CC BY
76
групп «парковой» поэзии: дословная «иллюстративность» первой группы - поэтический текст Николаи послужил буквальным воплощением его идей в парке; идеализм второй группы сказался в поклонении идеалам античности (Николаи берет в качестве эпиграфа к поэме строки из произведения Горация), умиротворение сельской жизнью («о чем я юношей мечтал при звуках лютки Альбия Тибулла, в каком именье мне придется жить, сбылось в преклонные года»1) и мифологичность в описании сотворения парка («не только у горы Олимп пылал огонь войны богов, титанов <...> но здесь, где край земли»); символическое описание финской северной природы скального парка («о страшной битве здесь кричат поля») и чувственные переживания автора поэмы («мой сад беседует с душой») - третья группа, меланхолическое настроение и печальные воспоминания об умерших близких Николаи людях («тревога сладостная и печаль бередят душу») - четвертая группа. Поэма является также поэтическим путеводителем по парку, что соответствует признаку пятой группы, и наконец, «Имение Монрепо в Финляндии» Л.Г. Николаи также принадлежит шестой группе поэтических произведений, т.к. послужило архитектурной программой собственного парка создателя поэмы.
Литература
1. Бачинин В.А. Эстетика: энцикл. словарь. СПб. : Изд-во Михайлова В.А., 2005. 288 с.
2. Делить Ж. Сады / изд. подгот. H.A. Жирмунская, Д.С. Лихачёв, Ю.М. Лотман, И.Я. Ша-фаренко. Л. : Наука, 1987. 331 с.
3. Зыкова Е.П. Поэма о сельской усадьбе в русской идиллической традиции // Миф. Пастораль. Утопия. Литература в системе культуры : материалы науч. межрегион. семинара. М. : МГОПУ, 1998. С. 58-71
4. Николаи Л.Г. Имение Монрепо в Финляндии // пер. И.И. Городинского // Парк Монрепо в Выборге. СПб. : Дмитрий Буланин, 2001. С. 104-120.
5. Субботин А.Л. Комментарии // Из истории английской эстетики XVIII века: Поп. Аддисон. Джерард. Рид / сост., вступ. ст. и общ. ред. И.С. Нарского ; коммент. А.Ф. Грязнова, Б.В. Мееровского. М. : Искусство, 1982. С. 328 — 364.
6. Ткаченко A.B. Жизнь утопических идей в европейском садовом искусстве // Философ-
ский век. Альманах. Вып. 12 / отв. ред. Т.В. Артемьева, М. И. Микешин. СПб. : С.-Петерб. центр истории идей, 2000. С. 301 -321.
Ludwig Heinrich von Nicolay’s poem “Mon Repos” in the context of poetic programs for landscape parks in the XVIII - XIX centuries
For the first time there are defined the basic trends of poetic art and gardening art interaction of the XVIII — XIX centuries. There are done six groups of poetic works according to their influence on the park constructing process. So the poem by Ludwig Heinrich von Nicolay "Mon Repos ” is seen in the context of such interaction.
Key words: gardening art, poetry, landscape park, Ludwig Heinrich von Nicolay, ossianizm.
Е.В. КИЛИМНИК (Екатеринбург)
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ УБРАНСТВО БЕЛОРУССКИХ ДВОРЦОВ, ЗАМКОВ И УКРЕПЛЕННЫХ ХРАМОВ XIII - XVII вв.
Описывается культурно-историческое и художественное значение феодальных дворцово-замковых комплексов и культовых построек Восточной Европы XIII- XVII вв., что существенным образом восполняет пробел в истории культуры позднего Средневековья и Возрождения, истории и теории архитектуры, в изучении восточноевропейского фортификационного искусства.
Ключевые слова: дворцово-замковые комплексы, укрепленные храмы, искусство, культура, позднее Средневековье, Возрождение.
Архитектурно-художественный облик белорусских средневековых замков конкретен и индивидуален. Каждый из памятников имеет свои богатую историю и строительную биографию. При этом их объединяет одно: ратное мужество народа, самобытный художественный талант и колоссальный труд строителей - «доброде-ревцев», «муралей», «дойлидов», землеко-
© Килимник Е.В., 2010
бой, и одновременно каждая из них имеет свое индивидуальное архитектурное обличье. Художественное совершенство фасада замкового комплекса особенно подчеркивается продуманностью и слитностью орнаментальных поясов башен. Их, в свою очередь, органически продолжают идентичные по рисунку и технике исполнения пояса на пряслах стен и полуциркульные ниши. Благодаря этому все элементы замка связываются в целостную архитектурную композицию, а их нарядность и величественность как бы отодвигают мощь стен на второй план, создавая законченный образ неповторимого сооружения, не имеющего аналогий на близлежащих землях Прибалтики, Польши и России.
Из всех башен Мирского замка главная - въездная - по своим формам, мягкости пластики и орнаментации фасадов наиболее интересная, яркая и совершенная. Шестиярусное сооружение вознеслось на 25-метровую высоту, покоясь на надежном фундаменте (12x12 м). Мощная башня украшена орнаментальными поясами и декоративными нишами разного размера и формы, аккумулирующими в себе традиционные приемы и средства орнаментации местного каменного зодчества. Здесь применены древнеславянский поребрик, аркатурные фризы (подзоры) и рожденные пытливым разумом местных «дой-лидов» круглые, трехчастные с висящими гирьками, полуциркульные, стрельчатые, прямоугольные и другие ниши. Фактически Мирский замок конца XV - XVI в. -это уже роскошный дворцово-замковый комплекс, где удивительно удачно сочетались черты военно-фортификационного сооружения и мягкость, пышность и величественность дворцовой постройки.
В конце XV - начале XVI в. в Белоруссии возник и затем стал характерным для белорусской средневековой готики тип церковного здания, укрепленного с помощью угловых башен. Родоначальницей нового типа храмов стала Полоцкая София — главный храм древней Полоцкой земли, сооруженный в 1050-е годы. На ру-
беже XV и XVI вв. она была перестроена в пятибашенную церковь-замок-пятая башня возвышалась над самым центром храма. Возникновение такого типа сооружений именно в стольном Полоцке закономерно, ибо этот богатый и многолюдный торгово-ремесленный город на восточном рубеже Великого княжества Литовского считался тогда «ключом от Ливонии и самой Литвы». Владеть им хотели и Ливония, и Московское государство. Реальная внешняя угроза сделала инкастелляцию храмов насущной необходимостью. Инкастелли-рованные пяти- и четырехбашенные храмы - результат развития белорусской готики, яркий образец синтетичности и органичности этого стиля, который удачно сочетал все предыдущие достижения местной гражданской и военной архитектуры.
Зародившись в замковом зодчестве
XIV в., когда тип постройки с боевыми угловыми башнями впервые обозначился, этот стиль получил значительное развитие в частновладельческом замковом строительстве. Именно здесь выкристаллизовался тип компактного, небольшого и хорошо укрепленного здания. Рационализм был одним из главнейших факторов, который в условиях бесконечных войн ускорил переход испробованных архитектурных элементов из военной архитектуры в церковную. Рассматривая укрепленные белорусские храмы XV-XVII вв., необходимо отметить элементы декоративного убранства, имеющие большое сходство с художественным оформлением Мирского замка. Это может свидетельствовать об общих художественных традициях в оборонном и культовом зодчестве, бытовавших в Белоруссии в конце XV-XVI в. Так, например, стены Маломажейковской церкви св. Анны, или «Мурованки» (1540-е гг.), украшены многочисленными неглубокими двойными арочными нишами и круговыми фризами на башнях. Таким же образом оформлены оконные наличники. При этом все эти элементы акцентированы строителями белым цветом на красном кирпичном фасаде здания. Побеленные, как и в Мирском замке, они яркими пятнами выделяются на фоне красной кирпичной кладки и снижают общее впечатление массивности здания.
Культурно-строительный анализ польских, белорусских и украинских культовых сооружений XIV-XVII вв. показывает, что все они регулярного, как правило, прямо-
пов - «копачей», «мурмейстеров» и «вал-мейстеров», создавших это культурноисторическое наследие белорусского народа в XIII -XVII вв. Истоки белорусского военного зодчества, как и архитектуры вообще, теряются в глубине столетий. Его корни уходят в период разложения первобытнообщинного строя, когда на землях сегодняшней Белоруссии появились первые искусственные оборонительные сооружения. От простых деревянных оград до мощных стен и башен городов - таков путь развития их системы. Первые оборонительные каменные башни в Белоруссии появились во второй половине XIII в. Причины их возведения следует искать в развитии военноинженерного искусства восточных славян, в замене тактики пассивной осады активным штурмом с помощью новой военной техники - камнеметных машин-пороков, а также в определенном влиянии традиций средневекового западноевропейского фортификационного искусства. Часто подобные башни декорировали глухими нишами арочной формы. Хорошо сохранившимся примером такого декоративного убранства может служить древняя башня в Каменце (Белая вежа). Между ее боевыми бойницами располагаются четыре плоские ниши с полуциркульным завершением. Сохранившиеся фотоснимки Каменецкой башни конца XIX-начала XX в., на которых видны эти ниши со следами древней беленой штукатурки, свидетельствуют о местных культурных особенностях - ниши сначала штукатурили, потом белили. Это придавало строгому и величественному сооружению скромную, неброскую красоту. Над пятым ярусом башни сохранились остатки кирпичного купольного свода, который существовал еще в середине XIX в. Завершение башни - зубчатая лента древнеславянского поребрика из четырех рядов кирпичей, положенных на угол, перекликается с орнаментальными мотивами народного искусства и как бы подчеркивает изначаль-ность местных строительных традиций, истоки их своеобразия, с которых начался постепенный переход от романского стиля к готике. Начиная со второй половины
XV в. в белорусском дворцовом зодчестве определились две характерные тенденции. Первая свидетельствовала о дальнейшем развитии местных строительных традиций (замки в Мире, Гераненах, Любче и др.) с использованием собственной культурно-
строительной интерпретации достижений европейской фортификации. Вторая же тенденция отражала стремление следовать образцам европейского замкового бастионного строительства (замки в За-славле, Несвиже, Ляховичах и др.), которые преломлялись через призму давних традиций местного монументального зодчества. Наиболее богато декорированным из всех существующих белорусских дворцов и замков конца XV - XVII в. по праву можно считать замковую постройку в Мире (XVI в.). Комплекс старинного Мирского замка и сегодня удивляет своей архитектурной гармонией, слитностью с природой, рационализмом и продуманностью всех оборонных сооружений, простотой и лаконизмом форм. Все башни замка сделаны подчеркнуто одинаково: четырехгранная основа и восьмигранный сужающийся верх, что являлось особенностью дворцовой архитектуры XVI в. в западных землях Белоруссии, равно как и декор. Архитектурная обработка их фасадов основывается на чередовании различных по форме и размерам декоративных ниш (в основном арочной полуциркульной, стрельчатой, прямоугольной формы), тяг и орнаментальных поясов в виде идущих по всему четырехугольному периметру здания декоративных бойниц.
Боевой и одновременно декоративной особенностью Мирского дворцовозамкового комплекса были башни, украшенные крупными выступающими ма-шикулями (навесными бойницами). Все ниши и орнаментальные пояса были побелены известью, что сразу же выделяло их на общем красном кирпичном фоне. Такой прием был широко распространен как в гражданском, так и в культовом белорусском зодчестве XVI в.
По всему периметру стен Мирского замка на высоте около 8 м проходит орнаментальный пояс шириной около 70 см из шести рядов кирпичной кладки. Верхний и нижний ряды - кирпичи, положенные на угол в виде традиционного поребрика. Между ними проходит полоса заглубленной кладки. Побеленный известью, этот пояс выразительно читался на красном фоне кирпичной стены, как и другой орнаментальный пояс, который шел по самому ее верху.
Все башни Мирского замка конструктивно и стилистически близки между со-
угольного типа. Примером такой постройки может служить каменная Покровская церковь в с. Сутковцы (1467 г.) - характерный образец культовой постройки, приспособленной к обороне. К центральному, квадратному в плане, объему примыкают четыре мощные апсиды в виде башен с бойницами. Массивные стены скупо прорезаны бойницами. Крупные, сильно нависающие машикули, выполняющие одновременно роль декора, придают небольшому сооружению суровую монументальность и красоту. В целом по своему внешнему виду здание напоминает башнеобразную крепость, редко встречавшуюся на территории Речи Посполитой в XV - XVII вв.
Более распространенную вытянутую прямоугольную планировку оборонительных храмов на этой территории имели традиционные одно- и трехнефные ба-зиликальные сооружения. Примером таких крепостных культовых построек может служить церковь св. Михаила в Сынкови-чах. Этот памятник оборонно-церковного зодчества, расположенный в Зельвен-ском районе Гродненской области в Белоруссии, был построен во время королевы Боны между 1518-м и 1556 гг. В интерьере храм св. Михаила представляет собой трехнефную четырехстолповую кирпичную базилику, в которой легко прослеживаются характерные готические черты. Храм по углам охраняли традиционные четыре округлые оборонительные башни, предназначенные для ведения огневого боя. Под каждой угловой башней имелся склеп, предназначенный для хранения боеприпасов. По всему карнизу здания проходил пояс круглых по форме бойниц, выполнявших одновременно и декоративную функцию. Общее назначение таких оборонительных церковных сооружений, возводившихся в XV - XVII вв., состояло в за-
щите местного населения от практически ежегодных грабительских набегов крымских татар, уводивших жителей в рабство. К культовым сооружениям для ведения активной обороны пристраиваются угловые двух-трехэтажные башни, предназначенные для ведения огнестрельного боя, с этой же целью по всему периметру церковные здания дополнительно оснащаются бойницами и боевым ходом, идущим под кровлей. Особенностью этих укрепленных храмов является не только строгое разграничение собственно оборонных пунктов и места молитвы, но и умышленная маскировка расположения внутренних помещений, сокрытие бойниц и стрельниц в богатом наружном декоре стен (прием, который был использован строителями Мирского замка).
Таким образом, одна из выразительных отличительных черт белорусского военного зодчества конца Средних веков - Возрождения - это широкая инкастелляция храмов, которые играли важное значение в защите края от внешней опасности и внутренних феодальных усобиц. Храмы и их художественное убранство оставили значительный след в белорусской архитектуре. Тип прямоугольного здания с угловыми башнями стал в XVI и XVII вв. настолько распространенным и традиционным, что по этому образцу строили даже те храмы, которые вообще были далеки от оборонных. Декоративное убранство дворцовозамковых комплексов и оборонных храмов Белоруссии конца XV - XVII в. свидетельствует об общей художественной направленности культурно-строительной школы этого периода.
Литература
1. Абарончыя збудавант заходшх зямель Бела рус! XIII—XVIII ст. / АН БССР. 1нститут псторьп ; Рэц.: П.А.Раппапорт. Минск : Наву-ка 1 тэхшка, 1978.
2. Беларуская энцыклапедыя : У 18 т. Т. 7 / рэдкал. : Г.П.Пашкоу 1 шш. Минск : БелЭн, 1998. Са зместу: Камянецкая вежа.
3. Вежы валынскага тыпу 1 ¡х распаусюджанне на Беларуа // Беларусюя старажытнасщ: Матэрыялы па археологи БССР ! сумежных тэрыторый. Минск, 1972.
4. Збор помткау псторьп 1 культуры Беларусь Гродзенская вобласць / АН БССР. 1н-т мастацтвазнауства, этнаграфп 1 фальклору, Беларус. Сав. Энцыкл. ; Рэдкал. : С.В.Марцэлеу (гал. рэд.) 1 ¡нш. Минск : БелСЭ, 1986.
5. Гісторьія беларускага мастацтва: У 6 т. Т. 1 / АН БССР. 1н-т мастацтвазнауства, этнаграфН і фальклору ; Рэдкал. : С.В.Марцэлеу (гал. рэд.) і інш. Минск: Навука і тзхніка, 1987.
6. Новае пра Сафійскі сабор (Полацкі) // Помнікі гісторьіі і культуры Беларусі. Минск, 1972. № 2.
Artistic decoration of palaces, castles and fortified cathedrals of the XIII - XVII centuries in Belorussia
There is described cultural, historical and artistic importance of feudal palaces and castles and religious buildings of the Eastern Europe of the XIII- XVII centuries. It fills the lack of information about the history culture of late Middle Ages and Renaissance, of the architecture history and theory, and fortifying art of Eastern Europe.
Key words: palace and castle complex, fortified cathedrals, art, culture, late Middle Ages, Renaissance.
Е.К. БЛИНОВА ( Санкт-Петербург)
ОРДЕРНЫЕ КОМПОЗИЦИИ В АРХИТЕКТУРЕ ШКОЛЬНЫХ ЗДАНИЙ ЛЕНИНГРАДА 1930-х годов
Анализируются тенденции поиска и воплощения образа школьного здания в архитектуре Ленинграда 1930-х годов с использованием ордерных композиций и форм, зависимость архитектурных проектов от функциональных требований, принципов организации объёмнопространственного решения, художественных тенденций эпохи и конкретного типа ордерной системы. Определяется роль школ в градостроительной ситуации.
Ключевые слова: ордерная архитектура, архитектура школьных зданий, ордерная система конструктивно-тектонического, пластического, структурно-конструктивного типов.
Ордерная архитектура советского периода в Ленинграде особенно выразительно представлена группой школьных зда-
ний, второй после группы жилых домов в количественном отношении. Школьное строительство в Ленинграде было предметом исследовательского интереса в работах А.И. Аксельрода [1], Г.Д. Платонова [2], В.В. Смирнова [3], В.И. Степанова [4], но до сих пор история формирования архитектурно-художественного образа школы в ленинградской архитектуре фрагментирована.
Начиная с 1920-х годов школьное строительство стало особенно интенсивным. Развитая школьная сеть позволила в довоенный период, до 1941 г., сделать реальным переход к всеобщему семилетнему неполному образованию, а в послевоенный период перейти на всеобщее десятилетнее образование. Именно при советской власти сформировалось понимание школы как важного объекта социальной инфраструктуры, а само школьное здание и прилегающие к нему территории стали рассматриваться как значительный градостроительный элемент. Необходимость в резком увеличении количества школьных зданий привела к формированию целой отрасли архитектуры со своими функциональными и строительными требованиями.
Над проектами школьных зданий работали лучшие архитекторы Ленинграда. Совместно с педагогическим сообществом ими были выработаны принципы организации объемно-пространственного и планировочного решений. Архитекторы стремились внешне обозначить функцию школьных зданий, подчеркнуть их общественный характер и одновременно наделить репрезентативными качествами.
В период с 1930-х по 1950-е годы в соответствии с архитектурно-художественными тенденциями советской архитектуры эти задачи решались ленинградскими архитекторами в традициях ордерной архитектуры. Причем композиции разрабатывались как на основе классического ордера, так и с помощью ордерных композиций и форм неклассических типов*.
* Ордерные системы в архитектуре Петербурга-Ленинграда формировались в следующем порядке: с самого основания города в его архитектуре господствовала классическая ордерная система конструктивно-тектонического типа, в 1910-х годах появились здания пластического типа, а в 1930-х годах сформировался структурно-конструктивный тип.
© Блинова Е.К., 2010
