CC BY
44
УДК 008:316.42
В. П. Конев
СГГ А, Новосибирск
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ РОССИИ В ПОСТСОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ
Прошедшее десятилетие в истории России (1991 - 2001), по мнению многих ученых, представляет отдельный и особый этап в постсоветской истории - объект осмысления, анализа и оценки в отечественном обществознании. Рассматриваемый период - время кризиса традиционных (советских) культурных ценностей и рождение новых ценностных ориентации. Основная причина затянувшегося кризиса состоит в том, что их идеологам и организаторам не удалось избавиться от стереотипов утопического мышления. Десятилетия советской истории не прошли даром. За десять лет, с 1985 по 1995 гг., отечественные реформаторы проводили в жизнь не менее двенадцати утопических проектов [1, с, 43]. Кризис проявил себя во всех сферах общественной жизни, в том числе, в художественной культуре и его ядре - искусстве, являющемся самосознанием культуры в целом. На смену монистическому советскому искусству, основанному на единой идеологии, пришел плюрализм художественных течений, основанных на мировоззренческом многоцветии.
Государство утратило эффективные механизмы управления культурой, существовавшие в советское время, функционированием которых руководила КПСС. Самоустранение государства и политика невмешательства в дела культуры в 90-е годы оказалась для последней не менее тяжелым испытанием, чем тотальное государственное и партийное вмешательство в советское время. Только в 2000 г. Правительством России была принята Федеральная программа «Культура России. 2001 - 2005 гг.», исполнение которой, несомненно, будет весьма и весьма проблематичным.
Общий кризис, прежде всего, отразился на всей системе искусств, отдельные виды которого стали развиваться весьма неравномерно. Следующим признаком кризиса явилась деиерархиезация художественных ценностей. Утвердилась равнозначимость художественных картин мира, создаваемых различными течениями в искусстве - от традиционнореалистических до постмодернистских.
Ценностный хаос нашел свое отражение в системе художественных премий. Сегодня существует две Государственные премии - Государственная премия в области литературы и искусства и Премия Президента РФ в области литературы и искусства. Наряду с ними существует большое количество премий негосударственных, созданных общественными организациями творческой интеллигенции, финансово-экономическими и промышленными группами, отдельными лицами. Государственные премии, которые по определению должны являться частью государственной политики в области искусства, пока ещё таковой политики не проводили. Госпремия, в советское время соперничавшая с Ленинской, вот уже пятнадцать лет, как отодвинулась
на край культурной жизни. В 90-е годы Госпремии вручались либо лицам, «обиженным» советской властью, либо представителями либеральнозападнической ориентацией. Только после 2000 г. власть, проявляя политкорректность, начала оказывать подчеркнутое внимание всем течениям в искусстве. Состав лауреатов, получивших в 2002 г. Государственные и Президентские премии - своеобразный цветник, составленный из нейтрально-официальных, традиционных и «продвинутых» художников.
Еще большей пестротой ценностных предпочтений отличается система негосударственных премий, отражающая мировоззренческий, политический и художественный плюрализм «без берегов» и взаимное неприятие многочисленных конкурирующих трупп интеллигенции. Раскол общества, которого коммунистическая власть боялась в 60 - 80-е годы, был не выдуманной опасностью.
В ельцинский период возобновилась борьба новоявленных славянофилов и западников. Победителями оказались последние, которые не гнушались никакими методами, вытесняя первых на периферию культурной жизни. Слово «патриот» приобрело уничижительно-пренебрежительный смысл. Когда, говорит известный кинорежиссер В.И. Хотиненко, «предлагаешь снять «русское кино», на тебя посмотрят как на сумасшедшего» [2, с. 7].
После 1991 г. творческие союзы и творческая интеллигенция, которые в советские времена жестко контролировались и управлялись партийногосударственной властью, фактически были предоставлены сами себе. Они рассыпались на враждебные друг другу союзы и объединения, во главе которых встали нахрапистые и сомнительные персонажи, основной задачей которых стали дележ и прикарманивание собственности некогда состоятельных и влиятельных организаций.
В отношениях власти и интеллигенции наблюдалось два процесса. Власть обращается к ее помощи лишь тогда, когда ей нужно, например, во время выборов президента России 1996г. устраивает периодические встречи с творческой интеллигенцией, пытается, как и раньше, подкупать наградами и званиями. В декабре 1995 г., когда Россия выбирала Думу, большинство из 43 партий, существовавших в то время, в качестве приманки, могущей привлечь избирателя, выдвигали кандидатами известных актеров, эстрадных певцов и телешоуменов. Как сказал писатель М. Рощин: «Нас опять тянут за уши: служить, пропагандировать, защищать одних, клеймить других». С другой стороны, по отношению к власти интеллигенция делится на две группы. Одна ее часть дистанцируется от власти. Наглядный пример - отказ А.И. Солженицына от высшей награды современной России - Ордена Андрея Первозванного, заявившего, что он не может принять награду от верховной власти, доведшей Россию до её нынешнего погибельного состояния. Другая часть, как и раньше, продолжает обслуживать либо государственную власть, либо финансовых воротил.
После 1991 г. и отмены цензуры художники получили невиданную ранее степень творческой свободы, о которой мечтали все
предшествующие годы. Прежде всего, эта свобода проявилась в заполнении «белых пятен» истории и публикации ранее запрещенных произведений. Но как показало дальнейшее развитие, эта свобода не привела к расцвету искусства, как это ожидалось. Оказалось, что «свобода от» ущербна без «свободы для». Более того, художник, освободившись от прежнего партийного диктата, оказался в условиях, которые ограничивают его свободу не менее чем прежняя тоталитарная система. Современный художник попадает в еще большую зависимость от государства, поскольку материальная поддержка с его стороны резко сокращена. Он зависит от хаотичности законов и несовершенства законодательства, произвола чиновников, от спонсоров, издателя. Он должен следовать изгибам художественной моды, следовать, как и раньше, конъюнктуре. Но главная форма зависимости - это зависимость от рынка, который определяет спрос на его произведение. По словам Г. Волчек; «... я в том времени и в этом времени привыкла к борьбе. Только ранее приходилось бороться с одними и за одно, а теперь - с другими и за другое. Но борьба все равно существует» [3, с. 11]. Советскую форму цензуры сменила цензура коммерческая, которая, по признанию А. Вознесенского, хуже советской. Как отмечает знаменитый режиссер Б.А. Покровский: «Нами командует не министерство, а ... капитализм. Он схватил нас за горло, а мы все стесняемся даже сказать про это...Я теперь не режиссер, я - товар и весь мой камерный музыкальный театр - товар» [4, с.
13].
В свое время «гениями» и «героями» художников «назначала» советская власть. Но не менее отвратительна современная ситуация, которую А. С. Михалков-Кончаловский назвал «эпохой самозванства» [5, С. 364]. Если в советские времена табель о рангах составлялся «наверху», то теперь такой «табель» составляется газетами, телевидением. Артиста, писателя, певца и др. делает значимым и популярным не столько работоспособность и талант, сколько частота появлений в телепрограммах, на газетной полосе, «тусовках». Поэтому многие деятели культуры стремятся любой ценой «подать себя». Появилось целое племя деятелей, освоивших жанр саморекламы. Очки популярности зарабатываются сегодня числом и частотой приглашения на многочисленные тусовки, престижность которых определяется не присутствием на них людей творческих профессий, а членов правительства, самых известных политиков и банкиров, модных журналистов, певцов, шоуменов, телеведущих и т. д., т. е. «светских людей», а этим человеком может быть лишь тот, на кем можно сделать деньги, на рекламности его образа, полезности общения с ним для делового человека.
На смену соцреализму и реализму «сурового стиля» в эпоху так называемых «демократических» и «либеральных» реформ в последнее десятилетие XX в. пришли «чернуха», «виртуальная реальность», «постмодернизм», являющийся проявлением мировоззренческого кризиса, который переживает российское общественное (в том числе и художественное) сознание на теоретическом и обыденном уровнях: отсутствие общего для всех ведения перспектив развития России, «разруха в головах». Прежние
ценностные ориентиры растоптаны, новые представлены десятками разных, часто взаимоисключающими друг друга вариантами. Причину этого художники и критики видят в «отсутствии позитивной идеи», «отсутствие перспективы», «хаос ценностных ориентации», «кризис культурноисторической идентичности», «отсутствие оптимизма», «мировоззренческом кризисе», «утрате смысла бытия» и т. п. Как бы ни критиковали социалистический реализм, его превосходство над постсоветским искусством заключается в четкости провозглашаемых им идеалов. Поэтому до тех пор, пока Россия не определится с вектором своего развития, художники обречены метаться, изобретая темы, сюжеты, способы моделирования, интерпретации и т. п. Несмотря на свободу «без берегов», постсоветское искусство в его новейших образцах является нереалистическим и в этом отношении равно соцромантизму, идеализировавшему действительность. Даже стоящие на позициях либерализма современные критики и художники вынуждены признать, что современное российское массовое искусство «давно живет в полном отрыве от реальности... Герои большинства наших кинофильмов, песен, спектаклей - совершенно искусственные выдуманные, несуществующие в природе люди...» [6, с. 58]. Художники уходят в уютные параллельные, виртуальные миры, где им комфортно, где они хозяева, где они занимаются формалистическими поисками; в очередной раз появляется «искусство для искусства». Уход от «социальности» постепенно уничтожает искусство, которое становится интересным только для его создателя.
Целью многих художников стал скандальный эпатаж, шумиха, получение одной из многочисленных российских премий, а не, как говорили раньше, изображение «правды жизни», воплощение гуманистических идеалов, вечных ценностей. Многие художники в 90-е оказались невостребованными. Так, известный живописец И. Правдин признавался: «...через тридцать лет после окончания института я начинаю задумываться о верности выбора профессии... Особенно в последние годы видишь, что твое творчество, в которое ты вложил всю жизнь и все свои способности, остается невостребованным, профессионализм измеряется рыночными критериями, модой, приспособленчеством к невежественным вкусам...» [7, с. 15].
Из постсоветского искусства не исчезла «партийность». Она перестала существовать как коммунистическая и приобрела близкий к буквальному переводу смысл: принадлежность художника к определенной социальной группе и её идеологии. Процветающий ныне либерализм - та же партийная позиция, абсолютизирующая индивидуальную свободу и превращающая её в произвол. Как и прежде, художники выполняют партийные заказы. В 2001 г. «Союз правых сил» объявил конкурс под девизом «Нормальная жизнь в нормальной стране». Все произведения должны утверждать «ценности открытого рыночного либерального общества». Победители должны были получить не только деньги, но и поддержку Минкульта, который обязался финансировать постановку сценариев-победителей. [8, с. 13].
В конце 80-ых годов интеллигенция втягивается в активную политическую деятельность. Раскол в обществе нашел свое отражение в
расколе творческих союзов. Они начинают распадаться на конкурирующие друг с другом группы и постепенно теряют заметную общественную роль. Искусство заполнили «культовые» фигуры, в качестве которых выступают мифологизированные личности, созданные СМИ.
Художественную, жизнь определяет т. н. «тусовка» -самопровозглашенные законодатели моды в искусстве. За десятилетие сформировались «художественные олигархи», как в сфере массового, так и авангардного искусства, безусловное право которых на владение художественной правдой поддерживается СМИ. Несомненно, что среди них есть талантливые художники, но их ориентация на «кучку избранных», на верхние «десять тысяч», погружают их в культурный вакуум, они оказываются в своеобразной культурной (для избранных) резервации. Беды и судьбы народные им не интересны, как и они сами не интересны народу. Мировоззренческий хаос в сознании художественной интеллигенции отразился в искусстве, которое не может ответить на пушкинский вопрос: «...куда же нам плыть?» и вследствие этого создает противоречащие друг другу художественно-образные картины мира, зараженные непониманием происходящего и «смердящим духом пессимизма» (С.П. Капица). Антиномия «советская культура» - «антисоветская (постсоветская) культура» так и не решена.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Согрин В.В. Взлет и крушение российской утопии // Общественные науки и современность. 1995. - № 3. - С. 39 - 44.
2. Хотиненко В. Жизнь до сих пор кажется мне овеянной мистическим флером // Литер. газета 2002. 13 - 19 фев. - С. 7.
3. Счастливый человек Галина Волчек // Аргументы и факты. 2001. № 15. - С. 11.
4. Покровский Б. Моцарта любить полезно // Литер. газета 2001.28 февр. - 6 мар. - С.
13
5. Кончаловский А. Низкие истины. - М., - 1998.
6. Архангельский А. МасKarewich. Новый разворот. // Огонёк, - 2002. - № 43. - С. 57
- 59.
7. Хохрякова С. Даешь новых русских "Сталеваров" // Культура. - 2001. 8 - 14 февр. № 5. - С. 14 - 15.
8. Кончин К. Первый тост за тех, кто «вне игры» // Культура 2001. 2 - 8 авг.
© В.П. Конев
