CC BY
120
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ И ЕГО ВЫРАЖЕНИЕ В СКАЗКЕ П.П. ЕРШОВА «КОНЁК-ГОРБУНОК»
О.И. Зворыгина
Проблема времени в истории мировой философии и эстетики была предметом долгих исканий и напряженных размышлений, поскольку вопрос касался осмысления общей картины мира, представлений человека о сложной взаимосвязи макро- и микрокосма. Концепт «время» является составляющим картины (модели) мира. Основой модели мира является человек и окружающая его среда, которые существуют во взаимодействии с указанием пространственно-временных характеристик — важнейших параметров вселенной. Помимо общечеловеческих, универсальных, представлений о мире, существует модель мира, реализуемая в художественном тексте и являющаяся ее авторской интерпретацией.
В архаическом сознании время как универсальное понятие не существует само по себе, оно воспринимается в некоем единстве с пространством. Как отмечает В.Н. Топоров, «в архаической модели мира пространство не противопоставлено времени»: время может «сгущаться» и становиться формой пространства, пространство способно «заражаться» «внутренне-интенсивными свойствами времени» [1]. По мнению А.Я. Гу-ревича, «временные отношения начинают доминировать в сознании (человека) не ранее XIII века. В предшествующий же период самое время воспринималось в значительной мере пространственно» [2]. Начиная с эпохи классицизма, историзм проникает
во все сферы художественного творчества: в центре внимания художников находится рост личности и общества, процесс социальных преобразований, бытие, протекающее во времени, прежде всего историческом, и подчиняющееся его законам всеобщей текучести и изменчивости. Человек в мировой литературе XVШ—XIX веков историчен: он живет и действует в историческом мире и в конкретной социальной среде. По определению Г А. Гуковского, личность человека в русской литературе XIX века подчинена «конкретно-общему истории и среды» [3]. Конец XIX — начало XX века в мировом искусстве осознается как рубежная эпоха, как время рождения особого мировоззрения и нового этапа в духовном развитии человечества. Меняется взгляд на человека и его место в мире, происходит колоссальное расширение художественного пространства и художественного 85 времени, рождаются их новые типы. Искусство начинает «мыслить» пространством и временем в их единстве. Категории «хронотоп» и «континуум» были открыты именно в XX веке. Начало XXI века характеризуется исследованием языковых картин мира и активным развитием философии пространства и времени. Интерес современной науки к данной проблеме определен прежде всего универсальным характером этих категорий.
Время и пространство художественного текста — это уникальные категории, поскольку имеют субъективную основу своего существования: автор
86
текста создает условное пространство и время, определяет временной промежуток, в рамках которого идет развитие сюжета, определяет местоположение персонажей в этом сюжете.
Для литературоведения проблема исследования художественного времени является одной из ключевых. Художественный мир литературного произведения, являясь отражением реального мира, является его концепцией, своеобразной версией и оценкой его автором-создателем. Художественное время является одной из основных координат произведения. В современной науке о литературе художественное время стоит в ряду важнейших характеристик художественного образа, основных координат художественного мира, обеспечивающих целостное восприятие художественной действительности и организующих композицию произведения.
Сочетание художественного времени с пространственными образами создало в мировой литературе ряд устойчивых мотивов, или архетипов, по К.Г. Юнгу, типов ценностных ситуаций, или хронотопов, по М.М. Бахтину. В пространственно-временных структурах, в силу свойственной им универсальности, отражается вся система духовных представлений, вся система духовного опыта как отдельного индивидуума, так и общества. А.Я. Гу-ревич утверждает, что «пространство и время воплощают мироощущение эпохи, поведение людей, их сознание, ритм жизни, отношение к вещам» [2].
Н.А. Николина определяет время в художественном произведении как «длительность, последовательность и соотнесенность его событий, основанные на их причинно-следственной, линейной или ассоциативной связи» [4]. Исследование художественного текста
Преподаватель^
предполагает наличие дихотомии времени произведения как имманентного свойства текста и времени читателя (времени протекания текста). Отмечается неоднородность художественного времени: время может сжиматься в результате временных смещений, когда выделяются главные события и пропускаются периоды малозначимые для развития сюжета; напротив, время в произведении может растягиваться при детализированном описании со-положенных событий. Еще одной особенностью художественного времени является его многомерность, которая связана с возможной одновременностью протекания нескольких событий и множественностью временных точек зрения в структуре текста. В художественном тексте часто нарушается реальная последовательность событий, однако фольклорное время движется по закону необратимости.
Как одна из фундаментальных художественных категорий художественное время воплощает мироощущение, модель мира автора, в значительной мере определяет создание образа человека в литературе. Кроме того, будучи важнейшим компонентом поэтики, художественное время-пространство является одним из критериев типологии жанра. Эта идея развивалась в работах М.М. Бахтина, В.М. Головко, Л.М. Циле-вича и других исследователей. В.М. Головко определяет концептуальный хронотоп как один из важнейших «жанро-формирующих факторов» [5].
Жанр сказки известен в устной и письменной речи — фольклоре и литературе. Основным отличительным жанровым признаком сказки является установка на вымысел [см. работы В.П. Аникина, Н.М Ведерниковой, Э.В. Померанцевой]. Сказка как предмет исследования, как специфический
- 4 / 2007
жанр многофункциональна: выделяют социальную, познавательную, дидактическую, развлекательную и иные функции. Действие — основной закон фольклорной и литературной сказки — напрямую связано с категорией темпо-ральности, сведений о которой, к сожалению, недостаточно в исследованиях по фольклору и литературной сказке. В изучении пространственно-временной парадигмы сказки П.П. Ершова «Конёк-Горбунок» большее внимание исследователи уделяли категории пространства. Художественное время данного произведения рассматривалось лишь аспектно [см.: 6].
В сказке П.П. Ершова «Конёк-Горбунок» время воспринимается как самостоятельный художественный образ. Это и репрезентация реального времени, и своеобразный аспект художественно изображенной действительности, и конструктивный элемент текста. Безусловно, ход времени в сказке иной, чем в реальной действительности: автор в общем потоке изображаемых событий выделяет и укрупняет те из них, которые в соответствии с его творческим замыслом являются важнейшими, ключевыми, и сжимает события менее важные, фоновые. Например, опускаются или лишь попутно упоминаются события мелкого, бытового плана, в частности, связанные с братьями главного героя сказки — Данилой и Гаврилой: ...Оба враз они женились, Стали жить да поживать Да Ивана поминать [7]. Напротив, подробно, ярко, эмоционально, оценочно П.П. Ершов рисует события волшебные, сюжетообразую-щие: поимка Иваном-дураком волшебной кобылицы, его дружба с Коньком-Горбунком и совместное преодоление испытаний: ловля Жар-птицы, поезд-
ка за «море-окиян» за Царь-девицей, купание в котлах. Время события делается выпуклым, увеличивается, растягивается за счет портретных и пейзажных описаний, представленных в нем подробных характеристик. Например, в отрывке, где Иван ловит кобылицу, представлено ее подробное описание: Кобылица та была Вся, как зимний снег, бела, Грива в землю золотая, В мелки кольца завитая...[7]. Далее ярко, образно повествуется о том, как Иван объезжает строптивую кобылицу:
Кобылица молодая, Очью бешено сверкая, Змеем голову свила И пустилась как стрела. Вьется кругом над полями, Виснет пластью надо рвами, Мчится скоком по горам, Ходит дыбом по лесам, Хочет силой аль обманом, Лишь бы справиться с Иваном. Но Иван и сам не прост -Крепко держится за хвост [7]. После этого представлен развернутый диалог между Иваном и кобы- 87 лицей, в рамках которого впервые появляется в сказке образ Конька-Горбунка. И снова используется прием подробного описания нового персонажа и его характеризации: Да еще рожу конька Ростом только в три вершка, На спине с двумя горбами Да с аршинными ушами.
На земле и под землей Он товарищ будет твой; Он зимой тебя согреет, Летом холодом обвеет; В голод хлебом угостит, В жажду медом напоит [7].
Далее по сюжету — объяснение с братьями, опять же подробное, развернутое, эмоцитональное.
Первый яркий сюжет (событие) закончился, и время снова побежало-покатилось-полетело. Целые года «прессуются», они для сказки не важны, так как не происходило в них ничего особенного:
Ну, да что нам в том за дело, Год ли, два ли пролетело -Ведь за ними не бежать... [7].
Время катит чередом, Час за часом, день за днем [7]. Языковая реализация временных характеристик в тексте довольно частотна, особенно это касается первой главы сказки. Чаще всего темпоральная характеристика связывается со временем суток.
В русской языковой картине мира «языковое обозначение времени суток в значительной степени определяется деятельностью, которая его наполняет» [8]. Первая часть суток — утро — начинает дневную деятельность и связана с идеей начала; день 88 заполнен деятельностью; вечер — это время, когда дневную деятельность пора заканчивать, связано оно с идеей конца; ночь в русском языковом сознании — это «провал», перерыв в деятельности, время, когда люди спят (если человек не ложится спать, — это нарушение нормы, ночь как бы выпадает из его суточного цикла).
Большая часть волшебных событий в «Коньке-Горбунке» происходит именно ночью. Ночью Иван-дурак ловит кобылицу:
Вдруг о полночь конь заржал. Караульщик наш привстал, Посмотрел под рукавицу И увидел кобылицу [7].
Ночью Иван находит перо Жар-птицы, ночью же ловит ее: Вот полночною порой свет разлился над горой -Будто полдни наступают: Жары-птицы налетают...[7]. Привычный ход жизненных событий в волшебной сказке трансформируется, даже обычные бытовые действия, при этом сюжетообразую-щие, что важно, персонажи производят ночью: братья всю ночь не спали, хохотали над рассказом дурака; Иван ночью ухаживает за конями.
День для главного героя бессмыслен (Иван чаще всего днем спит) либо плох:
Ладно, завтра ж царь узнает, Что твой глупый ум скрывает. Подожди лишь только дня, Будешь помнить ты меня [7], — таковы мысли спальника, желающего извести Ивана. Автор должен был нарушить обычную жизненную реальность для того, чтобы создать сказочность, волшебство.
Утро как символ начала, обновления дарит ожидание чего-то нового и лучшего (вспоминается русская поговорка «Утро вечера мудренее»). Не случайно события сюжетной линии, связанные с Царь-девицей, происходят утром. Молодость, красота этой героини ассоциируется с чистотой и свежестью рассвета. Ивану удается увезти девицу именно утром: На другой день, поутру, К златошвейному шатру Царь-девица подплывает...[7]. Утром же Иван проходит свое последнее испытание: купается в котлах: На другой день, утром рано, Разбудил конёк Ивана: «Эй, хозяин, полно спать! Время службу исправлять» [7], —
после чего женится на Царь-девице, и эта свадьба — счастливый финал всей сказки.
Выбор автором времени суток утра для реализации образа Царь-девицы объясним логикой самой сказки: Царь-девица — дочь Месяца (ассоциация — ночь) и сестра Солнца (ассоциация — день). Утро — промежуточное, переходное время между ночью и днем.
Лексическая вариантность выражения ночного времени суток в сказке самая богатая: «ночь», «ночка», «ноченька», «полночная пора», «полночь». Если автор ставит задачу детально представить пейзаж, на фоне которого происходят события, то это чаще всего ночной пейзаж: «ночь ненастная настала» [7], «ночь холодная настала» [7], «ночь настала; месяц всходит» [7]. Интересен также тот факт, что из всех слов с темпоральным значением, «самыми частотными в сказке являются лексемы, объединенные темой день, — 75 случаев словоупотребления; достаточно регулярны в своем употреблении и слова с неконкретной семантикой, в частности слово тут (37 случаев с/у), что не мешает им быть «дневными» конкретизаторами времени в сказке» [6]. Как нам представляется, это дает ощущение «светлости» произведения и уравновешивает ночные, таинственные, волшебные проявления сюжета.
В тексте литературной сказки реализуется фольклорная традиция использования числа три: временной промежуток между событиями составляет три ночи, три дня («.Дочь ее узнать желает, / Для чего она скрывает / По три ночи, по три дня / Лик свой ясный от меня?» [7]), трое суток (« Трое суток не спала, Крошки хлеба не брала.» [7]), три недели («Ну, так царь меня отправил, / Чтобы я ее доставил / В три недели во дворец.» [7]), три минутки
4 / 2007
(«Ну, Иванушка, смотри, / Вот минутки через три / Мы приедем на поляну.. [7]). Присутствует, однако, авторское вмешательство в эту традицию: десять лет лежит и «страдает» поперек «моря-окияна» Чудо-юдо рыба-кит.
Исследователями выделяются такие типы художественного времени, как время циклическое, время линейное и время разом данное. Циклическое время — это последовательность однотипных событий, жизненных кругов, природных циклов. Характерными признаками циклического времени являются завершенность, повторяемость событий, идея возвращения, неразличения начала и конца; это обобщенное, повторяющееся время. Линейное время в мироощущении человека связано с представлением об однонаправленном, поступательном движении событий, с формированием исторического сознания, с идеями начала, конца, эволюции, развития, необратимости жизненного процесса. В художественном тексте линейное время реализуется в череде сменяющих друг друга сюжетных перипетий, событий, с их подчеркнутой неповторимостью. Важными признаками линейного времени являются конкретность, единичность, однонаправленность. Исследователь А.Я. Гуревич [2] отмечает, что христианское сознание соединило в естественном синтезе характеристики цикличности и линейности и подобное соединение представлений о времени в разных формах можно наблюдать на протяжении всей истории человечества; доминанта того или иного представления о времени является мировоззренческим маркером.
В «Коньке-Горбунке» П.П. Ершова, на первый взгляд, сохраняется фольклорная традиция плавности, текучести рассказывания; выражение вре-
89
Преподаватель^
менной неопределенности помогает подчеркнуть это ощущение: Много времени аль мало С этой ночи пробежало -Я про это ничего Не слыхал ни от кого. Ну, да что нам в том за дело, Год ли, два ли пролетело -Ведь за ними не бежать. Станем сказку продолжать [7]. Данный пример актуализирует циклическое время сказки: года бегут, каждый год — это цикл. Циклическое время сказки воспринимается как тихое, обыденное, поскольку автор не насыщает его никакими событиями.
Однако мы видим и другое: время в сказке «катит чередом», то есть движется быстро, «бежит». И действительно, в повествовании наблюдается череда быстро меняющихся событий, которые обрамляются канвой линейного времени. Динамичность волшебной сказки создает особую эмоциональность ее восприятия.
Цикличность, повторяемость событий, природный и жизненный круговорот граничат с понятием бесконечности и вечности. Включение в ли-иЦ тературный текст мифологем — хорошо известный литературный прием. Ворон и дуб, на котором он сидит, — это древние мифологические образы, символизирующие вечность: Сидит ворон на дубу, Он играет во трубу; Как во трубушку играет, Православных потешает. [7]. Ворон — это древнее загадочное существо, дуб — мировое древо; они воспринимаются как хранители «памяти предков», жизни и памяти человечества.
Если пространство репрезентируется различными объектами, вещами, его наполняющими, то время характеризуется последовательно меняющи-
Преподаватель^
мися событиями, их развитием. Оно реализуется двумя смысловыми наполнениями: с одной стороны, несет семантику ограниченной длительности, характеризуя отрезок времени, в который укладывается событие; с другой стороны, включает семантику неограниченной длительности, времени, текущего от прошлого к настоящему и будущему. Подобная двойственность делает категорию времени весьма сложной. Авторское осмысление времени в художественном тексте делает его восприятие еще более неоднозначным.
Цикличность жизни, ситуатив-ность действий, вечность бытия — все это часть жизненной философии человека, которая изумительно преломляется в литературной сказке «Конёк-Горбунок», фокусируется в ее метафорико-символической форме и находит свое выражение в разнообразных типах, категориях художественного времени.
ЛИТЕРАТУРА
1. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. — М., 1983. — С. 231—232.
2. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. — М., 1972. — С. 86—125.
3. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. — М., 1979. — С. 12.
4. Николина Н.А. Филологический анализ текста: Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. — М., 2003. — С. 122.
5. Головко В.М. Герменевтика жанра как проблема теоретической поэтики // Вестник СГПУ. Вып. 1. — Ставрополь, 1995. — С. 119.
6. Шилова Е.В. Лексические средства выражения художественного времени в сказке П.П. Ершова «Конёк-Горбунок» // Ершовский сборник. Вып. 2. — Ишим-Тобольск, 2005. — С. 83—91.
7. Ершов П.П. Конёк-Горбунок. — Свердловск, 1971. — С. 5—64.
8. Зализняк А.А., Шмелёв А.Д. Время суток и виды деятельности // Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. ст. — М., 2005. — С. 39. ■
- 4 / 2007
