CC BY
0
6. Мокиенко В.П. Современная паремиология (лингвистические аспекты). Мир русского слова. 2010; № 12: 6-20.
7. Сапрыкина О.А. Афористика Жозе Сарамаго: стиль и метод: сборник статей к юбилею заслуженного профессора МГУ Ю.Л. Оболенской. Москва: МАКС Пресс, 2023.
8. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. Петербургское востоковедение. 2003: 166.
References
1. Ivin A.A., Nikiforov A.L. Slovar'po logike. Moskva, 1997.
2. Goryacheva E.D. Pragmatika aforizma v koordinatah precedentnosti hudozhestvennogo teksta. Gramota. 2018; T. 3, № 12: 509-512.
3. Shejgal E.I. Semiotikapoliticheskogodiskursa. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Volgograd, 2000.
4. Grasian B. Karmannyj orakul, ilinauka blagorazumiya. Moskva: Nauka, 1984.
5. Permyakov G.L. Otpogovorkido skazki(Zametkipo obschejteoriiklishe). Moskva: Glavnaya redakciya vostochnoj literatury izdatel'stva «Nauka», 1970.
6. Mokienko V.P. Sovremennaya paremiologiya (lingvisticheskie aspekty). Mirrusskogo slova. 2010; № 12: 6-20.
7. Saprykina O.A. Aforistika Zhoze Saramago: stil' i metod: sbornik statej k yubileyu zasluzhennogo professora MGU Yu.L. Obolenskoj. Moskva: MAKS Press, 2023.
8. Putilov B.N. Fol'klor i narodnaya kul'tura. Peterburgskoe vostokovedenie. 2003: 166.
Статья поступила в редакцию 13.07.24
УДК 811
Solopova A.A., postgraduate, Moscow Lomonossow University (Moscow, Russia), E-mail: scatebrana@gmail.com
FUNCTIONS OF COLOUR TERMS IN OVID'S "EX PONTO". In the paper, the researcher considers and organizes all contexts, in which color terms occur in "Ex Ponto", analyze features of functioning of color vocabulary. The work distinguishes three artistic functions of color (descriptive, allegorical and emblematic) that explain Ovid's use of color meanings in a particular context. It can be concluded that approximately half of all cases of using color vocabulary account for allegorical and emblematic functions, i.e. in half of all cases, in addition to the color meaning of the lexeme, Ovid also uses another semantic layer. "Candidus" is used in "Ex Ponto" almost only in the meaning of "sincerity", "honesty", the chromatic meaning of the lexeme is not involved, which is not typical for the author. The variety of chromatic vocabulary is generally much less than in Ovid's other poetic works; vocabulary, usually often used in an allegorical or emblematic function, is less common or absent. The uses in these functions present in the text look like a formal reference to the traditional typical uses of coloratives.
Key words: Ovid, Ex Ponto, colour terms, color, elegy, colorative, exile, candidus
А.А. Солопова, аспирант, МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, E-mail: scatebrana@gmail.com
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ФУНКЦИИ ЦВЕТА В „ПИСЬМАХ С ПОНТА" ОВИДИЯ
В данной статье рассматриваются и упорядочиваются все контексты, в которых встречаются цветообозначения в «Письмах с Понта» Овидия, проводится анализ особенностей функционирования цветовой лексики. Выделяются три художественные функции цвета (описательная, аллегорическая и эмблематическая), объясняющие употребление Овидием цветообозначений в том или ином контексте. Можно сделать вывод о том, что приблизительно половина всех случаев использования цветовой лексики приходится на аллегорическую и эмблематическую функции, т. е. в половине всех случаев, помимо цветового значения лексемы Овидий задействует также и иное семантическое наслоение. Лексема candidus используется в Ex Ponto чаще всего в значении «искренность», «честность», хроматическое значение лексемы практически не задействуется, что нетипично для автора. Разнообразие хроматической лексики в целом значительно меньше, чем в других поэтических произведениях Овидия; лексика, обычно часто используемая в аллегорической или эмблематической функции, встречается реже или отсутствует. Присутствующие же в тексте использования в этих функциях выглядят как формальное обращение к традиционным типичным использованиям колоративов.
Ключевые слова: Овидий, цветообозначения, «Письма с Понта», цвет, хроматическая лексика, функции цветообозначений, колоративы, color
Данная статья имеет своей целью рассмотреть, как и с какой целью Овидий использует колоративы в «Письмах с Понта», какую смысловую, эстетическую и художественную нагрузку несут колоративы. Статья представляет собой часть глобального исследования цветообозначений во всей поэзии Овидия; примененный в работе подход позволяет говорить об использовании цветообозначений как об одной из черт авторского стиля [1]. Задача этой работы - проанализировав все контексты, в которых встречаются колоративы, отметить способ их использования и обозначить особенности функционирования хроматической лексики; задействовать полученные результаты в дальнейшем при анализе остальных поэтических произведений Овидия. Актуальность исследования заключается в возможности применения разработанного метода для анализа хроматической лексики внутри корпуса одного автора для выявления новых закономерностей индивидуального стиля. Научная новизна исследования объясняется тем, что цветовая лексика, являющаяся значительной по объему группой лексем, практически не была рассмотрена в научной литературе с применением подобного подхода. Работа не только с переводом хроматических терминов, но и с объяснением функций использования колоратива в каждом из случаев позволяет как лучше ознакомиться с особенностями стиля конкретного автора, так и подсвечивает незамеченные ранее аспекты текста. Теоретическая значимость предлагаемого исследования состоит в:
- разработке метода анализа колоративов с точки зрения литературоведения - выделение трех функций цветообозначений: описательной, аллегорической и эмблематической;
- расширение научного знания в области хроматической лексики.
Перед тем как переходить к анализу, проясним вопрос о том, какие именно
лексемы мы считаем колоративами. Это слова, в числе словарных значений которых (согласно OLD [2]) встречаются значения цвета, его оттенков или изменение цвета. Анализу будет также подвергаться и сама лексема color «цвет».
Для удобства работы с цветовой лексикой предлагается выделить две функции цветообозначений: описательную и метафорическую [3]. Использование описательной функции подразумевает употребление колоратива буквально в его хроматическом значении, например, caeruleas ... undas «синие ... волны» (Ou. Ex Pon. 2.10.33). Использование хроматического термина в метафорической функции подразумевает присутствие некоего дополнительного семантического
наслоения. К примеру, в контексте boues niueos (Ou. Ex Pon. 4.4.31) белый цвет быков обозначает не только собственно их цвет, но и отмечает тот факт, что имеются в виду жертвенные животные.
Помимо этого, эти две функции возможно встретить в комбинации. Описательная функция колоратива может существовать в чистом виде - в таком случае реально существующий объект имеет некий цвет, который и обозначается колоративом. Если описательная и метафорическая функции используются вместе, то такую их комбинацию можно назвать аллегорической функцией. Примером такого использования может служить многократно встречающееся у Овидия caeruleae comae «синие волосы» применительно к цвету волос морских божеств или нимф, обитающих в воде. Буквальное понимание контекста возможно - волосы (окрашенные, например) действительно могут иметь синий цвет Имеется же в виду, конечно, соотнесенность цвета волос с водой - колоратив отмечает связь божества с морем или источником.
К чисто метафорическим использованиям колоративов относятся те, где фактический цвет объекта отсутствует, то есть восприятие контекста буквально лишено смысла. Например, ater dies - день не имеет собственного цвета; имеется в виду в таком случае день несчастливый. Такие использования колоративов можно отнести к эмблематической функции [4].
Предлагаемые названия функций - аллегорическая и эмблематическая -заимствуются из рассуждений об иконографических мотивах, где эмблема - изображение, имеющее четко установленное символическое значение, символическое же значение аллегории может иметь разные прочтения.
Рассмотрим, как распределяются функции колоративов внутри текста «Писем с Понта». Суммарно цвет упоминается 44 раза. Произведение состоит из четырех книг в каждой из которых мы находим от 9 до 16 элегий; количество строк в них варьируется от 22 до 166. В скобках после названий функций перечисляются лексемы, употребленные в обозначенной функции.
Книга первая (2 использования)
Описательная функция: (pallidus)
Встречается всего два случая использования колоративов в первой книге. Цвет кожи сравнивается с цветом свежего воска: membraque sunt cera pallidiora noua „кожа бледнее свежего воска" (Ou. Ex Pon. 1.10.28). Используется прилагательное pallidus „бледный".
Эмблематическая функция: (color)
Строкой выше лексема color используется с отрицанием в значении «нездоровый цвет лица»: qui fuit ante color «где раньше был (здоровый) цвет лица» (Ou. Ex Pon. 1.10.26). Овидий полагает, что нахождение в изгнании истощает его тело, нездоровая бледность - один из симптомов этого процесса.
Книга вторая (10 использований)
Описательная функция: (erubeo, aureus, caruleus, pictus (2), niveus)
Вторая книга оказывается намного более насыщенной цветовой лексикой.
В описании торжественной процессии встречается колоратив erubeo: saxaque roratis erubuisse rosis «камни краснели, усыпанные розами» (Ou. Ex Pon. 2.1.36).
Aurea tecta обозначает сияние золотого цвета, которым оказывается покрыт форум, полный золотой добычи (Ou. Ex Pon. 2.1.42). Это может наглядно иллюстрировать, что прилагательное aureus, использованное по смыслу по отношению к действительно выполненному из золота объекту может обозначать не только материал, но также и отдельно цвет.
Море называется синим: caeruleas ... undas «синие... волны» (частый то-пос, ср. Tib.1.4.45); в той же строке по отношению к кораблям используется колоратив pictus: rate ... picta «расписным кораблем» (Ou. Ex Pon. 2.10.33). Такое использование можно связать с декоративной и апотропеической функциями рисунков (ср. Her. 16, 114; Tr. 1.4,8; 10.2).
Словосочетанием pictis viris - пестрые мужи - обозначаются побежденные Цезарем народы (Ou. Ex Pon. 2.1.38). Вероятно, имеются в виду татуировки, которыми покрывали себя некоторые народы [5].
Упоминаются кони белого цвета: purpureus niueis filius instet equis! «пусть погоняет белых коней одетый в пурпур сын» (Ou. Ex Pon. 2.8.50).
Эмблематическая: (candidus (2), candor)
Выпавшую ему на долю судьбу Овидий называет не вполне безнадежной: non ita pars fati candida nulla mei est - не до такой степени моя доля ужасна (Ou. Ex Pon. 2.4.30). Candidus используется с отрицанием, служит обозначением общей негативной коннотации [6]. Эта лексема имеет в числе основных значений и значение «светлый», «блестящий», от которого в дальнейшем развивается значение «удачный», «приятный» (параллельные контексты: Tib. 3.4.34; 5,7,4).
Колоратив candor используется в переносном значении и относится к человеческому характеру «искренность, вещь в наше время почти исчезнувшая»: candor, in hoc aeuo res intermortua paene (Ou. Ex Pon. 2.5.5-6). Овидий первым начинает употреблять эту лексему по отношению к людям в значении «чистота характера» [7].
Аналогичное использование встречаем далее: характер Салана Овидий сравнивает с цветом молока и нетоптаного снега. Pectus обозначает здесь дух или сердце, согласовывается с колоративом candidus:
Non ego laudandus, sed sunt tua pectora lacte
et non calcata candidiora niue (Ou. Ex Pon. 2.5.38-39) («не меня следует хвалить, но твое сердце, безупречнее (цветом) молока и нехоженого снега»).
Интересно, что candidus согласовано со словом «снег» и имеет фактическое значение цвета и блеска; внутри же сравнения с tua pectora хроматическое значение исчезает и candidus мы понимаем в переносном значении.
Аллегорическая функция: (purpureus)
Отмечается, что цвет тоги, носимой сыном Котты - пурпурный, - одеяние, полагающееся триумфатору: purpureus niueis filius instet equis! «пусть погоняет белых коней одетый в пурпур сын» (Ou. Ex Pon. 2.8.50; параллельный контекст: Ou. Tr. 4.2.48).
Книга третья (14 использований)
Описательная функция: (fulvus, lacteus, niger, candens, caeruleus, candidus, decolor, rubeo, vireo)
Цвет волос юношей - fulvus: ambiat ut fuluas infula longa comas - так что длинная повязка обвила их русые волосы (Ou. Ex Pon. 3.2.74).
Противопоставление черного и белого цветов Овидий использует для того, чтобы описать невозможную ситуацию: sed neque mutatur nigra pice lacteus umor «но и не обращается молоко черной смолой» (Ou. Ex Pon. 3.3.97). Молоко (которое называется описательно через свой цвет - lacteus umor) никак не может стать черным - nigra pice «чернее смолы». Используются колоративы lacteus, niger. Строкой далее говорится о том, что «и то, что было теребинтом, не станет блестящей слоновой костью»: nec quod erat candens fit terebinthus ebur (Ou. Ex Pon. 3.3.98). Слово ebur используется одновременно и как колоратив - обозначает белый цвет, продолжая противопоставление черного и белого из предыдущей строки; с другой же стороны, отмечается блеск материала. Через упоминание теребинта обозначается черный цвет.
При описании Истра отмечается цвет воды: Hinc ubi caeruleis iungitur Hister aquis (Ou. Ex Pon. 3.5.2).
Алтарь называется белым - сделанный из белого цвета камня: araque, quae fuerat natura candida saxi - алтарь, который был по природе из белого камня (Ou. Ex Pon. 3.2.53). После принесения жертвы он покрывается кровью и меняет цвет на красный: decolor adfuso sanguine tincta rubet - потемневший, он краснеет, запятнанный кровью (Ou. Ex Pon. 3.2.54). Встречаются колоративы decolor, rubeo, используется глагол tingo для обозначения смены цвета.
«Юпитеру нужно дать новый лавровый венок, пока старый еще свеж»: danda Ioui laurus, dum prior illa uiret (Ou. Ex Pon. 3.4.90) - глагол vireo обозначает как свежесть зелени, так и указывает на ее цвет.
Эмблематическая функция: (candor, candidus)
Лексема candor используется в значении «чистосердечие, благородство»: aut meus excusat caros ita candor amicos «так прощает мое сердце дорогих друзей» (Ou. Ex Pon. 3.2.21). Похожий случай: candida iudiciis illa sit hora meis «это время кажется мне приятным» (Ou. Ex Pon. 3.5.52).
Аллегорическая функция: (color, purpura (2))
Memnonio colore описательно подразумевает черный цвет - цвет лебедя, в которого был обращен Мемнон, темнокожий царь эфиопов (Ou. Ex Pon. 3.3.96). Колоратив отмечает одновременно и цвет лебедя, и цвет кожи Мемнона, а также сохранение этого темного цвета после совершения превращения.
Слово purpura обозначает одежды и ткани пурпурного цвета. Обыкновенно в таком случае основным значением слова в контексте оказывается значение «роскошные, дорогие ткани». При этом цвет их действительно пурпурный, потому имеет смысл рассматривать такие использования как случаи употребления хроматического термина в аллегорической функции - обозначаются и цвет, и роскошь одновременно. Лексема purpura встречается в третьей книге дважды (Ou. Ex Pon. 3.4.24; 3.8.7).
Книга четвертая (18 использований)
Описательная: (flavus, fulvus, puniceus, caeruleus, color, pictus, rubeo, niveus)
Лексемой flavus обозначен цвет волос кораллов - одного из причерноморских племен, обитавших на территории современной Болгарии (в античности Нижняя Мезия): flauis ... Corallis (Ou. Ex Pon. 4.2.1).
Желтоватым называется песок: nam mihi cum fulua solus spatiarer harena (Ou. Ex Pon. 4.4.11).
Воды Дуная оказались окрашенными гетской кровью: puniceam Getico sanguine fecit aquam (Ou. Ex Pon. 4.7.20). Встречается также и обозначение воды колоративом синего цвета: caeruleus uix est diluiturque color (Ou. Ex Pon. 4.10.62). В той же строке используется лексема color.
Пестры перья в украшении шлема: spicula cum pictis haerent in casside pennis (Ou. Ex Pon. 4.7.37). Это эпический мотив, который мы находим еще у Гомера, но который не встречается больше у авторов эпохи Августа [8].
Красны семена граната: grana rubent «краснеют семена» (Ou. Ex Pon. 4.15.8).
Белый встречается как цвет жертвенных животных: boues niueos (Ou. Ex Pon. 4.4.31).
Эмблематическая функция: (candidus (2), niger, viridis, color (2))
Candidus в значении «удачный» снова используется по отношению к году -явлению, никакого собственного цвета не имеющему: candidus et felix proximus annus erit! «удачным и счастливым будет следующий год» (Ou. Ex Pon. 4.4.18).
Похожее - про чистоту души: tam felix utinam quam pectore candidus essem! «вот бы я был настолько счастлив, насколько я чист душой!» (Ou. Ex Pon. 4.14.43). Противопоставленное ему использование (колоратив черного цвета в переносном значении, объект сравнения - pice, так, словно действительно имеется в виду цвет): adde quod, Illyrica si iam pice nigrior essem «однако, если бы я был чернее иллирийского дегтя» (Ou. Ex Pon. 4.14.45).
Viridis в переносном смысле: uiridi iuuenta «(с) зеленой юности» (Ou. Ex Pon. 4.12.29).
Color в переносном значении - примета, колорит: unde salutaris, color hic tibi protinus index // et structura mei carminis esse potest «откуда (=от кого) ты получаешь приветствие, может быть сразу указанием на мой колорит (речи) и строение моего стиха» (Ou. Ex Pon. 4.13.3-4). В том же письме в том же значении несколько строк спустя: et mea Musa potest proprio deprensa colore // insignis uitiis forsitan esse suis «и моя муза, обнаруженная из-за своего колорита, может, возможно, быть яркой (заметной) из-за своих недостатков» (Ou. Ex Pon. 4.13.13).
Аллегорическая функция: (purpura (2), albens, caeruleus)
Снова упомянуты пурпурные одежды (см. выше) (Ou. Ex Pon. 4.4.25; 4.9.26).
В следующей строке встречается противопоставленная юности старость -ее эпитет: ad albentis ... comas «до седых волос» (Ou. Ex Pon. 4.12.30).
Синими богами называются боги, обитающие в воде, например, Посейдон и морские нимфы: caeruleos ... deos (Ou. Ex Pon. 4.16.22).
В данной статье был проведен анализ использования хроматической лексики в «Письмах с Понта». Представленные результаты могут быть полезны для понимания, каким образом Овидий использует цветообозначения и какую художественную функцию они выполняют в его поэзии; метод работы может быть применен для исследования текстов других авторов. Обращаясь к статистической части исследования, можно заключить, что цвет упоминается в «Письмах с Понта» 44 раза; чаще всего можно встретить колоративы белого цвета - 14 использований, из которых 6 приходится на лексему candidus. Красный цвет - второй по употребительности - встречается 9 раз. Нельзя не отметить большое количество использований цветов в комбинациях, образующих контраст. Так, красный и белый цвета несколько раз встречаются в сочетании (Ou. Ex Pon. 2.8.50; Ou. Ex Pon. 3.2.53-54), отмечены сочетания также черного и белого цветов (Ou. Ex Pon. 3.3.97; Ou. Ex Pon. 3.3.98; Ou. Ex Pon. 4.14.43-45); старость и юность противопоставлены, в том числе, и при помощи использования колоративов viridis и albens (Ou. Ex Pon. 4.12.29-30). Примечательно, что сочетаемость красного и белого цветов не встречается при описании цвета лица - часто встречающееся в других поэтических произведениях Овидия сочетание [9]. Можно также отметить частое использование лексемы color в переносном смысле.
Лексемы candidus, candor встречаются чаще в эмблематической функции, чем в описательной. Не встречается множество обычных для Овидия хроматических терминов, например, albus, ater (черный цвет представлен только двумя использованиями лексемы niger и описательно упоминанием дерева с корой черного цвета). Примерно в половине случаев хроматические термины встречаются по одному разу.
По функциям использования хроматические термины распределяются следующим образом: 24 употребления приходится на описательную функцию, 12 - на эмблематическую, 8 - на аллегорическую. Мы видим, что примерно в половине случаев цветовая лексика содержит в себе не только хроматическое значение, но и сопровождается некоторыми другими. Использование эмблематической функции нередко заключается в использовании колоратива в ином, отличном от хроматического значении. Аллегорическое использование часто включает в себя топосы, такие как упоминания синих волос морских божеств, а также дает ссылку на некую реалию (белые = жертвенные животные, пурпурные = роскошные одежды), отмечая одновременно с этим и фактический цвет
„Письма с Понта" были созданы Овидием в ссылке в городе Томы, потому было бы интересно взглянуть, есть ли отличия между использованием лексики цвета в период до ссылки и во время нее - возможно ли, что фраза qui fuit ante color действительно так или иначе относится к насыщенности поэзии Овидия цветовой лексикой. Как обычно, колоративы белого цвета встречаются чаще всего, на втором месте по количеству употреблений стоят цветовые термины красного цвета. Встречаются лексемы для обозначения всех цветов - желтого, зеленого, синего; слова pictus «пестрый» и color «цвет». Тем не менее стоит отметить следующее. Среди лексем для обозначения белого цвета в Ex Ponto мы не находим лексем canus, marmoreus, eburneus, pallor, canities, позволяющих развивать цепочки разнообразных метафор. Так, canus в аллегорическом использовании может обозначать возраст, соотнесенность с морем (Ou. Met.
Библиографический список
2.509 - canus как эпитет Тетиды, по аналогии с тем, как cana unda обозначает штормовое море, покрытое пеной), нередко фигурирует, чтобы ввести в контекст описание зимы. Marmoreus часто служит указанием на красоту персонажа, отмечает безупречность его кожи; относится к великолепным постройкам из мрамора, статуям богов. Конечно, для этого могли бы быть задействованы другие хроматические термины, например, candidus или niveus, присутствующие в тексте. Но лексема niveus встречается всего дважды, обозначая цвет животных, а candidus мы видим только применительно к характеру, цветовое значение лексемы не задействуется. Всего по одному разу встречаются лексемы purpureus, aureus - именно те, которые мы часто наблюдаем при описании пышных процессий, богато наряженных людей, всего того, что Овидий больше не видел в Томах.
В аллегорической функции мы находим колоративы во вполне обычных для Овидия контекстах: маркируется преклонный возраст, отмечается роскошь пурпурных одежд, упоминаются морские божества, жертвенные животные. В эмблематической функции мы видим использование эпитета «зеленая юность» в противопоставление старости, а также многочисленные употребления candidus для обозначения выдающихся моральных качеств. Встречается также color в значении «цвет лица».
Таким образом, формально упоминаются те же цвета, что и в «Метаморфозах», «Любовных элегиях», «Науке любви», лексическое разнообразие при этом значительно меньше; лексика, обычно широко встречающаяся в аллегорической или эмблематической функции, употребляется реже или отсутствует. Хроматическое значение candor, candidus сведено практически к нулю. Случаи использования не в описательной функции выглядят как формальная отсылка к традиции, встречаются редко и являются типичными. Создается ощущение, что, покинув Рим, Овидий намного меньше использует метафорический потенциал хроматической лексики, ограничиваясь распространенными топосами.
1. Солопова А.А. Художественные функции цвета в «Любовных элегиях» Овидия. Индоевропейское языкознание и классическая филология. Индоевропейское языкознание и классическая филология XXVII (чтения памяти И. М. Тронского): материалы ежегодной Международной конференции. 2023; Т. II: 1128.
2. Glare. Oxford Latin Dictionary. Oxford. 1982.
3. Edgeworth R.J. The colors of the Aeneid. New York, 1992.
4. Panofsky E. Sinn und Deutung in der bildenden Kunst. Köln, 1955.
5. Helzle M. Ovids Epistulae ex Ponto. Buch I-II Kommentar. Universitätsverlag C. Winter. Heidelberg.
6. André J. Étude sur les termes de couleur dans a langue latine. Paris, 1949:
7. Galasso L. Epistularum ex Ponto Liber II. Firenze, 1995.
8. Helzle M. Publii Ovidii Nasonis Epistularum ex Ponto liber IV. Georg Olms Verlag Hildesheim. Zürich. New York, 1989.
9. Солопова А.А. Художественные функции цвета в «Науке любви» Овидия. Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2024; № 2: 1394. References
1. Solopova A.A. Hudozhestvennye funkcii cveta v «Lyubovnyh 'elegiyah» Ovidiya. Indoevropejskoe yazykoznanie i klassicheskaya filologiya. Indoevropejskoe yazykoznanie i klassicheskaya filologiya XXVII (chteniya pamyatiI. M. Tronskogo): materialy ezhegodnoj Mezhdunarodnoj konferencii. 2023; T. II: 1128.
2. Glare. Oxford Latin Dictionary. Oxford. 1982.
3. Edgeworth R.J. The colors of the Aeneid. New York, 1992.
4. Panofsky E. Sinn und Deutung in der bildenden Kunst. Köln, 1955.
5. Helzle M. Ovids Epistulae ex Ponto. Buch I-II Kommentar. Universitätsverlag C. Winter. Heidelberg.
6. André J. Étude sur les termes de couleur dans a langue latine. Paris, 1949:
7. Galasso L. Epistularum ex Ponto Liber II. Firenze, 1995.
8. Helzle M. Publii Ovidii Nasonis Epistularum ex Ponto liber IV. Georg Olms Verlag Hildesheim. Zürich. New York, 1989.
9. Solopova A.A. Hudozhestvennye funkcii cveta v «Nauke lyubvi» Ovidiya. Indoevropejskoe yazykoznanie i klassicheskaya filologiya. 2024; № 2: 1394.
Статья поступила в редакцию 04.07.24
УДК 81-26
Sushkova A.R., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, Department of English Philology and Intercultural Communication, Elabuga Institute of Kazan
(Volga Region) Federal University (Yelabuga, Russia), E-mail: aigulechka.92@mail.ru
METAPHORICITY OF SCIENTIFIC PHILOLOGICAL DISCOURSE. The article examines expressiveness of scientific philological discourse in the Russian and English languages by the example of metaphors. It is emphasized that the use of metaphors in the texts of scientific philological articles contributes to stimulation of the recipient's cognitive activity. Based on the available research on the issue under study, the author emphasizes that metaphors help to create new theoretical knowledge based on existing concepts. Due to the fact that the sender influences the sensory perception, the recipient gets associations based on life experience. This has an enhanced effect on the recipient and helps to make statements more convincing, which reveals the anthropocentric character of scientific philological discourse. The quantitative analysis reveals the percentage of metaphors presented in the scientific philological texts of the Russian and English languages. The identified cases of using this trope are interpreted from the point of view of their purpose in particular contexts in the structure of a scientific philological text.
Key words: metaphor, expressivity, scientific philological discourse (SPhD), recipient, author, perception, attention, interest
А.Р. Сушкоеа. канд. филол. наук, ст. преп. Елабужский институт Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Елабуга,
E-mail: aigulechka.92@mail.ru
МЕТАФОРИЧНОСТЬ НАУЧНОГО ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
В данной статье рассматривается экспрессивность научного филологического дискурса в русском и английском языках на примере метафор. Подчеркивается, что использование метафор в текстах научно-филологических статей способствует активизации когнитивной деятельности реципиента. Базируясь на имеющихся исследованиях по изучаемому вопросу, автор подчеркивает, что метафоры помогают создавать новые знания на основе существующих концептов. Путем воздействия на чувственное восприятие у реципиента создаются ассоциации, основанные на жизненном опыте. В совокупности это оказыва-
