CC BY
196
УДК 821.161.1.09"18/19
М. А. КУЗНЕЦОВА
И. А. БУНИН - ПЕВЕЦ РУССКОЙ УСАДЕБНОЙ ЖИЗНИ
Рассматриваются три основных концепции дворянской усадьбы в русской прозе на рубеже XIX -XX вв. и три этапа в усадебной прозе И. А. Бунина.
Ключевые слова: И. А. Бунин; концепции дворянской усадьбы; усадебная проза.
По мнению О. А. Поповой, в русской прозе на рубеже Х1Х-ХХ вв. существуют три основных концепции дворянской усадьбы: идеализирую-щая, критическая, диалектическая. Категория разграничения концепций — особенность осмыс-ления роли родовой памяти в судьбе усадебного мира.
Идеализирующая концепция характеризуется изображением идиллически-возвышенного образа дворянской усадьбы, абсолютизацией моментов положительного влияния памяти на жизнь дворянских героев. К данной концепции О. А. Попова относит такие произведения, как «Детство Никиты» А. Н. Толстого, «Детство» П. С. Романова, «Троицкая кукушка» и «Петух» И. А. Новикова, «Творимая легенда» Ф. К. Сологуба, «Город и деревня» Д. В. Григоровича, «Заря» Б. К. Зайцева. Названные писатели считают тесную связь в усадьбе прошлого и настоящего залогом стабильности этого мира и в своих произведениях уделяют большое место описаниям старинного интерьера, мебели, портретов предков.
Для критической концепции характерно заострение внимания на моментах несвободы героев от влияния на них сил рода и рока, нависших над усадьбой. Образ дворянской усадьбы ассоциируется с миром смерти, тяжёлым сном и противостоит в произведениях представителей критической концепции образу окружающего мира, полного жизни и свободы. К данной концепции относится произведение С. М. Городецкого «Сутуловское гнездовье», «Лебединые клики» и «Ильин день» Б. А. Садовского, «Лерик» и «Печаль полей» С. Н. Сергеева-Ценского, «В дворянской берлоге» Н. В. Тимковского, а также к этой теме обращается Антон Павлович Чехов в своих произведениях девяностых и девятисотых годов. Он показывает, как в разорившиеся дворянские усадьбы входит новый хозяин - купец, предпри-
© Кузнецова М. А., 2014
ниматель, для которого имение было уже не родовым углом, а прежде всего собственностью.
Синтез идеализирующего и критического взгляда на русскую дворянскую усадьбу, а также и на роль родовой памяти в её судьбе представлен в произведениях диалектической концепции. В основании диалектической концепции лежит категория памяти. При этом, с одной стороны, память является источником вдохновения и связи с родовыми корнями, с другой стороны, это преграда на пути к развитию: герои тотально зависимы от прошлого, что не позволяет им активно реализовывать себя, делает героев непригодными для современной жизни, жизни вне усадьбы.
Диалектическая концепция дворянской усадьбы, утверждая стабильность жизнеустройства, обусловленную связью времён и сохранением традиций, подчёркивает в то же время необходимость развития и обновления, напоминает о важности внимательного отношения к своей жизни, чтобы впоследствии судьба предков не стала преградой на пути потомков.
Диалектическая концепция выражена в произведениях «Маргарита Чарова» и «Тамара» Г. И. Чулкова, в «Серебряном голубе» А. Белого, в «Дальнем крае» Б. К. Зайцева, в «Неупиваемой чаше» И. С. Шмелёва, а самым ярким её представителем является И.А. Бунин.
Опираясь на работы этих исследователей, рассмотрим три этапа эволюции усадебной прозы Бунина. Первый из них датируется 18901900 годами, когда были созданы небольшие рассказы («Танька», «На хуторе», «В поле» и др.). Данный этап характеризуется воспроизведением ограниченных во времени и пространстве событий из жизни одного или двух центральных персонажей, повествованием о судьбе потомков древнего дворянского рода, одиноко доживающих свой век в разорившихся, пришедших в упадок, заброшенных поместьях.
Ранняя проза Ивана Алексеевича Бунина за редким исключением бесфабульна и
представляет собой сменяющие друг друга впечатления, цепи картин жизни русской провинции. Такая особенность присуща ей отчасти от того, что она тесно связана с лирической поэзией Бунина, в частности, со стихотворениями «Пустошь», «Призраки», «Запустение». Симпатии Ивана Алексеевича Бунина в лирике, как и в прозе, обращены в патриархальное прошлое.
Следующий этап развития усадебной прозы писателя - это 1900-1917 годы, произведения данного периода отличает масштабность и широта жанровых поисков. Именно на этом этапе тема опустошённости укрупняется и становится символом усадебной прозы. В это время Бунин создаёт «Антоновские яблоки», «Суходол», «Ночной разговор», «Последнее свидание» и «Грамматику любви». Этот этап наиболее яркий, так как именно в это время И. А. Бунин создаёт образ-символ запустения.
Если в «Антоновских яблоках» И. А. Бунин только выходит на общий закон жизни, то в «Суходоле» автор показывает нам, как в силу своей духовной деградации мелкопоместные дворяне отвергают этот закон жизни из-за невозможности жить по-старому и не имеют сил принять новое.
Уже заглавие - «Суходол» - вводит не только мотив засушливого вымирания природы, но и земной жизни вообще. Мотив вымирания — и в портрете Натальи, и в запустении дома, и в безголовом Меркурии - суходольском святом, и в иссушённости деревьев, глядящих на свет мёртвыми глазами дупла, и в образе страшного пожара, который подобен огненному смерчу, несущему конец всей суходольской жизни. Таким образом, в «Суходоле» Бунин связал категорию памяти с мотивом безжизненности.
Суходол - это и место, где пересеклись судьбы людей: Натальи, Петра, Клавдии и др., это и набор ощущений (запахов, вкусов), это и психологическое пространство - образ суходольской души, отмеченной клеймом сумасшествия, это и свой тип поведения как барина, так и мужика (распри, ссоры, когда за стол садились с арапником и за грубое слово могли убить), это и особый язык, сложенный из песен, преданий, примет, обычаев (все они сконцентрированы вокруг образа грозы, которую боялись в Суходоле, как божьего наказания за грехи).
Чтобы отразить все грани образа, Бунин использует монтажную композицию. Оригинальность композиции «Суходола» состоит в том, что первые три главы представляют собой эпилог последующего исторического
повествования. Они отличаются от классического эпилога тем, что рассказывают о дальнейшей судьбе героев повести не после изображённых событий, а до того, как писатель изобразил их.
Одновременно первые три главы выполняют функцию вступления, знакомящего читателя с некоторыми героями повести и местом действия.
А затем повествование «опрокидывается» в прошлое, и начинается последовательное изображение истории рода Хрущёвых, трагической судьбы рабы Суходола - Натальи.
Местом действия первой главы является полевое поместье Хрущёвых - Лунёво. Здесь с отцом живут молодые Хрущёвы, перед их глазами проходит печальная история упадка дворянского рода. И здесь же «отдыхает от Суходола» Наталья, по рассказам которой они восстанавливают прошлое своей семьи. Вторая же глава переносит читателя в Суходол, где теперь живёт Наталья, не сумевшая освободиться от роковой власти почти полностью разрушенного дворянского гнезда. Между первой и второй главами пролегает значительный интервал времени. В Лунёве последние отпрыски рода Хрущёвых - ещё дети, а в Суходол они попадают уже в годы юности.
Третий итоговый этап в развитии усадебной прозы охватывает 1917-1940 годы. Он синтезирует предыдущие поиски Бунина. В это время созданы рассказ «Несрочная весна», повесть «Митина любовь», роман «Жизнь Арсеньева», сборник «Тёмные аллеи». Отзвук данной темы присутствует в описании проведённого в усадьбе детства Алексея из «Жизни Арсеньева», которое наполнено лиризмом: здесь находит своё место мотив одиночества, элегические раздумья, гармония внешнего мира с миром юной души героя.
Бунин объективирует устойчивые нравственные топосы патриархального бытия, реалии окружающей действительности: «природные, архитектурные, бытовые». Повествователь воссоздаёт их в первозданном виде. «Нет необходимости в новом оформлении картины мира, - пишет А. Дырдин, рассматривая духовные смыслы, сформированные культурой провинции, жизнью русской деревни и усадьбы. -Есть потребность лишь в её углублении, в „осердечивании". Человек сопричастен родному, изначальному, „коренному"» [4, 8].
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Афанасьев, В. И. А. Бунин. Очерк творчества / В. Афанасьев. - М. : Просвещение, 1966. - 384 с.
2. Бунин, И. А. Собрание сочинений. Повести и рассказы 1890-1909 / И. А. Бунин. - М. : Художественная литература, 1965. Т. 2. - 528 с.
3. Волков, А. Проза Ивана Бунина / А. Волков. - М. : Московский рабочий, 1969. - 346 с.
4. Дырдин, А. А. Духовная жизнь России: провинциальное измерение // Духовная жизнь провинции. Образы. Символы. Картина мира / А. А. Дырдин. - Ульяновск : УлГТУ, 2003. -183 с.
5. Ершова, Л. В. Усадебная проза И. А. Бунина / Л. В. Ершова // Филологические науки. 2001. - №4. - С. 13-22.
6. Есин, А. Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения / А. Б. Есин. - М. : Флинта: Наука, 2008. - 248 с.
7. Жирмунский, В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В. М. Жирмунский. - Л. : Наука, 1977. - 408 с.
8. Крутикова, Л. «Суходол», повесть-поэма И. Бунина / Л. Крутикова // Русская литература. - 1966.- №2. - С. 44-59.
9. Михайлов, О. Н. Строгий талант. Иван Бунин. Жизнь. Судьба. Творчество / О. Н. Михайлов. - М. : Современник, 1976. - 279 с.
10. Ничипоров, И. Б. И. А. Бунин. Очерк творчества [Электронный ресурс]. Режим дос-
тупа: http://www.portal-slovo.ru/philology/37240. php. Загл. с экрана (дата обращения: 20.04.2013).
11. Петров, Владимир. Под небом Суходола /
B. Петров // Подъём. - 1986. - №12. - С. 110— 118.
12. Попова, О. А. Родовая память в судьбе дворянской усадьбы в русской прозе конца XIX - начала ХХ веков / О. А. Попова // Вестник Пермского университета. - 2009. - Вып. 2. -
C.24-38.
13. Тимофеев, Л. И. Основы теории литературы / Л. И. Тимофеев. - М. : Просвещение, 1971. - 464 с.
14. Федотов, О. И. Основы теории литературы. Литературное творчество и литературное произведение / О. И. Федотов. - М. : Владос, 2003. Ч. 1. - 272 с.
15. Хализев, В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализеев. - М. : Издательский центр «Академия», 2009. - 432 с.
Кузнецова Мария Александровна, соискатель кафедры «Филология, издательское дело и редактирование» УлГТУ.
УДК 821.161.1.09"1917/1991"
ЛЕКСИЧЕСКАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА ВОЛЯ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА
А. А. ЗЛОБИН
Анализируются особенности структуры и лексической экспликации концепта «воля» в языковой картине мира А. И. Солженицына.
Ключевые слова: значение слова «воля», произведения А. И. Солженицына, частотность употребления.
В современных филологических исследованиях по-прежнему актуальны работы, связанные с изучением языковой картины мира писателя, которая находит непосредственное отражение в его творчестве.
Данная статья посвящена анализу особенностей структуры и лексической экспликации концепта воля в языковой картине мира А. И. Солженицына.
© Злобин А. А., 2014
В произведениях писателя слово воля, являющееся репрезентатором одноименного концепта, зафиксировано нами в 381 случае.
Толковые словари русского языка (МАС [1], БАС [2], Ушаков [3], Ожегов [4]) фиксируют у слова воля 6 значений: • «одна из основных психических способностей, выражающаяся в действиях и поступках»; • «желание, требование»; • «сознательное стремление к осуществлению какой-нибудь цели»; • «власть, право распоряжаться по своему усмотрению»; • «свобода в проявлении чего-либо, независимость»;
