Там же. С. 278-279.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.