CC BY
68
УДК 7.032(32):069
В. П. Поршнев
Художественные коллекции династии Птолемеев, 323-205 гг. до н. э.
Исследуется процесс коллекционирования произведений живописи и пластики в период правления первых четырех монархов династии Птолемеев. Не только по масштабам, но и по качественным показателям (высокий уровень систематизации коллекций по школам, авторам, сюжетам и жанрам) правители Египта держали первенство среди монархов эллинистического мира. Оценкой и словесными описаниями коллекций занимались писатели, принадлежавшие к содружеству служителей знаменитого Мусея в Александрии (Кал-ликсен Родосский, Мосхион). Кроме того, занимаясь скрупулезными исследованиями в сферах эллинской мифологии и отечественной истории, обладая обширными знаниями, александрийские писатели-интеллектуалы выступали в роли консультантов придворных художников и скульпторов, чьи произведения, помимо дорогостоящих покупок и военных трофеев, пополняли царские коллекции. Египетский опыт в дальнейшем усваивается монархами других эллинистических государств, затем императорами и подданными Римской империи и, через культурное наследие Рима, передается Новому времени.
Ключевые слова: Александрия, династия Птолемеев, художественные коллекции, пинакотека, глиптотека, дактилиотека, Александрийский Мусей, экфрасис, Калликсен Родосский, Мосхион
Valerii P. Porshnev Art-collections of Ptolemaic dynasty, 323-305 BC
Process of a collecting of works of painting and plasticity in the period of board of the first four monarchs of a dynasty Ptolemeev is investigated. Not only on scales, but also on quality indicators (high level of systematization of collections by schools, authors, plots and genres) governors of Egypt held superiority among monarchs of the Hellenistic world. The writers belonging to the commonwealth of attendants of the well-known Museum in Alexandria were engaged in an assessment and verbal descriptions of collections (Callixenus of Rhodos, Moschion). Also, being engaged in scrupulous researches in spheres of the Hellenic mythology and national history, having extensive knowledge, Alexandria intellectual writers, acted as consultants of court artists and sculptors, whose works, besides expensive purchases and military trophies, filled up imperial collections. The Egyptian experience is acquired further by monarchs of other Hellenistic states, then emperors and citizens of the Roman Empire and, through cultural heritage of Rome, transferred to Modern times.
Keywords: Alexandria, Ptolemaic dynasty, art-collections, pinacotheca, glyptotheca, dactyliotheca, Alexandrian Museum, ekphrasis, Callixenus of Rhodos, Moschion
По масштабам и качеству коллекционирования живописи и пластики правители дома Птолемеев долгое время держали первенство среди монархов эллинистических государств. В количественном отношении это объясняется более стабильным положением их царства в указанный в рассматриваемый период 323205 гг. до н. э., что позволило накопить значительные средства, тратившиеся на поддержание престижа династии и удовлетворение запросов ее высокообразованных представителей. Качественный же показатель (высокий уровень систематизации коллекций по школам, авторам, жанрам и сюжетам), помимо личного интереса царствующих особ, был достигнут благодаря постоянному проживанию в Александрии писателей-интеллектуалов, занятых не только оценкой и словесным описанием царских коллекций, но и глубокими исследованиями по эллинской
истории и отечественной мифологии. Вербальные описания коллекций, известные по цитатам более поздних авторов, являются главным источником наших знаний.
Писатели-интеллектуалы входили в сообщество (Бупо^Б) служителей Александрийского Мусея. Хотя сам Мусей мог вмещать на своем священном участке лишь небольшую часть коллекций (вотивные дары, а также естественнонаучные коллекции, приборы и инструменты, необходимые для научных исследований), он представлял собой единый архитектурный комплекс с царскими дворцами [1, с. 733]. Часть их общей территории (набережная, парадные дворы и парковая зона) использовалась не только для хранения, но и для демонстрации коллекций народу.
В дальнейшем правители Сирии и Пергама, а позже - римляне, воспользовались многими
достижениями Птолемеев в этой сфере. Широкое распространение в императорском Риме дактилиотек, пинакотек, глиптотек, особенно после завоевания Египта (когда многие птоле-меевские коллекции были вывезены из Александрии), затем их возрождение в культуре Нового времени, через посредничество заимствованных у античных писателей сведений, делают затрагиваемую тему весьма актуальной. Мы ограничиваемся периодами правления первых четырех монархов дома Птолемеев, когда процесс накопления коллекций проходил особенно плодотворно.
Масштабы коллекционирования хорошо показывает описание процессии (pompe) в честь Диониса (ок. 271 г. до н. э.) из сочинения Калликсена Родосского. Калликсен прямо ссылается на официальные придворные записи (hai tön penteridön graphai) [2, с. 256].
Об авторе описания мы знаем лишь то, что он уроженец Родоса и оставил две книги. Первая, цитируемая в «Пире мудрецов» Афинея, носит название «Об Александрии». Этот труд был своего рода путеводителем по столице. Вторая известна по упоминанию патриарха Фотия [3, р. 104]. Она называлась «Перечень художников и скульпторов» (He anagraphe zögraphön kai andriavtopoiön). Был ли это перечень вообще знаменитых мастеров, или он был привязан конкретно к тем, чьи произведения были к тому времени накоплены Птолемеями в царских дворцах? Тогда обе книги мы можем связать с коллекциями Птолемеев. Но, если даже «Перечень» Калликсена трактовать более широко, жанр его укладывается в рамки отмеченного нами рода занятий интеллектуалов Мусея, определяемого нами термином «вербальное коллекционирование»: собирание и изложение в систематическом виде разнообразных сведений. Термин более широкий, чем экфрасис, под которым понимается литературный жанр, посвященный только описанию произведений искусства (чаще всего в художественной форме).
Все богатейшее убранство птолемеевских дворцов - мозаики и фрески, мебель и прочие предметы убранства, хотя они демонстрировались иностранным послам, разумеется, нельзя подвести под понятие «коллекция». Признаки коллекции имеют используемые далеко не каждый день, но лишь во время празднеств сосуды, проносимые участниками процессий перед зрителями. Калликсен подробно перечисляет их разновидности, подчеркивая разнообразие, присущее эллинским жертвенным и пиршественным традициям: кратеры, килики, фиалы, амфоры, гидрии, кархесии, псиктеры [2, с. 257-258]. Это были подлинные произведе-
ния декоративного искусства из золота и серебра, инкрустированные драгоценными камнями, украшенные чеканными барельефами. Упоминаются изделия из стекла. Говорится о золотых блюдах и подносах, об изготовленных из золота посудных стойках (engythéké), причем это не закрытые ящики, а именно стойки, обеспечивающие хороший обзор предметов.
Изделия также систематизировались по регионам изготовления: финикийские кар-хесии, панафинейские амфоры, лаконские и коринфские кратеры, золотые и серебряные треножники. Наконец, по отдельным школам и мастерским. Калликсен упоминает фериклеи, большие кубки, названные так по имени мастера Ферикла, жившего в Коринфе в V в. до н. э. и затем производившиеся по его авторским образцам [2, с. 257].
Спустя более трех десятилетий дворцовые залы и кладовые пополнились военными трофеями, взятыми Птолемеем III во время его победоносного похода в Сирию и Месопотамию в 246-241 гг. до н. э. Составивший в V в. н. э. комментарии на Книгу Пророка Даниила Бл. Иероним, используя неизвестный нам источник, уточняет: вывезено было 2500 статуй (simulacra), в том числе (in quibus) те, которые некогда похитил у египтян персидский царь Камбис, а также драгоценные сосуды (vasa pretiosa) [4]. Статуи египетских богов были возвращены в храмы. Но оговорка in quibus позволяет предположить, что в качестве трофеев были взяты и статуи, созданные для правителей дома Селев-кидов своими, греческими скульпторами. Также в этом источнике есть упоминания о «других сокровищах» и о драгоценных сосудах.
Ювелирная и камнерезная мастерские Птолемеев явно находились за пределами Мусея, но наверняка его ученые допускались туда не только ради знакомства с материалами и описания изделий ювелиров и резчиков. Античные резные камни передают нам множество мифологических сюжетов, известных по литературным источникам. Мастерам требовались консультации авторитетных знатоков мифов.
Птолемеевская придворная мастерская начинает свою деятельность весьма рано, уже при основателе династии. Одной из первых работ является гемма с парным портретом Птолемея I и Береники I, известная по гипсовому слепку, хранящемуся в Александрии (Греко-Римский музей, inv. 24345). А затем, в 270-е гг. до н. э., рождается такой шедевр античной глиптики, как камея Гонзага (Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж, зал 121, inv. Ж 291).
Искусным резчиком, изображавшим современников (хотя и божественного статуса), наря-
ду с древними богами и героями, был Пирготел, сопровождавший армию Александра Македонского и удостоенный монополии вырезать портреты царя [4, р. 163]. Если дальновидный Птолемей Лаг забрал с собой в Египет инженеров и писателей, прошедших Восточный поход, не исключено, что он также «переманил» к себе на службу, если не самого Пирготела, то его учеников и помощников. С них начинается создание огромной галереи портретов представителей новой династии. После Пирготела Плиний Старший сразу называет имена Аполоннида и Кро-ния [4, р. 163], но время и место их творчества нам, к сожалению, неизвестно.
Сложившаяся к тому времени форма хранения гемм, перенятая римскими коллекционерами (дактилиотека), допускала возможность подбора камней как по жанрам (портреты, сюжетные композиции), так и по декоративным свойствам самого камня, по типу рельефа (камея - выпуклый рельеф, инталия - углубленный) и по персоналиям резчиков. Отдельный ящичек мог содержать коллекции, сформированные по каждому из этих принципов.
Параллельно царские скульпторы создавали свою галерею портретов властителей. Это хорошо демонстрируют памятники, найденные непосредственно в Александрии, в особенности на месте комплекса зданий Новой Библиотеки (восточная часть бывшего Царского квартала), а также в районах Эль Хадра и Мазарита, потенциально захватывающих территорию птолеме-евских парков [5, р. 237-408].
Очень рано появляется царская керамическая мастерская. Возможно, на первом этапе там трудились мастера, приглашенные из беотий-ской Танагры, но затем александрийские мастера даже превзошли своих учителей. Множество статуэток, составляющих ныне коллекции Греко-Римского музея и музея Новой Библиотеки, свидетельствуют о том, что мелкая пластика использовалась для оформления дворцовых интерьеров. Артефакты стояли на полочках, на фоне глухих стен, и, скорее всего, их подбор не был случайным: оформители декорировали интерьер, компонуя отдельные фигурки в сюжетные мифологические и бытовые сцены, что предполагало осмотр в заданной ими последовательности.
Давно отмеченный факт частого воспроизведения скульпторами, камнерезами и керамистами сюжетов, прежде изображаемых художниками, напоминает о том, что при царских дворцах была и живописная мастерская. Сострат, один из самых известных александрийских резчиков, черпал вдохновение именно из работ современных ему живописцев алексан-
дрийской школы [7, с. 104]. Наиболее часто приводимый пример - Афродита Киренская, выполненная по картине Апеллеса и известная нам благодаря двум репликам периода Римской империи (Рим, музей Терм, inv. 72 115; США Северная Каролина, Художественный музей, inv. G. 80. 90), помимо которых есть еще малая реплика, найденная непосредственно в Александрии статуэтка богини [8].
Об александрийской живописи и о птоле-меевской коллекции картин мы имеем больше сведений, чем о собираемой царями пластике. Не рассматривая александрийские мозаики и фрески, мы будем говорить о станковой живописи, поскольку именно здесь присутствуют признаки коллекционирования: систематический отбор произведений и выставление их на обозрение.
У истоков александрийской живописной школы стоят две знаменитости - Антифил и Апеллес.
Антифил был грекоязычным уроженцем Египта [5, с. 101]. Но уже в молодые годы он служил Филиппу II и Александру Македонскому, писал царские портреты, попавшие затем в Рим и хранившиеся в портике Октавии. Был знаменит сюжетными картинами, называемыми phantasiai (видения) [9, р. 452], и особыми гротескными портретами (grylli), сочетающими человеческие и звериные черты [5, с. 101]. Возможно, он был участником Восточного похода. После смерти Александра Македонского Птолемей Лаг взял его на службу. В Египте Антифил создал ряд жанровых картин, показывавших повседневную жизнь и занятия (разжигание домашнего очага, прядение шерсти и др.), портрет охотящегося Птолемея I и вызвавшее наибольшее восхищение изображение Сатира в пятнистой шкуре [5, с. 106].
Апеллес, который, по выражению Плиния Старшего, превзошел всех живописцев, живших до и после (Verum omnes prius genitos futurosque postea superávit) [5, с. 94], также начинал карьеру при македонском дворе, где написал много портретов Филиппа II и Александра Великого. Он сопровождал армию в Восточном походе, по крайней мере до Эфеса. Между ним и Антифилом уже тогда началось соперничество. Последний был уязвлен тем, что не ему, а Апеллесу Александр Македонский даровал исключительное право изображать себя. Напротив, Птолемей, знакомый с обоими живописцами, отдал вначале предпочтение Антифилу. Апеллес попал в Александрию случайно, отнесенный на корабле к египетскому берегу бурей [5, с. 96], и был принят Птолемеем I крайне недружелюбно. По доносу Антифила он был обвинен в заговоре против
царя. Художник в итоге был оправдан и получил в возмещение морального ущерба огромную сумму в 100 талантов. История, рассказанная Лукианом [10, с. 338], имела место уже после коронации Птолемея Сотера. Следовательно, Антифил возглавлял живописную мастерскую до этого времени, а Апеллес - примерно с 305 г. и до конца жизни, причем недолго, так как в 305 г. ему было уже под семьдесят.
Какие произведения Апеллеса вошли в царскую коллекцию? Самой известной является картина (eikön) «Клевета», где он в аллегорической форме изложил историю своего оговора и оправдания [10, с. 338-339]. Наш источник Луки-ан путает имена и события, но если в изложении истории почти пятисотлетней давности Лукиан мог допустить путаницу, то картину, описываемую им во всех подробностях, он видел лично в царском дворце, бывшем в его время резиденцией римского префекта Египта. Лукиана при осмотре картины сопровождает periegetes (толкователь). Следовательно, какая-то часть птолемеевского собрания живописи не только сохранялась, но и демонстрировалась еще в 270-280-е гг. н. э.
Апеллес написал портрет александрийского трагического актера Горгосфена. И этот портрет оставался в Александрии еще при жизни рассказавшего о нем Плиния Старшего (I в. н. э.) [5, с. 97]. В Александрии могли быть исполнены картины, изображавшие братьев Диоскуров с Никой, богиней Победы, картина «Лик войны» и портрет Александра Великого на колеснице [5, с. 97], поскольку все эти произведения были выставлены Октавианом Августом на форуме его имени в качестве трофеев, а больше всего трофеев Август вывез в Рим из александрийских дворцов.
Апеллес создал трактат, посвященный искусству живописи, посвятив его своему ученику Персею [5, с. 94, 101]. Кроме заметок Плиния Старшего, сведений об этом художнике больше нет. Но, поскольку Апеллес обращается именно к нему как к самому талантливому из учеников, может быть Персей после кончины учителя принял на себя руководство мастерской.
В этой мастерской работала женщина-художник Елена, изобразившая битву при Иссе (между Александром Македонским и Дарием III); впоследствии ее картина была перевезена в Рим и выставлена в храме Мира [3, р. 149].
Щедро одаривая своих художников, Птолемеи одновременно приобретали картины за пределами Египта. Для демонстрации коллекций во время вышеупомянутого городского празднества был построен шатровый павильон (skene), в котором выставили сто мраморных
статуй и картины (pinakes) сикионской школы [2, с. 255].
При Птолемее II сложились союзнические отношения между ним и правителем Сикиона Аратом. Картины, о которых пишет Калликсен, были, впрочем, приобретены задолго до прихода Арата к власти, поскольку праздник имел место ок. 271 г. Уже тогда, по Калликсену, сикион-скую живопись выделили в отдельную, наиболее ценимую коллекцию.
Осенью 250 г. до н. э. Арат приплыл на корабле в Египет, был дружелюбно встречен Птолемеем II Филадельфом, добился денежных субсидий и, в знак благодарности, стал регулярно присылать царю картины (pinakes) и рисунки (graphai) [11, с. 528-529].
Древние историки единодушны в негативной оценке правления Птолемея IV, обвиняя царя в неуместных тратах. Но при его расточительности Птолемей IV просто не успел полностью истратить все, что накопили его предшественники. Царь преумножил художественные коллекции династии, причем хранилищами артефактов стали огромные корабли-дворцы. О них известно из цитируемого Афинеем сочинения современника Калликсена, писателя Мос-хиона. Птолемей IV заказал корабль-катамаран, более чем стометровой длины [2, с. 261-262]. Корабль, украшенный многочисленными статуями, оказался совершенно бесполезным, так как не мог сдвинуться с места и остался в Царской гавани «на показ» (pros epideixin) [12, с. 392]. На противоположной стороне города, в Озерной гавани, александрийская публика могла созерцать вдвое больший (270 м) катамаран. В нише по правому борту установили статуи обожествленных царей и цариц правящего дома [2, с. 262-264]. Когда до правителя Сиракуз Гиерона II дошли слухи о таких кораблях-гигантах, он решил устроить своеобразный «агон» с Птолемеем IV, поручив Архимеду построить корабль совершенно невиданных размеров и роскоши [2, с. 264-268]. Корабль был буквально переполнен художественными коллекциями: статуями, картинами, дорогой утварью. Он был отправлен в Александрию в подарок Птолемею IV, где был вытащен на берег и выставлен на обозрение горожанам.
Покровительством Птолемея IV пользовался художник Галатон, исполнивший по царскому заказу картину, изображавшую Гомера, «окорм-ляющего» современных поэтов [13, с. 106].
Сохранившимся артефактом этого царствования является мраморный рельеф, именуемый «Апофеозом Гомера» (Британский музей. Inv. GR 1819 8-12 1. Cat. Sc.: 2191). После долгих споров о месте его создания, а
также о времени, признано, что скульптор Ар-хелай из Приены изваял его в Египте, в период между 225 и 205 гг. до н. э. [14].
Таким образом, вопреки единодушному негативу, проявляемому к Птолемею IV историками, можно констатировать по-прежнему высокий уровень интереса к искусству со стороны царской власти. Лишь после 207 г. до н. э., когда в Египте вспыхнули мятежи, стал ощущаться подспудно назревавший кризис империи Птолемеев. С этого времени процесс накопления коллекций идет на спад.
Список литературы
1. Страбон. География: в 17 кн. / пер. с древнегреч. Г. А. Стратановского. Москва: Ладомир, 1994. 944 с.
2. Афиней. Пир мудрецов: в 15 кн. / пер. с древнегреч. Н. Т. Голинкевича. Москва: Наука, 2003. Т. 1, кн. 1-8. 656 с.
3. Photii bibliotheca ex recensione I. Bekkeri. Berolini: Typis et impensis G. Reimeri, 1824. Vol. 1. 256 p.
4. Hieronymus. Commentariorum in Danielem XI, vers. 7-9 // Documenta catholica omnia. URL: http: // documenta-catholicaomnia. eu (дата обращения: 12.02.2018).
5. Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве / пер. с лат. Г. Л. Тарояна. Москва: Ладомир, 1994. 941 с.
6. Ashton S.-A. Ptolemaic Royal Sculpture from Egypt: the Greek and Egyptian Traditions and their Interaction: in 2 vol. London: King's College Edition, 1999. Vol. 2: Catalogue of Sculptures. P. 225-5115.
7. Неверов О. Я. Геммы античного мира. Москва: Наука, 1983. 144 с.
8. Gardner E. The Aphrodite from Cyrene // J. of hellenic studies. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1920. Vol. 49, № 2, Jan. P. 203-205.
9. Quintilian. Institutio oratoria: book 1-12: in 4 vol. with an English transl. by H. E. Butler. London: W. Heinemann; New York: G. P. Putmans Sons, 1922. Vol. 4. 549 p.
10. Лукиан. О том, что не следует относиться с излишней доверчивостью к клевете / пер. с древнегреч. Н. П. Баранова // Сочинения: в 2 т. Санкт-Петербург: Але-тейя, 2001. Т. 2. С. 337-345.
11. Плутарх. Арат / пер. с древнегреч. С. П. Маркиша // Плутарх. Сравнительные жизнеописания: в 2 т. Москва: Наука, 1994. Т. 2. С. 523-550.
12. Плутарх. Деметрий / пер. с древнегреч. С. П. Маркиша // Плутарх. Сравнительные жизнеописания: в 2 т. Москва: Наука, 1994. Т. 2. С. 369-398.
13. Элиан. Пестрые рассказы / пер. с древнегреч. С. В. Поляковой. Москва; Ленинград: Изд-во АН СССР, 1963. 188 с.
14. Mansuro S. Zur Datierung des Archelaosreliefs. Abschlussarbeit zur Erlang des Magister Artium. Frankfurt-am-Mein: Johann W. Goethe-Univ. Inst. für Archaeologischen Wissenschaften. Klassische Archäeologia, 2010. 235 S.
References
1. Strabo; Stratanovskii G. A. (transl.). Geographica: in 17 vol. Moscow: Ladomir, 1994. 944 (in Russ.).
2. Athenaeus; Golinkevich N. T. (transl.). Deipnosophists: in 15 vol. Moscow: Nauka, 2003. 1, 1-8, 656 (in Russ.).
3. Photii bibliotheca ex recensione I. Bekkeri. Berolini: Typis et impensis G. Reimeri, 1824. 1. 256.
4. Hieronymus. Commentariorum in Danielem XI, vers. 7-9 // Documenta catholica omnia. URL: http: // documenta-catholicaomnia. eu (accessed: Febr. 12. 2018).
5. Plinius Secundus; Taroyan G. L. (transl.). Naturalis historia. About art. Moscow: Ladomir, 1994. 941 (in Russ.).
6. Ashton S.-A. Ptolemaic Royal Sculpture from Egypt: the Greek and Egyptian Traditions and their Interaction: in 2 vol. London: King's College Edition, 1999. 2: Catalogue of Sculptures, 225-5115.
7. Neverov O. Ya. Engraved gems of Ancient World. Moscow: Nauka, 1983. 144 (in Russ.).
8. Gardner E. The Aphrodite from Cyrene. J. of Hellenic Studies. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1920. 49 (2), Jan., 203-205.
9. Quintilian; Butler H. E. (transl.). Institutio oratoria: book 1-12: in 4 vol. London: W. Heinemann; New York: G. P. Putmans Sons, 1922. 4, 549.
10. Lucian; Baranoff N. P. (transl.). Slander: columniae non temere credendum. Works:in2 vol. Saint Petersburg: Aleteiya, 2001. 2, 337-345 (in Russ.).
11. Plutarchus; Markish S. P. (transl.). Aratus. Plutarchus. Parallel lives: in 2 vol. Moscow: Nauka, 1994. 2, 523-550 (in Russ.).
12. Plutarchus; Markish S. P. (transl.). Demetrius. Plutarchus. Parallel lives: in 2 vol. Moscow: Nauka, 1994. 2, 369-398 (in Russ.).
13. Aelian; Polyakova S. V. (transl.). Historical Miscellany. Moscow; Leningrad: USSR Academy of Sciences publ. house, 1963. 188 (in Russ.).
14. Mansuro S. Zur Datierung des Archelaosreliefs. Abschlussarbeit zur Erlang des Magister Artium. Frankfurt-am-Mein: Johann W. Goethe-Univ. Inst. für Archaeologischen Wissenschaften. Klassische Archäeologia, 2010. 235.
