CC BY
40
дого врача. Элиот, понимая, что Келсо провоцирует ее на проявление соответствующей реакции, улыбается и уходит.
Таким образом, как подтверждает анализ примеров из комедийного сериала «Клиника», различные оттенки положительной или отрицательной эмоционально-субъективной оценки реализуются в диминутивных формах в зависимости от контекста. Большинство случаев позитивной/негативной реакции в речи собеседника связано с использованием диминутивных номинаций с семой мелиоративной/пейоративной оценки соответственно. Однако иногда употребление диминутивов с семой положительной оценки становится причиной негативной реакции со стороны адресата, а именно: в речевых ситуациях, в которых, по мнению собеседника, использование подобной эмоционально-окрашенной лексики неуместно.
Список литературы
1. Резниченко Л.Ю. Прагматика диминутивности в английском и немецком языках: дис.... канд. филол. Наук. СПб.: Рос. гос. пед. ун-т им. А. И. Герцена, 2000. 176 с.
2. Малыгина Е.Н. Средства смягчения высказывания в медицинской речи: автореф. дис.. канд. филол. наук. Самара, 2007. 21 с.
Список источников примеров
1. Lawrence B. Scrubs // TV series. Los Angeles, 2001 2010.
Y.N. Zvonareva
PRAGMATIC ASPECT OF DIMINUTIVES
The article studies the possible response on the diminutives used by the producent in terms of the series "Scrubs".
Key words: diminutivity, diminutive, diminutive form, response.
Получено 12.10.2012
УДК 821.511.132-2
Н.В. Горинова, науч. сотр., 8-950-565-00-43, [email protected] (Россия, Сыктывкар, Институт ЯЛИ Коми НЦ УрО РАН)
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПРИЕМ «ТЕКСТ В ТЕКСТЕ» В ДРАМЕ Н. БЕЛЫХА «ЖИВИ, ДИТЯ МОЕ, ЖИВИ!»
Проанализирована пьеса современного драматурга коми Н. Белыха с точки зрения присутствия в ней новаторских тенденций в развитии драмы коми, оценены их художественные возможности.
Ключевые слова: драма, «текст в тексте», интермедиальность, фрагментарность.
Пьеса Н. Белыха «Ов, дитяой, ов!» (Живи, дитя мое, живи!, 1991) -одно из драматургических произведений коми конца ХХ века, отражающее поисковый характер драматургии коми этого периода. Свой творче-
ский путь Н. Ф. Белых (1941-1992) начинает еще в 1970-е годы. Написанные им в 1970-1980-е годы пьесы - «Кодлон кутшом шуд» (У кого какое счастье, 1967), «Таысь судитны коло» (За это судить надо, 1974), «Ерет-нича» (Колдунья, 1972), «Анисья» (1973), «Колана воськов» (Необходимый шаг, 1977), «Кузь да кодзыд толын» (Длинной и холодной зимой, 1979) - раскрывают вполне характерную для драмы коми этого периода тематику: «Н. Белых пишет о современной сельской жизни крестьян, лесников, лесорубов. Его волнует настоящее и будущее коми деревни. Возвращение ее «блудного» сына, нежелание старой крестьянки покинуть родное село - старый сельский дом, стремление будущего молодого специалиста поднять колхоз, борьба лесника за спасение от порубки красивого бора...» [1. С. 12].
Последняя пьеса Н. Белыха «Ов, дитяой, ов!», написанная в 1990-е годы, в творчестве драматурга стоит особняком. Проблемы, рассматриваемые автором в этой пьесе, имеют более субъективный характер: Н. Белых размышляет о назначении писателя, о художественном творчестве, о проблеме диалога с читателем, рассуждает о возможностях средствами искусства воздействовать на людей, пробуждая в них желание познать себя, способствовать их духовному обогащению.
Пьеса Н. Белыха - это также попытка разобраться в самом себе, постигнуть смысл своего существования... Автор одержим стремлением понять метания и искания творческой личности переходной эпохи, когда в общественном сознании происходят глубокие сдвиги: драматург, отображая мироощущение человека в обществе, переходящем к новым, более демократичным отношениям, дает анализ действительности, находящейся в поиске новых нравственных основ.
Стремление Н. Белыха глубже постичь нравственные основы жизни приводит его к освоению новых форм художественной выразительности. Его пьеса композиционно усложнена и состоит из нескольких отдельных драм, «произведений» главного героя пьесы «Ов, дитяой, ов!», писателя Томова. Создания героя «обрамлены» драмой Н. Белыха и выполняют роль «текста в тексте». «Текст в тексте» - частое явление в мировой литературе, раскрывающее один из способов взаимодействия различных частей композиции художественного произведения, нескольких произведений или разных видов искусства по принципу «часть внутри целого». Исследователи называют это явление интермедиальностью, интертекстуальностью. По их мнению, «интермедиальность - разновидность ансамблевого, неравностороннего взаимодействия, аккордного восприятия форм. Для интермедиальных композиций характерны приемы цитирования известных, классических тем, мотивов, форм, элементов декора, фрагмента композиции одного художественного произведения в другом. При этом возникает игра смыслов, аллюзий, ассоциаций, намеков и подтекстов.» [2. С. 103]. Использование Н. Белыхом приема «текст в тек-
сте» расширяет художественные возможности драмы коми, выявляет новые отношения творческой личности к происходящим в реалии процессам.
Творчество Томова, являющееся составной частью драмы Н. Белы-ха, - это четыре пьесы, обращенные к различным историческим ситуациям. На первый взгляд, они представляют собой отдельные художественные произведения. Как утверждает исследователь Р. И. Куклина, «Каждая часть (пьеса), несомненно, могла быть самостоятельной одноактной пьесой ... В каждой пьесе отчетливо вырисовываются идейно-эмоциональные установки автора, скрытые перспективы развития образов, потенциальные возможности дальнейшего усложнения и развития интриги,.. каждой пьесе присущ закрытый финал» [3. С. 93]. Пьесы Томова не скреплены ни единством времени, ни единством места, ни единством действия. В первой пьесе Томова описываются доисторические времена, время выхода человека из животного мира. Во второй изображается Средневековье, времена распространения веры евангельской в Коми крае. Действие третьей пьесы Томова происходит в 1920-1930-е годы, в период организации и строительства в Советском государстве коллективных хозяйств. Четвертая пьеса Томова описывает предперестроечные годы, период назревания общественного недовольства сложившейся политической и экономической ситуацией в Советском Союзе. Кажется, что и с произведением Н. Белыха пьесы его героя Томова никак не связаны. Драма Н. Белыха становится цепью сцен, расщепляющих ее основное действие, разрушающих, как кажется на первый взгляд, единство художественной идеи. Самодостаточность пьес Томова, отсутствие явно ощутимой скрепляющей эти произведения концепции рассредоточивает мысль читателя, разрушает ее цельность. Однако фрагментарность, отрывочность драмы «Ов, дитяой, ов!» - не столько изъян произведения, сколько показатель мироощущения автора. Оно, как можно предположить, согласуется с творческим мышлением второй половины ХХ века: в 1990-е годы произошел культурно-исторический кризис, выразившийся в утрате идеалов предшествующего времени, восприятии драматизма, нестабильности, неустойчивости мира. В драме Н. Белыха эти аспекты отчетливо просматриваются в характере центрального персонажа: его ужасают современная действительность, несовершенство человека. Подтверждением этого является образ жизни людей, с которыми сталкивает судьба этого героя: его ночные гости, Тоня и Соня, - «девицы легкого поведения», таксист Шуктомов, спекулирующий по ночам водкой. Творческий кризис приводит героя к семейному краху: он спивается, от него уходит жена, он потерян, разбит, подавлен. Современник испытывает чувства страха, безысходности и отчаяния, что приводит его к ощущению утраты внутренней цельности, воссозданию которого в драме Н. Белыха служит «нецелостная», фрагментарная композиция пьесы.
Дискретность сознания современника драматург связывает, прежде всего, с утратой веры российского общества конца ХХ века в идеалы коммунизма. Как и многие писатели указанного периода, Н. Белых почувствовал «кризис господствующей идеологии», «фиктивность веры в коммунизм как высшую форму социального прогресса, как в наиболее разумную и управляемую фазу истории человечества» [4. С. 394]. Драматург, описывая творческие метания своего героя Томова, стремится раскрыть «перерождение» советского писателя, его попытки отстраниться от принципов советской литературы и создать новые произведения, свободные от клише «служанки идеологии». Произведения Томова в прошлом учили следовать идеалам компартии, они имели немалый успех среди читателей: одна из героинь драмы вспоминает, как зачитывалась произведениями Томова и стремилась быть похожей описанным героем Н. Белыха героям - «подлинным хозяевам жизни», «строителям царства разума и добра», «борцам за всеобщее счастье». Восхваляемые в прошлом Томовым положительные герои постперестроечные годы претерпевают метаморфозы: в его пьесах коммунисты перестают быть идеальными людьми, наоборот, драматург подчеркивает только их отрицательные качества, иногда не выстраивая характер, а предлагая зрителю карикатуру на коммуниста. Таким является образ Печканова из третьей пьесы Томова, созданный на основе монохарактеристики - глупости, даже идиотизма, вызывающий чувство отвращения. В то время как персонажи, противящиеся советской власти, в пьесах Томова становятся положительными героями (Дуня, Морозов, Ситкарев). Эти персонажи, по мнению автора, достойны подражания, т.к. именно они, с его точки зрения, должны быть идеалами современного общества. Таким образом, герой Н. Белыха еще не в состоянии полностью отказаться от традиций советской литературы: в его пьесах новые, не советские, идеи получают воплощение путем использования утвердившихся методов и приемов. Томов так и не смог отойти от тенденциозности и ди-дактичности литературы прошлого: он, как и прежде, стремится воспитать в читателе нравственное чувство путем установления в литературе положительного идеала. Эта раздвоенность (стремление к новаторству и невозможность отказаться от традиций) порождает ощущение «пограничного» состояния писателя Томова: он не до конца освоил новые средства выразительности и не смог преодолеть инерцию прошлых стереотипов.
Творческая неудача Томова - не только и не столько его личная драма. Герой Н. Белыха отражает устремления многих художников слова конца ХХ века, начавших писательскую деятельность в 1970-е годы (также начинал Н. Белых в это время). По мнению исследователя М. А. Черняк, авторы поколения 1970-х (в отличие от писателей-шестидесятников или художников перестроечного периода) работали в условиях творческой несвободы (шестидесятники ворвались в литературу в период оттепели и успели почувствовать кратковременную свободу слова, писатели
же 1980-1990-х начали работать уже в бесцензурном пространстве). «Писатель-семидесятник связал свои представления о личной свободе с независимостью от официальных творческих и социальных структур.» [5. С. 11].
Итак, Н. Белых, отображая стремления Томова к новизне, творческой свободе, разрушению классических норм (в данном случае законов официальной литературы), воссоздает психологическое состояние писателя драматического поколения, внешне и получившего творческую независимость, но внутренне оставшегося подвластным утвердившимся законам.
О неполном освобождении писательского сознания от политической цензуры конца ХХ века свидетельствует и восприятие Томовым социальной и бытийной сущности человека. Основной пафос его произведений (часто ускользающий и теряющийся в обилии тем, сюжетов, персонажей) - агрессивное отношение власти к человеку, ее холодная жестокость, приводящая к нивелировке личности, в результате - к деградации общества. Это близко Томову, всю сознательную жизнь ощущавшему давление власти и каждой клеткой впитавшего страх быть осужденным и арестованным. Драматург осмысляет действительность, размышляя о многовековых отношениях власти и человека. В первой драме писатель дает свою интерпретацию появления власти: по мысли Томова, власть и неравенство - не обусловленные природой явления, а созданные человеком в момент его противопоставления себя другим живым существам, восприятие человека самого себя «царем природы» и выделение им самого себя из мира животных. Вторая и третья пьесы Томова рассказывают об исторических периодах, когда власть превышает свои полномочия с целью большего подчинения и манипулирования людьми: действие второй драмы Томова происходит в эпоху средневековья, третья описывает период коллективизации в Советском Союзе. В четвертой пьесе, посвященной предперестроечному периоду истории России, Томов иллюстрирует некоторые итоги ослабления административно-командной системы. Томов, опираясь на исторические факты, моделирует свою историю человечества, важнейшими этапами которой становятся периоды наибольшего деспотизма власти, когда на первый план в политике выходит террор. Первоначально, по мнению писателя, человек применял насилие, чтобы утвердить свою власть лишь над животным миром (идея первой пьесы Томова). С развитием общественных отношений насилие становится одной из форм управления государством, примером могут послужить времена средневековья, когда власть поддерживала гражданский порядок, прибегая к религиозным гонениям (таков субстрат второй пьесы героя Н. Белыха). История человечества показывает, как в дальнейшем власть изобретает новые формы принуждения (включающие в себя и лишение человека жизни) с целью осуществления своей воли. При этом, по убеждению драматурга, применение власть имущими насилия ведет не только
к уничтожению некоторой части населения, но и деформации сознания современников: жесткое регламентирование всех сторон жизни человека негативно воздействует на их самосознание. Страх перед смертью, арестом и ссылкой вырабатывает в человеке покорность, рабское смирение. Нежелание умирать заставляет человека изворачиваться, пресмыкаться, доносить. Эти качества, насаждаемые властью в течение многих веков, не уходят вместе с кончиной деспотичного правителя, но остаются в человеке, в его генах и продолжают жить в его потомках. Прошлое народа, по мнению Томова, не остается в пассивной памяти, но живет в настоящем. Достоинства и недостатки предков не исчезают во времени, но живут в современном обществе, победы и падения предков не могли не повлиять на характер человека. Именно этим Томов объясняет все негативное в современниках, в самом себе. Согласно пьесам героя Н. Белыха, деградация современного общества - явление, обусловленное историей: многовековое подавление личности, невозможность ее свободного развития, постоянное ощущение страха - вот причины ломки нравственных устоев общества, духовных опор личности. Описанные Томовым события - выделение человека из животного мира, средневековая инквизиция, постреволюционные репрессии, ослабление административной системы в предпрестро-ечные годы - трагедия личности, подавленной властью.
Представленная Томовым модель развития общества, конечно, остается лишь его собственной интерпретацией истории и, скорее, становится свидетельством его личного восприятия. Она сложна для понимания и требует вдумчивого прочтения, т.к. раскрывает не столько миропонимание героя, сколько его мироощущение. Творчеству Томова, как писателю конца ХХ века, свойственна «не рациональная, логически оформленная философская рефлексия, а глубоко эмоциональная, внутренне прочувствованная реакция современного человека на окружающий его мир» [6. С. 205]. Герою Н. Белыха необходимо время, чтобы обдумать, осмыслить собранный им материал, создать цельное, логически выстроенное произведение, основанное не только на ощущениях, но и на глубоком осмыслении.
Анализируемую пьесу Н. Белыха отличает от предыдущих его драматургических произведений стремление раскрыть не только проблемы современности, но и выявить их исторические корни. Осмысление автором сложных многовековых взаимоотношений человека и действительности приводят его к разрушению всех единств классической драмы - единства времени, единства места и единства действия, что усложняет композицию драмы, разрушает ее единство. Сложность восприятия пьесы Н. Белыха, ощущение фрагментарности и незавершенности драмы «Ов, дитяой, ов!», обусловленное использованием автором при создании произведения художественного приема «текст в тексте», раскрывают вектор творческих исканий современного художника, озабоченного радикальным переосмысле-
нием предшествующей традиции. Он переживает духовный и творческий кризис, он в смятении, в поисках не только необходимого слова, но и самого себя, поэтому его «бросает» из одной эпохи в другую, из прошлого в настоящее. Его герой Томов пока не в силах создать одно стройное и совершенное художественное произведение, выразить свое миропонимание минимумом средств. В драме Н. Белыха пьесы Томова представляют собой рабочий материал, который в будущем, возможно, обретет цельность. Точно также отсутствие цельности, фрагментарность, дисгармоничность характеризуют сознание общества переходного периода, каким является конец ХХ века, суть которого, как мы видим, можно передать при помощи художественного приема «текст в тексте».
Список литературы
1. Латышева В. А. Современная коми драматургия. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1994.
2. Власов В., Лукина Н. Авангардизм. Модернизм. Постмодернизм: Терминологический словарь. СПб.: Азбука-классика, 2005.
3. Куклина Р. И. Некоторые особенности поэтики пьесы Н. Белыха «Ов, дитяой, ов!» (Живи, дитя мое, живи!) // Современная коми литература: проблематика, герой, стиль. Сыктывкар, 2004. (Тр. Ин-та языка, литературы и истории КНЦ УрО РАН; Вып. 64).
4. Липовецкий М. Н. Постмодернизм: агрессия симулякров и самрегуляция Хаоса // Русская литература ХХ века: закономерности исторического развития. Кн. 1. Новые художественные стратегии / отв. ред. Н. Л. Лейдерман. Екатеринбург: УрО РАН, УрО РАО, 2005.
5. Черняк М. А. Современная русская литература: учеб. пособие. СПб; М.: Сага-форум, 2004.
6. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996.
N.V. Gorinova
ART RECEPTION «THE TEXT IN TEXT» IN N. BELYH'S DRAMA «LIVE, MY CHI D, LIVE!»
The author analyzes of modern komi playwright N.Belyh's play from the point of view of presence at it of innovative tendencies in development komi dramas, estimates their art possibilities.
Key words: a drama, «the text in the text»,intermedial, a fragmentariness.
Получено 12.10.2012
